Хочу, не могу

Тайренэль. Ужасный, ужасный день. Начался отвратительно и так же заканчивается. Тайри посмотрел на часы — половина второго. Где мужа носит в такое время? Хотя он же сказал — у брата будет. Но так долго?! А вдруг что случилось? Нужно было спросить где комната этого Яртетиса. С другой стороны — ну спросил бы, но идти туда и мешать долгожданной встрече родственников некрасиво. Им наверняка многое нужно обсудить, давно не виделись. Просто… Тайренэль предпочёл бы, чтоб общение братьев проходило в его присутствии. Это глупо, не нормально, ревновать Вальсдена к его родному брату уже чересчур. Однако Тайренэль ничего с собой не мог поделать. А ведь когда он проснулся, его сразу же охватило невыразимое, безграничное счастье. Потому что первым, что он увидел, как только открыл глаза, было прекрасное лицо старшего мужа. А потом Тайрен вспомнил, что ему снилось, и тут же нахлынули ненормальные желания, которые мучили его вчера и которые воплотились во сне в самом безнравственном, невероятном виде: всю ночь он раздевал Вальсдена, катал по кровати, ложился на него всем телом, тёрся. Даже, да простят небеса, облизывал и обнюхивал. Это не говоря уж о бесконечных поцелуях, которыми юноша покрывал мужа с головы до ног. Самое ужасное, он не мог назвать эти непристойные видения кошмаром. Какой же это кошмар, когда тебе настолько хорошо, что кажется ты уже в раю? Как же удачно он догадался положить лавку. Страшно представить, чтобы бессознательно мог натворить, если бы не она. Охватившая его утром потребность немедленно завалить мужа на постель и материализовать ночные грёзы была настолько острой и невыносимой, что пришлось даже впиться в бедро ногтями, лишь бы хоть немного отрезвить воспалённый разум. Потом уже, когда Валли ушёл, а сам Тайренэль скинул напряжение привычным способом, он попытался проанализировать всё происходящее, хоть как-то объяснить, оправдать свои недостойные желания. Только ничего путного на ум не приходило. Как не крути, а то, что ему снилось, то, чего он захотел, стоило увидеть супруга, целомудренным устремлением никак не назовёшь. Да, Вальсден, конечно, совершенство, однако ни одному вменяемому ангелу в голову не придёт вылизывать непорочному идеалу шею, как делал тот вчерашний кареглазый демон зеленоглазому, хватать за волосы, запрокидывая лицо, чтобы впиться страстным поцелуем в губы, обтираться, соприкасаться телами — как те, в книжке, или гладить член, как безотчётно сделал он сам. Совершенство следует чтить, поклонятся ему, восхищаться издалека, благоговеть. Даже дружеский поцелуй из чистой симпатии — уже лишнее. Сам Тайри до такого не додумался бы, это всё тлетворное влияние окружения! Кругом тёмные, помешанные на сексе, разврат, книжки непристойные. Валли ко всему такому привык, у него получается избегать ядовитого воздействия демонической среды. На неподготовленную же душу Тайрена скопом всё навалилось, запустило губительные побеги внутрь, а он это даже не сразу почувствовал! И теперь отравлен, осквернён. Вот она где скрывалась, настоящая опасность! Но как избежать этого влияния, если буквально на каждом шагу натыкаешься на грех? Вроде бы думаешь: ну разговоры, картинки, сцены — это не очень страшно, реальной угрозы они не представляют. Однако оно потом всё откладывается в подсознании и исподтишка начинает разрушать душу, и ты этого не поймёшь, пока не станет слишком поздно. Какое счастье, что Тайри вовремя догадался. Он уже в одном шаге от настоящего падения. Ещё немного и… нет, соития с мужем ему, разумеется, не захочется… С чего бы? Но и остальное от секса недалеко ушло. Нужно срочно начать активное сопротивление. Никаких, даже малейших, прикосновений, разговоров на тему секса. Закрыть глаза, уши, делать что угодно. Стойкость, решительность и бескомпромиссность — вот в чём спасение! Иначе он и сам на дно упадёт, и невинного супруга за собой утянет. Ведь сам Тайрен, в отличие от него, является мужчиной, причём далеко не безгрешным. Дотрагиваться до мужчины Вальсдену всё же не стоит, это может его осквернить. В целом план ясен — никакого послабления ни себе, ни мужу. И перестать трогать свой член, в конце концов. Сколько можно идти на поводу у низменных желаний. Он уже взрослый ангел и просто обязан научиться подавлять физиологические порывы, сегодняшний грех был последним! На том порешив, Тайренэль собирался уже стереть с себя результаты этого самого греха, салфетками, как советовал муж. Только так и не увидел, куда их потом можно будет выкинуть. Пришлось снова пачкать одежду. Ну ничего — это же точно самый последний раз, больше у него трудностей, связанных с рукоблудием, не возникнет. На душе сразу стало намного легче и спокойнее. К сожалению это оказалось единственным светлым моментом за день, далее хлынула лавина самых невообразимых неприятностей, чудовищных происшествий и постоянное воздействие мучительного, прямо-таки демонического искушения. Вальсден, словно почувствовав решительный настрой Тайри, стремился сделать всё, чтобы этот настрой сбить. Это происходило не нарочно, конечно, тем не менее чрезвычайно подтачивало силы юноши в борьбе за чистоту их обоих. Вот взять хотя бы одежду, мантию эту, в которую облачился сегодня муж. По началу Тайренэль был готов поставить памятник создателю сего целомудренного одеяния. Просторный балахон настолько хорошо скрывал тело мужа, что Тайри мог совершенно спокойно смотреть на него без всякого опасения за свою реакцию. Однако спустя какое-то время он поймал себя на том, что пытается представить Валли без этой чёрной штуки, вызывает в памяти гибкий стан, красиво очерченные мышцы, плавные линии прекрасных ног. Это проклятие какое-то! Лучше бы супруг оделся как вчера, хотя бы не будоражил воображение. Тайрен весь измучился, прогоняя из головы неуместные образы, а Вальсден тем временем всё провоцировал и провоцировал! То изогнётся так, что ткань загадочно обрисует какую-нибудь часть тела, то подойдёт слишком близко, то скажет что-нибудь этакое. Солнышко, надо же. Тайри так никто никогда не называл, в устах старшего мужа это прозвучало не ласково, как, наверное, должно было, а очень интимно, волнующе. У Валли вообще голос слишком… пленительный. Бархатистый, как его нежная кожа. А когда демон подошёл сзади и низко склонился, Тайрена окутал аромат, едва уловимо исходивший от него. И от этого запаха, чарующих голосовых вибраций, близости, он чуть было не сорвался. Каким-то чудом удалось сдержаться, и не затащить Вальсдена на себя, усадить на колени, присосаться к дивным губам, запустить руки под дурацкую мантию, задрать её, увидеть, ощупать всё-всё-всё. Потом все его радужные планы чуть было не рухнули. Кто бы мог предположить, что законодательство демонов настолько ужасно? Впрочем, а чего он ожидал-то? Это же тёмные, разве могло быть у них по другому? К счастью, обошлось малой кровью. Тайренэль уже в который раз порадовался, что ему невероятно повезло с мужем, благочестивый демон был против соблюдения омерзительных законов своего народа. Если бы на месте Валли был кто-то другой, скорее всего пришлось бы стать преступником, несмотря на катастрофические предполагаемые последствия. А так он всего лишь разделся, заодно убедился, что супруг обманывает себя, от просмотра спины обещанной эрекции у него не случилось. Вот только сам Тайренэль отчего-то начал ощутимо возбуждаться, когда так открыто демонстрировал себя супругу. Юноша решил не придавать значения произошедшему, это всё от нервов, вероятно. Тем более повторять такое не скоро придётся. Если… то есть, не если, а когда Вальсден осознает свою безгрешность, ему будет нужно для счастья совсем не то, что другим демонам. Дружеские объятия, к примеру, или тихие разговоры о возвышенном в тени раскидистого дерева. Даже если у него всё же будет возникать желание посмотреть на обнажённое тело, это тоже не страшно, раз в эстетических целях. Тайрен вспомнил, что произошло после и счастливо улыбнулся. Чудо, о котором Тайри даже не решался мечтать! Вальсден признался в симпатии к нему! Пусть это приятное событие было омрачено всякими непристойными словами… Но Валли нравится младший супруг, он хочет прожить с ним всю жизнь — это главное! Со всем остальным они постепенно разберутся. А затем в мыслях всплыло происшествие в магазине и он постарался как можно быстрее изгнать его прочь. Вот о таком точно не стоит размышлять, более позорного случая в своей жизни Тайренэль не мог припомнить. Настолько осрамиться… и даму ударил… Хоть она и вела себя как… Но это не повод! Нет, не думать, не думать! Нужно переключится на что-то более позитивное! Однако вместо чего-то хорошего в голову лезло всякое… О чём он вообще предпочёл бы забыть навсегда. Как Валли мог предположить такое: мол, Тайри возбуждался на мужчин?! Это не было похоже на шутку, хоть муж и признался, что шутит. В тот момент Тайренэль от шока растерялся, а нужно было уверенно и спокойно разубедить мужа. Это же абсурд. Тайри никогда не смотрел на своих вольных и невольных натурщиков с греховными мыслями. Да, ему нравилось то, что он видел, ну и что? Это нормально. Любить что-то красивое — естественно! Он вот и пирожные любит, и кушать, и смотреть на них. Что же теперь, если во время поедания кондитерских изделий греховный орган внезапно подымется, следует прийти к выводу, что выпечка его возбуждает? Ну бред же, правильно? Просто демоны судят всё с позиции своей извращённой морали. Валли, понятное дело, тоже. Воспитание вот так сразу не вытравить. Только тёмный мог опошлить чистую, невинную дружбу двух ангелов подобными грязными домыслами. На тело Альди у Тайрена член вставал, надо же было такое ляпнуть! Нет, Вальсдену не понять насколько высокими были их отношения. Аэльдис наполнял жизнь Тайри теплом, добротой, весельем. Никаких пошлых мыслей в отношении него ни разу не возникало! Даже поцеловать не хотелось из симпатии. Они познакомились когда обоим было по тринадцать, — Альди обучал молодого принца верховой езде, — и сразу же нашли общий язык. Тайри сперва беспокоился, как бы отец не запретил ему общаться со светлым из низшего круга, поэтому, когда занятия закончились, ангелята продолжили встречаться тайно. Озерран всё равно откуда-то об этом узнал, тем не менее сильно ругать сына не стал, лишь пожурил, что тот тратит время на неподходящего ему по статусу мальчика и попросил быть осмотрительнее. «Простонародье немного свободнее во взглядах. Не так трепетно чтут Книгу Света. Аэльдис может плохо повлиять на тебя. Избегай подобного всячески, — наставительно приказал отец, — ежели я вдруг замечу что-то такое, тогда о вашей дружбе можешь забыть. А покамест дозволяю с ним общаться.» Их дружба длилась целых четыре года. Прекрасное было время — совместные прогулки, разговоры о рае, о благочестии. Они часто сидели на берегу реки, под дубом, и, держась за руки, смотрели на нежные лилии цитируя друг другу любимые места из Книги Света. Отец несправедливо обвинил Альди, тот, хоть и был низшим, святые заповеди знал лучше Тайрена и беззаветно им следовал. Когда принц увлёкся рисованием, друг стал его первой живой моделью. Их встречи стали ещё приятнее, мальчики располагались под всё тем же дубом, и пока Тайренэль воодушевлённо переносил на бумагу образ товарища, тот, усевшись или улёгшись поудобнее, рассказывал как прошёл день, что произошло нового. Всё было так чудесно! Ах, если бы Тайренэль не поддался тогда на уговоры. Ведь чувствовал же, не приведёт это ни к чему хорошему. От накативших воспоминаний Тайренэль снова загрустил. Нет, всё, наверное, началось ещё раньше, когда им обоим стукнуло по шестнадцать. Именно в то время Тайри понял, что его друг изменился. Всё чаще Аэльдис отмахивался от предложения поцитировать Книгу Света, побеседовать о чистоте. О чём бы они не начинали, разговор в результате выруливал или на очередное народное гуляние, куда он ходил, естественно, без Тайри, или на повествование о чём-то скучном и приземлённом, вроде «что модно в этом сезоне носить мужчинам». Дальше хуже. Альди сначала просто намекал, а потом напрямую сказал, что хотел бы поболтать о дамах. Тайренэль наотрез отказался, они даже поссорились в процессе, однако это не уберегло его от совершенно ненужной информации. Аэльдис из вредности прокричал уже в спину уходящему другу, что знает, куда и как трахают женщин, и тут же сообщил куда. Друзья не общались почти месяц, Тайренэль тосковал, но первым идти мириться не желал, да и стоило ли? Разве по-дружески было так себя вести? Светлому недопустимо знать и говорить такое в столь юном возрасте, и уж тем более рассказывать это Высшему. Как бы не хотелось признавать, однако Озерран оказался прав, низшие слишком легкомысленно относятся к морали. Аэльдис сам подошёл, попросил прощения, сказал, что не должен был так поступать. Тайрен растаял. Пришлось, правда, прочитать Альди лекцию на тему приличного поведения. Пусть друг относится к простонародью, однако не мешало бы и ему ограждать себя от несвоевременной информации, в положенный срок все всё узнают. В возобновившихся отношениях сперва чувствовалась лёгкая напряжённость, а затем она ушла и на какое-то время всё стало ещё лучше, чем было. Оказалось, что ссора пошла им на пользу, теперь гораздо легче получалось обсуждать некоторые щекотливые темы, которые волновали принца. Однажды, ужасно смущаясь, он даже признался другу, что трогает себя там. Ждал осуждения, хотел попросить совета как справится с этим грехом. Однако Аэльдис сообщил, что делает тоже самое, уже давно, и ничего страшного в этом не видит. Тайренэль был не согласен с такой позицией, но на душе стало немного легче, пусть так грешить для Высшего Ангела не то же самое, что для низшего, однако он хотя бы не одинок в своей беде. А потом Альди предложил рисовать обнажённую натуру. По сути он был прав, когда посмотрел очередной рисунок с изображением себя и критически заметил, что фигура всё время выходит плоской, не имеет объёма. «Тебе нужно понимать, что именно находится под одеждой, — увещевал друг, — как напрягаются или растягиваются мышцы. Тогда их получится и под тканью правильно изображать.» На все вялые попытки Тайри возразить, что целенаправленно разглядывать обнажённого парня не лучшая идея, можно и себя в зеркале порисовать, Альди отмахивался: «В чём проблема, не понимаю. Мы постоянно купаемся голышом, ты меня сто раз без одежды видел. И не только видел, внимательно рассматривал, не отрицай. Понятное дело, небось хочется знать как движется ничем не стеснённое тело. А я сам хочу тебе в этом помочь, позировать обнажённым. Соглашайся, это же лучше, чем украдкой утолять любопытство. Тем более ты меня столько раз изображал, руку уже набил, будет проще именно на мне изучать анатомию.» Тайри сдался, сделав тогда первый шаг к предсказуемому концу их отношений. Вторым, и последним, шагом было его согласие нарисовать Аэльдиса вообще без всего. Тайренэль никогда не забудет тот день. Обычно Альди принимал нужную позу и сразу же целомудренно прикрывал греховный орган частью одежды. Более того, после пары часов позирования, он, бывало, даже двумя ладонями сверху закрывался, или вообще переворачивался на живот. Тайрену становилось очень стыдно, казалось, он заставляет своего скромного друга выставлять себя напоказ, Альди на самом деле вовсе не желает позировать, чувствует себя крайне неудобно, просто идёт на жертвы ради дружбы. В такие моменты хотелось покончить с этой дурацкой затеей и никогда к ней не возвращаться. Однако стоило предложить Аэльдису завершить сеанс хотя бы на сегодня и просто погулять, тот сразу же начинал горячо возражать и отказывался двигаться с места. В тот раз Альди как обычно положил на причинное место рубашку, только потом зачем-то отодвинул её в сторону, заставив Тайри опустить глаза и пробормотать: — Ты чего это? Прикройся, а то как я рисовать буду… — Так и рисуй, — беспечно предложил друг, но одежду обратно всё же вернул. — На твоих картинах у меня члена словно вовсе нет. Что я в штанах, что без штанов, ты в этом месте даже минимальную выпуклость не изображаешь, ровная гладь. Вдруг кто потом увидит твоё творчество, решат, что я каличный какой-то. — Да кто увидит, ты чего? — возмутился Тайри. — Я эти зарисовки никогда никому показывать не буду! И не говори это слово, ты же знаешь, что оно неприличное! — Неприличное… — Альди хмыкнул. — Только мы его неприличным считаем, люди так спокойно говорят. — Ты всё ещё общаешься с этими?.. — Тайрен поморщился, вспомнив компанию молодых парней и девиц приехавших месяца три назад в столицу светлых на заработки. Против людей он ничего не имел, но эти… Громкие, шумные, какие-то… расхлябанные. Девушки, на его взгляд, были довольно вызывающе одеты, вели себя недостаточно скромно, а юноши разговаривали слишком панибратски, хотя видели Тайренэля в первый раз. — А что такого? Они замечательные, ты просто недостаточно хорошо их узнал. Отказываешься всё время со мной к ним ходить, а почему? Там же весело, они песни поют, не такие как наши, от которых то ли выть, то ли спать хочется, задорные. Ещё все танцуют, тоже не как мы. И столько всего интересного рассказывают! — Спасибо, мне одного раза хватило, — резко возразил Тайри. — Что они тебе интересного рассказывают? Надеюсь ничего… предосудительного? — Не скажу! А то морализаторством замучаешь! Ты иногда бываешь таким занудой, Тай. — Аэльдис скорчил кислую мину и показать Тайри язык, заставив того рассмеяться. Конечно ничего плохого на этих встречах не происходит, иначе Альди тогда бы туда не ходил. Тайрен был уверен, его друг не допустит чтоб при нём делали что-то такое… запретное. — И всё же мне кажется, что они на тебя плохо влияют. Прежде ты не додумался бы предложить рисовать… это место, — осуждающе покачал головой Тайрен. — Это место такое же, как все остальные, — возразил Аэльдис, — ну это конечно если не думать о нём с какими-то греховными мыслями, а воспринимать как обычную часть тела. Я понимаю, если бы ты был барышней, тогда твоё нежелание видеть его и смущение можно было бы оправдать. Но мы оба парни — у тебя он есть, у меня тоже. Как руки, как ноги. Их ты спокойно рисуешь, а тут какая разница? — Но всё же… — Тайри растерялся, не зная что ответить. Нет, всё-таки общение с людьми не прошло для Альди даром, раньше за ним таких фривольных размышлений не наблюдалось, — это же греховный орган, а если кто узнает, что я посмел нарисовать такое… Что обо мне подумают? — Кто узнает? Потренируйся хотя бы один раз, чтоб потом в одежде нормально получалось, а все наброски разорви или сожги. Как ты можешь называть себя художником, если вместо определённой части тела рисуешь свет знает что! То есть, вообще ничего не рисуешь! Попробовать хотелось. В самом деле, у Тайренэля передать этот небольшой участок внизу живота выходило из рук вон плохо. Уламывать себя долго не пришлось, действительно, что такого, такая же часть тела, как и остальные. Он же не будет изображать её с какими-то неприличными целями. — Ладно, свет с тобой, убирай рубаху, — сдался Тайри, — ты прав, на благо искусства потренироваться необходимо. — Ну! Я так и сказал! — довольно улыбнулся Альди, снова отбрасывая тряпку. Сначала Тайрен жутко смущался, а потом постарался абстрагироваться и полностью погрузиться в творчество. И ему даже удалось на некоторое время, пока он не увидел, как запечатлеваемый им на бумаге объект постепенно увеличивается и поднимается. От неожиданности Тайри застыл, заворожённый зрелищем. До этого ему не доводилось видеть какой-либо возбуждённый член, кроме собственного. Оказывается… это так красиво! Словно древко победного знамени гордо устремляется в небеса, прямое, непоколебимое, твёрдое. А потом до него дошло, что у его натурщика, у друга, у Аэльдиса, встал! Это… как-то странно, разве нет? У самого Тайрена тоже стоял, но он к такому давно уже привык и во время занятий старался не обращать внимания, хоть и давалось это иногда с большим трудом. — Ты… почему возбудился? — хрипло осведомился Тайри, смущённо уткнувшись взглядом в свой рисунок. — Я? — удивлённо переспросил Аэльдис. — Вовсе нет. Просто жарко. От холода греховный орган съёживается, знаешь же. А от тепла вот — увеличивается. Так что я здесь не причём, всё физиология. Ну да, резон в словах друга был, от холода, действительно, уменьшается. Но что от высокой температуры растёт… А может и у Тайри встаёт по той же причине? Да нет, тогда бы это происходило постоянно, а не иногда, в их краях жара не редкость. Однако… — А как же я теперь… ну… рисовать его буду? — пробормотал Тайренэль. — Нужно научится передавать в спокойном состоянии, а не в… таком. Можно его как-то обратно положить? Холодом, к примеру? — Да скоро сам упадёт, не беспокойся. Нужно просто подумать о чём-то отвлечённом, а лучше неприятном. — А-а… ладно, — неуверенно протянул Тайрен. Что же ему так и сидеть не поднимая глаз пока там всё успокаивается? — Ты пока закрой его, пожалуйста. И давай поговорим о чём-нибудь таком пока ждём, ускорим процесс. — Давай, — легко согласился Альди, накидывая сверху всё ту же рубашку. Однако на абстрактные темы побеседовать у них не вышло. Тайрена мучал вопрос: не страдает ли Аэльдис от беспричинного вставания, как он сам? Такой удобный случай, не спросить юноша просто не мог. С одинаковой проблемой вдвоём будет легче бороться. — Альди, а ты точно сейчас о дамах не думал, не представлял ничего… неприличного? — зарумянившись уточнил Тайренэль. — Поверь мне, о дамах я сейчас определённо не думал, — хмыкнул друг. — Говорю же — всё от жары, со мной такое часто бывает, ты разве не замечал? — Нет, — покачал головой Тайри. — Да что ты вообще замечаешь… — вздохнул Аэльдис. — Чистый, невинный Тай. — Хватит издеваться, — нахмурился Тайрен, — какой я чистый, если занимаюсь этим… ну… рукоблудием. — Тоже мне грех, — фыркнул Альди. — Вот я… Друг замолчал, глядя куда-то вдаль. — Что ты? — начало Тайрену не понравилось. Как и выражение лица, с каким Альд его произнёс. Каким-то оно было… обречённым что ли. — У меня был секс, — спокойным тоном сообщил Аэльдис. Так, словно в этом не было ничего такого, словно сказал, что на завтрак съел яичницу. — С девчонкой одной человеческой, ты её видел. Оханна, если помнишь. У Тайрена горло перехватило от боли и обиды. Он почувствовал себя преданным. Какая разница, как зовут эту… Как Альди мог, как посмел! Они же лучшие друзья! Лишиться невинности в семнадцать лет, до брака, с какой-то людской девкой! Он же растоптал всё, что им обоим было дорого! Как они теперь смогут дружить?! — Осуждаешь? — горько спросил Альди. — Вижу. Тебя прям перекосило всего. Не суди сгоряча, мне это было необходимо. Я должен был… — Должен?! — зло переспросил Тайри, не в силах сдержать рвущиеся наружу чувства. — Скажи ещё — тебя заставили! Альд! Как ты мог так поступить?! Пусть у вас с этим попроще, но ты же знаешь, как я к такому отношусь, насколько важно для Высших Ангелов соблюдать чистоту до свадьбы! Ты мой друг! Неужели для тебя это ничего не значит? Ради меня не мог потерпеть хотя бы до совершеннолетия?! Я думал ты разделяешь мою позицию, соблюдаешь заповеди Книги Света, верил тебе. Получается все разговоры о невинности были пустым звуком? Если ты вот так просто взял и переступил через всё это. — Книга Света? Книга Света?! Да катись ты к демонам со своей Книгой Света! Достал! — внезапно взорвался Аэльдис. Вскочил, поспешно натягивая одежду, путаясь в штанинах, в рукавах. Лицо его раскраснелось, взгляд пылал яростью и одновременно отчаянием. Таким своего друга Тайренэль никогда не видел. У светлых принято контролировать и скрывать эмоции. — Кроме чистоты и безгрешности тебя вообще ничего не интересует! Помешался совсем! Я уже полгода с ума схожу, не знаю что мне делать, куда деваться. А ты не замечаешь, ты вообще нихрена вокруг не видишь! Друг, называется! Он собрался и быстрым шагом направился прочь. Ошарашенный Тайренэль не сразу сообразил что делать, как реагировать. Только спустя пару минут очнулся, сунул папку с рисунками в сумку и кинулся догонять Аэльдиса. — Подожди! Подожди, Альди, — запыхавшись пробормотал Тайрен, хватая друга за плечо и разворачивая к себе, — я не знал, что у тебя что-то случилось. Ты мог бы мне рассказать! Почему молчал? Мы же друзья! Я всегда готов тебе помочь! — Не могу… тебе я сказать не могу, — выдавил Альд, не глядя на Тайри. — Почему? Альди, я всё пойму! Прости, что такой недогадливый, не замечал, как тебе плохо. Но сейчас-то ты можешь рассказать! Вместе мы со всем справимся! — Нет, — упрямо покачал головой друг, — ты меня возненавидишь, перестанешь общаться. — Аэльдис, послушай, небом клянусь, что бы не произошло, я не стану к тебе хуже относится, — горячо заверил Тайренэль, — пожалуйста, скажи! — Я… влюбился, — убито сообщил Альд после продолжительного молчания. — Влюбился? — удивлённо переспросил Тайри. Конечно, это неожиданно, да и немного рановато для любви, но что же в этом ужасного? — Разве это плохо? Она что… замужем? — Нет, — покачал головой Аэльдис и опять замолчал. Что же из него тянуть всё приходится? — Свободна? Тогда… не отвечает тебе взаимностью? — Я ещё не говорил, что люблю, — глухо ответил Альди продолжая смотреть в землю. — Ну так скажи! В чём проблема? Стесняешься? Ты такой красивый, добрый, со всех сторон замечательный ангел. Уверен, ты не можешь ей не понравится! Конечно, то что ты сделал… Альд, я никому не скажу о потере невинности. Твоя эта… людская женщина, она же никому не разболтает? — Нет, наверное. Зачем ей это? — Альди, наконец, поднял глаза и Тайренэль увидел в них непролитые слёзы. — Ох, Альди… Ты совершил… ошибку, но не расстраивайся, твоя любимая ничего не узнает. Признаешься в своих чувствах, а по достижении совершеннолетия поженитесь и будете счастливы. — Не сможем мы пожениться, — грустно улыбнулся Аэльдис. — Не сможете? Не понимаю… раз она не замужем… В кого же влюбился несчастный Альди, если так страдает и утверждает, что свадебный союз невозможен? Даже если она не ангел, это не страшно. Дама другой расы не лучший выбор, конечно, но сердцу не прикажешь. Ну не демоницу же он полюбил, в самом деле, где бы он вообще с ней мог встретиться? Тогда остаётся… — Альд, так она аристократка, да? — с сочувствием спросил Тайри, утешающе погладив друга по плечу. — Да, — подтвердил предположение Альд. Он развернулся и зашагал вперёд по лесной тропинке не дожидаясь Тайренэля, пришлось снова его догонять. Парни поравнялись и дальше пошли вместе, сохраняя неловкое молчание. Тайри перебирал в памяти всю родню, пытаясь вычислить кто же избранница Аэльдиса. Она точно не из Высших. Сестёр у Тайри нет, тётушки, бабки — все замужние, да и вряд ли семнадцатилетний парень втюрился в старушку. Выходит, обычная дворянка. Значит не всё так плохо, шанс есть. Это только элите запрещено сочетаться браком с простонародьем. Пусть у Альди нет титула, но его отец довольно состоятельный, а сам он должен будет когда-нибудь занять его место. — Альди, послушай, — воодушевлённо начал Тайренэль, — не стоит опускать руки. Ты хорошая партия, всё-таки твой отец конюший самого короля. Познакомься с её родителями, расскажи о себе. Стоит им только узнать тебя, сразу поймут — такой милый, благочестивый юноша достоин руки их дочери. — Знаком я… с её отцом, — хмыкнул Альди, — он мне голову мечом снесёт даже не дав дорассказать как сильно я люблю его… дочь. — Даже так? — Тайренэль задумался. Встречаются такие снобы, которым важно лишь аристократическое происхождение жениха или невесты, не имеют значения ни заслуги ангела, ни его состояние, ни душевные качества. Видимо отец девушки из таких. Но всё равно выход имеется. Тайри никогда ничего не просил у своего отца. Объяснить всё Озеррану, кинуться в ноги, умолять дать Аэльдису какое-нибудь невысокое звание. Без земель, без привилегий. Он не откажет, это же все лишь формальность. — Я поговорю с отцом. Ничего не могу обещать, сам понимаешь, но приложу все усилия, чтобы выбить тебе звание. — Не нужно, это не поможет. Не бери в голову, Тай. Всё это ерунда, пройдёт, — улыбнулся Альд. Он окончательно уже успокоился, перед Тайреном снова был его лучший друг — немного легкомысленный, почти всегда весёлый и беззаботный. Совсем не тот убитый горем ангел, каким только недавно увидел его юноша. — Альд, ну что же теперь, на всё плюнуть и сидеть сложа руки? Давай я поговорю, хуже не будет, — всё же предпринял ещё одну попытку убедить друга Тайри, — за свою любовь нужно бороться. Неужели ты не хочешь быть вместе со своей избранницей? — Хочу, очень хочу, — серьёзно ответил Аэльдис. — Но что невозможно, то невозможно. Мы не сможем пожениться, даже если я внезапно стану королём Эйданоса. Единственное, о чём остаётся мечтать, — греховная связь. И то, только мечтать, в реальности мне даже это не светит. — Понятное дело, — кивнул Тайри, — какая уважающая себя ангелица на такое пойдёт? Ой… то есть, если у вас настоящая любовь, а брак не возможен, тогда конечно… — спохватившись добавил он. Мало ли, девушка всё-таки согласится, тогда получится, что она себя не уважает. Нет, так оно и есть, разумеется. Но говорить такое про любимую друга не стоит. — А ты, пошёл бы на грех в таких обстоятельствах? — пытливо посмотрел на него Альди. — Я? Нет, это недопустимо. Но ты не сравнивай, я же Высший Ангел, у нас всё намного строже. И вообще… — Тайренэль тяжело вздохнул, — тебе гораздо больше повезло, хотя бы можешь любить кого хочешь. Мне разрешат выбрать невесту, из аристократок, разумеется, но отец может не одобрить кандидатуру. Да и долго искать свою любовь никто не позволит, не женюсь до сорока — выберут за меня. — Да… мне прям повезло дальше некуда, — задумчиво протянул друг. — Слушай, Тай, давай уже оставим эту тему. К государю обращаться, правда, не нужно. Я сам со всем разберусь. Не стоило мне вообще начинать этот разговор. Давай лучше… Книгу Света поцитируем, поговорим о чём-нибудь возвышенном, ты же любишь. — Давай, — обрадовался Тайри, ему этот разговор тоже не доставлял никакого удовольствия. Тяжело, когда друг страдает, а ты ничем не можешь ему помочь. Или можешь, но он по неведомой причине отказывается, что ещё хуже. И на всякий случай уточнил: — А ты точно этого хочешь? — Хочу, — улыбнулся Альд. — Ты прости, что я так про Книгу Света, и про тебя. Мне на самом деле нравятся наши беседы, просто… не знаю, я, наверное, сегодня не с той ноги встал. — Хорошо, тогда выбирай отрывок, — предложил Тайрен. — Давай твой любимый, про мужеложество, — усмехнувшись, назвал Альди. — У тебя так хорошо получается его пересказывать. С большим чувством. — Ещё бы! Как подумаю… Мерзость какая, — поморщился Тайри. — Что может быть хуже? Только демоны на подобное непотребство способны. — Вообще-то ещё люди, как минимум, — напомнил Аэльдис. — Вот я никак не пойму, почему мы презираем и ненавидим за это тёмных, а людям такое прощаем? — Не прощаем, а… — Тайрен задумался. — У людей это не распространено повсеместно, не афишируется. К подобным извращенцам относятся с неодобрением, а порочащую связь принято скрывать. Не то, что у демонов. Там это в порядке вещей, вроде как так и надо. Будто это нормально. Да что про них говорить, жестокий, развратный, совсем испорченный, падший народ. Таким вообще не место под солнцем. — То есть, по-твоему, заниматься любовью с мужчиной можно, главное стыдится этого и скрывать? — хихикнул Альд. — Да что ты такое несёшь? — ужаснулся Тайри. — Я совсем не это имел ввиду! — А что ты имел ввиду? — развеселился друг. — Признался бы честно, просто не знаешь, почему мы к людям относимся нормально, не смотря на недопустимое поведение некоторых из них. — Ну не знаю, — сдался Тайрен. — И что с того? Демоны наши враги, между нами война. А люди нет. Тебе этого недостаточно?  — Недостаточно. Я не могу довольствоваться тем, что мне якобы положено знать. Думать как велено, говорить как принято. Хочу сам понять. Мне Даркен много нового рассказал про людей. У его брата есть любовник, они живут семьёй и даже не скрываются. Это не настоящий брак, конечно, но никто им не запрещает. Вовсе не так уж плохо там к таким относятся, вполне терпимо. Палками не бьют, к позорному столбу не ставят. Это нам люди на уши лапшу вешают, говорят то, что хотим слышать. — Даркен? Это один из твоих человеческих знакомых? Альди, я не раз тебе говорил: ничего хорошего из общения с ними не выйдет. И вот результат — твоё вольнодумие уже на грани кощунства! Они тебя к тому же совратили, сам бы ты не решился преступить мораль, я знаю. — Знает он, — усмехнулся Аэльдис. — Ничего ты не знаешь, Тайренэль сен Орстан. Никто меня не соблазнял. Да, это Оханна предложила, я ей нравлюсь, и она в курсе… моей проблемы. Я согласился потому, что действительно этого хотел. Я уже говорил — мне это было необходимо. — Я так и не понял, зачем? Как вообще связана твоя несчастная любовь с тем, что ты натворил? — расстроенно поинтересовался Тайрен. — Мне нужно было проверить… убедиться. — В чём? Что ты действительно любишь, что это не физическое влечение, да? — понимающе уточнил Тайренэль. — Что-то вроде того, — согласился друг, — убедился вот… — А… ну… как вообще оно… тебе понравилось? — стыдливо спросил Тайри и тут же воскликнул: — Только никаких подробностей! Я в целом. Хорошо было? — Ну как тебе сказать, — Альди пожал плечами, сорвал на ходу какую-то пушистую травинку и принялся задумчиво ощипывать. — На самом деле всё произошло так быстро. Я толком и не понял. То есть… сначала наоборот, долго… Я никак не мог возбудиться, ничего не получалось… А потом подумал о тебе, и вышло… Ну, то есть вошло. Подвигался минуту, кончил. Всё, собственно. — Обо мне? — удивился Тайрен. — Почему обо мне-то? И я же просил без подробностей! — Ну, а о ком ещё? Ты же мой лучший друг, постоянно поддерживаешь. Я всегда о тебе вспоминаю, когда сталкиваюсь с трудностями. Вот и тут помогло. И подробностей я не рассказывал. Не говорил же, что там у неё… Тайрен зажал уши и замотал головой, возмущённо воскликнув:  — Нет, только посмей что-то сказать! Я на тебя обижусь навечно! — Да шучу! — засмеялся Альди, отнимая ладони от его головы. — Не собираюсь я ничего говорить, мне уже хватило. И вообще, мы вроде Книгу цитировать собирались, а ты опять обо мне. Давай с этого места: «Да падёт проклятие небес на того…» Вечером того же дня Тайренэль всё никак не мог успокоиться, прокручивал в голове разговор, искал пути решения проблем Аэльдиса. Он бы даже попытался помочь против его воли, однако для этого требовалось знать хотя бы в кого друг влюблён. А имя девушки вытащить из него так и не удалось. Тайри настолько был погружён в свои мысли, что даже не убрал папку с рисунками в ящик, закрывающийся на ключ, сверху бросил. И на следующий день не убрал, утром проспал, еле успел на тренировку, вечером забыл. Только на третий опомнился. Спешил с занятий, а сердце сжималось от неясной, необъяснимой тревоги. Папки на месте не оказалось. Он всю комнату перерыл, отчётливо понимая, что занимается ерундой, рисунки совершенно точно лежали на тумбочке. Кто мог их взять? Что собирается с ними делать? Шантажировать? Там только изображения Альди в не совсем одетом виде, и, что самое ужасное, последний набросок, где он был абсолютно голый. Как умудрился так оплошать, ведь всегда же прятал! Подставил и себя, и друга… Что теперь будет? Но шли дни, а никто ему никаких требований не предъявлял. Вообще всё было тихо. С Аэльдисом пересечься никак не удавалось, то у Тайрена военные тренировки, то учёба. Отец ещё с разными поручениями гонять взялся. Только в конце недели выгадал время, заходил к Альди домой, не застал, на конюшне его тоже не оказалось. Побродив по замку и тщетно поспрашивав знакомых, — не видал ли кто, — решил подождать друга в их обычном месте, под дубом. Он туда наверняка придёт, должен прийти, всегда же там выходные вдвоём проводят. Когда прошло уже часа три, а Аэльдис всё не появлялся, Тайренэль начал не на шутку волноваться. Может с ним что случилось? Он уже было собирался вернуться в замок, всех поднимать на уши, искать пропавшего товарища, как тот появился на полянке. — Альди! Где ты пропадаешь! Я места себе не нахожу! — укоризненно попенял Тайри, внутренне очень обрадовавшись, что друг оказался цел и невредим. Хоть и выглядел немного… Вроде подавленным, или Тайрену показалось? — Тай… Послушай меня, не перебивай. Времени совсем мало, — сходу сообщил Альди ровным тоном. — Я попрощаться пришёл. Сегодня улетаю. Насовсем. — Как улетаешь?! Куда?! Ты чего?! — обалдело уставился на него Тайренэль. — На солнце перегрелся? — Меня вызывал государь. Сообщил радостное известие: за заслуги перед родиной мне пожаловано имение. Далековато немного, на востоке, в предгорьях, три дня лёту. Ну ничего, там земли неплохие, может и неплодородные, зато к животноводству очень даже приспособленные. К имению прилагается титул, разумеется. Правда не один, с вдовицей. Муж её, грейдэль сен Ландерс, скончался не так давно. Придётся жениться, но это не беда, я же в результате стану грейдэлем, ради такого стоит, правда? Да и дамочка ещё ничего, в самом соку. Каких-то двести восемьдесят стукнуло, ещё детей мне кучу нарожает. Эх, заживу теперь! — Альди! Что ты несёшь? Какой грейдэль, какие земли? Ты с ума сошёл? — оторопел Тайренэль. Друг так несмешно шутит? Или правда неожиданно чокнулся? С совершенно невозмутимым лицом городит какую-то несусветную чушь. И тут он понял, что Альди не просто спокоен, он слишком спокоен, на грани истерики. Значит всё правда? Но как, почему? — Альд, какие заслуги, ты же ничего особенного не сделал для государства. Или за обучение верховой езде теперь титулы с землями раздают? — Не знаю за какие заслуги! У Озеррана спроси! — внезапно рявкнул Аэльдис. Да что же это такое! С чего бы пресветлому государю без всякой причины одарять милостями сына конюшего? Да и какие это милости, отослать молодого парня свет знает куда, женить на старухе… Тайри словно ушатом ледяной воды окатили. Не без причины! Папка с рисунками! Вот куда она делась! Слуга посмотрел, что там изображено и королю отнёс, а может тот сам зачем-то заходил в комнату сына и увидел. Какой же Тайрен идиот! Что наделал! — Альд, а отец… Он про рисунки ничего не говорил, когда вызывал? — дрожащим голосом спросил Тайренэль. — Нет. Он вообще мало что сказал, только про имение и свадьбу. И запретил возвращаться в столицу. В коридоре уже Гайверфин намекнул, что если я посмею ослушаться, у одного очень близкого мне ангела будут большие неприятности — семнадцатилетнему, не закончившему военную подготовку юноше, на войне не сладко придётся. — Альди… Это я виноват… — убито признался Тайренэль. — Я папку с рисунками не убрал и вот… — Нет, ты не виноват, — возразил Аэльдис. — Судьба такая. Небеса… Это они меня наказывают. Я всё думал, раз настоящая любовь, не просто телесное влечение, значит простят. Не простили. Пойдём, проводишь меня до дома. Я вещи уже собрал, сегодня же приказано вылетать. — Но это… это же ужасно! Он не может тебя заставить жениться, ты ещё несовершеннолетний! Пусть Озерран и король, но… Это несправедливо! Альд, я поговорю с отцом, всё объясню! Он изменит своё решение! — отчаянно воскликнул Тайрен. — Нет, — покачал головой друг, — нет. Я не буду противиться воле Озеррана. Так будет лучше для всех. Не расстраивайся, ничего же страшного не случилось. Король добр, мог бы меня на войну отправить, я-то вообще без подготовки, и дня бы не продержался. А он вон — имение пожаловал. Пусть я буду далеко, не имею права вернуться, но ты сможешь меня навещать иногда. Ведь прилетишь когда-нибудь, Тай? — Прилечу! Обязательно прилечу! — заверил Тайри. У него сердце разрывалось от боли. Лучший друг покидает его, по его же вине! — Ну так пойдём. Всё будет хорошо, дружище, не вешай нос, — вымученно улыбнулся Аэльдис. По дороге молчали. Какие могут быть разговоры? Тайренэль держался из последних сил, чтобы не зарыдать. Относительно спокойное состояние Альди давалось тоже, наверное, нелегко. Только у самого дома, когда уже попрощались, заверили друг друга в вечной дружбе, а Тайри обещал прилететь как можно скорее и уже было пошёл в замок, понурившись, еле переставляя ноги, Аэльдис не выдержал. Догнал, напрыгнул сзади, вцепился, развернул, повис на шее, впился пронзительным взглядом прямо в душу. — Тай! Тайри! Я люблю тебя, люблю! Люблю, Тай! — горячо заговорил он, глотая бегущие по щекам слёзы. — Прости меня за это! Я недостоин быть твоим другом! Прости! Забудь меня навсегда, не прилетай, не надо! — Да что ты говоришь, Альди! — возмутился Тайрен, прижимая к себе плачущего парня и ласково гладя по волосам. — Ты мой лучший друг, как я смогу тебя забыть? Ближе тебя у меня никого никогда не было! Я тоже тебя люблю, и обязательно навещу, как только представится возможность! Всё будет хорошо! Старушка эта не вечна, да простят меня небеса за такие слова, но двести восемьдесят — это двести восемьдесят. Женишься на той, которую полюбил. Почему ты мне о ней ничего не рассказал? Вы хотя бы знакомы? Нет? Ничего, я опишу ей, какой ты замечательный, портрет покажу — у меня осталось много, там где ты… ну… одетый. Увидит такого красавца, сразу же влюбится. Только имя скажи! — Тай… — сквозь слёзы улыбнулся Аэльдис. — Тайренэль. Ты такой глупый, мой лучший друг. Не нужно тебе её имя. Это ветер, призрак, мираж. Дымка над водой. Отражение в зеркале. Мимолётно, туманно, зыбко. Неосуществимо. Как несбыточная мечта. Пусть мечтой и останется. Они ещё немного постояли, обнявшись, разделяя друг с другом горечь скорого расставания. — Всё, иди, — приказал Альди, отодвинувшись. — Отец обещал меня проводить, скоро вернётся. Не хочу ещё и при нём реветь. — Альди, я обязательно прилечу! Максимум через год, когда хотя бы учёба закончится. А воинские тренировки не так часто, найду время, — искренне заверил Тайри. Но ни через год, ни через два ему так и не удалось вырваться. Следующим же утром к нему подошёл старший офицер, руководящий воинской подготовкой, и сообщил, что для Тайренэля назначена особая программа тренировки указом самого государя. От этой особой программы в первый день Тайри чуть не преставился, еле живой дополз до кровати. Да, папа умел наказывать не наказывая, надо отдать ему должное. Теперь всё время юноша бегал, упражнялся с мечом, отрабатывал удары, отжимался и плавал. Или просиживал за уроками, учителя тоже активизировались, словно задались целью вбить в его голову все знания мира, нужные и ненужные. Через пару месяцев стало немного легче, даже появилось свободное время. Но он постоянно был настолько вымотан, что предпочитал посвящать его лишнему часу сна. А через пол года уже совсем привык, втянулся. Жизнь обрела свою колею, текла понемногу. Всё вроде было нормально. Жаль только, рисовать совсем не хотелось. Изредка Тайри брал блокнот, делал какие-то наброски. Никогда ангелов, только неживые объекты. А потом и это забросил. Зато пристрастился к вышиванию. Изнуряющие тренировки, к сожалению, не выбили из него грустные мысли, тоску по Альди, желание с ним увидеться. Хотелось чем-то занять руки, чтобы освободить голову. Вышивка оказалась тем самым занятием. Почти рисование. Но когда неторопливо водишь иглой туда сюда, не особо вникая в то, что делаешь, а просто повторяя заранее подготовленный набросок, все мысли сами собой куда-то улетучиваются. Успокаиваешься. Некоторое время после расставания с Аэльдисом Тайри ходил в напряжении, всё ждал грома среди ясного неба — праведного гнева отца. Но так и не дождался. Озерран ни полсловом не обмолвился о рисунках. Вообще создавалось впечатление, будто ничего не происходило. Их отношения совсем не изменились. Тайренэль даже начал сомневаться — а правильно ли всё понял? Может были у Альди какие-то заслуги, о которых тот и сам не знал? И его действительно наградили, а не сослали? Ну, а что, для короля, возможно, такое действие являлось проявлением величайшей милости. Он уже не молод, ему, наверное, было невдомёк, насколько ужасно для юного ангела находиться в глуши, вдали от друзей, близких, жениться на старой ангелице. Никакие титулы и земли того не стоят! Тайрен всё порывался поговорить с отцом об Альди, о случившемся. И не мог решится. А потом напала нежить, стало уже не до чего. Ему только-только исполнилось девятнадцать, воинская подготовка ещё не была завершена, но магов-целителей слишком мало, каждый на счету, король Озерран был вынужден отправить на войну всех сыновей, моля небеса, чтобы род не прервался. Тайрен выплыл из тяжёлых воспоминаний, как из глубокого омута. Ах, Альди, Альди. Как он там? Было очень стыдно, что до сих пор не вырвался навестить лучшего друга. Нужно сделать это как можно скорее! Вот только позволит ли Вальсден? Мысли юноши опять вернулись к мужу. Кто бы мог предсказать, что всего через три с небольшим года после того памятного дня, Тайри вынужден будет нарушить ту самую заповедь о мужеложестве, которую так любил цитировать. Хорошо хотя бы, что это произойдёт именно с Валли. Вот если бы супругом оказался тот демон, с которым он его перепутал в день свадьбы, было бы гораздо хуже. Тот точно на одном разе не остановился бы. Тайри в очередной раз принялся размышлять, какой у него потрясающий старший муж. Интересно, как бы отреагировал Аэльдис, если их познакомить? А как он вообще воспринял брак Тайренэля? Не мог о нём не слышать, это событие международного масштаба. Наверное очень переживает там, у себя в имении, жалеет отданного на растерзание страшным демонам друга. Нет, точно нужно слетать, как только выдастся случай, рассказать как всё на самом деле. Вальсден разрешит, он добрый. А на самом деле оказалось и тёмные… не такие уж ужасные, и отношения их с мужчинами… Не то, чтоб Тайри вдруг стал воспринимать это положительно… Соитие грех и мерзость! Но… Когда видишь, перед собой мужчин влюблённых в друг друга по-настоящему, искренне, трудно продолжать ненавидеть. Любовь — это прекрасно! Вот если бы они только ей и ограничивались, зачем совокупляться, это же не обязательно! Можно просто жить вместе, дарить друг другу радостные моменты, оберегать, поддерживать. Нет, демонам непременно нужно перенести такое чистое, светлое чувство в постель. Вот у них с Валли всё будет по-другому. Добрые, дружеские отношения, как с Аэльдисом. Нет, лучше. С Альди их пути рано или поздно разошлись бы, предпосылок к тому было множество, в первую очередь причиной послужила бы недостаточно высокая нравственность того. Вальсден другое дело, вот с кем получится обрести истинную чистоту и пронести её сквозь века. Вынужденное падение в подтверждение брака не в счёт. Кто знает, возможно через несколько лет Валли даже удастся обратить в свою веру. Станут вместе заучивать наизусть Книгу Света. Тайри мечтательно зажмурился представляя как это будет. Картинка получилась не совсем правильной. Муж лежал под дубом растянувшись на животе и беспечно болтал в воздухе ногами, а Тайри сидел рядом с Книгой Света на коленях. Всё, вроде, нормально, только оба они почему-то были абсолютно голыми. — С какого момента начинать цитировать? — поинтересовался Тайри, глядя не в открытый фолиант, а на длинные ноги мужа, от которых никак не мог отвести взгляд. — Давай с твоего любимого, про мужеложество, — ответил Валли, неожиданно переворачиваясь на спину, тем самым открывая взору Тайри своё причинное место. Юноша хотел целомудренно опустить глаза, чтобы не смотреть на греховный орган, но не успел и к своему удивлению обнаружил, что внизу живота у Валли ничего нет, ровная гладкая кожа. — Делить ложе с мужчиной — величайший из грехов, — поражённый увиденным, вернее не увиденным, пробормотал Тайренэль. — Но я же не мужчина, — проникновенно заметил демон, — хочешь разделить со мной ложе? — А… как? — растерянно спросил Тайри. — Куда я тебя… — Куда? Ну давай вместе поищем куда. Иди ко мне, — мурлыкающим тоном произнёс супруг и Тайрен как заворожённый пополз к нему. Он помнил, что отверстие у женщин между ног. Но Валли, хоть и не мужчина, всё же и не барышня. Где же оно? Юноша робко гладил живот, подбираясь к низу, а когда достиг ровной, на вид пустой поверхности, осознал, что хоть глаза ничего и не видят — рука чувствует именно то, чему там от природы положено находиться. — Видишь, как тебе со мной повезло, — обольстительно улыбнулся Вальсден, — очень удобно. Его вроде нет, но он есть. Можешь трогать, но при этом не делать ничего предосудительного. Да и рисовать удобно, даже прилагать усилий не потребуется — пустое место ты умеешь изображать. Правда, здорово? — Да, — согласился Тайри, самозабвенно наглаживая невидимый член старшего мужа. Его охватили те же лишающие рассудка ощущения, как и в тот момент, когда он пытался определить размер на ощупь. — Тебе это нравится, — удовлетворённо констатировал супруг. — Нравится трогать член, тебя это возбуждает. — Нет! — испуганно воскликнул Тайрен отдёргивая руку. — Не правда! — Врёшь. Тебя привлекают мужчины! Уж меня-то можешь не обманывать, я всё-ё знаю, — протянул супруг ехидно ухмыляясь. — У тебя встаёт на меня. И на Аэльдиса вставал, и на Салвеэля, на Хальниона, на Тейленрада, и на многих, многих других. Давай, расскажи, что ты не рассматривал их тайком, если доводилось вместе купаться. — Я… я… Это же для изучения строения тела, — в смятении пролепетал Тайренэль, — мне было нужно! — Конечно, — кивнул Вальсден. — И именно поэтому в первую очередь тебя интересовал их греховный орган. А помнишь, что с тобой было, когда в первый раз увидел обнажённого Альди? Какие потом снились сны, как просыпался на испачканных белой жидкостью простынях? Сделал вид, что ничего такого не было, думал всё забыть? Не получится, солнышко. — Нет… нет… я никогда ни о чём порочном не думал, светом клянусь! — затравленно проскулил Тайри. — Ты извращенец! Падший! — сурово отрубил муж. — Возбуждаешься, глядя на моё тело, возбудился, когда гладил мой член, признай это! У тебя и сейчас стоит по той же причине! — Это не так, я не потому возбудился… — беспомощно попытался оправдываться юноша. — Да что ты говоришь?! — иронично протянул Валли. — А на что же тогда у тебя встал? — На пирожные, — услужливо подсказал взявшийся непонятно откуда поварёнок Торик, протягивая Тайрену целый поднос с эклерами, подозрительно похожими на греховные органы. — На пирожные, — послушно повторил Тайри, забирая поднос и демонстрируя его Вальсдену в доказательство. — Пирожные?! Обожаю пирожные! Я так люблю их кусать! — восторженно заявила появившаяся прямо из воздуха торговка Лаисве, бесцеремонно схватила один из эклеров и потянула в рот. Тайри так разозлился! Какого… эта демоница смеет трогать его имущество?! — Это мой эклер! Только я имею право его кусать! — заорал он, вырывая выпечку у неё из руки. — Ты же не хочешь! Так дай тем, кто хочет, — пропела материализовавшаяся рядом Дайлиэлла, коварно утаскивая с подноса другую пироженку. — Хочу! — категорично отрезал Тайри, отбирая и этот десерт. Он демонстративно засунул его в рот почти наполовину, с наслаждением откусил и прожевал. — Вот! Я люблю сладкое! Никому его не отдам, он мой! — Ты от него отказался! Теперь он принадлежит мне! — рявкнул возникший сбоку Яртетис. И не успел Тайри среагировать, как огромный демон сграбастал его старшего супруга и потащил прочь. — Я не отказывался! — отчаянно закричал Тайрен пытаясь догнать их и отобрать Валли. — Верни моего мужа! — А я тебя предупреждал: не будешь ему давать, найдёт любовника! — ядовитой змеёй прошептал на ухо Торик. — Нет! — закричал Тайренэль, рванулся ещё сильнее и… проснулся. Оказывается, он задремал на некоторое время, пока предавался сладким мечтам. Ужас-то какой приснился! Кошмар и абсолютная бессмыслица… Оно и не удивительно, если сначала всякие девки бесстыжие накидываются с непонятными намерениями, потом с мужем происходит то ли разлад, то ли размолвка, то ли недопонимание, как не назови — всё равно ничего хорошего. Тайренэль кинул взгляд на часы — уже половина третьего. А может Валли на самом деле сильно обиделся, поэтому и сидит у брата так долго? Хоть и заверил, что всё нормально, однако его чувства были задеты, выглядел он таким расстроенным… У Тайри сердце сжалось при воспоминании. Но как ещё он мог поступить? Пока Вальсден купался в озере, юноша честно ни разу не обернулся, хотя соблазн посмотреть был, да ещё какой. Но устоял, превозмог! Всё шло по плану, с искушениями вполне можно бороться. Тайрен, довольный собой, немного расслабился, перестал себя ежесекундно контролировать и очень зря, как оказалось, потому что к супругу продолжало тянуть как магнитом. В хижине Валли возобновил работу над зельем, а Тайренэль помогал: подавал, что велено, поддерживал нужную высоту пламени под ретортой, и при этом каким-то неведомым образом постоянно оказывался слишком близко к демону, хотя сам просил того держаться подальше. Волосы Вальсден забрал наверх, чтобы не намочить, да так и оставил. И теперь взору открывалась изящная шея, к которой так хотелось прикоснуться губами, поцеловать, вот прямо сюда, в нежную впадинку, а потом отодвинуть ворот мантии и лизнуть ниже. Или вытащить диковинную заколку из причёски, чтобы длинные чёрные пряди красиво рассыпались, зарыться в них лицом, вдохнуть запах, обнять за плечи. Тайри неосознанно придвинулся ещё плотнее к стоящему спиной мужу и потянул носом воздух. Валли обернулся, оказываясь к нему лицом, и теперь уже захотелось другого — прижать его к столу, чтоб никуда не делся, запустить руку в волосы, схватить, сжать, привлечь к себе, не позволяя отстраниться, жадно, настойчиво присосаться к губам. Сорвать мешающийся балахон, расстегнуть штаны, погладить, ощутить наливающуюся твёрдость, обхватить рукой, как свой собственный, провести вверх-вниз, а потом… потом… Сознание затуманилось, Тайрен совсем забыл, что супругу может стать плохо от прикосновений, он вообще ни о чём уже не думал, кроме охватившего его непреодолимого, сумасшедшего желания. — Тайри, меня это начинает напрягать, — Вальсден нервно улыбнулся, и нерешительно положил ладони ему на грудь, то ли пытаясь отодвинуть, то ли наоборот приглашая к чему-то, — ведёшь себя как… Пыхтишь сзади, отираешься, уже прилип практически. Я волнуюсь, во всех смыслах. К тому же мы сейчас что-нибудь тут перевернём, разобъём и вся работа полетит к чёртовой бабушке под хвост. Если хочешь меня поцеловать и не решаешься из-за того, что я сказал… Давай, я согласен и готов. Ты только сильно не напирай, а то реально на стол почти завалил. И пока всё же без рук, ладно? Эта полуотповедь Тайрена отрезвила, он осознал, что практически уже лежит на муже, вынуждая того прогнуться, чтобы не упасть. Фраза про поцелуй заставила вспомнить клятвы самому себе и вернуть контроль над ошалевшим телом. Что на него такое нашло?! Чуть было всё не испортил! Не смотря на то, что демона всё ещё хотелось и поцеловать, и прочее, Тайренэль уже достаточно овладел собой, чтобы смочь от него отлипнуть и решительно произнести: — Нет, я не хочу тебя целовать. — Не хочешь? — удивился Вальсден. — А мне показалось… — Тебе показалось, — подтвердил Тайри, не давая ему договорить. — Я больше не собираюсь с тобой целоваться. Вот так! Решительность и бескомпромиссность! В конце концов Валли ему за это спасибо скажет, пусть сейчас немного расстроился. — Не собираешься? — растерянно произнёс Вальсден. — Подожди… Но ты же говорил, что тебе понравилось, ещё хочешь… — Я ошибся, — сурово отрезал Тайрен, мужественно переступая через вопящую совесть и собственные чувства. — Мне не понравилось. — Не понравилось? Чёрт… — Валли отвернулся к столу, продолжил что-то смешивать и заговорил немного дрожащим голосом: — Тайри… Я понимаю твои мотивы, сам напугал тебя разводом, и вообще… Но не нужно было лгать. В следующий раз говори правду сразу, тебе за это ничего не будет, клянусь. Я не был бы шокирован сообщением, что отвратительно целуюсь. Это и так очевидно — первый раз, опыта никакого… А если всё замалчивать, откуда я узнаю, что делаю что-то неправильно… — Валли… — душа рвалась на части, приказывая сказать правду, признаться, что Тайрену никогда не было так хорошо, как тогда. Но это недопустимо! Он всё сделал правильно, нельзя отступать! — Нет, нет, Тайри, не переживай, всё нормально, — беспечно сообщил демон, однако было очевидно, что беспечность эта наигранная. — Хорошо, что сейчас сказал. Я… что-нибудь придумаю. Всё, давай не будем. И так дураком себя сейчас чувствую. К произошедшему они больше не возвращались, однако в общении ощущалась теперь какая-то неестественность и это очень огорчало. Тайренэль успокаивал себя тем, что ничто не может длиться вечно. Вскоре этот неприятный эпизод забудется и всё станет как прежде. Главное, муж теперь в курсе его категоричного настроя, не будет себе что-то выдумывать, начнёт привыкать к правильным отношениям. Когда мазь была закончена и собрались возвращаться домой, юноша вздохнул с облегчением. Наверное воздух в этом лесу какой-то не такой, плохо на него действует, заставляет желать ненормальное. В замке царило оживление, повсюду кто-то бегал, слышались радостные возгласы, громкий смех, и столько народу вокруг! Видимо, они как раз успели к возвращению воинов. Вальсден замечал то одного знакомого, то другого, нужно было подойти, поприветствовать, поговорить, представить младшего мужа. Тайри безропотно таскался за ним, краем уха слушая разговоры и совершенно не запоминая новые имена. Сердце переполняла радость — война закончена! Теперь уже точно! А значит и его братья, его товарищи теперь дома. И пусть он их не может увидеть прямо сейчас, однако самого факта, что они в безопасности, вполне достаточно. — Ярик! — закричал старший муж, рванулся вперёд, оставив Тайрена стоять посреди коридора, и прямо с разбегу запрыгнул на какого-то высоченного мужика, обвил его руками и ногами словно дерево, причитая: — Яр, Ярик! Братишка мой дорогой! — Мелкий! Не забывай, что ты уже не мелкий! — рассмеялся незнакомец. — Спину мне сломаешь, лось здоровый! — Тебе сломаешь, бугаю такому! — засмеялся в ответ Валли, но всё же уточнил обеспокоенно: — Ты не ранен? Всё в порядке? — Да нормально всё, — отмахнулся демон, — немного плечо задето, почти прошло. Эх, жаль все твои зелья закончились, сейчас бы вообще ничего не болело. — Прости, — повинился Валли, тут же слезая. Он обнял брата, теперь намного осторожнее, и горячо произнёс: — Ярик, как же я соскучился, ты не представляешь! Так волновался за тебя, за наших. Остальные где? — Уже все разошлись кто куда, мы давно прилетели, это я тебя везде хожу ищу. А мог бы встретить, между прочим, шляешься хрен пойми где в такой день, — демон произнёс это вроде укоризненно, но, кажется, не всерьёз. Брошенный Тайри чувствовал себя неуютно. Одиноко стоял в сторонке, пока эти двое обнимались и разговаривали, и украдкой разглядывал Яртетиса. Валли был прав, они с братом удивительно похожи. Как будто Вальсден вдруг вырос на голову, раздался в плечах чуть ли не в два раза, немного повзрослел, возмужал, набрался воинского опыта. Потрясающе красивый мужчина, спору нет. Однако до идеала ему далеко. Не хватает как раз именно Валлиного изящества, нежности черт, чего-то такого неуловимого, что при взгляде на старшего супруга заставляет сердце замирать от восхищения. Слишком высокий, слишком внушительный, слишком мускулистый, слишком мужественный, всё слишком. Опасный даже без всякой демонической трансформации. И в этого амбала умудрился влюбиться Лаэльнэль? Хотя Яртетис тогда был ещё совсем ребёнком, вряд ли обладал такой же комплекцией. Так вот какая внешность нравится мужу, раз он считает брата красивее себя? Подумаешь… У Тайрена, вообще-то, мускулы тоже неплохие. Ростом уступает, конечно. Но для ангела довольно высокий, дома был выше всех, да и на фоне более рослых, чем светлые, демонов смотрится вполне достойно. Он не ниже Вальсдена — а это главное. Меж тем братья продолжали наслаждаться обществом друг друга, старший муж о младшем совсем забыл. Тайренэль и хотел бы отнестись к ситуации с пониманием, но грызущая изнутри зависть не давала этого сделать. Этому мужику Валли, значит, можно невозбранно трогать, его прикосновения не пугают? Могли бы уже и расцепиться, стоят, словно срослись, и так смотрят друг на друга… Как не внушал себе Тайрен, что «этот мужик» родной брат Вальсдена, вполне нормально, что тот его не боиться, и совершенно естественно им и смотреть так, и стоять, однако глаза упорно видели огромного демона нагло обнимающего его супруга и от этого в душе растекался едкий туман ревности. Тайренэль тряхнул головой, выгоняя из неё всякую неадекватную муть, решительно двинулся вперёд и громко позвал, привлекая к себе внимание: — Валли! — Ой, я забыл! Ярик, познакомься, это мой муж, Тайренэль, — спохватившись представил Вальсден. Здоровый демон наконец оторвал взгляд от своего младшего брата, посмотрел на Тайрена и лицо его тут же застыло, мгновенно утратив всякую весёлость. В глазах промелькнуло что-то такое… непонятное. — Похож, да? — как-то сочувственно спросил Валли. — Да, — глухо ответил демон, снова отворачиваясь, — все Высшие Ангелы похожи. Вальс, я пойду, через часик жду у себя, как договаривались. И ушёл. Ещё и невежа, нормально вот так себя вести, когда тебя с кем-то знакомят? — Извини, я как Яра увидел, обо всем забыл, — улыбнулся Валли. Настроение у него теперь было куда лучше прежнего, в отличие от самого Тайрена. — Пойдём поужинаем, а потом я к Ярику обещал зайти, на весь вечер, ты же не против? Теперь, когда внимание Вальсдена принадлежало ему одному целиком и полностью, Тайренэль сам себе поразился — ну и чушь иногда приходит в голову! Мужа к брату приревновал, совсем идиот. Расставаться надолго не хотелось, но не вести же себя как капризная барышня требуя постоянного присутствия супруга рядом. Поэтому он просто кивнул, соглашаясь. — Отлично, — обрадовался Вальсден, — ты как раз искупаешься, а потом, если заскучаешь… — Найду чем заняться, — заверил Тайренэль, вымученно улыбаясь. Ужин оказался невероятно вкусным, видимо на сей раз повара расстарались. Парни быстро поели, затем практически бегом добрались до какой-то двери, за которой оказалась большая комната с ванной посредине, Валли зацепил проходившего мимо молодого тёмного, сунул ему Тайренэля, наказав помочь принять водные процедуры и потом сопроводить до их комнаты, а сам радостно ускакал. Тайри оставалось только разочарованно вздохнуть, смиряясь. Слава небесам, слуга оказался неразговорчивым и расторопным. Он молча наполнил водой купальню, выложил на скамеечку чистое полотенце и кучу всяких банок-склянок, повесил на вешалку чистый белый халат, и, пообещав зайти через пару часов, убрался восвояси. Купаться Тайри понравилось, можно полежать, расслабиться, совсем не то, что комнаты в общих купальнях, там не принято нежиться в воде часами, другие ждут своей очереди. Когда слуга вернулся, Тайри даже ещё не был готов выходить, пришлось крикнуть в дверь, чтобы подождал. В ожидании мужа Тайренэль, действительно, не собирался скучать. Хотел или порисовать, или найти среди коробок под кроватью принадлежности для вышивания. Однако понял, что на самом деле ни к чему сейчас душа не лежит. Неожиданно накатила сосущая тоска, а часа через два к ней присоединилась вернувшаяся ядовитая ревность. Он слонялся по комнате, не зная, чем себя занять, потом плюнул на всё, переоделся в пижаму и завалился в кровать, чтобы спокойно обдумать всё произошедшее за день. Обдумывание ни к чему хорошему не привело, только настроение от печальных воспоминаний ещё больше испортилось, да дурацкий сон приснился. «Это не дело!» — решил Тайрен. Так чахнуть без мужа, которого и нет-то всего… Семь часов его уже нет! А что же будет, когда Валли, как и обещал, соберётся за какими-то ингредиентами в другой город или страну? Вдруг он Тайри брать с собой не захочет? Нужно настраиваться на такой вариант. Вальсден раньше жил без младшего мужа, имеет свои привычки, распорядок дня, личную жизнь, работу, в конце концов. С чего бы ему всё это менять после свадьбы? Это Тайренэлю нужно под него подстраиваться, доверять, не ревновать, уж тем более к родственникам. Может он у брата решил заночевать, и Тайрен вообще зря дожидается? Засиделись, бывает, что такого. Ну и хорошо, и ладно… Хоть не придётся что-то придумывать, чтобы к нему ночью не подкатываться. Решено, сейчас Тайри постарается уснуть, а утром, когда увидит Валли, даже не спросит, во сколько тот вернулся, ни словом не упрекнёт, не скажет, что волновался, ждал. А потом придумает себе какое-нибудь настоящее занятие, чтобы не маяться без дела, подружится с кем-нибудь. Ну и что, что демоны, с ними можно общаться, не только же о сексе они всё время разговаривают! Вот с тем зеленоглазым красавчиком-соседом, к примеру, и его любовником. А что, по возрасту вполне подходят, уж какие-никакие общие интересы должны найтись. И только когда Тайренэль выключил свет, закутался в одеяло и упорно принялся внушать себе, что засыпает, послышался долгожданный звук открываемой двери. — Валли? — на всякий случай тихо спросил Тайренэль у тёмного силуэта, неуверенно бредущего через комнату. — Нет, убийца и насильник, — прошептал в ответ Вальсден и хихикнул, — пришёл покуситься на твою честь. — И жизнь? — решил подыграть обрадованный возвращению супруга Тайрен. — Жизнь? — удивился Вальсден, врезался во что-то в полутьме и чертыхнулся. — Я ж не некрофил, только на честь. — Ну так убийца же, — заметил Тайри. — А, ну да… значит просто насильник, — невнятно пробормотал демон. — Чего у тебя так темно, шторки зашторены, свет выключен. И почему не спишь? Меня ждал? — Да, — признался Тайри. Странный какой-то голос у мужа, словно он не совсем трезв. — Валли, ты что, пьяный? — Что сразу пьяный, я не пью вообще-то, только по праздникам, и то не на каждый, — чёрная фигура добралась до окна, плотные занавески раздвинулись и Тайри стало хорошо видно мужа в лунном свете. Переоделся где-то… во всяком случае свой чёрный балахон сменил на просторную рубаху, штаны вроде те же. — А ты всё это время у брата был? — всё же не выдержал и ревниво поинтересовался Тайренэль. — Ну да, а где же ещё, — подтвердил Вальсден. Он ещё немного постоял и распахнул окно, впуская в комнату ночную свежесть. — Душно тут. И жарко… Или это у меня всё тело горит? — Ты себя нормально чувствуешь? — тут же встрепенулся Тайрен, приподнимаясь на кровати. — Я себя чувствую ох-ре-нен-но, — нараспев произнёс Валли и добавил теми же словами и тем же тоном, что и во сне, Тайренэль даже вздрогнул от накатившего чувства дежавю: — Иди ко мне. — Зачем? — настороженно осведомился он, вспомнив, что снилось дальше. — Ну раз уж не спишь… Посмотри какой сад, как красиво. И луна сегодня такая здоровенная. Жаль у меня балкона нет… Валли перегнулся через подоконник и далеко свесился наружу, заставив сердце Тайрена замереть от волнения. Всё же демон, кажется, немного не в себе, вдруг вывалится, а крыло у него болит, не сможет полететь. Юноша немедленно выбрался из постели и встал поближе, чтобы поймать, если что. — Ну? — Вальсден обернулся. — Скажи, офигенно, да? Что офигенно? Ах, да, сад. Вообще-то кроме освещенного серебристым сиянием мужа Тайренэль ничего не видел. Валли развернулся, и теперь уже откинулся назад, опираясь на руки. — Валли, отойди от окна, ты можешь упасть, разобьёшься, — попросил Тайри, стараясь чтоб в голосе не звучала паника, не хотелось выглядеть в глазах мужа обеспокоенной курицей-наседкой. — Думаешь? — демон обернулся, прогнувшись ещё сильнее и Тайренэль двинулся вперёд, испугавшись, что он сейчас точно выпадет. — Я сто раз отсюда прыгал, не должен разбиться по-идее. — Тебе делать, что ли, нечего! Прекрати! — Тайрен всё же не выдержал, подскочил к Валли и дёрнул за руку, снимая с опасного подоконника. Зря он подошёл так близко. От Вальсдена вкусно пахло неуловимо свежим, приятным, и чем-то таким волнующим… наверное им самим. Тайренэля повело от близости, от жара тела, от вида открытой шеи и ключиц в распахнутом вороте рубашки. Она явно велика на несколько размеров, значит не его. Где переоделся, зачем? Они застыли рядом с окном глядя друг другу в глаза, Тайренэль так и продолжал держать мужа за запястье, неосознанно сжимая всё сильнее, под пальцами чувствовалось слабое сердцебиение, заставляющее сердце самого Тайри биться в ускоренном ритме. — Я тебя всё же боюсь иногда… — прошептал Вальсден. — Брата совсем не боялся, а тебя… Когда ты так смотришь… как сейчас… не понятно, то ли убить хочешь, то ли трахнуть. Тайренэль, ты хочешь меня трахнуть… или всё же убить? Смысл вопроса едва дошёл до замутнённого сознания. Убить? Убить Валли? Что за бред, скорее Тайри сам за него умрёт. Первую часть вопроса он предпочёл проигнорировать. Нужно… что же нужно? Мысли никак не могли собраться в кучу и выдать что-то конкретное. — Мне больно, — заметил Вальсден, переводя взгляд на сцепленные руки. — Извини, — Тайри поспешно отпустил запястье, отмечая появившиеся следы. Кожа нежная, наверняка жуткие синяки останутся. Нет, не думать. Ни о Валли, ни о его коже, ни о том, как он близко, ни о чём вообще. Просто уложить его спать и самому уснуть. Пока ещё не поздно… пока… — Спать ложись, — кое-как смог выдавить из себя Тайренэль, с трудом сдерживая смутное, непонятное нечто, рвущееся изнутри. — Хорошо, — послушно кивнул демон, — лягу. Только… давай поцелуемся. Мне страшно, но я так этого хочу. Теперь тебе должно понравится, обещаю. Он закинул дрожащие руки на плечи Тайри и закрыл глаза. Тайрену не только хотелось немедленно выполнить просьбу, но и зайти дальше. Гораздо дальше. Только каким-то невероятным усилием воли он в очередной раз смог сдержаться. Осторожно отстранил руки мужа и отрицательно покачал головой, не в силах произнести ничего вслух. — Нет? — разочарованно уточнил Валли и добавил жалобно: — Тайри, я не понимаю… Ты говоришь, что я нравлюсь тебе… Ты на меня возбуждаешься… Или нет? Я нихрена не смыслю в ангелах… да и в демонах, если честно, тоже. Я сам себя не понимаю, чего уж там. Мне то хочется выебать тебя, то отдаться, то убежать на край света. То кажется, что у нас всё отлично, то наоборот — хуже некуда. А сегодня вообще… Запутался окончательно. И ты ещё со своими греховными загонами. Просто скажи — привлекаю я тебя как мужчина или нет? — Вдруг он покачнулся и схватился за пижаму Тайренэля, чтобы не упасть. — Чёрт… Вот же гадость… Чтоб я ещё хоть раз… Хрен с ним со всем, я сейчас не в состоянии разбираться в отношениях. Дай мне снотворное, лучше и правда уснуть, а без него не получится, боюсь ещё полночи крыть будет. Волнение за мужа всё же вытеснило из головы всякие ненормальные желания, Тайрен аккуратно подхватил Вальсдена и обнял, усиленно внушая себе, что им движет лишь беспокойство и сострадание, ничего больше. — Ты можешь мне, наконец, сказать, что с тобой? — настойчиво попросил он, ласково проводя ладонью по волосам супруга. — Почему ты в таком непонятном состоянии, где твоя мантия, и почему у тебя волосы влажные? — Да нормальное у меня состояние, — буркнул Валли, выворачиваясь из плена рук и пытаясь стянуть рубашку через голову, но что-то пошло не так, он в ней запутался, покачнулся, чуть не упал, пришлось снова его ловить, — я таким по два-три раза в месяц бываю, а то и намного хуже. Привыкай. А мантия у Яра осталась, мы купаться ходили, она грязная была и липкая — из-за тебя между прочим, что мне её обратно было напяливать? Тайренэль осторожно обхватил лицо мужа за подбородок и повернул к свету, чтобы рассмотреть получше. Действительно, больным не выглядит, слегка розоватый и губы немного припухшие, а в остальном… Юноша опять завис, забыв о том, что делал, что собирался делать. Он только видел перед собой эти губы, чувствовал под руками горячее гибкое тело. — Тайри, снотворное, — напомнил Валли, — ты мне давал его уже, в зелёном пузырьке. Или дай я сам возьму, пока отпустило. — Да, сейчас… — Спать, немедленно спать. Снотворное и самому принять не мешает, чтобы точно ничего… Тайренэль усадил демона на кровать и нашёл в тумбочке знакомый пузырёк. — Это хорошее зелье? — уточнил он, глядя как Вальсден делает большой глоток. — От него можно сразу крепко уснуть и потом… не перемещаться по кровати? — Хорошее, — кивнул муж, — я же варил. Засыпаешь быстро и крепко, хрен разбудит кто до утра, а на счёт перемещаться — без понятия. Ладно, зато хотя бы Тайрен вырубится и не будет… Ничего не будет: не думать, не делать, не хотеть. Вальсден, сонно моргая, вяло копошился, всё ещё пытаясь стащить одежду, но уже начал засыпать. Видимо и правда хорошее снотворное, мгновенного действия, оно и неудивительно, Валли же талантливый зельевар. — Помоги снять эти дурацкие шмотки, если не разденусь… потом всё тело болеть будет… — совсем тихо и невнятно пробурчал старший муж и рухнул на постель окончательно отключаясь. «Не стоит тебе этого делать!» — прошептал внутренний голос, когда Тайренэль взялся за первую пуговицу рубашки. «Я просто помогаю, — уверенно ответил Тайри, — ничего такого. Он же сказал, всё будет болеть, если не снять. А я не хочу, чтобы Валли страдал». «Не надо, ты же целый день боролся с искушением, ты можешь его превозмочь, остановись!» Тайри замер, сжимая тонкую ткань в кулаке, посмотрел на спящего мужа, перевёл взгляд на зелёный флакон. Просто выпить и тогда он ничего не сможет сделать, нужно только руку протянуть. «Засыпаешь быстро и крепко, хрен разбудит кто до утра». Больше всего привлекает неизведанное. Ты думаешь о нём постоянно, грезишь, жаждешь заполучить, а когда попробуешь, оказывается, что ничего особенного, не стоило и мечтать. Только один раз, он просто сделает это и всё… Потрогает совсем немного и непонятные желания уйдут, перестанут изводить тело и душу… А потом будет всё хорошо, он забудет о том, что сделал, а Валли ничего не узнает… Кому от этого плохо? Никому… Тайри же не собирается делать ничего, связанного с сексом. «Тайренэль, — прозвучал в голове суровый голос учителя, — в твоей жизни может настать такой момент, когда всё твоё существо будет охвачено некими неправильными желаниями. Это называется греховное вожделение. Не должно такого допускать, старайся избегать всякого искушения. Если чувствуешь непонятное волнение при виде дамы — отведи взгляд, подумай о небесах, вспомни Книгу Света и повтори мысленно несколько отрывков из неё, должно стать легче. Но если всё же такое случится, помни, ты стоишь над пропастью, следующий шаг — похоть, если ты его сделаешь — падёшь навсегда, никакие крылья не помогут взлететь, небеса такое не простят.» Нет, нет, это не греховное вожделение. О какой похоти может идти речь? Валли же не женщина, и даже не мужчина. Тайрену всего лишь хочется прикоснуться к прекрасному, это не имеет никакого отношения к соитию. «Не обманывай себя, — опять зашептал внутренний голос, — ты же понимаешь, что твои желания совсем не безгрешны. Просто помоги раздеться и выпей снотворное. А завтра… Завтра всё само собой пройдёт. Ты же Высший Ангел, никакие демонические искушения над тобой не властны.» — Да, я так и сделаю, — вслух произнёс Тайри, — просто сниму одежду и лягу спать. Одежду он, действительно, снял, и свою заодно, чтобы не мешалась. «Как же хорошо, просто невероятно, — билось сквозь пьяное марево, занавесившее сознание, — и мало, этого всего мало». Недостаточно просто вести рукой по нежнейшей тёплой коже, невесомо обводить мускулы, трепетно касаться живота. «Иди уже до конца, — ехидно подсказал всё тот же шепоток, — теперь-то что терять? Зато будешь точно знать каково это». На вкус кожа Валли оказалась не менее потрясающей, чем на ощупь. Тайрен пылал, горел, плавился и сходил с ума, проводя языком по изящным скулам, по соблазнительной ямочке на шее, по ключицам, спускаясь ниже. Он то принимался целовать расслабленные губы, то опять впивался в шею, то возвращался к вылизыванию и поглаживанию всего, что попадётся. Терся то лицом, то телом, вдыхал запах, иногда покусывал неосознанно, и никак не мог насытится. Кажется Валли что-то бормотал сквозь сон, вроде даже стонал, когда Тайри особенно сильно сжимал губами маленькие горошины сосков, но не просыпался, а Тайренэль уже совсем ничего не соображал. «Ну хоть этого-то делать не нужно! — вякнул умирающий мозг. — Ты же не демон, тебе это не понравится!» Понравилось. И запах — здесь особенно будоражащий, и вкус — ни с чем не сравнимый, и ощущение шелковистой твёрдости во рту и на языке. Совсем не похоже на пирожное, намного лучше. Только белая жидкость, брызнувшая в рот, оказалась немного вяжущей, но тоже, в целом, вкусной. Он так и не придумал куда её деть, поэтому просто проглотил. Не может же она быть у демонов ядовитой, не отравится, наверное. Вроде бы Тайрен отчётливо слышал своё имя, как раз в тот самый момент. Нет, Валли спит, очень глубоко. Значит показалось. Тайренэль задумчиво вытер найденными в тумбочке салфетками постель, которую всю угваздал своей спермой, и мужа протёр, на него тоже один раз кончил. Как открыть панель с корзиной для мусора он так и не узнал, поэтому сунул скомканные бумажки под матрас. Потом укрыл Вальсдена одеялом, неторопливо надел пижаму, захватил подушку, отпил из зелёного пузырька и улёгся на пол со своей стороны кровати. «Теперь ты успокоишься, — ласково заверил голос в голове, — и всё забудешь. Ничего не было, просто легли спать, когда он пришёл, и всё». «А с тем, что мне охрененно понравилось, что я буду делать?» — поинтересовался Тайри у голоса, уже проваливаясь в сон. Но голос заснул ещё раньше, поэтому не ответил.