Красавец и чудовище

В глухом участке заколдованного леса неожиданно открылся портал, пропуская через светящееся синее кольцо высокую светловолосую женщину и чуть пригнувшегося мужчину. Женщина брезгливо оглядела окрестности — темно-серые, скрипучие деревья почти без листьев, зато с длинными острыми колючками, густой кустарник, не менее колючий, ядовитый мох на покореженных стволах — и недовольно поджала губы. Движением руки она закрыла портал и велела своему спутнику идти вперед по едва заметной петляющей серой тропинке, обходящей наиболее опасные места. — Да, намудрила Ронина, — произнесла магичка, рассматривая темноту лесной чащи, и на всякий случай приподняла подол золотистого платья с дорогой вышивкой, чтобы не порвать о колючки. Мужчина ничего не сказал, поскольку его не спрашивали. Он молча шагал чуть впереди, обходя опасные участки и уже видя цель их путешествия — хорошо скрытую в больном, изломанном магией лесу высокую башню, буквально замотанную в кокон заклинаний. Он морщился, но старался не выражать своих эмоций в открытую. Ему, как эльфу, было почти физически больно видеть лес таким испорченным, неправильным, злобным, ему не хотелось смотреть на это уродливое подобие природы. Но рабский ошейник, замаскированный шейным платком для соблюдения приличий, упорно гнал его вперед, заставляя выполнять хозяйский приказ. Магичка же рассматривала лес и уже виднеющуюся башню ее подруги (ну или же она просто считала Ронину подругой) и думала о том, что жизнь весьма интересная штука… Когда-то давно, почти три столетия назад, Ронина была выдающейся студенткой Академии магических искусств. Она обещала стать новой звездой в магии, ей в скором времени прочили место в Совете Ордена магов как подающей надежду молодой исследовательнице и изобретательнице. И все было бы хорошо, не будь она… столь принципиальной. Ронина не шла на компромиссы, не умела договариваться, была прямой, как меч, и порой такой же острой на язык. Она отказалась… делить одну из своих разработок — заклинание дезинтеграции — с магистром их Академии… Ну, а дальше все пошло по накатанной. Скандал — а как же без него? — громкий вылет подающей надежду студентки, почти закончившей обучение, отсутствие работы, желание мстить… Она уже точно не помнила, когда Ронина ушла в лес, скорее всего, через несколько лет после того памятного скандала… да так в том лесу и осталась. Заколдовала его со всей силы, чтобы сюда не совались любопытные, поставила себе башню, накрутила на ней защиту, какой не было даже на королевском дворце, и заперлась в одиночестве и злобе, обиженная на весь мир. Нилайя тяжко вздохнула, когда они приблизились к башне. Она была почти единственным существом, не считая заколдованных животных, с которым Ронина поддерживала хоть какие-то отношения. Магичка могла бы сказать, что они дружили… если бы не скверный характер Ронины. Скорее, они делали друг другу одолжения. И сейчас она пришла просить об одном из них. У ворот башни магичка брезгливо скривилась, едва не вступив в отвратительную скользкую лужу чего-то непонятного. На миг ей показалось, что лужа шевельнулась, но женщина постаралась не думать об этом. Мало ли, какие эксперименты здесь творила отступница. Изгнанная из родного королевства, она здорово насолила магам и королю, оттяпав себе половину леса с помощью коварных заклинаний. Соваться в эту глушь могли лишь сумасшедшие да самоубийцы, поэтому маги и король лишь беспомощно потрясали кулаками, глядя на то, как плодородные земли и чистый густой лес быстро превращаются в темную страшную чащу. Она легко затронула охранное заклинание, как делала всего лишь четыре раза за триста лет. Это был условный сигнал хозяйке башни, что пришли свои и с миром. Нилайе еще повезло — если бы ее раб посмел выразить хоть какой-то негатив в сторону леса, он был бы уже мертв. Впрочем, судя по бледному лицу эльфа и бисеринкам пота на лбу, чувствовал он себя неважно в средоточии чужой магии. Весьма темной магии, надо признать. Ронина не побрезговала переметнуться на темную сторону, лишь бы досадить обидчикам. Впрочем, чего-то подобного от нее и следовало ожидать. — Какого черта там принесло? — сварливый голос магички раздался буквально со всех сторон. — Это я, Нилайя, — ответила магичка. — А второй кто? — сварливый тон в голосе никуда не делся. — Мой раб, — коротко ответила магичка и чуть дернула уголком губ. Подумать только, она добровольно отдает лучшего раба… и кому? Отступнице, отшельнице, сварливой сучке, не ставящей ни в грош чужую жизнь. Но выбора у нее не было. — Ладно, заходите. Скажи своему рабу, чтобы ни к чему не прикасался без разрешения. Если ты, конечно, не хочешь от него избавиться, — на последней фразе в голосе Ронины послышался ехидный смешок. Ворота башни распахнулись и, едва Нилайя успела втолкнуть эльфа внутрь, тут же с громким хлопком захлопнулись. По всему залу разнесся гул. Нилайя поморщилась, ощущая себя будто в колоколе. От слишком громкого звука у нее заныло в висках. Да, пожалуй, характер Ронины испортился сильнее, чем она предполагала. — Пошли, сейчас покажу тебя новой хозяйке, — она подхватила эльфа под руку на тот случай, если отшельница все же решит сделать какую-то пакость, и повела через зал к невысокому возвышению, где у стола с горшками и мисками стояла Ронина. — Ну и чего пришла? — без приветствий начала магичка. Эльф взглянул на свою будущую хозяйку с толикой страха, и чем больше он смотрел, тем страшнее ему становилось. Сама по себе Ронина являлась весьма симпатичной женщиной, навеки застрявшей в возрасте чуть больше двадцати человеческих лет. Ее длинные черные волосы были небрежно уложены на затылке в замысловатую гульку, чтобы не попали в зелья, расставленные в плошках на столе. Одета она была в темный брючный костюм, больше приличествующий мужчинам, чем женщинам. На нем уже виднелось несколько разноцветных пятен от зелий или еще чего-то магического. А вот лицо… Эльф нервно дернул ушами. На него смотрела сама смерть. В темно-синих глазах магички плескалось раздражение пополам с досадой. Было видно, что гостей она не ждала, поскольку состроила недовольную гримасу, изрядно скривив молодое лицо. — Я бы… Ронина, я пришла к тебе по очень важному делу, — Нилайя подошла ближе к столу, все так же держа эльфа под руку. Мало ли, что могло стукнуть рабу в голову. Быть может, схватит плошку, выпьет зелье и скопытится, чтобы никому не достаться. — Дело в том, что мой муж хочет переехать в Рейслар… — Хорошее место, — отступница на глаз отмерила светло-желтого порошка и аккуратно ссыпала его в небольшой глиняный графин, долила несколько капель воды и поболтала, чтобы все смешалось. — Как ты знаешь, там запрещено рабство… И мы не можем отплыть, пока не продадим или не подарим кому-то раба… — неловко продолжила Нилайя, чуть стиснув пальцами подол платья. Она себя чувствовала как на экзамене у магистра. Тогда было страшно за себя, сейчас же она боялась за того, кто пробыл с нею много лет… — Ну так продай его кому-нибудь, да и все, — Ронину не волновали проблемы подруги. Она смотрела, как в графинчике пенится результат ее работы, и то и дело косилась на небольшие круглые механические часы, явно купленные у какого-то старьевщика. — Истираль мне очень дорог… и я бы не хотела его продавать неизвестно кому. А времени, чтобы найти достойного покупателя, у меня нет. — И ты привела его сюда, — констатировала Ронина, не глядя на давнюю подругу. — Ты в своем уме вообще? Он здесь сдохнет. Эльф передернулся от ее резкого голоса и еще больше побледнел, став цвета побелки на потолке. Нилайя ободряюще сжала его руку и чуть погладила похолодевшую кожу подушечкой пальца. — Надеюсь, ты этого не допустишь, — примирительно произнесла она. — Ладно, давай начистоту, — Ронина наконец соизволила оторваться от своего зелья и подняла взгляд на подругу. — Совет снова спит и видит, как бы украсть мои разработки. У них прямо в заднице чешется при упоминании моего имени. Больше ведь никакой дурак ничего нового не изобретает, да? Триста лет я здесь сижу, и что? Хоть кто-то изобрел новое заклинание? Ну кроме способов вызова дождя и фейерверков на день рождения любимого короля? — голос магички сочился сарказмом. — Нет, нет и нет. Никто и не подумал пошевелить задом. Ты не смотри, что я тут сижу, я прекрасно знаю, что творится в нашем бренном мире. — Уверяю тебя, Истираль не будет за тобой шпионить. Он раб, он не сможет ослушаться твоего приказа, — Нилайя опустила глаза. Она никогда бы не смогла подумать, что паранойя ее подруги дошла до такой стадии. — Ну что ж, чего ты хочешь взамен? — на лице Ронины появился интерес. — Обещания, что ты его не убьешь и не будешь использовать в своих опытах, — выпалила Нилайя. — И на кой хрен он мне тогда нужен? — магичка скуксилась. Истираль сразу понял, что она планировала просто угробить его, дав какое-то зелье или наложив смертельное заклятье. — Он послушный верный раб. Он может убирать, готовить еду, переписывать книги, он знает три языка… В конце концов… он мужчина, — наконец выпалила Нилайя. — Чудесно. Ты предлагаешь взять мне на шею обузу, которая мне совершенно не нужна, — Ронина сложила руки на груди. — Почему бы тебе просто не отпустить его обратно в их эльфийские земли? Думаю, он будет не против. — Там он такой же изгнанник, как ты, — отрезала Нилайя. — С него там снимут кожу и посадят на муравейник за то, что он много лет прислуживал людям и не поубивал всех, до кого мог дотянуться. Так что при выборе из хреновой смерти и хреновой жизни я бы предпочла выбрать хреновую жизнь. — Так значит, шпионить он не сможет… Это уже радует, — Ронина задумчиво прошлась туда-сюда рядом со столом, будто бы что-то прикидывала в уме. — Ни в коем случае. У него не будет никаких средств связи с внешним миром и даже со мной. Мой муж… резко против его присутствия. — Еще бы, делить жену с красавчиком эльфом очень сложно. Зачем ты вообще выходила замуж? Тебе его не хватало? — Политика, — коротко ответила Нилайя. — Тебе здесь хорошо, ты не должна ничего Совету. Я оказалась должна за одну услугу. Взамен от меня потребовали выйти замуж за того, на кого укажут, и родить одаренных детей. Нам нужна свежая кровь и новое поколение магов. — Что, старому пердуну больше некого развращать? — ухмылка на лице Ронины была воистину зловещей. — Ему мало молоденьких девочек, едва пришедших на обучение? — Ну что ты такое говоришь! — всплеснула руками Нилайя. — Я говорю правду, которая всем режет глаза, — в глазах Ронины застыл лед. — Все началось с того, что этот старый маразматик вздумал проверить содержимое моего корсажа. Я отказала ему несколько раз, понимая, что это испортит мне всю карьеру и жизнь. Становиться подстилкой магистра только потому, что у него зашевелилось в штанах, мне не хотелось. Тогда он украл мою разработку… — Ты преувеличиваешь, он доделал твое заклинание… — начала было Нилайя, но Ронина грубо перебила ее: — Ну да, конечно! И тебе за годы промывки мозгов внушили этот бред. Он взял уже готовое заклинание и первым известил короля о его изобретении. Его подручные украли все мои записи и наметки. Даже чернильницу, в которую я макала перо, вынесли. А теперь ты заявляешь мне это, глядя в глаза? Ты в своем уме вообще? Нилайя отошла на несколько шагов в сторону, поскольку вокруг Ронины появился кокон из молний. Магичка же быстро взяла себя в руки и умерила разъярившуюся силу, не желая задеть стол с работой нескольких месяцев. На жизни подруги и ее раба ей было плевать. — Ладно, успокойся. Ты лучше скажи — согласна ты его взять к себе? Ронина поморщилась, но все же кивнула. — Ладно, будет грести бардак на чердаке. На полгода работенки хватит. А там, глядишь, и ты сбежишь от муженька и заберешь свою зазнобу. — Не сбегу, — мрачно ответила Нилайя и показала намертво впившийся в запястье правой руки браслет. — Это на всю жизнь. — Ну и дура, — буркнула Ронина. — Я сильно задолжала Совету… Они спасли жизнь моему сыну… — начала оправдываться Нилайя. — О, так ты еще и расплодиться успела? Вот оно что… А я-то думаю, с чего бы это такая жертвенность — выходить замуж по указке сраных говнюков из Совета… — произнесла Ронина, глядя на подругу теперь уже с жалостью и презрением. — Тебе этого не понять, у тебя нет детей, — покачала головой Нилайя. — Еще бы, откуда им здесь взяться? От сучка али от колючки? — хохотнула Ронина, но глаза ее остались холодными, а взгляд острым и неприятным. — Короче так — давай быстрее закончим с этой дрянью, а то если я передержу это зелье, то оно бабахнет. И ты будешь отмывать зал вместе со мной. Нилайя не порадовалась перспективе потратить резерв на чистку весьма большого зала, а потому быстро повернула эльфа к себе лицом и приложила ладонь к ошейнику, стянув шейный платок. Она прошептала заклинание, назвав сначала свое имя, а после имя подруги, и подозвала Ронину. Магичка нехотя коснулась ошейника, скривилась, будто ее заставили сунуть руку в навоз, но терпеливо проговорила свою часть ритуальной фразы. Рабов у нее не было, но это не означало, что она не знала нужного заклинания. Истираль мученически вздохнул, ощущая, как ошейник пульсирует и грозится придушить его, стоит ему лишь шевельнуться во время передачи к другому хозяину. Он уже и забыл, какие мерзкие при этом ощущения. После двадцати лет жизни бок о бок с Нилайей ему было весьма неприятно осознавать, что он из советника, друга и помощника, пусть и в ошейнике, снова превращался в раба. Бесправного и совершенно ненужного, взятого только из жалости или из еще каких-то не слишком приятных побуждений. Золотистая вязь заклинания прошлась по руке Ронины и впиталась в ошейник, сменив эльфу хозяина. Магичка недовольно потрясла рукой, сгоняя остаток магии с кожи, словно он ее жег. — Я… тебе очень благодарна. Но все же… поклянись, что ты не убьешь его и не подвергнешь мукам, — попросила Нилайя. — А еще не оставишь умирать где-нибудь за башней. Он мне дорог… как живой разумный парень, и неважно, какой длины у него уши. — Ты еще скажи, что и сынок у тебя ушастый, — ухмыльнулась Ронина, и, судя по тому, как дернулась Нилайя, она снова попала в цель. — Что ж, раз так, то клянусь своей силой, что не причиню намеренного вреда моему рабу Исти… как тебя там? — Истираль, — послушно ответил эльф. — Вот-вот, Истиралю. Не буду желать ему смерти, травить своими зельями и накладывать вредоносных заклинаний, — ответила Ронина и чуть чиркнула узким коротким ножом, взятым со стола, по пальцу. Выступившая капля крови засветилась сначала желтым блеском, а после потемнела и пропала. — Обещаюсь не скармливать его диким зверям и все такое, — добавила Ронина, глядя на недовольное лицо подруги. — Ну что, мне еще поклясться кормить его с ложки и подтирать зад? — Не стоит… Ты просто… иногда ты невыносима, — магичка смахнула выступившие слезы. Она только что отдала своего… друга, любимого, помощника, отца своего сына этому вот… этому чудовищу, монстру в обличье красивой женщины. Ей было больно и страшно, как никогда ранее. — Ну тогда все. На вот, пригодится тебе в стране без рабства, — Ронина извлекла из кармана костюма амулет на длинной серебристой цепочке. Кроваво-красный камень засветился в отблесках светильника под потолком. Его отблески заиграли на лице магички. — Защита там и все такое… Подзаряжаться будет от тебя. — Это же… магия крови, запрещенное колдовство! — отшатнулась Нилайя. — И что? Ты едешь к черту на рога, будешь жить с ублюдком, к которому тебя привязал Совет, неужели ты думаешь, что твоя жизнь станет радостной и счастливой? Я уверена, в Рейслар тебя послали именно для того, чтобы избавиться от него, — она кивнула на застывшего столбом эльфа, — поскольку он кое-что да может. Не смотри на меня так, я знаю, что ему разрешено пользоваться светлой магией. Я не слепая клуша из числа тех, которые считают, что рабский ошейник защитит их от гнева раба… — Ладно, — Нилайя рывком, будто боялась передумать, схватила протянутый амулет и запихала его в лиф платья, будто боялась, что он ее укусит. — Пусть будет по-твоему. — Не парься, я себе еще сделаю. Собственной крови у меня полно, — ухмыльнулась Ронина и махнула рукой. — А теперь извини, тебе пора. Ворота с хлопком отворились, снова наполнив зал гулом, от которого заболела голова. Нилайя подумала, что Ронина создала это заклинание таким специально, чтобы к ней пореже заходили в гости. Она поклонилась подруге, как того требовали приличия, и выскочила наружу, смахивая слезы от боли и досады. Подумать только, теперь и она сама отверженная, брошенная и одинокая. И, в отличие от Ронины, еще и привязана к многим близким людям, и не только…