Красавец и чудовище

К гномам по традиции они пришли после обеда следующего дня, когда Ронина закончила собирать амулеты, рассортировала зелья, все подписала и разобрала как положено. В этот раз их встречало трое гномов, причем кроме Торигейда она не знала никого из них. Один был явно представителем кого-то от королевского двора, больно пышная у него оказалась прическа и торжественно украшена борода, а второй был слишком худощавым и поджарым, частично смахивающим на человека. Ронина могла бы предположить, что он полукровка, но сильно сомневалась, что кто-то из гномов покусился бы на человеческую женщину. А уж своих красавиц гномы и вовсе берегли больше собственных драгоценностей. — Госпожа колдунья, позволь тебе представить двух доблестных гномов… — Торигейд склонил голову и указал на богатого толстяка: — Это Гармиран Златорукий, хозяин золотых копей и советник нашего короля. А это, — его рука указала на худощавого, — скульптор Ларигайд, он изготовил маску по вашему заказу. Ронина не стала указывать гному на его оплошность, поскольку идея сделать ей маску всецело принадлежала ему одному. Она улыбнулась как можно добрее, насколько позволяло ее лицо. — Мне очень приятно с вами познакомиться, уважаемые мастера. Позвольте представить вам Истираля, это мой эльф, — она даже не замялась, указывая на застывшего столбом светлого. Не раб. Эльф. Для Истираля такое положение вещей было странным, но он тоже молча держал мешки с зельями и амулетами, стараясь не раздражать гномов. Еще не хватало устроить конфликт из-за того, что он не так стал и не в ту сторону поклонился. — Мы наслышаны о твоем помощнике, — кивнул Гармиран. — Но сначала прошу принять наш дар, — скульптор развернул зажатую под мышкой тряпицу, в которой оказалась медная маска, идеально повторяющая черты лица Ронины, с прорезями для глаз, ноздрей и рта. Он повернул ее так, чтобы все присутствующие могли рассмотреть его работу во всей красе. — Очень впечатляет, — магичка подошла ближе и взяла протянутую гномом маску, примерила на лицо. Она села как влитая, а специальные шнурочки для удобства можно было легко завязать на голове. — Я же в свою очередь хочу вам дать амулеты от воздействия темной магии, кроме моей, и… партию нового взрывчатого зелья с амулетами для его активации, — она махнула рукой эльфу, и тот поставил перед гномами мешки. — И что вы желаете взамен за такой серьезный товар? — Торигейд деловито присвистнул, глядя на полный под завязку мешок. Такого количества амулетов Ронина для них еще не делала. — Во-первых, хочу забрать мои мешки назад, поскольку они мне еще нужны, — усмехнулась магичка, и гномы довольно хохотнули. Ларигайд поспешил подхватить ближайший мешок и солидно крякнул от его веса. — А во-вторых… попрошу вас изготовить для него оружие, — она взглянула на притихшего эльфа. Истираль подавился воздухом. Торигейд крякнул так, будто его кто-то ударил под дых. Скульптор уронил мешок, благо тот был не с зельями, а с амулетами, и никто не пострадал. Гармиран задохнулся и закашлялся в тон эльфу. — Это неслыханно! — наконец выдавил он. — Еще никогда ни один гном не делал оружия для ушастого отродья! — Врете, господин советник, — спокойно ответила Ронина. — Еще до появления человеческой расы гномы и светлые эльфы жили в мире и согласии. И тогда же не только ковали друг другу оружие и помогали с припасами, но и обменивались послами, совместно воевали против темных эльфов и были весьма так дружны. Я, правда, не знаю, какая кошка потом между вами пробежала, но факт остается фактом, читайте умные книги. Если же вы резко против того, чтобы сделать меч эльфу, сделайте его мне, но под его руку. Я сама зачарую как надо. И еще… Она на мгновение умолкла, глядя на пораженных мужчин, стоящих вокруг нее полукругом и внимающих каждому слову. — Будьте добры вставить в рукоять меча камень, можно не слишком дорогой, главное, крепкий и способный выдержать мое колдовство. Я привяжу к нему заклинания, поскольку прикреплять их к металлу, который будет в крови, земле, грязи и всякой дряни, слишком неблагодарное дело. — Сколько здесь амулетов? — деловито спросил советник. — Две тысячи. Я примерно посчитала количество гномов в этом клане. — Ты не учла детей, их еще около десятка, — напомнил Торигейд. — Дети пока что маленькие, и наружу вы их не выпустите. А к тому времени, когда они смогут выйти на поверхность, я сделаю вам еще подобных амулетов, — пояснила Ронина. — Также у вас триста активаторов взрывчатого зелья, прошу быть с ними аккуратными и где попало не бросать. — Как можно! — возмутился Торигейд. — Хорошо, — внезапно решил Гармиран. — Эльф, подойди сюда, я сниму мерки для меча. Мы сделаем меч как бы для госпожи колдуньи. А вас, мастера, я попрошу придержать язык о том, кто на самом деле будет им пользоваться. В противном случае… — он демонстративно чиркнул ладонью по горлу. Ронина фыркнула — на самом деле гномы редко убивали друг друга, тем более из-за болтовни, а не серьезных оскорблений. Зато угрожать и обещать вырезать весь род до десятого колена они были мастера. Пока советник снимал мерки с рук и плеч эльфа припрятанной в одном из бесчисленных карманов рулеткой, Ронина отвела Торигейда в сторону и тихо спросила: — Почему в этот раз пришел советник? Чего он хочет? Гном замялся, но все же развел руками и пояснил: — До короля дошли слухи о твоем лечении наших женщин и детей. Сама понимаешь, такую новость сложно удержать в городе. И он наверняка захотел, чтобы его советник составил о тебе личное впечатление. Ты давно помогаешь нам, король знает об этом, но все же… перестраховывается. — Пусть не боится — корона гномов мне не нужна, — хихикнула магичка, представив себя на низком и широком гномьем троне. Эдак и спина отвалится на камне целый день сидеть. И задницу можно отморозить. — Да это-то понятно, но сама знаешь, как все короли трясутся за свои драгоценные короны, — вздохнул Торигейд. — Ладно, все будет хорошо, главное, не нарывайтесь на других темных, иначе мне придется с ними воевать, — Ронина хлопнула гнома по плечу, получила такой же внушительный хлопок по спине, сдавленно охнула и вернулась к остальным, уже измерившим эльфа с ног до головы. — Точных сроков пока сообщить не могу, — начал советник, — поскольку мы организуем конкурс из лучших мастеров, желающих изготовить меч для госпожи колдуньи. — Это не к спеху, — вздохнула Ронина. Только конкурса ей и не хватало для полного счастья. — Когда сделаете, тогда и будет. Пока что заказывайте все необходимое дальше. Торигейд с готовностью достал список из кармана, будто бы и так знал, чем это все закончится. Советник вызвал своих помощников, и они забрали принесенные амулеты. Взамен Ронина получила пустые мешки и даже целые баночки из-под старых зелий. Притом помытые до блеска и скрипа. Магичка поблагодарила гномов за помощь и будущий меч, а после отвела Истираля домой через портал, благо в этот раз ей не пришлось выкладываться по полной программе. — Зачем ты потребовала у них оружие для меня? — спросил эльф, как только закрылся портал. — Затем, что я не хочу покупать тебе ерунду на одном из человеческих рынков, которая сломается от пары ударов, — фыркнула Ронина, расставляя свое стеклянное богатство на полке. — Но ты же прекрасно знаешь, как гномы относятся к эльфам! — почти выкрикнул он, глядя на хозяйку с полным непониманием. — Ну так пусть меняют свое отношение, — отмахнулась та. — Если бы я могла повлиять на ваших ушастых граждан, я бы уже сделала это. Но вместо того, чтобы объединиться с гномами и попытаться бороться с людьми сообща, вы грызетесь, как крысы в банке. А между тем вас все меньше и меньше. С каждым днем, — магичка медленно расставляла баночки, не глядя на эльфа. — Эльфы никогда не пошли бы на такой союз! Ни с гномами, ни с темной… — Истираль убавил голос, поняв, что кричит. Кричит не потому, что ему была противна идея помощи Ронины, а от боли и осознания того факта, что его народ действительно вымирает. И на самом деле отклоняет любую возможность помощи, любой шанс. Даже если этот шанс предоставят светлые маги, эльфы не примут его, потому что маги — люди. — Тихо, побереги голос для утренних серенад, — отмахнулась Ронина. — Мне жаль, что все закончится так… — почти неслышно проговорил Истираль и без сил упал на стул. Решение было у них у всех под носом. Союз эльфов и гномов позволил бы продержаться обеим расам на плаву достаточно долго и даже противостоять людям и темным эльфам, но… — Не переживай, если хочешь, я куплю тебе подружку вашего рода и вы заново разведетесь. Вырастим новую расу эльфов. Наших собственных, — усмехнулась Ронина, подначивая светлого. — Ты! Ты невыносима! Как можно говорить такие вещи? Как можно принуждать светлую эльфийку, чистую и благородную, к жизни с рабом, с обесчещенным?.. — он пафосно воздел руки, взывая к благоразумию хозяйки. — Ну не хочешь обычную, купим из борделя. Думаю, она будет благодарна за жизнь без побоев, насилия и унижения ежечасно. Бордельная шлюха будет достаточно запятнана для тебя? — Это чудовищно! — выкрикнул Истираль и умолк. — Хватит истерик. Я предложила тебе вариант и, как вижу, он не подходит. Поэтому засунь себе свою мораль в любое анатомическое отверстие и давай подумаем о чем-то более насущном, — Ронина решила, что после бравады эльф сдастся, а потому собрала ужин с графского стола, раздумывая, как бы так еще выбраться к алхимику за обещанными ингредиентами. А ведь срок уже подходил. И нужно было решать, что именно она сможет отдать без проблем, а что надо еще поискать, добыть и приготовить. — Ты слишком все опошляешь, — констатировал Истираль, уже достаточно успокоившись. Отказываться от ужина он, тем не менее, не стал, а потому взялся жевать пышный пирог, свежий и румяный, только что из печи. — А ты слишком идеализируешь свой народ, — вздохнула магичка. — Поверь, эльфы не такие чистые и благородные, как хотят казаться людям и сами себе. В ваших прелестных ушастых головках творится много чего такого, отчего даже я, темная тварь, прихожу в ужас. — Тебе-то откуда это знать? — Я видела достаточно вашего брата на улицах городов, — Ронина не стала вспоминать, как один эльф перерезал целый кортеж одного из баронов, путешествующих по своему наделу. Она не знала, месть это была или случай помешательства, но тогда, глядя в шар и ужасаясь, она зареклась иметь дело со «светлыми и благородными». Теперь-то она вынуждена была нарушить свое обещание, но Истираль не был уже ни светлым, ни благородным в силу обстоятельств. — Не расскажешь?.. — почти утвердительно спросил светлый. — Нет, не хочу портить тебе аппетит своими рассказами. Лучше завтра утром натощак на случай, если ты решишь блевать. — Ладно, мир? — он протянул ей руку через стол, и магичка слегка пожала тонкую, но довольно крепкую ладонь. — Мир, дорогой… — Почему ты зовешь меня дорогим? — спросил Истираль, прожевав свой кусок пирога. Ронина медленно резала свою часть, игнорируя вопрос. — Так почему? — Потому, что я вложила в тебя столько сил и нервов, что ты и правда теперь очень дорогой. И даже не в золотом эквиваленте. Истираль лишь вздохнул. В чем-то Ронина права. Но кое-что его все равно смущало. Ее странное предложение купить эльфийку… Почему-то ему не захотелось делить хозяйку с какой-то еще эльфийкой. А ведь та тоже будет в ошейнике, хотя не факт, что именно в ошейнике Ушедших, а не в обычном рабском, который просто реагирует на смену настроения и непослушание раба и бьет силовыми импульсами, током или огнем. — Ронина, я тебя прошу, не нужно больше покупать рабов, — он поднялся из-за стола, шагнул к хозяйке и опустился на колени. Магичка пораженно охнула, едва не выронив нож. — Что это на тебя нашло? — Пожалуйста, не нужно. Я буду послушным и правильным, не стану тебе перечить и сделаю абсолютно все, чего ты пожелаешь. Даже препарирую того самого грызня и лягушек тебе наловлю… да что угодно наловлю, только не покупай больше никого, ладно? — в зеленых глазах эльфа светилось что-то такое тоскливо-болезненное, отчего даже у магички выступили слезы. — Хорошо, я никого покупать не буду, — заверила она его и легко подняла на ноги. — А теперь, будь добр, хватит унижаться. Давай закончим игры в госпожу и раба и наконец спокойно поедим. Хотя бы раз. — Я… я все, что угодно… — забормотал Истираль и плюхнулся на свое место так, что заскрипел старый стул. — Мы уже говорили на тему всего, что угодно, — холодно проронила Ронина. — Я уже привыкла к твоим закидонам, но при других постарайся не болтать подобных глупостей. Иначе прилюдно будешь есть какую-то мерзость. — Хорошо, прилюдно я буду молчать, — согласился Истираль и вернулся к ужину.