Куда я иду?

В пустыне темнеет быстро. Закат отгорит, и почти сразу густая сочная темень, под звездным крошевом. Костер выплескивает яркие искры, слегка сносимые ветром. Ужин прост и привычен. Сигира напекла лепёшек, не настолько вкусных, как делала Ная, но вполне едовых. Травяной взвар неспешно доходил в котелке, каша в кане говорила сочное булль пп-плюххх, с каждым бульком распространяя сытный мясной дух. Станг подшивал сапоги, с трудом протыкая специальной иглой плотную кожу и шепотом ругаясь на всё подряд. Дай начищал песком поясную бляху, немелодично насвистывая частушки, саксаул переминался с корня на корень в почтительном отдалении от опасного костра, все же растопыривая ветки и впитывая тепло. Станг смахнул со щеки какую то прилипшую ерунду. Потом ещё и ещё. Замахал руками и Дай, и Мэдтаур почувствовал, что непонятная дрянь начала прилипать к его шерсти. Смахнул раз, другой, но это не помогло. Дряни становилось все больше. Сидевшая у огня Сигира обнаружила, что и на нее липнут маленькие влажные кусочки с незнакомым, резковатым запахом. И их становится все больше. Она вновь смахивала, но количество вновь росло. Холодок тронул щеку под маской. И Сигира впервые за свою жизнь поежилась от страха. Мэдтаур ожесточенно смахивал непонятную гадость. Хлопнувшись задом на песок, счищал, зачерпывая песок. Потом просто начал горстями кидать его, ещё теплый после жаркого дня, в воздух. Стало чуть легче. Сорвав наруч, он отгребал комковатую травянисто-песчаную массу, и поднимал облачка песка. После принялся кататься по расчищенному, и комья, подсыхая, сваливались, налипало вновь и вновь, но он не останавливался, едва успевая прочищать ноздри и уши и крепко жмурясь. Осколок и остальные люди тоже нашли этот способ, и ожесточенно перебегали с места на место, почти мгновенно покрываясь на глазах толстеющей коркой, и счищали ее о песок. Саксаул, глядя на это, и ощущая, как тяжелеют и грозят начать ломаться ветки, быстро закапывался в толщу песка. Сильно повредить такой противник ему не мог, но остаться пнем корявыми или быть раздавленным непонятной массой не хотелось. А вот Сигира-дэ не справлялась. Никак. Она тоже счищала с тела непонятную субстанцию, но вот из-под маски достать ее не могла никак. Стоило лишь остановить хоть одну руку, как масса начинала угрожающе расти, грозя свалить воительницу на землю и погрести под собой. Хас задыхалась. Ее движения становились все медленнее. И Осколок, ужом вертевшийся на песке, увидел и мгновенно оценил грозящую ей опасность. Маска! Он знал, как ее снять. Он знал, что будет после. Решившись, сделал стремительный скользящий рывок, и волоком потащил уже почти неподвижную воительницу туда, где песок был относительно чист. Хас весила изрядно, а с налипшей дрянью была вообще неподьемной. Рыча от натуги, чувствуя, как утолщается корка на собственном теле, он обсыпал Сигиру почти горячим песком, и сам обтираясь о раскопанную лунку, ожесточенно сорвал тонкие кожаные перчатки, которые уже один раз, в минуту слабости, снимал перед воительницей, показывая, что у него с руками. Растопырив и сжав ноющие от напряжения пальцы, очищал голову, чтобы добраться до вплавленных в затылочную часть черепа застёжек и заставить их отщелкнуться быстро и без проблем. Бывший мастер масок почти плакал, ощущая, как искалеченные пальцы едва держат нагрузку. Музыкальная точность движений почти утеряна. Да и много ли он может, трехпалыми изуродованными руками? Вот они! Застёжки почти вросли, и ощущались, как гладкие крестики. Локтем содрав с лица вновь залепившую его дрянь, Осколок зажмурился, медленно выдохнул через сжатые зубы и единственно верным, точным движением нажал. Щелчок был не слышен, но он его ощутил. Маска распалась, открыв глазам мужчины почти залепленное мелкими кусочками лицо, полуоткрытый рот, забитые ноздри. Не до осторожности! Он очистил ноздри, рот, чувствуя, как вялое тело не сопротивляется, и, боясь опоздать, отплевываясь, набрал воздуха в грудь, прижался к ее узким безвольным губам, и выдохнул изо всех сил. Нажал на грудь, повторил. Ноги уже почти не чувствовались под весом налипшего и пошевелить ими не получалось. Но Осколок продолжил сражаться за жизнь хас-воительницы. Он вспомнил ее. Смутно вспомнил тоненькую четверорукую девочку с криво заросшими ритуальными шрамами на внешних углах глаз, однажды в предночье постучавшуюся в дверь его мастерской. Потянуло гарью. Хас уже пыталась вздохнуть сама, мучительно кашляя. -- Осколок, эй, ты там живой? Голос Мэдтаура был хрипл и едва слышен -- эта дрянь горит! Я подпалил, будь осторожен! Мягкие чавкающие шаги приближались. -- Не подходи -- крикнул мужчина, загораживая собой воительницу -- прошу тебя. Шаги затихли. Заклубился, пополз дым, густой, тяжёлый. И разом стало легче. На лицо почти перестало липнуть непонятное нечто. А Сигира зашевелилась активнее. Села, все ещё не полностью прийдя в себя, завозилась, очищая глаза. И вдруг застыла. -- Я, это, маску с тебя снял. Прости. Я не мог дать тебе умереть. -- А зачем мне теперь жить, Осколок? Ты снял с меня маску. Назад ее не одеть. Что я теперь? Бесправная самка, обязанная рожать. Вот, что ты сделал, Осколок. Она рывком отвернулась, зашарила на поясе, попутно счищая стремительно засыхающую массу. -- Я отказываюсь быть вещью клана. И сдохну хас-воительницей. -- Нет. Сигира. Нет. По праву мастера-по-маскам, нуждающегося в опеке, я прошу твоей помощи. Или ты захочешь стать посмертно опозоренной, когда я притащу в клан твою маску и скажу, что ты предпочла подохнуть, но не помочь? Стало очень тихо. Дым нещадно ел глаза, и по грязным щекам Осколка пролегли светлые дорожки слез. -- Светает. Решай. Или ты из тех, кто слушает чих каждой песчанки, и боится, что и она осудит? Ты -- женщина, и имеешь право сама решать, как жить. -- Безымянная услышала твою просьбу, и подчиняется, хозяин Тай -- и резко опустилст прежде гордо вздернутая голова, и тихие, безнадёжные рыдания сотрясли тело. - И всё-таки, что это за дрянь на нас навалилась? -- Дай пытался раскопать вещи, но пока безуспешно. -- Не там копаешь! Пять шагов четко назад оттуда, где ты стоишь -- сориентировался минотавр. Станг растер между пальцами почти высохшее нечто, понюхал и удивленно произнес -- Похоже на спитую заварку. -- Нас атаковала заваааркаа? -- возмущения в голосе Дая хватило бы ещё на пару человек. -- Я говорил, грань близко -- спокойно произнес Осколок. Тут все, что угодно произойти может. Вообще, все. В носу резко запершило, и он чихнул. Да как! Гулко, с привизгом. Смачный шлепок почти совпавший с этим чихом на какое-то время остался незамеченным. -- Ой… что это -- тоненьким дрожащим голосом спросил Дай, хватая себя за щеки. Остальные развернулись и увидели сочный шмат бекона, диаметром метров шесть, преспокойно лежащий на песке. -- Магия -- равнодушно пожал плечами проводник. У меня с гранью давняя "любовь". Мы ночевали возле грани, выжили, а это побочный эффект. Надо выдвигаться в путь. Чем мы дальше отойдем, тем быстрее пропадет это влияние. -- А зачем спешшитть? -- чуть окрепшим голосом спросил Дай. Махнул рукой в сторону бекона, и, протыкая тот насквозь, показались вершинки каменных лезвий. -- Ой… мама… Станг хихикнул, глядя на товарища, округлил глаза, и выдул из носа десяток радужных пузырей, некоторые невозмутимо поплыли куда-то, радужно переливаясь под светом солнца, а парочка направилась в сторону Осколка. Он попытался увернуться и почти успешно. Меньший пузырь проплыл мимо, а больший лопнул о его плечо, обдав мелкими мыльными капельками. Раздался скрежещущий вопль, и Саксаул, только что закончивший выкапываться из песка, метнул в злосчастный бекон здоровенный огненный шар. Ошалело встряхнулся и заспешил подальше, но вновь (то ли спуск огнешара зависел от конфигурации ветвей, то ли ещё от чего-то непонятного) сорвавшийся огнешар заставил его резко изменить траекторию забега. -- Эй, друг, перестань метаться! Замри! -- минотавр просек опасность и дал хороший совет. И все бы обошлось, но магия сыграла мерзкую шутку, и несчастный куст застыл на бегу. И грохнулся на бок, покатился по едва заметному склону прямо на расплавившийся от предыдущего огнешара песок. -- Ойо -- шепнула Сигира -- что сейчас будет… И от скорчившейся фигуры, набирая обороты, наперерез Саксаулу помчался смерч. -- Вещи на плечи, и давайте бегом отсюда -- сориентировался Осколок, подхватывая пару заплечней и забрасывая их на спину. -- Я не могу их найти! -- минотавр обшарил стоянку, наскоро обманул короб с лямками, и рванул за Осколком, на бегу пытаясь пристроить ношу на спину. Дай и Станг устремились следом, как и ошарашенная Сигира. Следом рванул пришедший в себя куст. -- Долго нам, хе, бежать? -- Пару дней. -- Я столько не выдержу -- простонал Дай. -- Понесем -- отрезал Осколок.