Драбблы с поцелуями

— Если выберемся отсюда, — начинает Гэвин и умолкает, и в темном полупустом помещении его голос звучит неожиданно гулко, — если выберемся отсюда… Коннор ждет окончания, но окончания нет, и это заставляет его самому подставлять варианты: дело бессмысленное, ведь на уме у Гэвина может быть что угодно. — Если выберемся отсюда, перестанешь раскидывать вещи? — предлагает Коннор, чтобы не молчать. Здание содрогается вокруг него, и он падает на колени, и на мгновение звуковые процессоры заполняются звоном, а меч гаснет, оставляя их в полной темноте. — Гэвин?! — Я в порядке, — отзывается Гэвин. Здание снова вздрагивает, но послабее, и Коннор поднимает меч, опять освещая все вокруг бледным голубоватым светом. В этом свете лицо Гэвина кажется угрюмым, а глаза блестят, как у андроида. Им надо выбираться, думает Коннор, прямо сейчас, искать способ разблокировать колдовство. Это его вина, что они тут заперты, его, нужно было следить, куда они отступают, и они с Гэвином не попали бы в западню, и тревога за Девять вдруг вызывает у него такой сильный сбой, что приходится закрыть глаза. Но. Нужно думать, как выбраться, а не тревожиться. Коннор снова обходит периметр. — Итак, ты обещаешь складывать вещи в корзину? Это было бы неплохое обещание. — Неа, — тянет Гэвин, следя за его перемещениями, но не двигаясь с места — и правильно, в центре безопаснее всего, — не угадал. Коннор всегда думал, что обещания и не надо угадывать, но сейчас это немного отвлекает его от чувства вины и тревоги, и он сортирует предположения по вероятностям, одновременно продолжая прощупывать малейшую слабину. Здание разваливается, даже микроскопической трещины, сдвига кирпичей достаточно, чтобы разрушить или хотя бы ослабить чары… К сожалению, такого же сдвига достаточно, чтобы завалить их насмерть. — Не будешь выливать мои гели для душа? — выдает Коннор следующее по списку. Плечо саднит, но он все равно напирает на стену и на мгновение останавливает все процессы, пытаясь почувствовать брешь. Увы, ничего. Грохот оглушает, но Коннор успевает услышать, как Гэвин матерится — а потом добавляет, когда шум стихает: — Вот еще! Твои гели по праву моя добыча. Очень спорное утверждение, но Коннору неохота спорить. Демон их тут убьет. Просто завалит стенами. Они на четвертом этаже, шансы выжить при падении с частью здания очень низкие и уменьшаются с каждой секундой. — Кошку заведешь? — Коннор втыкает кончик меча в зазор между обнажившимися после обрушения штукатурки кирпичами и нажимает. Пол, стены, потолок — все подрагивает, вибрирует, он чувствует это, энергия резонирует с его компонентами, это опасный знак. — На меня не рассчитывай, ухаживать за ней будешь сам, ну, если Девять не уговоришь. Его голос вздрагивает, но Гэвин, кажется, не замечает. — Нет, — смеется он, — не угадал, Кон. Кирпичи поддаются, плотный цементный раствор крошится под киберлезвием, и если только получится выпустить отсюда Гэвина, то это будет неслыханная удача. Вдвоем с Девять — потому что Девять должен быть цел! — они выберутся. Обязательно. Коннор нажимает сильнее — и вздрагивает, когда Гэвин кладет руку ему на запястье. — Неужели перестанешь называть меня жестянкой? — находится он и даже пытается улыбнуться. — Нет, не верю. Обычно он все просчитывает, но сейчас поцелуй полная неожиданность, настолько это неподходящее время и место. Но Гэвин, как обычно, не забивает себе голову временем и местом, или неподходящестью, или близостью смерти — он просто делает что хочет и когда хочет. Коннор и хотел бы злиться, но именно за это он любит Гэвина. — Вот выберемся, и я тебе скажу, — шепчет Гэвин и улыбается, как будто они на романтическом свидании где-нибудь в тихом месте, а не в разрушаемом демоном доме, и впереди у них вся ночь, а не максимум пара минут. — Обещаю. Он будто совсем не беспокоится: наоборот, неторопливо тянется к губам Коннора и снова касается их в нежном, осторожном поцелуе. Ласкает языком, легко прикусывает зубами верхнюю губу, вынуждая Коннора открыть рот, его пальцы находят пальцы Коннора и сжимают — и Коннор невольно чувствует, как мучительное напряжение отступает… От очередного удара они падают. Коннор пытается прижать Гэвина к себе плотнее, чтобы тот не пострадал: сверху сыпется штукатурка, куски краски, мягкие волокна и твердые осколки кирпичей. — Черт, — шипит Гэвин. — Вот пошло веселье… ты цел? Камеры фокусируются, и Коннор видит прямо над собой здоровенную трещину — она проходит через потолок, стену, спускается к двери… И он больше не чувствует барьера. Вообще. — Скорее! — командует он, вскакивая на ноги и рывком поднимая Гэвина. — Бежим! Дверь выпадает наружу от тычка, поднимая облако цементной пыли. Дом трясется, как безумный, ему явно осталось стоять совсем недолго, и плиты лестничной клетки ходят под ногами ходуном. Ни демона, ни Девять в поле зрения нет, но думать об этом сейчас — трата бесценного времени и ресурса. — Кон! — орет Гэвин, и Коннор едва успевает увернуться от куска стены. — Ты… Но Коннор не дослушивает. — Шевелись, — он тащит Гэвина за собой прямо по обрушающимся ступенькам. — Я же должен узнать, что ты там мне наобещал!..