***
Смерть Хасана до сих оставалась моим самым большим горем наравне со смертью родителей. Как только я вспоминала его светлую улыбку, что всегда была направлена в мою сторону, а я даже не понимала, чем она вызвана, серые, но такие безумно красивые, добрые глаза, моя душа наполнялась печалью. Я хотела плакать, но слёз во мне уже не осталось, а о настроении и сказать нечего, даже Аслан не может меня хоть как-то развеселить, но я его не виню. Почему именно в тот момент, когда я поняла, что такое любовь, Аллах сразу забрал её у меня? Правда ли в этом есть какое-то проклятие, я не знала, но дядя Мурад был в этом уверен. Встреча с неожиданно появившимся в моей жизни кузеном Мехмедом вызвала во мне неопределённые чувства. По словам султана мы уже были знакомы в детстве, но я слабо помнила этого юношу. Новый Шехзаде смотрел на меня так холодно, что я иной раз вздрагивала, вспоминая этот взгляд. Это не Хасан, определённо нет. Я печально вздохнула и сняла подаренную тику. Она должна была стать помолвочным подарком, а стала посмертным. Шахи-хатун отошла ненадолго, чтобы получить для меня новое платье, что было предназначено для небольшого пира в честь приезда моего кузена, так что я сидела совершенно одна в своей комнате. Мне не хотелось новых платьев, каких-то украшений. Они не поднимут мне настроение. Они не вернут мне Хасана. Тика была такая лёгкая, почти невесомая. Россыпь драгоценных камней не делала её какой-то слишком роскошной, объёмистой, но она передавала то нежное чувство Хасана по отношению ко мне и ту любовь. По щеке предательски стекла крохотная слеза, и я уже собиралась надеть тику обратно, как заметила небольшую надпись, выгравированную с внутренней стороны. Приглядевшись, я смогла различить знакомые слова. «Моя луна» Моё сердце дрогнуло, а губы приоткрылись в безмолвном крике, что был в моей душе. Я хотела кричать, рыдать навзрыд, но вместо этого безжизненно скатилась по изголовью кровати вниз, на пушистый ковёр. По щекам потекли непрошенные слёзы, но я даже не попыталась их остановить и лишь уткнулась лицом в колени, крепко сжимая в руке Его подарок.***
Впервые я из одного видения плавно переключилась на другое.***
Я с неподдельным восхищением наблюдала за тем, как Хасан демонстрирует мне свои новые навыки по верховой езде. Последний год мой кузен очень упорно занимался этим делом, делился со мной знаниями, полученными на уроках, хоть я почти ничего и не понимала, но с радостью слушала, ведь он так интересно рассказывает. Младший сын султана так ловко управлял своим скакуном, что я иной раз еле могла сдержаться от того, чтобы не раскрыть рот. Я уверена, даже не все взрослые так умеют! А Хасану 12 лет! Люди султана, что присматривали за нами, стояли немного поодаль от меня, но в любой момент могли оказаться рядом, чтобы защитить от малейшей опасности. Хасан с довольной мальчишеской улыбкой подъехал ко мне, завершив представление, и я радостно захлопала в ладоши. — Это потрясающе, Хасан! — воскликнула я, не скрывая восхищённого блеска в глазах, а потом смущённо улыбнулась, — Я бы тоже хотела так умело ездить верхом. — Так в чём проблема, кузина? Я вас с радостью научу. Он ловко спрыгнул с седла и подвёл своего жеребца прямо ко мне, пока я стояла ошеломлённая после его слов. Я даже не отшатнулась от внезапно появившейся прямо передо мной лошадиной морды, пребывая в неприкрытом шоке. Только, наверное, когда я вздрогнула от горячего дыхания, что опалило моё лицо, я осознала, что никогда так рядом не стояла с этим животным. Хасан заметил мой испуг и, легонько взяв меня за руку, осторожно потянул в свою сторону, переключив моё поле зрения на себя. Я, увидев перед собой знакомые милые очертания, выдохнула и наконец негромко вымолвила: — Но вы не обязаны, я же никогда даже не сидела верхом! — Тогда мне тем более нужно вам помочь, — он светло улыбнулся, — пожалуйста! Я сдалась под его невинным взглядом и со вздохом кивнула. Хасан засветился от счастья. Он кинул короткий взгляд на своих смотрителей, чтобы удостовериться, что те не начинают подозревать что-то неладное по отношению к странным действиям сына своего падишаха, и аккуратно взял меня за руку. — Я хочу, чтобы вы сначала познакомились. Я, как заворожённая, молча кивнула, понимая, о ком он говорит, пусть у меня всё внутри и сжалось от подступающего страха. Перед моим лицом, пусть и не так близко как в первый раз, оказалась знакомая морда, что добро, как я подумала, фыркнула, завидев меня. Кузен улыбнулся. — Вот видишь, ты ему нравишься! Лале, это Дункас, мой добрый верный друг. Дункас, это Лале, моя любимая кузина, — я почувствовала, как мои щёки заалели, — Я очень хочу, чтобы вы подружились. И, не дожидаясь чьей-то реакции, он подвёл мою ладонь к морде своего жеребца и положил её на немного грубую, особенно по сравнению с моими совсем детскими ладошками, шерсть. Мне было очень страшно, но рядом был Хасан, а ему я доверяла на все сто процентов. Когда Дункас не отпрянул, не замотал головой, не пошёл на меня тараном, я заметно успокоилась, облегчённо выдохнув. Ладонь Хасана, что была немного больше, продолжала лежать поверх моей, за что я была ему искренне признательна. Заметив, что я вполне себе спокойна, он убрал свою ладонь и прошептал: — Не бойся, погладь его. Я, не отрывая взгляда от собственной ладони, что впервые чувствовала под собой нечто подобное, как лошадиная морда, неуверенно кивнула скорее для себя нежели Хасана и осторожно повела ладошкой по тёмной шерсти. Конь немного качнулся, но я не испугалась, будто почувствовав, что так он говорит, как ему это нравится. Сначала осторожно, потом более уверенно я гладила Дункаса, пока моё сердце не наполнилось странным теплом от этих ощущений. Я счастливо засмеялась и посмотрела на Хасана, что продолжал стоять рядом. Он улыбнулся и кивнул каким-то своим мыслям. — Сейчас я позову кого-нибудь, чтобы они помогли вам залезть в седло. Самой вам будет сложно это сделать, особенно в первый раз, а я не хочу, чтобы вы упали. Я изумлённо приоткрыла рот, как будто позабыв, что последует после знакомства с жеребцом, а потом слабо улыбнулась и кивнула. Хасан помахал кому-то рукой и подозвал одного из крупных мужчин. Коротко изложив ситуацию, сын султана самостоятельно быстро взобрался обратно в седло, а мне лишь оставалось ждать, когда меня посадят туда же. Почему это как-то высоко внезапно стало? Ох, Шахи-хатун меня не похвалит. Она бы, наверное, в обморок упала, когда это увидела. А мне бы просто не упасть. Мужчина, что подозвал Хасан, аккуратно взял меня за талию и помог посадить меня перед юношей, что сразу же крепко обхватил меня руками, чтобы я не упала. Я старалась не смотреть вниз, но из-за пресущего любопытства бросила туда короткий взгляд. Каждая частичка меня напряглась от подступающего страха, и я крепко зажмурила глаза. О, Аллах! Я начала мысленно молиться. — Лале… Лале, — вернул меня в реальность нежный голос кузена, я испуганно посмотрела на него, — Расслабься, пожалуйста, я тебя держу, — он подбадривающе улыбнулся, и моё сердце слабо ёкнуло. Я ещё долго смотрела в его поразительно красивые глаза, пытаясь успокоиться. Потом первым делом я опустила руки, что крепко прижимала к груди. Положила одну на колени, а другую на седло, чтобы как-то держаться. Мои ноги свисали с одной стороны седла, как и положено всем девушкам, и больше всего я боялась просто соскользнуть с него, но крепкие, пусть и мальчишечьи руки Хасана не давали мне этого сделать. Ещё, наверное, минуту я привыкала к своему нынешнему положению, а потом начала немного ёрзать на месте, устраиваясь как можно поудобнее. Хасану я доверяю, Дункасу я доверяю, себе пока не очень, но первых двух фактов мне вполне достаточно. — Всё хорошо? Я снова посмотрела на Хасана. Он терпеливо ожидал, когда я освоюсь и буду готова к уроку. Моё внимание вдруг привлекли его волосы, что немного разметались во время езды. Обычно они скрывались под тюрбаном, и я редко могла увидеть их в таком состоянии. Хасан предпочитал снимать с себя всё лишнее во время верховой езды, и его юный возраст вполне себе это позволял. Какой же у меня всё-таки красивый и уже такой взрослый кузен, его будущей жене невероятно повезёт. — Да, я готова, — уверенно, насколько это возможно, кивнула я. Хасан улыбнулся и взял поводья, а я мысленно прочитала короткую молитву. Я не боюсь, я не боюсь, я не боюсь… И пусть я за этот урок так ничего и не запомнила, но зато полностью перестала бояться лошадей благодаря своему кузену и намного увереннее чувствовала себя в седле, даже одна несколько минут посидела. Хасан за весь наш урок вёл Дункаса очень медленно, коротким шагом, что напоминало простую прогулку, но для первого раза этого было вполне достаточно. Я была в восторге уже от этого. Мне даже не хотелось слазить с седла, когда мы вернулись на изначальное место и должны были возвращаться во дворец. — Лале, в следующий раз я ещё с вами позанимаюсь, — сказал Хасан, смотря на меня снизу-вверх, пока я прижималась к шее жеребца. — Правда? — с надеждой в глазах тихо спросила я, приподняв голову. Кузен улыбнулся и протянул ко мне руки. — Идите сюда, моя луна. Я почему-то не обратила должного внимания на его обращение, так как уже в предвкушении думала о следующем уроке, и соскользнула с седла прямо в руки Хасана, что осторожно поймал меня и сразу сделал шаг назад, почему-то смущённо почесав затылок. А я же светилась от счастья. Но знала бы я, что в будущем он не раз будет называть меня так во время наших занятий по верховой езде. И не только. И к 14 годам эти два простых слова из его уст заставляли моё сердце вздрагивать всё сильнее.***
Я почувствовала, как чьи-то лапы настырно прикасаются к моему лицу, а на груди сидит что-то тяжёлое, и резко открыла глаза. Я еле сдержалась от крика, увидев перед собой знакомую мордашку Носферату, что склонился надо мной. Кот, видимо, убедившись в моём пробуждении, непринуждённо слез с меня и спрыгнул на пол. А я до сих пор не могла отойти от шока, что парализовал моё тело. Заметка: не спать рядом с котом. Лишь повернув голову набок, я увидела портрет Хасана, что, видимо, выпал из моих рук во время отключки. Видение, связанное чисто с ним и Лале. Так странно. Обычно они шли в более менее логической цепочке, а последнее так вообще спустя два года после его гибели. Моё сердце больно сжалось, стоило лишь вспомнить о том, что я только что увидела. Воспоминание Лале, её сильная связь с Хасаном ещё с самого детства, это прозвище. Не тюльпан, перевод её имени, а луна. Почему именно оно? Вздохнув, я постаралась переключить мысли в другое русло. Но всё крутилась возле одного и того же. Почему-то вдруг вспомнила Шима, точную копию Шехзаде. Не удивлюсь, если и его детские фотографии точно такие же, как и Хасан в 12 лет. А ведь у него точно такая же улыбка...