Time is over

По новостям одно за другим крутят последние факты о произошедшем в офисном комплексе. Тэхен сидит перед телевизором, сжимая руку Юнги в своей. Он сильно нервничает. Почти ревет, потому что генерале - ни разу ничего не сказали. — А если он умер,— парень воздухом задыхается, легкие уже болят, сердце в груди колотится, как бешенное, когда в кадре появляется Чонгук,— Чонгук... Страшно. Потому что Тэхена рядом нет. Потому что Чонгук там совершенно один. И прямо сейчас он сопротивляется, толкает от себя Намджуна, пытаясь пройти к трупам Хосока и Сокджина. Парень кричит, нет, он вопит, а из глаз катятся слёзы. Тэхена нет рядом, он просит Юнги увезти его к Чонгуку, но тот отрицательно машет головой. — Я нужен ему там!— Ким показывает пальцем на телевизор, Чонгук у двух тел сидит и просит их вернуться, кадр становится ближе, и Тэхен не отрывает взгляда от заново разбитого и сломанного парня,— Я обещал ему, что и в горе и в радости. Когда ты обещаешь и видишь, что поможешь ему даже будучи на другом конце света, а когда «что-то это», происходит, ты ничего не можешь сделать, остаётся единственное — сорваться с места и действовать, нарушая правила. Юнги в Тэхене видит другого человека. Чонгук его изменил кардинально. В этих глазах напротив нет места боли, в них искрится счастье, только сейчас они снова наполнились влагой, потому что видеть, как Чонгук над погибшими родными плачет, содрогаясь в рыданиях, там, совсем один — невыносимо. Юнги такого Тэхена не видел никогда. И «влюбился» он не в того Тэхена. Тогда Кимом двигал инстинкт самосохранения и страх смерти в одиночестве, теперь им движет страх за смерть любимого человека. Юнги узнает в Тэхене частичку себя, потому что нужно всегда бороться за своё счастье. И даже если шансы на спасение - минимальные. Мин боролся больше двух месяцев. И не зря. Он не жалеет, что собрался и не отпустил руки, а пошёл до конца всем назло. Ким тоже не робкого десятка и Чона он просто так не намерен оставлять. Хоть и у блондина время с каждым разом холодеет, несясь стремительно вниз, он все равно знает, что если умрет — то только с Чонгуком. Это греет душу. Умереть вместе с любимым человеком, не худшая смерть. Юнги увозит Тэхена к месту проишествия, оставляя его и уезжая к Чимину. Тэхен последний раз прощается с тем, кто для него как друг и как часть его жизни, хоть и прошлой, дорог. — Спасибо, что сделал меня таким, какой я есть сейчас,— обнимая Мина, шептал парень, погрузившись с головой в шум людей, которых из зданий полуразрушенных выводят и визги сирен,— Я не забуду тебя, Юнги. — Тебе спасибо,— пожимает руку,— Я многое вынес из наших отношений. И....если понадобится помощь, обращайся. Я всегда на связи. Я всегда смогу помочь. — Хорошо,— здание позади рушится, роднимая к небу клубы дыма и пыли, Юнги молча удивляется, а Тэхен даже с места не двигается,— Я знаю об этом. Тэхен слышит, как здание обрушатся, а вокруг серость, черно-белые полосы разрухи, мертвые один за другим. Врачи увозят тех, кому может помочь только больница, и пытаются помочь тем, кто прямо сейчас борется за свою жизнь. Тэхен видит, как кого-то покидает жизнь, это в глазах видно — последние слова, помоги, спаси, я не хочу, мне страшно. Чонгук среди этого шума один. Он как тот самый маленький мальчик, которого сама в торговом центре потеряла. Только Чонгук потерял своих братьев. Не по крови, но братьев. Чонгук согнулся пополам, обхватив руками живот и обняв себя за руки, склонился над умершими Хосоком и Сокджином. Кажется, этот крик, такой громкий, звонкий и пронзительный, который был немым — был слышен каждому. Это не крик, это вопль. От этого вопля все внутренности разрываются. Кости ломаются и выворачивают мышцы наружу. Настолько больно, что когда кричишь, то самого себя не слышишь. Уши закладывает от крика, рвутся барабанные перепонки и кровь заливает ушную раковину. Сердце, тупая, быстро сокращающаяся мышца в груди, бьется, как недобитая собака. Бьется, задевая сломанные кости, делая невообразимо больно каждым своим ударом. Когда тебя заставили убить твои же близкие люди, ты ощущаешь себя убийцей. Чонгук ощущает себя палачом. Он не просто лишает жизни, он лишает души. Смотреть на обездвиженного Хосока , с пробитой насквозь головой всего-то пулей винтовки — убийственно больно. Чонгука подпустили только из-за Намджуна, который просто одним взглядом сказал, пропустить. Чонгук разодрал колени в кровь, потому что слишком часто падал на них. Он своими грязными от пыли и копоти руками хватается за холодную руку Чона старшего и прижимает к своим губам. Холодный. С зарытыми глазами. Его брат. С застывшей улыбкой на губах. Чонгук тебе этого никогда не простит. Он поклялся, что никогда не будет действовать по протоколу. Но Сокджин отдал приказ. Чонгук никогда не простит себе слез Намджуна. Человека, который как и эти трое, помогал ему встать на ноги после мисси в терминале. Теперь этот кремень, ледяная глыба, айсберг, стоит над телом своего мужа и молча роняет слёзы на его окровавленную рубашку. Нет ничего страшнее смерти своего соулмейта. Убив одного, ты убиваешь второго. Ты лишаешь человека души, забирая ее с болью и насилием. По факту, тоже убиваешь, только не физически, а морально. Уничтожаешь всех, кто тебя окружает и сам остаёшься живым. Только душа Чонгука вся покрыта шрамами и рубцами, что дышать мешать. Тэхен и его любовь эти шрамы сглаживают, только рубцы загнивают и отравляют организм метастазами. Намджун все ещё не верит в произошедшее. Он все ещё верит в лучшее. Что Сокджина реанимируют, но врачи дали заключение и время смерти. Это время отпечаталось рядом с датчиком на руке у Намджуна, как клеймо. Ряд чёрных цифр, которые замерли, заставляя Кима почти выть от отчаяния. Чонгук лишь мечется между желанием обнять Намджуна или продолжить оплакивать брата, пока не чувствует тёплые руки на своих плечах и до дрожи знакомый голос. — Тэхен,— слёзы рвутся наружу, потому что Тэхен рядом. Как и обещал, всегда рядом. Тэхен вопль Чонгука наизусть знает. — Чонгук, Чонгук, я рядом, открой глаза, посмотри на меня, я с тобой,— у Тэхена руки трясутся, когда он обхватывает длинными пальцами лицо Чонгука и стирает с грязных щёк солёные дорожки слез,— Гукки, я здесь, я рядом, — Чонгук рыдает навзрыд, спрятав лицо в кофте, в теплом местечке у шеи. — Я убийца,— шепчет, почти осипнув,— Я убил всех. Чимина, Намджуна, Сокджина, Хосока, и....,— генерал сглатывает ком слез в горле и сжимает руки на плечах Тэхена,— И тебя тоже, Тэхен. — Если ты меня и убил,— Тэхен не плачем, нет. Он просто хочет, чтобы его генералу не было так больно. Он делит с ним не время, и что, а боль на двоих. Какая разница, что вы делите, главное, что сейчас вы вместе,— То только своей сильной любовью. Чонгук на плече у Тэхена улыбается уголком губ, оставляет поцелуй на меловой-карамельной шее и прикрывает глаза, ощущая родного человека. — Давай сбежим,— Чонгук на Тэхена глаза в глаза смотрит, руками щеки поглаживает, а Тэхен и взгляда отвести не в силах. В этом апокалипсисе они есть друг у друга, и большего им не нужно,— К океану, как я тебе обещал. Будем сидеть на белоснежном, чистом песке и потягивать мартини из трубочки. Тэхен ломано смеётся, касаясь кончиком носа, носа Чонгука и прикрывает глаза. — С тобой хоть на край света. *** Чимина сегодня выписывают. Юнги этому рад и даже слишком. Рад, потому что без тИшИнЫ Чимина ему слишком шумно. Рад, потому что дома без Чимина - пусто. Без Чимина холодно, все вокруг потеряло цвет, погрузившись в непроглядную тьму. В дома стало холодно и этап вечная зимуя в душе Юнги прекратилась только сейчас. Когда Чимин на него смотрит и словно, сказать что-то хочет, у Юнги сердце сжимается в судорогах. Парень берет Пака на руки и заносит в их квартиру. Садит на диван, на колени прыгает цветастый кот, что сразу начинает мурлыкать. Юнги от улыбки Чимина тает. И всё-таки это все его Чимин. Когда парень собирается выйти в дружу комнату, то Чимин останавливает его. Тот изгибает бровь в непонимании, но садится обратно на диван. — Юнги,— Чимин не говорит словами, но глазами и жестами, уже умеет. Парень решает не уходить и остаётся, только сейчас понимая, что Чимин..сжал его руку настолько сильно, что у Юнги захрустела кость запястья,— Я,— Пак показывает указательным пальцем себе на сердце,— Тебя,— Обеими руками мягко сжимает кулаки, положив их на сердце, как будто близко обнимает Юнги,— Люблю,— показывает на Мина. И снова. Только быстрее. Смотрит не моргая, с легкой улыбкой пухлыми губками, и блестящими от влаги карими глазами. Смотрит так, будто бы начинает вспоминать. Юнги хочется выть, потому что впервые за неделю занятий у Чимина появился прогресс. Юнги отвечает такой же последовательностью действий. Чимин делает это ещё раз и ещё, а Юнги во все тридцать два улыбается, блестя белоснежной улыбкой. А Чимин берёт телефон парня, печатая на нем, после показав: — Не плачь,— читает Юнги и шмыгает носом,— Я не могу, — Чимин сам тянется к Юнги и обнимает его за шею,— Я так скучаю по тебе. Скучаю до ужаса, но я буду ждать твоего смеха и голоса столько, сколько понадобится. Мне хватает жестов.