Красавец и чудовище

Стоило ей вернуться домой, как сила трансформации схлынула, и Ронина упала на пол, выронив свои трофеи. Сфера антимагии закатилась под стол к слизню, который ухватил ее и стал катать по полу, как игрушку. Истираль подхватил упавшего зверя, медленно и как-то болезненно превращающегося обратно в человека. Обратная трансформация давалась Ронине нелегко — ее трясло, то и дело шерсть то появлялась, то пропадала, клыки никак не желали сходить, а лицо корчилось и шло практически рябью, не в силах побороть затянувшееся обращение. Эльф держал магичку на руках, особенно стараясь поддерживать голову, чтобы у той случайно не запал язык. Ронина хрипела измененным горлом, силясь что-то сказать, но у нее ничего не получалось. Обращение длилось достаточно долго для того, чтобы он решил, что хозяйка уже никогда не сможет вернуться в нормальный облик. Но все же Ронина справилась и снова стала самой собой. Вот только озноб не прекращался, ее тело буквально горело от жара, а с рук все еще не сходили когти. В другой раз Истираль бы с радостью оценил обнаженное тело хозяйки, уже ничего не скрывающей и теперь кажущейся ему абсолютно беззащитной. Как и ее подтянутую небольшую грудь, достаточно плоский живот, слегка широковатые бедра и довольно стройные ноги. Но сейчас об этом всем он подумал мимоходом, поскольку следовало сначала позволить Ронине восстановиться, а потом уже наслаждаться красотами. Он отнес ее в комнату и уложил на кровать. Руки магички скрутило судорогой, и эльфу пришлось ее удерживать, чтобы она случайно не ударилась и не поранилась собственными когтями. Когда приступ прошел, а когти наконец втянулись, он накрыл хозяйку одеялом и прошелся по комнате в поисках чего-то, во что можно ее одеть, достаточно безопасного и не имеющего лишних застежек. Истираль наугад открыл ближайший сундук и с радостью обнаружил в нем целую стопку одинаковых теплых халатов. А он-то думал, что Ронина носила все время один и тот же. Как оказалось, халаты ранее были совершенно одинаковыми — серыми и подбитыми мехом, но потом они получили разнообразные пятнистые украшения от реактивов и зелий и стали все-таки друг от друга отличаться. Выбрав самый чистый на его взгляд, эльф с трудом одел магичку, стараясь впихнуть ее непослушные руки в рукава и убрать завязки, грозящие помешать. Вся эта процедура тоже затянулась, поскольку Ронина никак не помогала с собственным одеванием, превратившись в просто мягкое податливое тело, норовящее упасть как-нибудь, но точно не так, как нужно было эльфу. Замучившись, Истираль назло не стал запахивать халат, просто накинул на Ронину одеяло и оставил так. Она продолжала гореть и мало что соображала, поэтому со всеми житейскими вопросами эльфу пришлось разбираться самостоятельно. Сначала он набрал воды в одну из пустующих банок магички и нашел какую-то тряпицу, ранее бывшую платком или чем-то подобным, а теперь уже совсем затасканную. Сделав холодный компресс хозяйке на лоб, эльф пошел готовить зелье, восстанавливающее силы. Не ману, а именно физические силы, поскольку маны-то как раз у Ронины было под завязку, она не успела восстановить ни щиты, ни свои обычные заклинания, всегда покрывающие ее тело защитным коконом. Теперь магичка была совершенно беззащитна, как простой человек. И от осознания такой мысли эльфу стало почему-то грустно. То, что произошло, было закономерностью. Истираль прекрасно знал, что давить на Ронину и тем более угрожать ей — гиблое дело. Она все равно выкрутится и сделает все по-своему. В этот раз вышло так же. Конечно, она заплатила большую цену за их спасение, но была жива, а это главное. Истираль отлично знал, что если бы Ронина не выкинула этот фортель, то его уже умертвили бы, чтобы не отсвечивал и не мешал магам вершить великие дела. А вот что было бы с самой Рониной, оставалось загадкой. Почему-то его воображение рисовало темный холодный подвал, прикованную цепями к стене Ронину и бесконечные опыты магов… Если уж они решились на рабский ошейник… Впрочем, с ним она была бы идеально послушной и покорной, она сделала бы все, чего пожелает тот, кому она станет принадлежать. Ее не нужно будет держать в подвале, поскольку у нее не возникнет даже мысли о побеге. Она будет рада всем неаппетитным процедурам, которым ее могут подвергнуть маги. И будет счастлива дарить им новых, очень одаренных, сильных детей, будущий цвет королевства… Стакан, в котором он заваривал травы, жалобно звякнул. Эльф сам не понял, как так вышло, что стекло пошло трещинами от его хватки, но поспешил перелить кипяток в глиняную кружку, как оказалось — любимую кружку хозяйки. Испорченный стакан он поспешно сунул в кучу хлама, который Ронина собиралась «на днях» превратить во что-то полезное. Судя по тому, как были завалены комнаты до его прихода, «на днях» растягивалось на неопределенный срок, так что искать что-то в этой куче магичка точно не станет. Поднявшись наверх с зельем и водой, он увидел, что Ронина уже слегка пришла в себя, но выглядела она довольно неважно. По лбу и лицу магички ручейками стекал пот, халат тоже намок, волосы сбились в ком, компресс она сбросила на пол. Лицо у нее осунулось, скулы слегка заострились. Эльф присел рядом, сжимая в руках две чашки — одну с холодной водой, а другую с зельем. — Пить, — тихо, почти на грани слышимости попросила Ронина. Истираль подчинился и поднес к ее губам чашку с водой, но дал выпить лишь пару глотков. — Еще… — еле слышно проронила она. — Нет, — ответил эльф. — Еще ты получишь, когда скажешь мне правду. — Истираль, ты — ушастая скотина, вот тебе правда, — хриплый голос магички выдавал ее слабость. Она не могла даже ругаться и не посылала его на хрен к огру, а это уже было признаком крайнего истощения. — Я хочу знать правду. Всю и полностью. Без оговорок. Без вранья. Без тайн и недомолвок. Я устал разгадывать твою ложь и ложь всех окружающих. Ронина долго молчала, глядя на кружки в его руках почти влюбленными глазами. Ее мучила жажда, а тело все еще болело после трансформации. В голове плавал туман, она не могла сосредоточиться и наколдовать себе воды. Да даже не могла громко и четко приказать проклятому эльфу подать ей чашку. Это злило ее наверное еще больше, чем сама слабость. Быть беспомощной бесило до крайности. — Хорошо, — согласилась она, — спрашивай свою правду. Отвечу, как перед смертью. — Нет, ты не умрешь, — Истираль слабо улыбнулся — похоже, его шантаж удался. — Итак, расскажи мне, что на самом деле произошло, когда ты ушла из ордена. Твою полную историю. — Это слишком много, — Ронина закашлялась, подавившись воздухом. — И очень долго. — Мы никуда не спешим, — эльф повел у нее перед лицом кружкой, и магичка тяжело вздохнула. — Что ж… я почти закончила обучение, — она прикрыла глаза, давая себе хоть такую передышку. Смотреть на довольного эльфа было выше ее сил. — Оставались формальности. В то время я занималась разработкой стабильных порталов. Эта тема была свободной, ею практически никто не интересовался из других магов. А еще… еще она была слишком сложной, чтобы за нее брались всякие недоучки и богатенькие сыночки… Насколько ты знаешь, портал потребляет очень много маны, особенно у слабых магов, не способных его удержать дольше нескольких минут… — Короче, — потребовал эльф. — Дубина, я тебе объясняю, как ты хотел… — Ронина фыркнула и умолкла, некоторое время собираясь с силами. Она вцепилась пальцами в одеяло, но не могла ни сдернуть его, ни натянуть выше. — Я почти доделала формулу стабильного портала, запитанного от кристаллов силы или специальных артефактов, которые хранились в ордене. Это очень серьезная разработка, если ты не понял. Но однажды ко мне заявился магистр… Тогда ему уже было больше двухсот лет, а я была молоденькой ссыкухой, занятой только наукой и попытками выжить в среде магов. Когда он пришел впервые и похвалил мои разработки, я была в восторге. И даже не обратила внимания на сальные взгляды и попытки заглянуть в лиф моего платья. Когда он пришел второй раз и распустил руки, я попыталась объясниться, сказала, что мне не нужно этого всего и я почти доделала проект… Но он не понял и попытался расположить меня на моем же столе… — Ронина скривилась настолько болезненно, будто ей кто-то прижег свежую рану. — А потом… потом я вырвалась и сбежала, он не стал преследовать. Пока я рыдала в своей каморке, магистр Эридус со своими помощниками полностью очистили мой кабинет. Когда я пришла утром туда, то кабинет был абсолютно пустым, только стены, пол и стол с одиноким стулом. Исчезли все записи, все наработки, артефакты, схемы, наброски, даже доска, на которой я рисовала формулы. Не осталось ничего. Когда я пришла… к нему в кабинет… — магичка закашлялась и очень жалобно попросила: — Ну дай уже воды, изверг ты эдакий! Истираль молча протянул ей кружку и позволил сделать глоток. А после быстро убрал, не давая возможности выпить всю воду. — Зря ты со мной играешь… ты же знаешь, что я могу с тобой сделать. — Знаю, — кивнул эльф. — Но я хочу знать настоящую правду, а не то дерьмо, которым меня кормят все окружающие. Потом такого шанса у меня не будет. А добровольно ты ничего не расскажешь, будешь выдумывать всякие бредни и отказываться отвечать. — Ладно, — Ронина отвернулась в сторону окна, пытаясь понять, сколько прошло времени, но оно оказалось плотно зашторенным, а в комнате царил постоянный полумрак. Зажечь магический светильник вредный эльф не хотел, она же не могла. — В общем, когда я пришла к нему за объяснениями, он сказал, что никакого проекта у меня не было, я ничего не изучала и вообще должна быть благодарной, что меня не заковали в кандалы за своеволие и сопротивление магистру. Тогда я плюнула, собрала свои пожитки и сбежала прочь. Я потратила три года на эту разработку, Истираль! Три года я мучилась с этим порталом… В результате магистр пошел с этой формулой к королю, и король даже признал его открытие. Но с тех пор о стабильных порталах ничего не слышно. То ли магистр облажался и не смог полностью доделать их до идеального состояния, то ли спрятал эту формулу до поры до времени, как он любит прятать всякое добро в своих покоях. Сфера антимагии оттуда же… так что не обольщайся. — Что ж, это на самом деле правда, — кивнул Истираль и позволил Ронине выпить глоток отвара. Магичка поморщилась от вкуса, но смолчала. Она была не в том положении, чтобы спорить. — И как ты это понял? Вдруг я тебе вру, а на самом деле все было не так? — спросила она, пытаясь выдавить ухмылку, но получилось откровенно плохо. — Я вижу это по твоим глазам. Теперь ты не врала. — Ладно, если это все, то позволь мне нормально напиться и свободен, — Ронина попыталась приподняться на подушке, но не преуспела и свалилась обратно. — Нет, это не все, — эльф взглянул на кружки и на магичку. — Еще я хотел бы знать, что задумал магистр насчет одаренных детей. — У него и спроси, — фыркнула Ронина. — Триста лет назад ничего подобного не было, а одаренных почти каждый день приводили и привозили в замок для обучения и на опыты. Их рождалось много и их было не жалко. — Но сейчас ситуация изменилась, — констатировал Истираль, — и магистр хочет получить не просто одаренных, а очень сильных детей. С чем это связано? — Не знаю, — магичка тяжело вздохнула. — Я правда не знаю. Магия уходит из мира. Вы вымираете. Эльфов осталась жалкая горстка, а полукровки уже не обладают вашей силой и возможностями. Орден теперь принимает крайние меры, но вряд ли они помогут. Даже если я буду рожать каждый год, не факт, что все дети будут одаренными, и не факт, что я смогу долго так продержаться. Даже при самом лучшем уходе множество женщин умирает от родов, что уж говорить об уходе в ордене… Маги ошибаются, считая, что подобные насильственные решения изменят ситуацию в корне. Они принуждают магичек, наподобие Нилайи, улучшать породу, забывая, что бесконтрольное размножение еще никогда не помогало решить все проблемы. — Ясно, — Истираль позволил ей отпить воды. — Теперь понятно, зачем им мой сын. Он достаточно одарен. — Охотно верю, — Ронина смотрела на него с сочувствием. Да, эльф издевался над нею в своей манере, но… кто бы упустил такую возможность? Уж она бы точно воспользовалась слабостью своего хозяина и сделала множество гадостей, а он… просто расспрашивает. — Теперь насчет меня. Какие у тебя на самом деле планы? — он выделил интонацией последнюю фразу, глядя магичке прямо в глаза. — Не знаю. Сначала у меня не было никаких планов. Ты неплохо управляешься с зельями и можешь делать артефакты. Мы смешиваем магию, и у нас получаются намного более качественные поделки. А еще ты стабилизируешь этот хренов лес… Я могу обучить тебя кое-чему в меру твоих нынешних возможностей и могу помочь развить резерв, если ты захочешь. Нельзя научить магии насильно, можно только вдолбить заклинания… — То есть твои слова об одаренных полукровках были ложью? — уточнил Истираль, а Ронина поморщилась. — А что ты хотел, чтобы я сказала этому уроду? Ты ведь прекрасно знаешь, что подобный тип людей не понимает отказов. Они привыкли, что все их желания выполняются, а прихоти моментально удовлетворяются. И мое простое «не хочу» для него абсолютно ничего не значило. А так у меня был хоть какой-то шанс отвадить его. Но не получилось. Я не хотела его убивать. Я вообще не хотела ссориться с магами еще больше… он первый начал, и ты это видел. Ронина снова получила глоток воды. Ей стало немного легче, но теперь дико захотелось есть. Увы, пока что воспользоваться блюдами с графского стола у нее не было возможности, а взять еду в башне неоткуда. В который уже раз она пожалела, что зависима от внешнего мира, от магии и от наличия сил. Будь у нее возможность выращивать здесь собственный огород, она бы с радостью это сделала. Но все растения безбожно мутировали, превращаясь в отраву или в просто несъедобные, а остановить этот процесс она никак не смогла. С животными наверняка было бы то же самое, но Ронина не решилась заводить каких-либо домашних животных, опасаясь мутаций и неизвестности. — Так значит, тебе не нужны от меня дети? — Да на кой дьявол они мне сдались! — почти выкрикнула магичка. — Мне тебя проблемного хватает, еще и потомство твое растить. Больно надо! — И значит, у тебя на самом деле не было других мужчин? — прищурился эльф. — Тебе какое до того дело? — вызверилась магичка. Но перед ее носом появилась кружка с водой. — А такое, что эта проклятая игрушка Ушедших заставляет меня чувствовать к тебе… пока что глубокую симпатию, — эльф качнул головой, намекая на ошейник. — И я хочу знать, что мне грозит в этот раз. Какие прихоти я снова буду выполнять. — Тебе ничего не грозит, кроме наказания за непослушание. Будешь драить башню вручную сверху донизу, — пообещала Ронина. — А если правда? — Это тебе самая искренняя и честная правда из всех правд! — рыкнула магичка. — Меня не интересуют эти похотливые чудовища и мерзкие твари, ясно? — Верю, — очередной глоток взбодрил магичку, но она старалась экономить силу. — Итак, ты на самом деле девственница, как говорит этот козел? — Это тоже входит в сферу твоих интересов? — Ронина дождалась кивка и отрезала: — Нет. — Ну раз тебе не нравятся мужчины, значит… у тебя были женщины? — заинтригованно спросил Истираль. — Нет, женщин у меня не было, — магичка поморщилась, но спорить с эльфом на тему противоестественных связей не стала. Тот мог думать о ней что угодно. — Тогда как вообще такое возможно? — выдохнул он. — Руками! — рявкнула Ронина и рывком подняла верхнюю половину тела, вырвала у него из рук кружку с отваром и от души проглотила все, обливаясь и давясь. Она с наслаждением зафыркала, наконец-то утолив жажду. — Что? — У тебя слух отшибло? — магичка упала обратно на кровать, выронив из рук пустую кружку. — Я не думал, что такое возможно. — Не захочешь постоянно сдавать по чашке крови каждую неделю и участвовать в чертовых ритуалах, сделаешь все, что угодно. В том числе и порвешь дурацкую пленку между ног. Думаю, это честная сделка. — Что ж… я не думал, что все так запущено, — эльф позволил ей допить воду и вообще притворился лапочкой. — Насчет бесплодия ты же тоже соврала? — Ну, а что мне было еще говорить, а? — Ронина посмотрела на него с досадой и внутренней болью в глазах. — Сказать, что я не разделяю его взгляды и желания? Так чихать он на них хотел. Сказать, что мое тело принадлежит мне — так он защелкнул бы ошейник, и все. Согласиться на это дерьмо выше моих сил. К тому же, в любом из этих случаев тебя бы убили. — Все, я тебе верю. — Не обольщайся, я же тоже могу выпытать из тебя все, что мне будет интересно, — коварно ухмыльнулась Ронина. — И ошейник не даст тебе ни соврать, ни увильнуть. — Дерзай, — Истираль развел руками, показывая свою готовность отвечать. — Пока что не хочу. Магичка отвернулась от него, уставившись на штору, словно бы там нашла смысл жизни. А Истираль убрал кружку на пол и улегся рядом, пощупал ее лоб, теперь уже прохладный и просто мокрый, и уложил голову на край подушки. — Что ты делаешь? — Ронина попыталась отодвинуться, но не преуспела и лишь недовольно фыркнула. — Собираюсь немного подремать и покараулить твой сон. Кстати, тебе не помешает выспаться, — спокойно ответил эльф, игнорируя ее недовольство. — Эх, зря я тебя вообще взяла у Нилайи, — вздохнула магичка, но ничего делать не стала. Она действительно слишком истощена, чтобы возмущаться, и поскольку ничего съестного в ближайшее время ей не достанется, то сон оставался лучшим лекарством. Как, впрочем, и всегда. — Вздумаешь меня лапать — оторву руки, — на всякий случай пригрозила она, закрывая глаза. В ответ послышалось лишь сопение не менее замученного эльфа.