Обременённая пульсом

      Прохладный весенний ветер ласково прошёлся по волосам, и небольшие прядки защекотали Казуми щёки, поэтому она сильно сожмурилась, попутно заправляя их за уши. Каких-то пару лет назад она и мечтать не смела о том, что попадёт в Юэй на геройский факультет, тем более в «A» класс. А теперь девушка не торопясь шла по чересчур людным улицам Токио прямо туда, в школу мечты. Омрачал лишь тот факт, что если бы она не успела спасти странного паренька с не менее странной причудой (подозрительно-липкие шары на голове, заменяющие волосы — это разве не странно?), на которого вот-вот грозился упасть поверженный кем-то робот-экзаменатор, то не видать ей было бы Юэй как своих ушей. Ведь Зуми не смогла «прикончить» ни одного робота. Девушка пыталась утешить себя тем, что её причуда просто не боевая.       Вчера пришли результаты экзамена. Она открывала красивый белый конверт потными и дрожащими руками, а потом перед глазами мелькало лишь одно слово — «сдала». Девушка не знала, смеяться ей или плакать. Это казалось нечестным — там были дети куда талантливее и упорней неё, но прошла именно Казуми — слегка глуповатая, пугливая и неуклюжая девица, боящаяся даже говорить с незнакомцами.       А ведь она должна была быть не такой, как сейчас. Ещё в возрасте пяти лет, когда Зуми ходила в детский садик вместе с Кацуки и Изуку, врачи поставили ей самый страшный для того времени диагноз. Тогда в медицинской карточке большими чёрными буквами было напечатано «Бездарна». У всех детей в её группе, кроме Мидории, способности проявились где-то в четыре года, но она со своим зеленоволосым другом были белыми воронами среди одарённых. Даже сейчас Казуми помнит как над ними глумился один человек. Отвратительный, по мнению девушки. Он был ужасен даже в детстве, а каков Бакуго сейчас — об этом страшно подумать.       Зуми горько прикусила губы, сглотнула противный комок, застрявший в горле, а затем её захлестнули воспоминания.       — Ты такая же, как Деку, да? Бездарная! — маленький мальчик в лице Бакуго глупо хихикнул, тыча пальцем в Казуми.       — К-Кацуки, прекрати! — девочка чувствовала, как от слёз намокают щёки.       А она ведь его совсем не трогала. Зуми тихонько сидела на качелях и рисовала, в то время как остальные ребята мирно играли на детской площадке.       «И чего тебе неймётся, противный, гадкий уродец!» — уже тогда она осознавала, что начинает ненавидеть Бакуго всей душой. Той ненавистью, на которую только способен пятилетний ребёнок. Пока ещё не познавшая жизни, сердце которой было чисто и невинно, девчушка уже тогда хотела так же унизить мальчика. Хотела отомстить за Изуку, над которым тоже издевались.       «Но ведь Изуку такой хороший! Намного лучше этого напыщенного индюка!»       — Знаешь, — неуверенно начала девочка, попутно вытирая влажные глаза рукавом кофты, — теперь я буду называть тебя Киккакэ*!       Гадкая улыбочка медленно сходила с тонких губ Кацуки, казалось, что он вот-вот прибьёт её с помощью своей причуды. Просто подорвёт на этих самых качелях, не оставив мокрого места.       — Замолчи, дура! — мальчик грубо вырвал альбом с рисунками из рук Зуми, из-за чего последняя изумлённо ахнула, посмотрел на последнюю работу и засмеялся. — Что это за фигня? Вот это ты, это твой папашка, а где же мама? Ах, чуть не забыл, ты же наполовину сирота! Знай своё место, крыса помойная!       Казуми до сих пор отчётливо помнила те небольшие языки пламени и клубы дыма, которые выходили из-под пальцев Бакуго, крепко сжимающего её альбом. В районе живота что-то невыносимо больно скрутило, выворачивая всё её естество наизнанку. В больших голубых глазах отражались тлеющие рисунки. Всё то, что она нарисовала сегодня и хотела показать папе, было уничтожено. Слёзы текли ручьём, не собираясь останавливаться.       — Т-ты… ты придурок, Кацуки! Ты жаба! — Зуми упала на колени, к ногам мальчика, прямо туда, куда он бросил остатки почти сгоревшего альбома. Её альбома. Она просто хотела нарисовать подарок папе на день рождения, но никак не ссориться с бывшим другом.       Они дружили, пока были равны. Пока у Кацуки не появилась причуда. Но в какой-то степени Казуми должна поблагодарить Бакуго, ведь именно из-за него в её медицинской карте теперь нет этой глупой пометки. Того клейма, которое могло остаться с ней до конца жизни.       Девушка помнит и то, как впервые узнала о своём даре. Помнит загадочную грязно-пурпурную дымку с лёгким запахом фиалок — её любимых цветов. Помнит, как вместо противного Кацуки перед ней сидела самая настоящая жаба: склизкая, пахнущая болотом и сыростью. А ещё помнит, какой скандал воспитательница устроила её отцу, когда как Мицуки отнеслась к этому относительно спокойно, прекрасно зная характер своего сына. Она извинилась за поведение Кацуки, отвесила последнему смачного подзатыльника и пообещала купить Казуми новый альбом, взамен того, что сжёг мальчик.       В тот злосчастный день она узнала, что не бездарна. Причуда Казуми называется «биотрансформация». Она нередко встречается среди остальных причуд, однако каждая из них уникальна. Кто-то меняет структуру веществ, кто-то плотность воды и состав воздуха, а кто-то — трансформирует себя и объекты во что угодно. Дар Казуми относится к последней категории. Полгода назад лимит использования дара составлял ровно двенадцать раз, однако Такаги давненько не тренировалась — было совсем не до этого. Она с головой погрузилась в книги, готовясь к письменной части вступительного экзамена Юэй. Про физические тренировки Казуми и вовсе забыла, а может просто не хотела о них думать. Даже физкультура в школе давалась ей очень непросто, что уж говорить о самостоятельной подготовке. Может, будь у неё тренер, Такаги бы достигла больших результатов, но только где его взять.       Однако хорошие воспоминания о Кацуки у Зуми тоже есть. Хотя бы то, когда он пришёл на её четвёртый день рождения (хотя, пришёл — это громко сказано, скорее его силком притащила Мицуки, которая тогда неплохо общалась с Дайске, поэтому и решила прийти) и подарил маленького жёлтого мишку с большим розовым сердцем в лапах, на котором красивым шрифтом была вышита надпись «Happy Birthday».       «Кажется, этот мишка до сих пор валяется где-то в чемодане… Почему я его ещё не выбросила? Ведь этот урод…» — Казуми резко остановилась, едва не упав, будто бы осознала что-то предельно важное. Будто бы нашла ту ниточку, за которую нужно держаться, если она хочет остаться на плаву и жить спокойно. Почти как раньше.       «Нет, так больше нельзя».       Она не должна сожалеть о том, что было и прошло. К прошлому можно как-то относиться, хорошо или плохо, но сожалеть — глупо. Сожаление — это удел слабых духом, из чувства сожаления нельзя создать ничего полезного.       «С этого момента я попытаюсь относиться к прошлому с благодарностью, потому что оно дало мне хоть какой-то опыт… Даже если этот опыт горький и тяжёлый, я всё равно извлекла из него урок. От Каччана нужно держаться подальше. Всё-таки не зря я пару месяцев уговаривала отца вернуться в Токио… Я не могу упустить шанс учиться в Юэй! Не могу упустить шанс стать героем! Я смогу сделать это, даже если будет чертовски сложно!»       Полная решимости, Казуми не заметила, как подошла к воротам Юэй.