Красавец и чудовище

Следующие три дня Ронина посвятила изготовлению зелий и попыткам разобраться с взврывчатыми зельями, а Истиралю достался ремонт башни и дополнение защитных заклинаний. Его светлая магия очень интересно сплеталась с темной магией Ронины, что давало более прочную и стабильную защиту и очень радовало магичку. Сначала он поправил выбитые кирпичи из кладки, потом все это залил наколдованным хозяйкой раствором, а потом уже занялся плетениями. Тем временем Ронина вооружилась большими запасами нового взрывчатого зелья, силовыми щитами тройного плетения и богатым матерным запасом и стала экспериментировать с новым солнцеликом. Во избежание катастрофы она выходила на улицу, где вдоволь взрывала свое зелье, меняя формулу, количество и пропорции трав и веществ, долю магии при воздействии и прочие показатели. Истиралю было любопытно наблюдать за всем этим из окна, глядя на то, как раз за разом взрывались образцы, налитые в большие колбы. Взрывы порой были слабыми, порой чересчур сильными, один и вовсе отбросил магичку к стене, и эльф поспешил открыть ворота, даже не подумав о том, что Ронина фактически предоставила ему свободный выход наружу. Да и куда здесь бежать, если вокруг одни монстры и хищные твари? Магичка, ругаясь, поднялась на ноги и вправила выбитое ударом плечо. Это было больно и неприятно. Щиты спасли ее от сплющивания в лепешку об стену башни, но все же… Она лишь недовольно взглянула на выскочившего эльфа и поморщилась от легкой боли. Исцеляющее заклинание прошлось по телу, вправляя вывих полностью и залечивая разрывы в мышцах. — Сильная дрянь выходит, — объяснила она, указав на последний образец. — Пожалуй, разбавлю. Посмотрю, что получится. Истираль хотел было помочь, подать руку или что-то еще сделать, но понимал, что Ронина и так отлично справляется без него. Она триста лет жила здесь одна и выживала, чего он еще хочет от этой женщины? Но то, что она уже не относилась к нему, как к бесполезному куску говна, означало, что она приняла и признала его, несмотря на светлую магию и принадлежность к эльфийской расе. — Можно я помогу? — он протянул руку в сторону зелья. — Давай попробуем уравновесить его светлой и темной магией? — Думаешь? — недоверчиво спросила магичка, с сомнением глянув на эльфа. Такого ей еще в голову не приходило. — Попытаться стоит. К тому же если не попробуем, то не узнаем, какой будет результат, — Истираль точно знал, на что следует давить. Именно любопытство и исследовательский интерес магички играли ему на руку. И они пытались. Сначала ничего не вышло, и первый взрыв прошел едва ли не еще более сильным, чем тот, которым отшвырнуло Ронину. Магичка вовремя набросила щиты на эльфа, удивив того сверх меры. Ему казалось, что она прикажет ему убраться в башню и не отсвечивать, как было ранее. Но Ронина позволила ему присутствовать при экспериментах и не просто присутствовать, но и полноценно участвовать. Ронина взялась экспериментировать с пропорциями составляющих зелья, уменьшив количество солнцелика и добавив новых компонентов. Поначалу полученные зелья вообще не взрывались, потом она снова сменила компоненты, и лишь после десятка попыток вышло что-то путное. — Я думала, это будет быстрее, — призналась она, когда они оба усталые вернулись в башню, чтобы отдохнуть и поесть. Магические эксперименты здорово улучшали аппетит. — А я вообще таким никогда не занимался, — ответил Истираль. Да, в его не слишком долгой жизни не было ничего подобного. Старшие считали его не склонным к наукам, а сам он более тяготел к воинским подвигам, желая вернуть своему народу отвоеванные людьми территории. — Нужно будет сходить к одному моему знакомому алхимику, — вдруг сказала Ронина, утолив первый голод и слегка расслабившись. Повара графа работали на отлично, особенно после ее записки, что магичка сочла просто великолепным последствием покушения. — У меня заканчиваются кое-какие ингредиенты и колбы… М-да… колбы из трансформированного стекла прочнее, но с каждым разом из осколков их получается все меньше и меньше. Не все осколки собираются… — У тебя есть деньги на алхимика? — удивился эльф. — Лучше, — ухмыльнулась магичка. — У меня есть то, чего нет у алхимика. Завтра я соберу все то, что могу с легким сердцем ему отдать, а послезавтра сходим проведем обмен товаров к взаимному удовольствию. — И он так просто соглашается обмениваться с темной? — Скажу тебе правду: не все настолько принципиальны, как ваши ушастые братья. Многие ради новых ингредиентов, звонкой монеты или выгодного знакомства готовы презреть цвет магии своего торгового партнера, — пояснила Ронина. — Все хотят жить и жить хорошо. А для этого нужно крутиться и вертеться, иногда отставляя в сторону предрассудки и некоторые моральные принципы. Истиралю ничего не оставалось, как просто кивнуть. Наевшись сытного графского ужина, он развалился на стуле, желая лишь отоспаться и отдохнуть. Пожалуй, совместная работа наравне действительно сближала. И сейчас магичка уже не казалась ему таким уж чудовищем. Он перестал обращать внимание на ее ругань, ставшую всего лишь рабочим фоном, а уж на шрамы не смотрел вовсе. Для него существовала только она сама, цельный и абсолютно завершенный образ, пусть и насильно вырезанный у него в сердце магией древнего артефакта…