Рассказ одного дня

Марат посмотрел на Динияра, улыбаясь. - Тебя совершенно не портят годы, татарчонок. Дин хмыкнул, а потом и вовсе растянул губы в широкой улыбке, склонив голову на бок, мимоходом оценивая его взглядом. - А тебя, я смотрю, потрепали. - Конечно, я же не блистаю в качестве эксперта на телевидении, чтобы мне выглядеть на все двадцать лет. Динияр ловко увернулся от подколки, заметив, что Марат просто жутко скучный, поэтому и не делится своим экспертным мнением с другими. А ведь мог бы, ему же было что рассказать! - Ну, рассказывай, как там в Европе, трава зеленее? - А то ты сам там, наверное, не был и не знаешь? – хмыкнул Марат, делая шаг вперед. Разговоры были пустыми, какими-то невсамделишными. Они оба чувствовали дикую неловкость, стоя вот так рядом с друг другом, пытаясь завести разговор. Пытаясь сделать вид, что не пропадали с радаров друг друга на добрый десяток лет. Динияр и правда не изменился: все такие же лучики-морщинки вокруг глаз. Все такой же бесхитростный взгляд. Динияр даже предложения строил точно также, как тринадцать лет назад. Марат думал, что забыл об этом, но нет. То дорогое, что однажды потеряешь не забывается. Потому что может статься, что это была самая важная и нужная вещь в жизни. - Ты злишься на меня? – осторожно спросил Марат, делая еще шаг, чтобы едва-едва коснуться чужой руки. Динияр ладонь не одергивает, и на том спасибо. - Злюсь? – удивляется тот. – За что? За то, что ты меня бросил, укатив в Португалию не сказав ни слова? Или за то, что вернулся и снова молчал? Ох, дорогой, какая злоба, о чем ты. Марату становится нестерпимо стыдно. - Просто… это все непросто, Дин. - Аж на тринадцать лет как непросто, я понимаю. Марат опустил голову, чувствуя, как заалели щеки. - Я злюсь на себя тоже. Злюсь, за то, что оказался таким трусом. Тогда же он и правда сбежал. Да, в Спортинг он бы уехал и так и так, это же такой шанс, такая команда! Но факт остался фактом. Марат не видел их дальнейших отношений. Не понимал, как это Динияр мог спокойно брать его за руку, спокойно проявлять чувства, когда рядом был отец, когда это могли увидеть миллионы. Тогда ему подумать было страшно о том, что это все раскроют. Марату казалось, что Палыч его первым бы прихлопнул и выкинул бы из команды. Уже потом, про прошествии лет он понял, как ошибался. Руй тогда заметил, что Марату никогда не надо ничего объяснять, он сам все придумает и поверит в это. Он сам придумал, что их отношения запретны – и другие аргументы ему не понадобились. И даже потом, вернувшись в Россию, он не нашел в себе силы набрать Динияра. Как и не находил в себе сил посмотреть ему в глаза. Что тогда, играя против него, в совершенно других цветах, что сейчас. А Динияр смотрел, смотрел, как только он умел, не отрываясь, взглядом, который бил сильнее прочего. - Что-нибудь расскажешь? – спросил он. – Или мы снова пожмем друг другу руки и разбежимся? Уверенность, что была в Марате до их встречи, проигранные в голове сценарии – все куда-то ушло. Реальность снова стала такой же некрасивой, как и сейчас. Марат кивнул (сам себе, возможно), и сделал еще один шаг. Становясь почти вплотную к Динияру. Аккуратно беря его в лицо в ладони, и вот, вот уже, нервно выдохнув, он поцеловал его. Прижимая к себе чуть сильнее, чем следовало. И Динияр ответил, ответил так, как будто между ними больше не было пропасти. Ответил так, как будто не существовало больше никаких препятствий. Будто весь мир вдруг стал союзником. Будто они – это и есть мир. *** Марат резко сел, тяжело выдыхая. Лицо все горело огнем, а сердце колотилось так бешено, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он с остервенением провел ладонями по лбу, глазам и щекам, медленно приходя в себя, и выдыхая. Он чувствовал себя самозванцем. Как будто это все – не его жизнь. Так, наверное и было. Реальность встретила его пустой квартирой и воспоминаниями о днях, которые он не жил. О людях, с которыми он не виделся. О Динияре. О Динияре. Марат разговаривал с ним почти каждый день. Извинялся, оправдывался, говорил о том, что творилось в его голове. Но во сне. Это были лучшие моменты в его никчемной жизни. *** - Очень давно его не видел. Телефон его не работает, видимо, сменил номер, так что, связь мы не поддерживаем, - пожал плечами Динияр на вопрос интервьюера, и грустно улыбнулся. Сердце уже не болит. Ему уже никак.