Four Seasons

Вечернее июльское солнце лениво опаляло средиземноморский берег, дневная духота постепенно рассеивалась, с моря тянуло свежестью, йодом и солью. Вечнозеленые кипарисы, росшие повсюду в этих местах, начали отбрасывать длинные тени. Постояльцы пятизвездочного пансионата «Санрайз» потихоньку расходились по своим номерам, предпочитая наблюдать красный закат с высоты их небольших балкончиков, и лишь несколько небольших группок молодых людей, чьи звонкие голоса и смех звучали тут и там, остались у бассейна с голубой водой, над которым расположилась жемчужина ночной жизни отеля. Где-то под потолком бара раздавалась легкая музыка, кажется, что-то джазовое, и теплый желтый свет освещал пустующие столики. − «Морской бриз», пожалуйста, − прозвучал над баром женский голос. И уже через пару минут на стойку упал высокий стакан с плескавшейся в нем красной жидкостью. Девушка подхватила коктейль и, медленно приближаясь к лестнице ведущей из бара, сверху высматривала какое-нибудь уютное местечко, чтобы сесть у воды и углубиться в размышления о несчастных отношениях. Опять. «Не стоило ехать одной, » − промелькнуло в ее голове. — «Была бы здесь Захарра… Или Диана, я бы даже и не думала об этом придурке!» И тут внезапное столкновение сбило ее с ног. Перед девушкой стоял высокий парень, и, хотя слово «мужчина» подошло бы больше, язык не повернется назвать его так. Ему было около двадцати семи, темные вьющиеся волосы красиво обрамляли его точеное лицо, глаза холодно оценивали ситуацию, а на его груди по белой свободной рубашке расплывалось кроваво-красное липкое пятно. Парень поднял на девушку хмурый взгляд, и тут же вся его злость испарилась, уступая место интересу. На полу все еще полулежала миниатюрная девушка с длинными растрепанными медно-рыжими волосами. Она направила свой испуганный, по-детски наивный взгляд на него и так же с интересом изучала лицо незнакомца. Ее васильковые глаза особенно выделялись на красном то ли от стыда, то ли от страха, лице. Он жил здесь уже пару недель и мог с точностью сказать, что сейчас разливалось по его рубашке: водка, клюквенный сок, апельсиновый сок, подтаявший лед. И пил он не потому, что любил выпить, а только по той причине, что жизнь толкала на это. Он был помолвлен. Неожиданно даже для самого себя он протянул руку девушке и помог ей встать. Под взглядом холодных голубых глаз, первым ее желанием было убежать и спрятаться, но собрав себя в руки она выпалила, выхватив салфетку с рядом стоящего столика и пытаясь впитать ею пролитый коктейль: − Извините, пожалуйста! Но внезапно парень перехватил ее маленькую ладошку и искренне улыбнулся (впервые за несколько месяцев) ее неуклюжести. Девушка пару раз изумленно хлопнула длинными ресницами, и блаженно и страшно замерло его сердце − уж слишком она была трогательна. − Не извиняйтесь, − уверенно произнес он и мягко улыбнулся, от чего на его щеках проступили ямочки. — Хотя, если вам действительно жаль, вы можете составить мне компанию — пить в одиночестве уже надоело. Девушка облегченно посмотрела на него. Во всей его наружности, в характере, натуре было что-то неуловимо располагающее, что не могло ее не привлечь, манило, как свет мотылька. − Конечно, −улыбнулась она, но затем снова смутилась. — Но Ваша рубашка… Я могу застирать, если хотите… − Не беспокойтесь, я просто схожу и переоденусь. И он был уже готов уйти, но, резко вспомнив о чем-то, вернулся к девушке, все еще стоявшей посреди пустого бара. − А вот если я сейчас уйду, как мне знать, что Вы не сбежите? — он лучезарно, заигрывающе улыбнулся, на его щеках проступили милые ямочки, но вопрос все же был задан всерьез. Девушка усмехнулась, и ее волосы колыхнулись от едва заметного движения головой. − Просто поверьте. Я не уйду, обещаю. − Хорошо, − кивнул он. Хоть это — доверять женщинам − было не в привычках парня, он спустился по ступеням к бассейну, от него повернул налево и бодрым шагом направился к жилым корпусам. Девушка уже и не заметила, в какое именно здание он зашел. Мысли о женитьбе в голове парня уступили место какому-то неизвестному чувству. И чем больше он думал о таинственной незнакомке, тем больше оно разгоралось в груди, прямо под сладким красным пятном. Вернулся он уже в чистой, белоснежной рубашке, от чего девушка не сдержала легкого игривого смешка. − И много у Вас таких рубашек? − Достаточно, чтобы сбивать Вас с ног хоть каждый день. Они заказали напитки, и начался легкий, шутливый разговор людей свободных, которым было все равно, о чем говорить. Они говорили о том, как красиво освещено небо, и о том, как душно после жаркого дня. Она не сказала ни слова о прошлых отношениях, он — ни слова про золотое кольцо, валявшееся где-то на верхней полке сейфа в номере. Вышли они, когда на все окрестности опустились сумерки. Они прошли по аллее к пляжу, пахло гибискусом, бугенвиллией и чем-то цитрусово-хвойным. Листва на деревьях не шевелилась, где-то в траве кричали цикады, и однообразный шум моря, доносившийся снизу, навевал дремоту. Ладонью наружу она приложила руку к красной, горячей щеке и засмеялась, чисто и прелестно. − Откуда же Вы взялись? Три часа назад я и не представляла о Вашем существовании. Легкое головокружение от зыбкости под ногами сменилось отрезвляющей влагой морской воды. Теплые волны ласкали босые ноги и снова отбегали. Ступни тонули во влажном песке. − А Вы откуда взялись? — с легким придыханием произнес он. Девушка попыталась подбежать к парню, но то ли от природной неуклюжести, то ли от выпитого алкоголя, она неловко пошатнулась, и они упали друг на друга– как глупо! Было уже темно, но свет был не нужен, чтобы точно понять − оба промокли насквозь. И слова больше не были нужны. Девушка вдруг пристально посмотрела на него и поцеловала, а он, не справившись с таким искушением, притянул ее еще ближе за талию, смакуя соль моря и сладость ликера на ее губах. − Пойдемте к Вам… − проговорила она тихо, едва оторвавшись от его губ с терпким привкусом коньяка, глаза ее лихорадочно блестели в темноте ночи. У него в номере было свежо, пахло, так странно, ландышами, и все это навевало воспоминания о лете вне средиземноморского климата. Огромное окно, и огни большого города, словно мираж, мерцающие в дали. Он так порывисто кинулся к ней, и оба исступленно задохнулись в поцелуе, все отчетливей понимая, что ни тот, ни другой за всю свою жизнь никогда ничего подобного не испытывали. Спали мало. Солнце уже встало, но на улице все еще было зябко. Проснувшись, она не сразу открыла глаза, наслаждаясь теплом его взгляда, бегающего по ее лицу. − Ты смотришь, как я сплю? − Нет, − хриплый, сонный голос, легкий смешок и теплое дыхание на ее щеке. Девушка распахнула глаза. Его не интересовал шикарный вид из окна за его спиной, облака до которых, казалось, можно было рукой достать. Золотые лучи пробирались в комнату, и весь его образ как бы светился. И все в этот момент было хорошо, наполнено безграничной радостью. Но вдруг она подумала о чем-то, встретив его взгляд, зарделась и перевернулась на спину, закрывая лицо руками. Он придвинулся ближе, не понимая, что происходит, и попытался взять ее тонкое запястье и отвести от лица. − Вы призираете меня? — из-под ладоней раздался глухой голос. − С чего бы мне начать призирать Вас? — он улыбнулся и погладил ее по крепко прижатой к лицу руке. − Мы ведь совсем не знакомы!.. − И что с того? — девушка немного расслабилась, и он смог оторвать руку от ее красного лица, он поцеловал ее ладонь. — Давайте познакомимся, если хотите. − Нет, а, знаете, так даже лучше. Парень шумно выдохнул и прижал ее к себе. Он смотрел в ее глаза, целовал, говорил тихо и ласково, и она понемногу успокоилась, оставила на его губах легкий, смазанный поцелуй и, стремительно краснея, убежала в ванную. Парень весь выпрямился, растягивая крепкие мышцы, перекатился по большой кровати с белыми простынями и лениво наблюдал, как за ней закрылась дверь. Он прикрыл глаза. «Каких только встреч не бывает, » − подумал он. В его жизни было все: деньги, девушки, встречи, расставания… − все, но только не любовь. И любовь ли это? Она умылась в пять минут, и, о боже, как же она была свежа и прекрасна. Парень вытащил из гардероба чистую белую рубашку и с счастливой улыбкой протянул девушке. Они вышли в холод утра. На улице не было ни души, и вся территория со своими кипарисами имела совсем мертвый вид, и море шумело и билось о берег, говоря о покое, вечном сне, непрерывном движении жизни. Как бы грустно это ни было, в голову каждого закралась тревожная мысль о том, что будет дальше. Даже думать об этом не хотелось, и он, придержав ее за локоть, ступил на зеленый газон и утянул ее в тень кипариса, будто кто-то мог заметить их в столь ранний час. И он целовал ее с такой нежностью, что сердце девушки уходило в пятки. И так они проводили каждый день вместе: вместе просыпались, завтракали, наслаждаясь морем, теплой погодой, друг другом. И каждый раз она заставляла его чувствовать себя живым, а он всегда показывал ей, какого это, когда тебя по-настоящему любят. Неделю спустя они решили выбраться в город. Он, откинувшись на спинку сиденья, уверенно вел автомобиль и иногда посматривал на девушку, сидящую рядом, сквозь стекла солнцезащитных очков. В салоне гулял прохладный ветер и резво трепал их волосы. Они въехали в город, и он сбросил скорость. Все улицы были похожи друг на друга: узкие, уставленные пятиэтажными домами с маленькими балкончиками, увитыми плющом и цветами, выкрашенными нежно-розовой краской. Кое-где стояли высокие южные деревья и еле шевелили листьями. Шум людей и машин и запах, вездесущий запах моря и раскаленного асфальта. − Если бы я жила здесь, мой балкон выглядел бы так, − она указала пальцем на один из балкончиков под самой крышей, весь уставленный цветами.– Красиво, правда? — парень снова посмотрел на нее, улыбаясь, и кивнул головой. — Хотела бы я жить здесь − только море, море, море, песок и никаких проблем. Но так было не везде. В центре города было еще оживленнее, откуда-то доносился шум рынка, пахло жарой и бензином. Пятиэтажные дома сменились на чуть более высокие и новые, на первых этажах их располагались магазины и кафешки с большими стеклянными окнами и дверьми. Они выехали к набережной, выложенной камнем, и он припарковал машину и помог девушке вылезти. Они медленно пошли в сторону пристани посмотреть на корабли. − Этот мой, − вдруг произнес парень, указывая куда-то в даль. — Самый большой. − Правда? — изумилась девушка, по привычке широко распахивая глаза, заставляя парня умиляться. − Да, − усмехнулся он. — Если хочешь, можем выйти в море ненадолго. − Хочу, − выпалила она, но потом задумалась. — А ты водить-то хоть умеешь? − Конечно! — обиженно воскликнул он и вынул из кармана права. — Вот. Девушка покрутила в руках ламинированную карточку, пробежала глазами по тексту и лицо ее приобрело самый проказливый вид, она даже не пыталась спрятать довольную улыбку. − Фэшиар, Фэшиар, Фэшиар… − вдруг затараторила она. − Это не честно, − возмутился он. — Если знаешь теперь мое имя, скажи свое. Девушка весело замотала головой из стороны в сторону, продолжая улыбаться. − Дразнишься? Ну, дразнись-дразнись… Придет день, и я найду твой паспорт. Девушка отдала права и побежала по направлению к яхте, над которой развевалось три белоснежных паруса, и невысокие каблучки ее аккуратных плетеных босоножек глухо зацокали по деревянным мосткам. На борту уже кто-то был. Это был мужчина средних лет, слегка полноватый, в темно-синем поло и светлых брюках. Его невероятно доброе пухлое лицо украшали пышные усы. − Жан-Жак, − обратился парень к человеку на борту. — Мы готовы к отплытию? Ты связался с береговой охраной? − Да, сэр, − произнес мужчина и сошел с корабля. Внезапно девушку посетила догадка и она пихнула парня в грудь. − Ты все знал! — воскликнула она. − Что знал? − Ну, то, что мы приедем сюда, и то, что мне захочется покататься с тобой… Парень рассмеялся, показывая ямочки на щеках. − Ну, а смысл был ехать в город и не покататься? — в тон девушке сказал он. — Вот только с правами просчет вышел, − он почесал затылок. Корабль скользил по волнам, разбрасывая холодные брызги. Парень предложил девушке шампанское, и все это начало до боли напоминать старую песенку, которую мама пела ей в детстве. − Однажды морем я плыла на пароходе том, погода чудная была, но вдруг раздался гром, − начала девушка, облокотившись на перила рядом с парнем. –Ай-ай, в глазах туман, кружится голова, едва стою я на ногах, и все ж я не пьяна, − он непонимающе посмотрел на нее, и девушка придвинулась ближе и хитро заулыбалась. — А капитан приветлив был, − она легонько толкнула его локтем.−В каюту пригласил, налил шампанского бокал и выпить предложил, − она пропустила припев.– Бокал я выпила до дна, в каюте прилегла, и все, что с детства берегла, ему я отдала. − И на что это ты намекаешь? — парень улыбнулся, приобнял девушку и позволил себе зарыться в ее рыжие волосы с запахом яблок. Он нежно пощекотал носом ее шею, и она поежилась. − Ай-ай, в глазах туман, кружится голова, едва стою я на ногах, и все же я пьяна, − к концу измененного припева она сошла на шепот, потому что его лицо оказалось в опасной близости от ее лица. — А кто будет следить за курсом? — Автопилот, — прошептал парень, едва касаясь губ девушки. Возвращались в пансионат уже в темноте. Прошла еще неделя полная счастья, и… она уехала. Ушла по-английски, не прощаясь. Он вошел в спальню, за эти дни ставшую их общей. Кровать была еще не застелена, еще стояла на тумбочке ее недопитая чашка, простыни все еще пахли яблоками и солнцем, а ее уже не было. Номер без нее казался каким-то совсем другим, чем был при ней. Он был еще полон ею — и пуст. Он без сил упал на кровать и попытался вообразить, где она сейчас и чем занимается. Вернулась к работе? Хотя он не знал, работала ли она. Вернулась к мужу? Но и о семье ее он ничего не знал. Не знал и то, где она живет, сколько ей лет, как ее зовут… Не осталось ни одной ниточки, что связывала бы их. И он почувствовал такую боль и такую ненужность всей своей дальнейшей жизни без нее, что его охватил ужас, отчаяние. С этими мыслями он задремал, а проснувшись долго не мог отнять от сердца ее подушку. Время было к обеду. Нужно что-то делать, спасаться, чем-то занять себя. И он решительно встал, надел рубашку, хлопнул дверью, быстро спустился по лестнице и оказался в стремительном потоке людей, спешащих с моря. Тут и там доносился смех, женские голоса, но никто не плакал… А ему так хотелось, от безысходности, от отчаянья, от тоски, но он не мог. И ни один смех и голос не были похожи на ее. Безвольно следуя за людьми, он оказался в прохладной столовой пансиона. Он присел за стол, а вместе с тем сердце его просто разрывалось на части. Он, не задумываясь, умер бы завтра, если бы можно было каким-нибудь чудом вернуть ее, провести с ней еще один, нынешний день, — провести только затем, только затем, чтобы высказать ей и чем-нибудь доказать, убедить, как он мучительно любит ее… Он снова прошел по всем местам, окунул ноги в море, заглянул в тень кипариса, будто думал, что найдет ее там, и вернулся к корпусу разбитый усталостью. Он, собирая последние силы, вошел в свой большой и пустой номер. Номер был уже прибран, лишен последних следов ее, — только резинка для волос, забытая ею, лежала в ванной. Он покрутил ее между пальцев и бережно сложил в собранный чемодан. Где-то внизу его уже ждал автомобиль, что увезет его в аэропорт.