Не та половина

      — Подождите, Чифэнь-цзюнь! — Цзинь Цзысюань подошёл к мужчине, который сжал рукоять сабли и хотел, видимо, обрушить свой гнев на своего — уже бывшего — помощника. — Предлагаю выслушать этого юношу.       — Согласен с наследником Цзинь, — довольно кивнул Глава Вэнь. — Парень явно раскаивается и вряд ли сейчас соврёт пред нашими лицами. Верно? — последнее слово он адресовал уже самому бастарду Цзинь Гуаншаня.       Цзинь Цзысюань соврёт, если скажет, что остановил Не Минцзюэ по причине, озвученной Верховным Заклинателем. Только услышав, что это его кровный брат, юноша крайне растерялся. Он ещё никогда не видел ни одного внебрачного ребёнка своего отца — хотя ходят они нередко к вратам Башни Кои. Стоит сказать, что здесь причина кроется в его матушке, которая даже слышать не хотела о чём-то подобном, как очередном выродке её нелюбимого мужа. В моменты, когда слуги говорили об очередном подобном приходе, Бай Синьхуа крайне раздражалась и успокоить её могли только сын с невесткой или лучшая подруга детства. Однако Пурпурная Паучиха и Цзян Яньли, естественно гостили не постоянно у них, поэтому рядом оставался её Фа-эр. И, пожалуй, присутствие рядом близкого человека — это единственное, что её останавливало от того, чтобы лично не спровадить либо нерадивую мамашу с младенцем на руках, наивно мечтающая, что с ней-то Глава Цзинь осядет и станет человеком исключительно семейным, либо юношу или деву, которые наслушались речей таких же наивных матушек — как и в первом случае — и теперь думают, что в Башне Кои им предоставят всё и даже посадят на место наследника. Подобное бахвальство госпожа Цзинь не выносила… хотя, признаться честно, жалела наивных особ. Какими доводами руководились эти люди? Если Цзинь Гуаншаню действительно бы было дело до бастардов и их матушек, то точно бы контролировал своё жадное до плотских утех тело. Или же обеспечивал каждую обесчещенную даму с его ребёнком. Но Бай Синьхуа своего мужа знала — тот был слишком жаден для такого расточительства казны Ордена и слишком безответственен для контроля своих блудливых желаний.       И сейчас, видя перед собой похожего чертами лица на него юношу в одеждах Ордена Цинхэ Не, Цзинь Цзысюань испытал… жалость? Даже не жалость! Неправильность происходящего! И те слова Верховного Заклинателя про то, что этого бастарда хотели лишь использовать, а после устранить. И самого кланяющегося бастарда — а в нём же гордая кровь Цзиней! — которому явно пообещали тёплое местечко (про «устранить» было даже мерзко думать). И безжалостность отца… Нет, Цзинь Цзысюань не верил, что его отец непорочен и прочее-прочее, но никогда он не думал, что этот человек может быть так безжалостен к своей родной крови. В голове кольнула иголкой мысль:       «Он только один из… А из скольких бастардов он один? Явно несколько десятков, если не добрая сотня…»       Его локтя нежно коснулись пальцы жены. Цзинь Цзысюань посмотрел на неё и чуть успокоился, видя родную нежную улыбку и слыша звон колокольчика. Молодая госпожа Цзинь посмотрела на бывшего помощника Главы Не и склонилась, чтобы поднять его за локти. В ошеломлении Мэн Яо позволил это сделать. Цзян Яньли проницательно — как умел её отец — посмотрела в чужие глаза. Прозвучавший голос был тих, но в полной тишине не было ничего громче него. В словах была твёрдость и участие:       — Молодой господин, как и сказал мой супруг, мы хотим выслушать вас. Никто не собирается вас казнить на месте. Вы — жертва обстоятельств, хоть и на вас лежит некоторая вина в случившимся. Однако вас понять можно. Поверьте, если не вы, то кто-то бы ещё так же поддался уговорам. Вас не будут казнить, но накажут. А вот тяжесть наказания уже зависит от того, что вы нам расскажете. И чем честнее вы будете с нами, тем легче будет определить степень вашей вины.       — Х-хорошо, молодая госпожа Цзинь, — согласился Мэн Яо, поджав губы и опустив взгляд в пол.       — Провокация была направлена на Ордена Вэнь, Не и Цзян, — задумчиво протянул Цзян Фэнмянь, а после повернулся в сторону Цзэу-цзюня. — Орден Лань, надеюсь, не будет против побыть непредвзятой стороной в разбирательстве?       — Возьмём на себя эти обязательства с честью, — Лань Сичень поклонился, а после снова выпрямился, посмотрев на виновников происшествия. — Наказание должно быть соответствующее тяжести вины.       — Хорошо, — Бессмертный Владыка кивнул и сжал руку супруга. Ощутив ответное сжатие, мужчина повернулся к слугам и отдал приказ: — Пусть никто не уезжает! Начнём расследование прямо сейчас.       — Не участвующие гости пусть остаются в гостевых покоях! — крикнул вдогонку Глава Не.       — Господа, позвольте мне произвести допрос Мэн Яо, — обратился внезапно ко всем Не Хуайсан с крайне решительным — даже несколько грозным — видом.       Веер прикрыл нижнюю часть лица, оставив только хищные золотисто-зелёные глаза. Кровь мясников Не проявить решила себя, видимо, именно сейчас. Названный виновник слегка вздрогнул — такого молодого господина Не он видел впервые. Юноша даже не представлял, что этот человек может быть таким… Правильно говорят, что кровь — не вода.       Вэнь Жохань с усмешкой кивнул наследнику Не. Не Минцзюэ нахмурился, но противиться не стал. Вэнь Цюнлинь подошёл к Мэн Яо и заблокировал его поток ци несколькими движениями. Вэнь Цин одобрительно посмотрела на брата, а чета Не ушла вместе с Лань Сиченем к дальней беседке Каменного сада. Дамы, присутствующие ранее в зале и не участвующие в расследовании, разошлись, как и некоторые заклинатели. Музыкантов отпустили тут же, как стало понятно, что они ничего не знали про губительность мелодии, которую им дал бывший помощник Главы Не.       В зале остались Главы Великих Орденов, учитель Лань, второй господин Вэнь, наследники Цзинь и Цзян. Все взгляды были обращены на Цзинь Гуаншаня. Сам мужчина нервно обмахивался веером и был несколько суетлив — сидел словно на иголках. Честно сказать, он даже не знал, что говорит в подобной ситуации. Как же они поняли, что это был именно он? Ладно, если бы они просто смогли остановить Не Минцзюэ… Впрочем, его предначертанная, наверное, в любом случае бы помогла. Но кто связал его и музыкантов?       — Ты был уж слишком весел, отец, — вдруг прервал тишину Цзинь Цзысюань.       Мужчина слегка обомлел и уже хотел сказать, что весёлый вид — не показатель злых намерений, но Юй Цзыюань успела отчеканить:       — На бастарда бы своего поменьше смотрел и на музыкантов, — голос был похож на рычание тигрицы; Глава Цзинь вздрогнул.       — Глава Цзинь, — продолжил за жену Цзян Фэнмянь со своей знаменитой мягкой улыбкой. Однако от этих растянутых уголков губ и ложно-мягкого взгляда становилось жутко, — к вашему величайшему сожалению, нынче мы склоны доверять Верховному Заклинателю больше, чем вам. Поэтому что бы вы не сказали — всё обернётся против вас.       — Глава Цзинь, скажите правду, — Лань Цижень строго нахмурил брови.       Названный невольно сглотнул, смотря на учителя Ланя, будто бы что-то вспомнив. Все продолжали смотреть на него своими жуткими взглядами — он разворошил осиное гнездо. Воистину трудно слезть с тигра¹! И тут он либо будет спасён из его пасти², либо курица улетит, разбив яйца³.       — При всё уважении, учитель Лань, — подал голос Вэй Усянь, — но вряд ли Глава Цзинь так просто признается в чём-то подобном как покушение на жизнь группы людей, — он ненадолго замолчал, пряча глаза за чёлкой. Его губы вдруг сложились в жестокую усмешку, он вскинул голову, смотря прямо в глаза неудачливого злоумышленника. — Но вы же взрослый человек, верно? Вы не будете доводить нас до крайних мер. Мы просто поговорим.       Глядя в эти потемневшие грозовые глаза, Цзинь Гуаншань понял, что не просто разворошил осиное гнездо… Он разбудил целого дракона. Молодого ещё, но не менее грозного, чем тот, что стоял с ним рука об руку, сверкая кровавыми глазами. Мужчина вдруг осознал, что и остальные знакомые — ранее казавшиеся самыми добродушными и простыми людьми во всей Поднебесной — таили в себе самый настоящий шторм, который не щадил врага. В горле вновь пересохло.       «Почему же я про это не подумал?!» — билась в голове мысль.       «Твой большой просчёт, Цзинь Гуаншань, — про себя начал Глава Вэнь, — в том, что ты недооценил нас. Забылся в каких-то своих победах… А вот каких победах?»       — Вы явно были рассеяны, Глава Цзинь, — начал озвучивать мысли супруга Вэй Усянь. — Видимо, были уверены в победе. Но с чего это вдруг у вас выросла такая уверенность? Вы будто бы действовали по привычному сценарию… — все начали понимать к чему ведёт юноша. — Очень удобно спихивать все грехи на Орден Цишань Вэнь. Вот только вам наверняка кто-то помогал оттуда. Что же вы ещё такого скрываете, Глава Цзинь? — серые глаза потемнели от еле сдерживаемого гнева. Цзинь Гуаншаню показалось, или в этих потемневших глазах и вправду мелькнули знакомые алые искры?       «Всё плохо! Всё очень плохо!» — вопило его сознание, когда он посмотрел на всех присутствующих в зале. Они все смотрели с явным напором и едва ли аура их ци была мирной, давя на мужчину силой.       — Я-я скажу! — не выдержал он, обливаясь холодным потом. Он никогда не был стойким — он признавал это сквозь сжатые накрепко зубы. Его стиль — плести интриги. Прямые столкновения он избегал всеми возможными способами. Поэтому прямо здесь и сейчас, под гнётом чужих гневных намерений, он сломался довольно-таки быстро. Соврать ему не дадут — чета Вэнь бдит за ним…

***

Два дня спустя. Безночный Город. Зал Восхождения Солнца.

      Вэнь Чжулю грубо поставил на колени мужчину перед представителями Великих Орденов — они согласились решить нынешнюю проблему в резиденции Верховного Заклинателя. Недалеко сидели бывший — неофициально, но на этот пост ему уже даже надеяться нельзя — Глава Цзинь и Мэн Яо. Первый был закован в наручники. Меридианы обоих заблокировали во избежание других возможных прецедентов. Однако то, что у бывшего помощника Чифэн-цзюня лишь заблокирован поток ци уже о многом говорит.       Вэнь Жохань внимательно всмотрелся в дрожащего человека, за которым послал своего верного слугу, и жестоко усмехнулся, произнося:       — Много же я вам дал свободы лишь тем, что оставил на своих постах… Как думаете, Седьмой Старейшина Вэнь? — мужчина вздрогнул. Глава перевёл взгляд на Вэнь Чжулю. — Нашёл?       — Одеяния были хорошо спрятаны, — ответил слуга и вынул из-за пазухи свёрток, разворачивая его. Синие одежды заставили предателя обливаться холодным потом уже сейчас. Не удивительно — его сообщник сейчас сидел чуть в стороне преступником.       — Что же, Цзинь Гуаншань сказал правду — нужно только посмотреть на лицо Старейшины, — хмыкнул Вэй Усянь, прищуривая глаза. — Осталось только подтвердить остальные его слова…       — И, пожалуй, заняться Советом Старейшин, — Глава Вэнь опасно сверкнул глазами, а после посмотрел на Не Минцзюэ, кивая ему.       — Старейшина Вэнь, — прогрохотал Глава Не, — смерть моего отца, бывшего Главы моего Ордена и Клана — дело рук бывшего Главы Цзинь и ваших?! — он встал, возвышаясь самой настоящей горой. На его локоть легла тонкая рука младшего брата, но даже у того глаза сверкали крайне опасно из-за веера, который скрывал нижнюю часть лица юноши. Он произнёс вполне доброжелательно следующие слова:       — Боялись силы моих отца и дагэ и решили просто от них избавиться, чтобы на посту оказался слабый мальчишка? Хотели сделать из Пяти Великих Орденов — четыре? Один раз убрать прошлого Главу из-за слишком сильного процветания и в этот раз попытаться убрать нынешнего, чтобы спровоцировать масштабный конфликт между Орденами… Борьба за влияние… — юноша скривился за веером.       Старейшина Вэнь сглотнул, не в силах выдавить и слова из своего горла. Он судорожно закивал, даже не сопротивляясь и не отнекиваясь — он был слабым духом человеком, слабее Цзинь Гуаншаня. Он своими судорожными кивками подтверждал все слова господ Не.       Лань Цижень молчал. На его мертвенно-бледное лицо страшно было смотреть не только его старшему племяннику, но и всем остальным. Его взгляд был крайне тяжёлым, в нём скрывалась уже давнишние тоска и горе. Учитель сжал руки в кулаки и посмотрел на Старейшину Вэнь. Он прокашлялся и начал говорить:       — Отравление на съезде целителей-заклинателей двадцать семь лет назад… — голос на вопросе дрогнул: — Зачем?       Под тяжёлыми взглядами старшего поколения мужчина сглотнул, застрявший в горле ком и начал сипло отвечать, вздрагивая:       — Кто-то из участников подслушал наши планы… Мы не смогли узнать, кто именно и решили отравить всех, чтобы наверняка…       Перед глазами Лань Циженя встало воспоминание о последних минутах жизни его невесты. Он вздрогнул.       «Неужели именно она случайно подслушала чужой разговор?! — судорожно подумал мужчина. — Если бы… Если бы я её тогда выслушал… Тогда бы всё изменилось?!»       Мужчина резко встал, тихо извинился и вышел из зала. Лань Сичень недоумённо посмотрел вслед дяде. Повисла короткая тишина, которая прервалась вставшим со своего места Цзян Фэнмянем. Он обвёл взглядом всех присутствующих, и чуть поклонился. Глава Цзян вышел, чтобы догнать друга. Никто останавливать его не стал. Только Цзян Ваньинь странно посмотрел на два пустых места, а затем на матушку, которая чуть покачала головой, обещая тем самым рассказать всё попозже.       — Что же, — прозвенел голос второго господина Вэнь, — расскажите нам о других предателях, Старейшина Вэнь?       В конце собрания мужчину отвели в Огненный Дворец.

Безымянная аллея в глубине резиденции.

      Лань Цижень шёл мимо деревьев и кустарников, не обращая внимания на дорогу. Он шёл куда глаза глядят, полностью погрузившись в прошлое. В конце концов он резко остановился и свалился прямо на стоящую здесь скамью, упираясь локтями на колени и прикрыв лицо ладонями.       — А-Жень… Выполни одну мою очень эгоистичную просьбу… Пожалуйста, А-Жень, живи, — Гу Мейфен улыбнулась, хоть и была жутко бледна и явно чувствовала себя крайне паршиво. — И ещё… кое-что, — она закашлялась.       — А-Фен, молчи, пожалуйста… — обречённо шептал юноша, сжимая её ладонь в своих. Девушка тоскливо улыбнулась и вновь закашлялась. Силы покидали её всё быстрее. Веки сомкнулись. Грудь перестала вздыматься.       По всем правилам прямо сейчас он должен заплакать… Но, кажется, все его слёзы были потрачены ещё очень-очень давно. Мужчина погружался в свои мысли и самобичевание. Если бы выслушал, если бы узнал, если бы успел… Сознание засасывало его в самое настоящее болото. Он не слышал ничего вокруг… Поэтому вздрогнул, когда его ладони сжали и отняли от его лица. Лань Цижень посмотрел на нарушителя своего уединения. Цзян Фэнмянь сидел рядом и заглядывал своими сочувствующими глазами в его.       — Что бы ты уже не надумал… — начал он. — Не смей винить себя. Как ты мог всё знать и контролировать? Прошлого не вернёшь. Ты сделал всё, что мог.       — Я ничего не сделал… — горько усмехнулся мужчина.       — Сделал, — твёрдо возразил Фэнмянь. — Ты добрался до истины и поможешь нам свершить верное правосудие над виновными.       Лань Цижень сгорбился. Глава Цзян обнял его, выражая поддержку другу. Прямо как тогда — двадцать семь лет назад.

***

      Цзинь Цзысюань вышел из кабинета Верховного Заклинателя и вздохнул. Вышедший следом слуга пошёл вперёд, показывая нужный путь до темниц резиденции. Вскоре он официально станет Главой Ордена Ланьлин Цзинь — отца никто не допустит до власти: не только Старейшины, которые тряслись за свою репутацию, но и он сам с матерью и другими свидетелями инцидента во время пира в честь свадьбы наследника Не и Вэнь Цюнлиня. Поверить, что подобная ответственность ляжет на его плечи так рано, было трудно — Цзинь Гуаншань явно не собирался передавать свой пост до самой своей смерти, видимо. Нет, его готовили к управлению Орденом и Кланом, и он даже иногда занимался документами заместо отца. Однако то было всё, когда он являлся только наследником, а не без пяти фэн Главой.       Его первые действия на этом посту и приказы покажут сразу, что он за лидер (и лидер ли вообще). И за дальнейшей политикой будут следить так же. Сейчас он говорил с Бессмертным Владыкой и Чифэн-цзюнем, чтобы попросить об одном одолжении, содержащее в себе его решение и намерения, которые являлись для него самыми правильными. Перед этим он обсуждал это с матушкой и своей супругой. Обе Хозяйки Башни Кои — старшая и младшая — поддержали его идею. Синьхуа, правда, сначала смотрела слишком хмуро, но потом всё же смирилась с нынешним положением вещей.       Простые коридоры сменились на более грубые, сложенные из крупных обтёсанных до гладкости временем булыжников. На стенах горели факелы, создавая угнетающий полумрак. Встречались редкие одиночные стражники. Начали мелькать камеры — чаще пустующие, чем занятые. Цзинь Цзысюань повёл плечами, скидывая мрачную ауру с них. Вскоре показалась нужная камера, слуга попросил открыть её у ближайшего адепта — у всех был один ключ от всех камер. Железная дверь открылась и закрылась, когда почти Глава Цзинь вошёл.       Молодой мужчина обвёл помещение взглядом, останавливаясь на одинокой фигуре. Человек пошевелился, звеня прикреплённой к стене цепью на ноге. Одно узкое окошко давало меньше света, чем факелы в коридорах. Поэтому рассмотреть отдельные черты лица было трудно, но это было неважно. Юноша перед ним был ему с недавнего времени знаком.       — Молодой господин Цзинь, — Мэн Яо встал и поклонился, но его схватили за локти, разгибая и смотря просто в глаза. У заключённого от удивления широко распахнулись глаза, однако он промолчал.       — Ты предал Главу Не, потому что хотел признания отца, верно? — свет от окна падал прямо на его лицо, отчего было видно все его эмоции. Мэн Яо не понимал, почему наследник Цзинь сейчас спрашивает уже известную информацию, но взгляд — выпытывающий, будто бы он хотел в чём-то убедиться — заставил его кивнуть. Руки Цзинь Цзысюаня переместили на его плечи. — И ты всё ещё хочешь носить фамилию Цзинь? — вновь кивок, ведь слова не хотели выходить из горла из-за подступившего кома. Цзысюань отвёл взгляд в задумчивости. — Как ты и слышал: отец, скорее всего, убрал бы тебя. А если бы и оставил, то дал бы имя с иероглифом «Гуан» — в этом я уверен. Ты сам понимаешь, что бы это значило. Он был тем ещё манипулятором… — золотые глаза снова обратились на заключённого. — Я же хочу дать тебе имя Цзинь Цзыяо⁴. Ты — мой брат. Мне жаль, что твоя судьба сложилась сначала так ужасно. Позволь мне загладить вину за нашего отца. Ты очень способный помощник, и я хочу дать тебе этот пост, когда стану Главой Ордена. Если ты откажешься, то ничего страшного. Тебя признали жертвой, и я выбил право держать тебя в Башне Кои три года. А после ты будешь свободен. Я дам тебе нужное и интересное для тебя образование и необходимые средства.       — Я… — юноша опешил и слегка отстранился в лёгком испуге. — Молодой господин Цзинь! Это… Я не достоин подобной милости от вас! Из-за меня чуть не погибли ваши друзья и… и… — Мэн Яо поник, его плечи начали вздрагивать. — Разве сын шлюхи достоин хоть чего-то?..       — Конечно достоин! Не говори глупостей! — Цзинь Цзысюань встряхнул его за плечи, вновь заставляя смотреть на себя. — И помимо тебя у меня ещё есть другие братья и сёстры — я уверен в этом. И среди них есть разные люди, которым я хочу помочь. Сделать то, что не сделал мой отец, ведь они тоже достойны жить в достатке и в уважении! Позволь мне хотя бы немного помочь, а после ты сам решишь, что хочешь от жизни в дальнейшем.       Мэн Яо притянули в объятия, когда он не выдержал и зарыдал. А после, когда истерика прошла, почти Глава Ордена позвал стражника, показал ему нужный документ и попросил снять с ноги своего брата цепь. Они оба улетели на Суйхуа. У входа их уже ждали Бай Синьхуа и Цзян Яньли, которые тепло поприветствовали юношу. Выделенные покои были подобающие брату Главы Ордена. В них он проведёт три года…       «Может, всё не так уж и плохо? Мама, а ты как думаешь? — подумал он, вздыхая. — Хорошо, что я не сказал, что с мелодией мне помог наёмник, а не Су Миншань. Пусть хоть в чём-то я сдержу своё слово. Я не хочу становится похожим на бывшего Главу Цзинь! Я повёл себя так, как и он, и что из этого вышло? Я потерял доверие людей, которым было плевать на моё происхождение и чуть не убил невиновных! Мама, мне так сейчас стыдно перед тобой… Надеюсь, что ты простишь своего глупого сына…»

***

      Вэнь Цюнлинь обеспокоенно смотрел на братьев Не, которые ходили из угла в угол комнаты, чуть ли не сталкиваясь, словно два тигра в клетке. Наконец Вэнь Нин выловил своего мужа и усадил рядом с собой за столик с недавно заваренным чаем, беря его руку в свою и поглаживая пальцами нежную кожу. Не Минцзюэ сам сел спустя ещё целый кэ с небольшим своих метаний. Стоящее рядом вино тут же оказалось сначала в пиале, а потом и в желудке. Глава Не хмуро смотрел в пустоту, а затем выдохнул, звонко поставив пиалу обратно на стол.       Недавно открывшаяся правда давила на плечи и сознание. И немного успокаивало их разум только то, что все главные виновники понесут надлежащие наказание — четыре удара дисциплинарного кнута от каждого пострадавшего Великого Ордена, полная блокировка меридиан и пожизненное заключение в темницах в полной изоляции со скудной едой. Помощь лекарей будет самой минимальной и только по прошествии четырёх дней. Для привыкших к роскоши и комфорту богатых господ — это было одно из самых жестоких наказаний. Всё-таки они повинны перед всеми Великими Орденами. Все имели право потребовать мести. Особенно Вэни и Не имели полное право потребовать более жестокое наказание, исполненное ими же.       Оба брата синхронно вздохнули и посмотрели друг на друга.       — Мэн Яо… — начал тихо Не Фен.       — Этот, — чуть рыкнул Минцзюэ и выдохнул, сжав одну руку в кулак. — Пусть лучше не появляется у меня на глазах все эти три года! А там я посмотрю.       Что бы кто не говорил, а к своему уже бывшему помощнику мужчина успел привязаться довольно сильно. А от того его предательство кололо сердце ещё больше. Чифэнь-цзюнь не понимал поступка этого юноши, но очень хотел. От того и не требовал казни. Гнев всё ещё гудит в нём. Быть может даже и трёх лет не пройдёт, как Не Минцзюэ сам попробует наладить отношения. А Хуайсан, возможно, даже раньше это сделает — он всегда был отходчивым, хоть и злопамятным. Поэтому Мэн Яо в любом случае придётся столкнуться с пакостями младшего Не.       Но, конечно, больше всего выбил тот факт, что смерть их отца была спланирована не Вэнь Жоханем, а Цзинь Гуаншанем со Старейшинами Ордена Вэнь, которым нужно было ухудшение репутации Бессмертного Владыки и ослабление — даже малейшее — Ордена Цинхэ Не. Чифэн-цзюнь был опустошён после осознания того, что он всё это время злился на невиновного. А потому подошёл к Верховному Заклинателю чуть позже последнего обсуждения наказания и извинился за несправедливый гнев. Глава Вэнь тогда довольно-таки сильно удивился сначала, но потом рассмеялся и сказал, что совсем не в обиде и Не Минцзюэ нужно самого себя простить, чтобы жить в спокойствии и дальше.       А Вэнь Нин… А что Вэнь Нин? Вэнь Нин может лишь поддержать обоих Не в столь непростой период осознания всей их жизни. Господин Цилинь вздохнул и подлил ещё вина в пиалы супруга и дагэ.

***

      Пещера ничем не освещалась кроме одинокого талисмана. В глубине слышалось, как с шумит совсем небольшой родник, образуя маленький ручеёк. Вход в пещеру был заблокирован заклинаниями, которые создавали на выходе густой белый туман. Повернувшись к разным стенам, в пещере сидело двое юношей. Никто из них явно не желал вести беседу с другим. И если один из них был погружён в медитацию, то другой просто не мог выгнать целый рой мыслей из головы.       Су Ше в очередной раз про себя чертыхнулся. Совсем недавно к барьеру приходил Цзэу-цзюнь, чтобы сообщить о недавних событиях на пиру в честь свадьбы Не Хуайсана и Вэнь Цюнлиня. А так же о разбирательствах, которые пошли после этого. С замиранием сердца он тогда слушал слова Лань Сиченя, думая, что прямо сейчас тот скажет его имя и то, как он участвовал во всём этом. С растерянностью он слушал, что в Облачные Глубины смог пробраться наёмник-заклинатель, чтобы украсть «Сборник Смятения» из тайной секции библиотеки Клана Лань. И вся эта история очень даже убедительно звучала из уст наследника Лань. Именно это и рассказал Мэн Яо. Однако провал этой аферы его крайне расстроил. Он мысленно проклинал всех, кто поспособствовал раскрытию дела, в котором он был замешан.       Лань Ванцзи же, кажется, совсем не среагировал на эти новости… Так казалось, по крайней мере. Никто, кроме его брата, и не смог бы прочитать все его эмоции. В его голове был не меньший рой… Хотя, какой рой? Самый настоящий ураган чувств и мыслей!       «Вэй Ин чуть не пострадал! Вэнь Жохань не смог его защитить! Никто не смог его защитить! Никто! А я смогу! Я точно смогу! Мне надо только выбраться отсюда и украду его, и мы вместе уйдём далеко-далеко, где никто не сможет нас найти! Никто! Никтониктониктониктониктониктониктониктониктониктониктониктониктониктониктониктоникто… Вэй Ин может прямо сейчас страдать из-за этого Жоханя! Как он не понимает, что тот точно его погубит?! Нужно выбираться как можно скорее!»       Эти мысли повторялись с одной и той же цикличностью… Кровавых кашлей становилось больше…