«Вот ведь две смешинки… Разбрелись по лесу, а если ырки или полуночницы на пути повстречаются? Иль Сирин песней заманит в истончившийся излом междумирья? Худо будет и не спасемся от лиха».
Девица задумчиво проводила взглядом догорающую лучинку своего веночка, что все еще мелькала в темноте ночи подобно крохотной звездочке. И даже диву не далась она, словно венок-то ее маковый и не плыл против течения журчащей Агидели. А речушка и не заметила как воды ее вспять повернулись, уводя обрядец из затиший истока в холодный Ний. Оглядевшись, чародейка вновь провалилась в глубины собственных мыслей, медленно бредя за венцом, уплывающим вверх по течению. Под покровом ночи дна водоема не видно. Бледной мерцающей дорожкой лунный свет проложил себе путь к обманчиво спокойной поверхности озера, утопая в его пугающей глуби. Войдя в пределы Ния, плетение маков завихрилось на месте, неестественно стремительно набирая скорость, подтопая. Огонек лучинки вздыбился, взмывая вверх на краткий миг и потонул вместе с маками, полынью да тысячелистником. Магичка недобро усмехнулась. Не благостное знамение - потонувший брачный венец. Оно является предвестником невзгод и скорой погибели приданницы али нареченного ее. Не суеверна Ведана, но пыл свой поостудила, поддаваясь опаске с тревогой. И верно ведь не за себя страшится. Велика беда - умереть-то по собственной дурости? Похоронят и забудут, изредка поминая на могилке. Но если ж кто другой под удар попадет, как жить с таким камнем на сердце… Недолго и самому в могильную тень уйти. Совестно будет. Призадумалась колдунья, глядя на утопающий венок венечный. Взгляд озабоченный ее сквозит робостью и неосознанным еще страхом.«Взаправду ж говорят: не кличешь лихо - само явится, а коли кличешь - так нечего пенять, раз сам дурак. Пойду-ка лучше во поле, пока не прогневался Хозяин Озерца на ведовство мое в и без того неспокойную ночку».
Мысли “сведущей” прервал громкий всплеск. Вдруг что-то оплело нагое голенище и с силой то ли деву вниз потянуло, то ли себя наверх. Ведана пошатнулась, но не упала. В темени озеной водицы и не различить что же схватило колдунью. По ощущением это…человеческая ладонь? Крепкие пальцы до боли сжали мягкую лодыжку, резко подтягивая кого-то, минуя сопротивление водной толщи. Через пару рывков хватка ослабла, а рука, очертив изгиб девичьей ноги, как бы стараясь ухватиться за нее обмякшими немощными пальцами, ушла под воду. Юная чародейка в изумлении воззрилась под ноги, ища в темноте нарушителя своего спокойствия. Сердце ее вновь ускоренно забилось. Глаза забегали. Дана закусила губу, силясь усмирить собственные дурость и любопытство.Но желание узнать кто же находится по ту сторону - победило.
Девушка крутанулась вокруг своей оси, образуя брызгами подобие воздушного пузыря-купола. Она поджала колени к груди, ненадолго зависнув в воздухе, а затем мгновенно пропала под водой, камнем идя ко дну. Вокруг все также темно, как и при первом погружении, но сейчас Ведане гораздо проще открыть глаза и использовать огненные чары. Воздуха в пузыре было немного, поэтому девушка предусмотрительно наколдовала лишь парочку огоньков-фонариков, освещающих пространство где-то на расстоянии вытянутой руки. По началу не было видно ничего, кроме странных, длинных черно-бурых водорослей у самого дна озера. Водорослей?«В Ние испокон веков такой растительности не водилось… Слишком уж холодны его воды. Это… что-то темное, что-то озлобленное и… голодное! Видимо это создание Нави, прорвалось за грань. Нужно сообщить Маре, она точно знает, что с этим… А? Что это такое?»
Перед лицом колдуньи что-то блеснуло. Красивый круглый колокольчик с премилой “мохнатой” кисточкой на конце. Ведунья протянула руку к искусно вырезанной подвеске, не в силах сопротивляться непреодолимому желанию коснуться занимательной вещицы. Однако, тоненькая магическая стенка пузыря опасно натянулась от прикосновения девушки, заставляя ту осторожно отнять ладонь и поумерить свою пытливость. Решая что-то для себя, Ведана чуть поежилась от прошедшего по телу морозного холодка. Если пузырь лопнет, ее захлестнут беспощадные ледяные воды озера, холод которых пробирает до костей и будто промораживает кровь и внутренности. Но если она хочет подцепить прелюбопытную вещицу, ей придется очень постараться. В воздушном пузыре становится душновато, дышать уже не так легко. А ведь прошло всего пару минут. И поспешить бы Дане к поверхность, да вот напасть - что-то увесистое взгромоздилась на воздушный купол, опасно проминая тот внутрь. Милый колокольчик же свисал откуда-то сверху, вплотную прижимаясь к стенке пузыря. Колдунья с опаской покосилась на нечто, и едва ли не вскрикнула от неожиданности. Она увидела очертания аккуратной человеческой… мальчишеской гибкой фигурки, безвольно подчиняющейся подводному течению. Если бы не еле ощутимая дрожь тела и тремор коченеющих бледных рук, магичка бы подумала, что это молодой красавец-русал забрел в по-зимнему студеные воды. Но это был еще живой, дрожащий всем телом от жуткого холода молодой юноша. Ноги и руки его опутали странные темные водоросли, не позволяя ни всплыть, ни пошевелиться. Чародейка медлить не стала. Она возвела руки и, окутывая их сжатой мембраной пузыря, обхватила тонкую талию мальчика, подтягивая его к себе. Не зачерпнув парочку ведер ледяной водицы, затянуть под купол юношу не вышло бы. Поэтому вобрав в воздушный карман бессознательное тельце, магичка неизбежно окатилась нийской водой. Ее лихо передернуло. Теперь в пузыре было два содрогающихся от холода тела. Держать юношу перед собой у Даны получилось из ряда вон плохо, ее руки, не такие сильные как у дев-воительниц, быстро дубели из-за непривычной тяжести. Поэтому она перехватила юношу под бедра и резво, за один рывок, не особо заботясь о спасенном в этот момент, взгромоздила его себе на спину, прогибаясь в корпусе, чтоб парнишка не опрокинулся. Путы водорослей Ведана прожгла огненными огоньками-сферами в момент объединения двух магических пузырей, закупорив тем самым все возможные бреши. Ночь на поверхности заиграла новыми красками. По лесам слышались голоса молодняка. Их смех наполнял округу, и даже над спокойствием скованного льдом озера тянулись звонкими трелями купальские мотивы. Юноши и девицы, недавеча прыгавшие через огни костров, побрели во леса и поля на поиски Перунова цвета. Старая легенда о мгновении цветения огненного цветка папоротника пленяла сердца многих. Желание обрести счастье, богатство и сверхсильную магию невозможно очернить или отрицать. Соблазн во все века, для всех и каждого, был велик. И даже сама Ведана поддавалась ему, мечтая об огненном цветке Перуна. Но тот никто уже давно не видал в долинах Агидель: ни в поймах, ни на склонах ее террас. Недюжинных сил чаровнице стоило перемещение к пологому песчаному берегу у подножия овражка, где совсем недавно резвилась она с подружками. Спускаться было так легко и привольно, порхаешь словно бабочка по каменным уступам не ведая забот. А вот взбираться наверх, когда на твоей спине лежит едва живой, далеко не самый легкий, продрогший молодец - отнюдь не так весело. Девушка дышала через раз, совершая над собой новое усилие. Она, не давая трясущимся ногам разъехаться на скользком каменистом склоне, поднялась, сделала еще несколько шагов и упала навзничь, придавленная весом чужого тела. Ноги свело судорогой. Мышцы в них словно одеревенели. Спустя пару минут Ведана скинула с себя парнишку, перекатываясь на бок. Она прислушалась. У него прерывистое дыхание и непрекращающаяся дрожь. Чуть погодя она услышала биение его сердца. Взволнованно припав к тяжело вздымающейся груди, Моренова недобро отметила неестественные булькающие звуки за грудиной. Склонившись над юношей, обхватив его поперек живота, девица несколько раз с усилием сдавила паренька, заставляя его чуть ли не давиться кашлем. Из-за застоявшейся в легких воды юноша не мог глубоко дышать… дышать, в принципе, он и не должен был. Любой бы на его месте уже умер. Будь-то обычный человек… Может он и правда - русалка? Или это Хозяин Озера? Сейчас как проснется и отвесит тумаков незадачливой волшебнице, чтоб вовек помнила и не забывала, что духов тревожить попусту не стоит. Откашлявшись, незнакомец вновь пал на спину, подтягивая сильно трясущиеся руки к голове. Он согнулся пополам, пытаясь унять дрожь в теле, но та все никак не проходила. Неизвестно было сколько мальчик пробыл в холодной воде, до того как его нашла колдунья. Ведана же, переведя дыхание и растерев окоченевшие ноги, взглянула на спасенного юношу. Полуприкрытые глаза его лихорадочно блестели, премилое живое лицо с намеком на плутовство казалось неестественно застывшим, бескровные губы посинели как у утопленника, содрогаясь всякий раз, когда тот вдыхал ртом. Сведущая скоро сориентировалась, зачаровав их одежды согревающими чарами и разводя небольшой костерок. Тряхнув еще влажной косой, дева в миг просушила и ее и одежду, сотворив то же и с молодым красавцем.Почему “красавцем”? Так ведь красив он, черт побери! Не по-здешнему красив!
Языки пламени костра плясали в ночной темени, всполохами согревая озябших бедолаг. Огонь светом играл на лице все еще подрагивающего прелестника.«Нет. Он точно русалка!»
Чародейка во все глаза уставилась на “спящего”, рассматривая его с разных углов словно чудо какое. Она и раньше видела и нимф, и дриад, и русалок. Да что там, даже Лесную Владычицу - ТаурэТари, чью красоту воспевали еще праотцы в легендах. Но этот юноша был… таким необычайно… очаровательным? Диковинная краса. Словно бы и девичья, да нет ведь. Видно, что прелестный юноша. Колдунья невольно залюбовалась - настолько хорош собой он был. Ладно сложенная фигура, крепкое и гибкое тело с тонкой изящной талией, и волос темный как сама ночь, и лицо белое словно сияние снега (слегка зарумянившееся в свете огня), и глубокие как сама бездна лукавые глаза, обрамленные рядом длинных ресниц - в нем все было прекрасно. Загляденье!Стоп. Глаза?!
Девушка шумно выдохнула, попятившись назад. Она будто обожглась об этот теплый, но настороженный взгляд прищуренных глаз. И ведь даже взгляд у него какой-то не такой… Особенный. Или ей просто кажется? Приятный жар согревающих чар мягко разливался по телу. Но руки чаровницы похолодели и даже немного задрожали. Она в волнении закусила внутренние стороны щек, не давая губам растянуться в нервно-нелепой улыбке. Наверное, она выглядела сейчас очень напуганной, не мигая глядя в глаза напротив. Девушка медленно моргнула переводя взгляд на огонь, чтобы хоть как-то отвлечься и придумать как бы спрятаться, чтоб ОН ее не видел. Дана несмело приподняла глаза, исподлобья следя за юношей, а тот все сидел недвижимо, словно мраморная статуя. И лишь взгляд его метался по приозерным просторам.«Может сбежать пока он тут все рассматривает? Или...»
- Я - Вэй Усянь - старший ученик ордена Юньмэн Цзян, - юноша сел, сложив руки перед собой в каком-то странном жесте, а затем склонил голову в почтительном поклоне. - Кто? - едва различимо, одними губами, спросила ведунья. - А? Ты меня не услышала? - живо отреагировал “Вэй Усянь”, встрепенувшись словно хорохорящийся молодой воробушек. Он гордо указал на себя и снова повторил: «Вэй Ин. Имя в быту - Вэй Усянь». Ведана недоуменно склонила голову набок, приоткрыв рот, чтобы вновь переспросить, но ее оборвал прелестный словно соловьиная трель в вечерних сумерках голос не унимающегося юноши. «Я и не знал, что в ГуСу Лань есть такие красивые девушки. Сестрица сияет своей красотой в ночи так, что ее можно принять за Луну». - Эм… - Дана несколько раз растерянно проморгалась, отходя от ступора. - Мое имя - Ведана, Ведана Маренова. Я - ставленница Мары, кандидатка на роль бессмертной. Теперь пришла очередь удивляться и красавцу. Юноша повторил жест колдуньи, склонив голову, в знак непонимания. Вэй Усянь вдруг с ужасом начал осознавать как далеко от дома его унес бездонный омут. И ведь только сейчас молодой заклинатель задался вопросом: “почему же здесь так темно, спокойно и пахнет едва уловимо прелью, теплой древесиной и свежей смолой”. На первый вопрос ответ нашелся довольно быстро: темно - потому что ночь. Но вот в чем беда. Там, где были они с Цзян Чэном, не было ни намека на удушающую жару или лесные массивы. Солнце еще не достигло зенита, было ясное утро. По крайней мере до их охоты на речных гулей. Последнее, что припоминал Вэй Усянь - это то, как он сорвался с меча вместе с кем-то из приглашенных адептов... на озере Би Лин. Опутавшая тело темная энергия омута мешала всплыть, утягивала все глубже. И так было до тех пор, пока сознание не покинуло его.Что же произошло? Как долго он пробыл без сознания? Где же Цзян Ваньинь? Где хоть кто-то?
В смятении юноша пребывал недолго. Вэй Ин углубился в свои мысли лишь на краткий миг. Глубинные сурьезные думы были явно ему не по душе, быстро утомляли и придавали хандре его живой пытливый ум. Магичка не сводила глаз с незнакомца. Вернее, со знакомца. Однако, имя его, также как и внешний облик, были дивом дивным. Ни запомнить, ни изречь. Ведана и вправду старалась, да только выходило у нее неважно. Слетающие с ее губ сочетания мало походили по звучанию на то, что говорил юноша. Пестрые названия, два разных имени - все это никак не укладывалось у нее в голове. Прислушавшись к тихому бормотанию девицы, Вэй Усянь помедлил сперва, видимо осмысливая его. Заминка была недолгой, и после молодец звонко расхохотался, валясь на спину. Он обхватил живот руками и катался по траве, передразнивая девушку, придумывающую ему замысловатые вариации имени. Девушка же грозно насупилась, скрещивая руки на груди. Она обиженно надулась, скривившись в оскорбленном недовольстве. Но затем, ее сердце смягчилось и губы все же тронула мягкая полуулыбка. Она сама едва-едва смеялась, чуть смущенно отводя взгляд в сторону.“Да он совсем как дитя. Смешливый и задиристый…” - пронеслось в голове чародейки.
Дана шкодливо усмехнулась, вновь взглянув на остывающего паренька, который все же сел, опираясь на руку позади, другой же - утирая выступившие от смеха слезинки. Его непринужденная поза так и сквозила доверием и открытостью. Его смех, также как он сам, казался колдунье чарующим. Юный баловник прокашлялся и приоткрыл один глаз, оглядывая спасительницу. Ее реакция на поддразнивание его несколько разочаровывала. Именно так смотрит на шутливые проделки своего чада мудрый родитель, помнящий такого же ребенка в самом себе. Вэй Усянь не проронил больше ни слова, глядя на сидящую перед собой. Он искренне и открыто улыбался, звеня при каждом движении клановым колокольчиком. В его взгляде все еще плясали заразительные смешинки, вспыхивающие словно огненные искорки. Не сумев подавить снисходительный смешок, отмеченная Марой более уверенно, но все же со свойственной ей мягкостью спросила: «Что же делал добрый молодец в Студеных водах? Неужто гибель свою снискать хотел?» - Не угадала, сестрица! - лукаво рассмеялся юноша, нехитро теребя пальцами алую ленту, подвязывающую его смольные волосы. - Что же я делал? Известное дело - плавал. А если сестрица - гибель моя, то я и рад принять смерть от такой красоты. Чего же ты смеешься? Не веришь мне?! Ох, сестрица-сестрица… Зачем же ты так со мной? Прикрывая раскрасневшееся лицо ладонями, Дана звонко смеялась. Вот ведь хитрый лис! Плутовства не занимать. Да как язык-то подвешен милостями одаривать. Колдунья отняла руки от ланит и подняла их над собой, не скрывая искреннюю улыбку. - Верю-верю, братец, как же ты мог усомниться во мне! - девушка покачала головой, все также широко улыбаясь. Вопросов у нее теперь особенно много. - А ежели правду сказать попрошу - скажешь, драгоценный мой? Для купаний окрест столько заводей премилых и теплых, а братец решил одубеть в холоде, еще и один? Не здешних мест ты, лучезарный мой… Не отрицай. Одежды на тебе не наши и говор странный: лепечешь будто соловушка. Я такой нигде еще не слыхала… Да и не видала таких как ты тоже. Откуда, диво-дивное, родом будешь? Что делаешь в северном крае? Прости, если любопытство мое тебя смущает. Но али так, то сам спроси о том, что разум гложет. - Сестрица столь же умна, сколь прекрасен ее образ, - ласково отозвался Усянь, подтягивая ноги под себя. Его белые одежды безбожно попортило сидение на влажной земле. Белый хоть и был прелестнику к лицу, но как отметила для себя Ведана - совершенно ему не шел. Красил, но все же был чужд его дикой необузданной юности. Казалось будто бы сам цвет пытался усмирить шальной норов молодца и с треском проваливал эту миссию. Вэй Ин принялся легонько раскачиваться взад-вперед, бегая взглядом как бы поверх фигурки чаровницы. Красноречиво одаривая ту своим игривым вниманием. Не опошляя и не задевая девичьей чести, а как бы подтверждая ранее сказанные о "дивном образе" слова. Словно желая убедить в чем-то до невозможности очевидном. Его взгляды и внимание были такими… естественными. Это очень польстило сведущей, хоть та и не подавала виду. - Возможно, то что я скажу… покажется сестрице невероятным. Возможно, она даже мне не поверит, - лицо юноши вмиг изобразило подобие серьезного каменного лика, также как и его звонкий голос, ставший непроницаемо холодным. Изящные пальцы гладили подбородок и словно щипали его, удлиняя подобием незримой бородки. -... но я понятия не имею как здесь оказался. Каменная маска пала. Но вместо смеха и игривой живости она уступила место растерянности и едва ощутимой робости. Усянь неловко улыбнулся, потупив взгляд на своих руках, сложенных в замок на коленях.