Time is over

Стены больницы стали такими родными, а холодная ладошка в тёплых руках — такой же мертвенно бледной. Юнги больше не плачет. Нечем просто. Больше нет навязчивых мыслей об одиночестве или страхе смерти, потому что внутри у Юнги — всё умерло. Мосты все догорели, одиночество полностью охватило его и поглотило, а апатия и агония сломали кости. Все сорело до тла, пепел развеялся над окаменевшей душой, которая трещит и крошится. Мин последний раз выслушал вердикт врачей и сейчас прощается со своим солнечным зайчиком. Смотря на бездыханное тело Юнги вспоминает, как его мальчик смеялся и дарил свою энергию ему, был его солнышком. « — Я так мечтаю танцевать,— Чимин падает с дивана на руки Юнги,— Юнги, просто представь меня в белой вуали и белых одеждах. Я же буду как ангел! Парить над сценой. А Юнги улыбается и кивает, ведь его солнечный зайчик Обязательно покорит все сцены мира.» Юнги вытирает слёзы рукавом белого халата, который стал для него как домашний уже, и снова в его голове проносится голос Чимина. Тёплое и такое милое воспоминание внезапно принесло ему невыносимо много боли. « — Знаешь,— Чимин лежит на кровати, укутанный в три одеяла и прижигается к Юнги, который убирает его сырые от пота волосы со лба,— Я так рад, что ты со мной. Юнги молчит, обнимает сильнее, потому что тактильно он передаст слов куда больше, чем выскажет. А Чимин утыкается сырым личиком в ключицу Юнги, обдавая кожу горячим от температуры дыханием и создавая испарину. — Потому что я устал быть один,— всхлип,— Потому что это невероятно больно. Но потом боль становится хронической и ты перестаёшь ее чувствовать.» Юнги не перестаёт. Из дня в день из ночь в ночь, он испытывает такие душевные боли, что сердце изливается кровью, содрогаясь в муках. И порой ему кажется, что он целиком парализован. Потому что помочь своему солнечной зайчику он не может, надеясь только на ещё один шанс. «— просто когда-то наступает такой похуизм, что тебе даже все равно, стоишь ли ты один на остановке в одной ветровке и мерзнешь, когда у каждого вокруг тебя - пара, и они греют друг друга, а ты стоишь в легкой куртке и дрожишь как осиновый листок.» Юнги не может успокоиться, потому что прямо сейчас его поднимают под руки и выводят из палаты, а руки врачей прикасаются к Чимину. Трогают его белые руки, выискивают все капельницы и на свете синевато-белых ламп бликами отдают иголки. — ПОЖАЛУЙСТА, остановитесь!— Юнги кричит из всех своих сил, ощущая, как сердце делает последние удары, а руки Сокджина и Хосока сжимают его плечи,— Отпусти меня! Отпусти! — Мин пытается, потому что не верит. Не верит в то, что сейчас его Чимин — умрет. Не верит в то, что упустил свой последний шанс, что заглубил ЧУЖУЮ жизнь и на его душе — две смерти, Тэхена и Чимина. И что он сам себя закопал — уже забыл, потому что когда твоего человека лишают жизни тебе на самого себя все равно. «— я ведь тебя не забуду. — я тебя тоже, такого цветастого, попробуй забыть.» — ХОСОК, ОТПУСТИ!— Юнги орет так, что души остальных людей - разрываются на мелкие кусочки,— ЧИМИН, ОТКРОЙ ГЛАЗА! ЧИМИН, ПОЖАЛУЙСТА ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА! У Юнги по щекам слёзы ручьём текут, голос сорвался на хрип, а в глазах - пелена от слез. В груди так больно, так паршиво и сука, больно, потому я и хочется все вернуть, хочется обнять и поцеловать, сказать: все будет хорошо. Врачи выкатывают тело с все ещё подключённым аппаратом, чтобы увезти его и отключить. Чтобы убить. Юнги вырывается и с громкими рычаниями, шмыганье носом, падает на холодный пол больницы, разбивая себе ладони в кровь. Он дрожащими от истерики руками трогает тело Чимина, не верит. Нет. Это все сон. Так ведь? Это же кошмар, просто ночной кошмар... «—потому что понимая свое одиночество - у тебя температура до тридцати трёх градусов в теле падает и ты замерзаешь быстрее.» — Ты не мёрзни, Чим, не мёрзни, я согре,— Юнги его поднимает и снимает с себя свитер,— Согрейся, пожалуйста, согрейся, Чимин. Юнги холодное и худое тельце к себе прижимает, в лоб целует, а солёные слёзы гроздьями падают на кристально-белую кожу, разбиваясь об неё, как о ледышку и разлетаясь на осколки. Джин больше слёзы не держит, он срывается и уходит за угол, Хосок стоически держится, удерживаю на лице маску сильного человека, хотя в груди все от такого Юнги - плавится от боли. «— а потом ты просто понимаешь, что уж лучше так, просыпаться и ходить улыбакой, чем показывать свою слабость перед всеми чтобы тебе потом и тыкнули ею еще. Потому что ты становишься уязвимым.» — Ты только потерпи, ладно?— Юнги снова оттаскивают, только уже не Хосок, а врачи,— Я вытащу тебя, Чимин! ТЫ ВЕРЬ В МЕНЯ! «—когда ты едешь в полутемном автобусе по ночному городу, положив голову на стекло, а не на плечо кого-то и обнимаешь себя руками, чтобы тебе казалось, что ты не один. Потому что так не сильно больно, так свой крик о боли задерживаешь в себе на подольше. Твой животный вопль - никто не слышит.» — Пожалуйста, вы делаете только хуже, отойдите от него,— говорят Мину, но он отрицательно качает головой и снова пытается. Он хватается за обрывки, за остатки, словно сможет склеить эти порванные верёвки,— Чимин в себя уже не придёт, вы сами подписали отказ. — Я ничего не подписывал! — мужчина толкает охранника,— Это было соглашении от дальнейшем финансировании палаты за ваш счёт! Какой договор! — Вы уже все подписали, Юнги,— врач снова отдают каталку вперёд , но Юнги тормозит, в ситуацию влезает Хосок. — Дайте ему время с ним попрощаться ещё раз,— голос металический, холодный, Чон Хосок толкает в грудь врача, который наглеет,— Он имеет право все вернуть, даже за деньги, и на прощанье с ним - тоже. Отошли. Юнги Хосоку мысленно говорит спасибо. Спасибо, что помогает, что рядом, что надавил, даль ещё время. Мин Пака с кровати берет, садится с ним обратно на неё, прижимая к груди, головой утыкаясь в волосы, что все ещё пахнут сиренью. — Говорят, что твой дом там, где твоё сердце,— тихо, еда слышно, Юнги охрипшим голосом запевает, покачиваясь с Чимином на руках, словно сам себя успокаивает,— Моё сердце похоронено во дворе,— целует холодную кожу на виске, молчит слезами щеку,— Говорят, что ад – это место для грешников. Хосок и Сокджин садятся рядом с Юнги и обнимают его, создавая треугольник внутри которого тело Чимина и его душа.... что должна бы расцвести снова. Юнги роняет последние слёзы, сжимая ладошку своего солнечного зайчика. — И как мне жить с этим? Внутри все наизнанку выворачивает, Сокджин забирает тело Чимина из рук Юнги, передаёт его врачам. Хосок обнимает Мина, который на Чимина не смотрит. Отпускает. — Как мне признать то, что я подвёл тебя? Шепчет вслед каталке, на которой в морг увозят Чимина. — Как мне признать то, что я подвёл тебя....,— Юнги оседает на пол,— Нет.... не правда.... я не могу верить в реальность... Тишина. Сокджин замирает, когда видит, что врачи остановились и засуетились у каталки, а Хосок смотрит туда же, и только Юнги — медленно отпускает душу Чимина, разрывая с ним крепкую связь. Уже не больно. Боль стала хронической. Но что-то идёт не так. Что-то снова двигается, что-то снова заставляет тело подняться, посмотреть туда, откуда доносятся крики. — ЮНГИИИИИ,— крик истошный, почти визг, такой громкий, — ГДЕ ТЫ, ЮНГИ!?!? И Юнги несётся к врачам, снова почти бьет их, пытаясь подступиться к Чимину, который на каталке полусидит и плачет, смотря на Мина. Снова сердце пронзила иска, снова эти глаза смотрят. — Чимин, солнышко,— Юнги смеется, не сдерживает слез, касается тёплой щеки Пака,— Мой солнечный зайка,— от нервов он падает, ноги не держат, а Чимин вот сам не может подняться и Хосок помогает ему сесть к Юнги,— Чимин.... — Юнги,— впервые Юнги НЕ чувствует боли,— Юнги, Юнги,— шепчет, обнимая худыми руками крепкое тело, плачет, вытирая слёзы о футболку Мина,— Я не умер, я с тобой, Юнги... — Я так боялся навсегда потерять тебя,— и парень гладит тёплую щечку Чимина, смотрит в эти глазки, и наслаждается ТЁПЛОМ от Пака,— Я до последнего не отпускал и верил в тебя. — Я больше никогда не заставлю тебя так доводить себя, Юнги,— Чимин улыбается,— и теперь это обещание железное. Юнги верит своему мальчику, а Чимин больше никогда не сделает себе укол с дозой, потому что наркотики - убивают не только одного человека, а сразу двоих. А ещё, Юнги впервые видит Чимина - в трезвом состоянии. Не в угаре...и его зрачки...нормального размера. Это его Чимин. Это его солнечный зайчик.