Красавец и чудовище

К башне они подошли к вечеру третьего дня усталые, голодные и запачкавшиеся. Ронина в поисках своих ягод свалилась в заболоченный участок, которого ранее там не было, из-за чего по виду магичка стала напоминать зомби. Грязного, злого и матерящегося. Когда она доползла до фундамента башни, то просто рухнула на нагретый солнцем за день камень и раскинула руки. Башня будто ждала своих хозяев, от нее шло какое-то странное радостное тепло, ощущавшееся не кожей, а в глубине души. Истираль же осмотрел свои посевы и понял, что высаживать что-то в этом лесу и оставлять без присмотра — гиблая идея. То, что росло снаружи, кто-то сожрал, а не сожранное мастерски вытоптал. И судя по непонятным следам, с такой скотиной они еще не сталкивались. Слизень-предатель нашелся у двери, разлегшийся как кот и покачивающийся из стороны в сторону, будто бы он полностью состоял из воды. — Это ты все сгрыз?! — не выдержал эльф, глядя на колышущуюся аморфную массу. Завел на свою голову. Точнее, они оба завели. Слизень, конечно же, не ответил и никак не отреагировал на его выкрик. Ронина лишь махнула рукой и поднялась с камней. — Да плюнь на него. И так было понятно, что пшенка похерится без присмотра, — она открыла ворота и пропустила обоих голодранцев — эльфа и слизня — внутрь башни. И даже не поняла, кто же первый вломился внутрь. Магичка решила, что отрицательный результат — это тоже результат, поэтому первым делом стянула с плеч рюкзак, отдавивший ей всю спину банками, и поставила его на стул. А после решила вымыться и соорудить что-то пожрать, раз уж они дома. Истираль осмотрел свои былинки, усохшие без полива. Светильник Ронины погас уже довольно давно, наверное, еще когда граница выпила из нее все силы, поэтому бедные ростки остались и без света, и без воды. Жрать их в башне было некому, но от того легче не становилось. Все же они почти целую неделю пролазили по лесу… Решив, что завтра высадит вторую партию семян, эльф пошел отмываться. Когда он спустился вниз, то обнаружил, что магичка уже вытащила большое блюдо с паштетом и в его отсутствие разбирала свой рюкзак, увлеченно сортируя банки и склянки со всякой лесной пакостью. Наличие грибов, мхов и всяких растений он еще мог понять, но на кой черт Ронине дохлая стрекоза размером с ладонь, оставалось лишь гадать. — Ну что ж, садись ужинать, — она махнула рукой, указав на стол. — А кроме паштета ничего другого не было? — эльф осмотрел нехитрое блюдо и тяжко вздохнул. Нет, есть ему хотелось и еще как… но овощной паштет? — Ты три дня ничего толком не жрал, так что паштет — лучший выход из положения, — пояснила Ронина. — Если хочешь, можешь сварить себе суп из тех каш, которые стоят в мешках в кладовой. — Я думал, тебе нужно восстанавливать резерв, — отказываться от еды Истираль не стал, поэтому чинно уселся за стол и взялся за королевский диетический паштет. Пожалуй, его хозяйка знала толк в пищевых извращениях. Ну хотя бы не ягодный супо-компот дала и то радовало. — Я не настолько скотина, чтобы при тебе жрать разносолы, — Ронина и себе отсыпала добрую порцию паштета, а потом подумала и, решив, что эльфу хуже не будет, достала небольшие пышные булочки от графа. Они помогли разбавить постность ужина да и выглядели приятнее. — Спасибо, что заботишься о моем душевном здоровье, — съязвил эльф. — Всегда пожалуйста, — фыркнула магичка, глядя на своего ученика с какой-то странной гордостью. — Вот теперь и ты почти готовый темный. Немного практики — и можно тобой тоже пугать народ. Не мне ж одной иметь плохую репутацию. — С чего ты взяла, что я полностью темный? — Истираль едва не выронил булку, но поспешил исправиться. — Потому, что ты неделю пролазил в лесу, и лес реагировал на тебя, как на своего родимого эльфа. На тебя не сел ни один жук или там комар, ни одна скотина на тебя не напала… ну, грызень не считается, он был подставным. А так-то сам подумай. Да и деревья стали более приятными на вид, особенно молоденькие. Надо будет потом тебя еще по лесу поводить, авось порядок тут наведешь. — Я действительно ощущал лес своим, — медленно, будто пробовал на вкус слова, произнес Истираль, постепенно привыкая к тому факту, что он уже не тот, кем родился. Он изменился полностью. И теперь не знал, хорошо это или плохо. И так ли все на самом деле, как кажется, или же это только кажется? — Я бы хотел увидеть собственную ауру. Если ты позволишь. — Мне будет любопытно. Но сначала доедим, — Ронина указала ложкой на паштет. — Сегодня никакого колдовства, а вот завтра возобновляем тренировки. И мы оба с тобой тренируемся физически. Мне понравилось двигаться. — Это твой… зверь, наверное, — предположил эльф. — Может, и зверь, откуда мне знать. Я не чувствую в себе никакого зверя. А это значит, что там была я, просто другая, измененная магией. Та я, которая обычно скрыта глубоко в моей душе. Думать о подобных сложностях Ронине не хотелось. Ей было любопытно, интересно, хотелось попробовать снова обратиться и узнать, что же она такое на самом деле. Но пока что для этого не было времени, так что все опыты по изучению себя любимой она отложила на потом. Ей еще амулеты гномам доделывать… Закончив ужинать, она убрала посуду, снова обратив ее в банки, и велела эльфу подняться. Истираль действительно слегка изменился даже внешне. Ранее тонкое, какое-то зашуганное лицо стало чуточку жестче, появились небольшие складки вокруг губ. Да и взгляд стал немного другим, будто бы более уверенным. — Ты ведь перестал бояться, верно? — почти утвердительно спросила Ронина, глядя в лицо эльфу. — Почти, — на его губах появилась слабая улыбка. — Я не настолько сумасшедший, чтобы не испытывать страха. — Ну что ж, посмотрим, — Ронина воспроизвела иллюзией два слепка ауры Истираля. Один показывал, каким был эльф в первый день его пребывания в башне, второй отражал сегодняшние реалии. Первый вариант ауры светился слабыми зелеными отблесками с небольшими голубоватыми вкраплениями. Аура была практически истощенной, чему Ронина изрядно удивилась. Наверное, эльф сам не осознавал, на что именно тратил силу, живя с Нилайей. Второй вариант был намного темнее, фактически темно-синим, почти черным, с яркими алыми, зелеными и синими всполохами, особенно яркое пятно алело на груди в зоне сердца, еще несколько крупных пятен устроились на спине. — Да, маг крови из тебя бы не вышел, но целитель ты хороший. И если напряжешь свою задницу, то будешь отличным целителем, — констатировала Ронина, рассматривая ауры. — Я думал, она будет черной, — Истираль подошел к иллюзии почти вплотную и невольно протянул к ней руку. Конечно же, он ничего не ощутил, а его пальцы прошли сквозь картинку, но сам факт того, что он не черный, не какая-то мразь, его поразил. — Черная аура с кровавыми полосами бывает или у некромантов, или у очень и очень нагрешивших магов. Ты же ничего не сделал дурного за свою жизнь, так что пока пользуйся преимуществом темного, — Ронина довольно взглянула на результат своих трудов. Да, эльфа менял ошейник, но за образец ошейник брал ее желания, предпочтения и требования. Она хотела, чтобы рядом с ней был сильный спутник. Такой же сильный, как она сама, а может, и еще сильнее. И ошейник исполнял даже невысказанное желание, прекрасно понимая, что требуется мятущейся хозяйской душе. Сейчас Истираль казался завершенным. Как слизень. Он уже не менялся столь стремительно, не дрожал под ее взглядом, на его лице время от времени появлялась такая знакомая Ронине ухмылка, которую она частенько видела в ныне разбитом зеркале. Эльф стал смелее, сильнее и способнее, вот только во что выльется ее эксперимент, магичка пока не знала. Да, она получила себе идеального спутника. Увы, идеального по качествам и критериям, а не по восприятию и поведению, но ведь абсолютного идеала добиться невозможно, всегда где-то будет недочет. Так что Ронина радовалась и тому, что есть. Лучше уже не будет. И вряд ли когда-нибудь она захочет повторить подобный опыт создания нового, совершенно другого существа из уже имеющегося материала. — Похоже, я тебе нравлюсь, — усмехнулся Истираль, поймав на себе восхищенный взгляд хозяйки. — Да, ты завершенное творение. Теперь ты настоящий, а не тот ходячий перепуг, каким тебя привела Нилайя, — магичка довольно обошла эльфа вокруг, рассматривая фигуру, тщательно вымытые блестящие золотистые волосы и небрежно запахнутую рубашку. Пожалуй, стоило озаботиться еще некоторыми вещами для его комфорта. Например, качественной обувью. — Но не обольщайся, тебе еще работать и работать. А пока я хочу кое-что посмотреть, — она протянула руку к ошейнику и медленно прикоснулась к металлу, высказывая пожелание рассмотреть плетения. — Если будет больно — сразу ори. От подобного перехода Истираль невольно дернулся, но голову в плечи уже вжимать не стал. Вместо этого он с интересом взглянул на целую сеть заклинаний, развернувшуюся вокруг него во все стороны и вверх, почти к потолку. Не ожидавшая подобного Ронина пораженно ахнула и отстранилась. Она думала, что плетений будет несколько, как и в чистом ошейнике, но ошиблась. Плетения заняли почти весь зал и были настолько сложными, что магичка побоялась что-либо трогать. Она могла лишь восхищенно разглядывать творение неведомого Ушедшего, поражаясь тем возможностям, которые ныне люди утратили и обещали уже больше никогда не подняться к подобному уровню. — Кажется, это намного больше, чем я могла ожидать, — констатировала она и велела ошейнику все убрать. Ронине не хотелось что-то испортить в настройках. Пока все работало идеально. — Никогда бы не подумал, что на такой небольшой артефакт можно столько всего навесить, — Истираль развел руками, а после невольно коснулся шеи. Пожалуй, ошейник и правда был чем-то недоступным для понимания простых людей. И даже маги не смогли в нем разобраться. — А что если… Ушедшие так делали сверхлюдей? Ну или сверхушедших? — предположил он. — Ага, и заставляли выполнять все команды, чтобы эти все "сверх" не взбунтовались и не вырезали их всех до единого, — отмахнулась Ронина. — У тебя теории одна другой краше. Я ничего не могу доказать или опровергнуть, поскольку боюсь сломать твой ошейник и угробить тебя. А еще боюсь испортить уже имеющийся чистый. Посмотрим, быть может, я придумаю, как их еще можно использовать. — Только на слизня не надевай, — хмыкнул Истираль, глядя на скрутившегося в комок их домашнего питомца, получившего свою порцию паштета. — Ну как вариант… — Ронина подумала и решила, что подобный эксперимент они сегодня все же осилят. Она принесла чистый ошейник и бросила его на слизня. Как ожидалось, ничего не произошло. Слизень попробовал артефакт, понял, что это несъедобно и отшвырнул его в сторону, добросив почти к ногам эльфа. Истираль нагнулся и подобрал ошейник, разглядывая вязь рун. Теперь он уже не чувствовал коварного желания нацепить эту игрушку на Ронину. Теперь он понимал, что одного его желания мало. Нужно, чтобы Ронина сама этого захотела. Вот только магичке не было никакой нужды воспользоваться преимуществами древнего артефакта. Она уже почти восстановилась, а утром, выспавшись, наверняка будет в первоначальной форме. К тому же у нее хватало своих сил и способностей. Но предложение было заманчивым. Вот только он и так знал, что его ждет отказ. Поэтому молча вернул ошейник Ронине и отошел к стулу. — М-да, отрицательный результат — это тоже результат, — второй раз за вечер повторила магичка и потащилась наверх. — Я — спать. Чего и тебе желаю. — Тогда и я тоже пойду спать, — согласился Истираль. Делать все равно было нечего, он, в отличие от Ронины, так быстро не восстанавливался, так что отдохнуть не помешает. Не успела Ронина улечься в кровать и наконец-то вытянуть уставшие за время похода ноги, как эльф приперся к ней с одеялом с обнимку. — Какого черта ты здесь делаешь? — спросила она, ожидая услышать еще одну безумную теорию о происхождении артефакта Ушедших или же что-то в этом духе. — Спать пришел, — без всякого стеснения Истираль сгрузил свое одеяло на ее кровать и стал стягивать сапоги. — С ума сошел? У тебя целая комната, там и спи! — возмутилась магичка. — Ты сама сказала, что я могу делать то, что захочу в меру своих возможностей, — поддел ее Истираль, глядя на замолчавшую хозяйку со смешинками в зеленых глазах. — И поскольку я привык спать с тобой в обнимку, то решил продолжить появившуюся традицию. — Брысь отсюда! — выкрикнула Ронина, уже понимая, что эльф банально зажрался. Разбаловался за неимением других вариантов. — Ладно, — Истираль забрал одеяло и улегся на нем на полу. — Но если я отморожу спину, то это будет твоя вина. Ронина несколько мгновений пыталась сформулировать цензурный приказ так, чтобы эльф не нашел в нем лазеек. — Я тебе выделила комнату с кроватью, спи там, — наконец холодно проронила она. — В лесу это была вынужденная необходимость, а сейчас в башне — твоя прихоть, которая нарушает мои желания. Так вот, в своей комнате ты не умрешь от холода или опасности. Поэтому иди спать туда, — она рывком ткнула рукой в сторону двери. — Что ж ты так жестока, — с тяжким вздохом старца эльф поднялся и забрал одеяло. — А я надеялся на твою честность и порядочность. — И где ты их увидел у темной магички? — отмахнулась Ронина. — Все, вали спать, пока я тебя не приложила чем-нибудь… — она порыскала взглядом по комнате, но ничего увесистее подушки не нашла и с досады поморщилась. Не силовым же заклинанием это несчастье выпихивать… — Но я еще приду, — нагло заявил эльф и подошел к двери, — завтра. Подушка влетела в закрывшуюся дверь. Ронина сплюнула от досады и пообещала себе, что не позже чем завтра прикажет ошейнику отключить эльфу ненужные детали организма. А то что-то он слишком буйным стал в последнее время. Читает и думает не теми органами, какими положено.