Хочу, не могу

Вальсден. Ещё никто и никогда не вызывал в Вальсдене таких эмоций. Таких ярких и таких сильных, то возносящих душу к этим самым проклятым ангельским небесам, то швыряющих обратно на грешную землю, с размаху, мордой в грязь и камни. Как же он обрадовался, когда Тайри впервые назвал его «дорогой». Как был счастлив там, на берегу озера, когда увидел в его глазах настоящее желание. Дурак, какой же он был дурак! Ангелочек небось представлял себе какого-нибудь горячего мужика, а Валли возомнил, что этот призывный взгляд адресован ему самому. И даже когда он сменился на испуг, уже не раз виденный, даже тогда нихрена не понял. Больно, как же больно! Захотел любви, ничтожество? Размечтался, что кому-то понравишься такой, какой есть? На, получи, смотри, не захлебнись! Тайренэль… Его даже можно понять. Зашвырнули в чужую страну, оторвали от прекрасных воинов, или на кого он там дрочил, выдали замуж насильно за какого-то жалкого недодемона, велели ему подчиняться, напугали суровыми законами тёмных. А Тайрен трус. Валли вспомнил, как младший муж на него смотрел, как попятился, как зажмурился в ужасе. Это каким же ссыклом нужно быть, чтобы так сильно бояться тёмного, который безоружен и даже не сможет принять боевую форму? Что бы Валли мог ему сделать? По морде кулаком если только съездить. По его красивой, лживой морде. А выглядел ангелок так, словно его прямо сейчас на куски разорвать собираются. Оно и не удивительно, что такое трусливое дерьмо пошло на поводу у своих расчётливых сородичей. А что ему оставалось делать, только юлить и притворяться, чтоб с ним не развелись, не выгнали взашей, не наказали, или чего он ещё боялся. Да… Тайрена можно понять. А вот себя Вальсден не понимал. Как он ухитрился влюбиться в такого? Вроде, всегда считал себя умным. Как поверил вранью, повёлся на восхищённые речи? Сам во всём виноват. Ведь всё, абсолютно всё просто кричало — ты ему отвратителен. Нет, нужно было что-то придумывать, как-то объяснять и так ясные поступки. Он криво усмехнулся, припомнив, как решил, будто Тайренэль не хочет смотреть на него полуобнаженного, потому что возбуждается. Какое высокое самомнение, как же он был смешон! Считал, что младший муж просто секса боится, в себе не разобрался, не хочет идти против веры. Конечно! Этот помешанный на мужиках художник с недоебитом в острой стадии! Да именно с Валли он секса боялся, потому что испытывал омерзение, а с Кейти ему целоваться никакая вера не помешала. Хотелось что-нибудь сломать или разбить. Или самому разбиться. Его разрывало от боли, обиды, ярости, разочарования, ненависти к себе и к лживому ангелу. Хотелось сделать хоть что-нибудь, выплеснуть из себя этот ядовитый коктейль, сжигающий изнутри. Он не разбирал дороги, не знал, куда и зачем идёт. Кажется, сильно толкнул какую-то танцующую пару, женский голос что-то возмущённо говорил ему. Он рявкнул в ответ, чтоб она катилась к чёрту. Её кавалер сразу же кинулся заступаться за даму. Валли радостно оскалился. Даланас — какое удачное стечение обстоятельств! Этот козёл, который вечно портит ему жизнь, распускает слухи, обсасывает на каждом углу любой промах, придумывает обидные прозвища. Никак всё не успокоится, что Валли отверг его ухаживания. Даланас замахнулся. Пощечину ему дать, что ли, собирается? Забавный. Вальсден видел его руку, движущуюся так медленно. Никакого труда не стоило перехватить её, заломить за спину, вздёрнуть повыше, сжать, чтоб кости хрустнули. Ткнуть гадёныша рожей в пол, заставить выть от боли. Да-а, как же давно он хотел это сделать! Кто-то сзади мешался, пытался что-то втолковать, оттащить. Ну, кому ещё тут жить надоело? — Вальсден! Отпусти его, хватит! Ты ему уже руку сломал! — Ярик! — обрадовался Валли, сразу забыв про свою жертву. Вот кто ему нужен! Любимый брат, который никогда не предавал и не предаст. Который любит на самом деле. Он поможет. — Яр, пойдём со мной! Он схватил Яртетиса за руку и потащил в сторону выхода из зала. Теперь, когда все бушующие внутри неясные желания сформировались в конкретную цель, стало немного легче. — Вальс, куда ты меня тащишь? — Ярик спрашивал, вроде, возмущённо, но продолжал идти. Это хорошо, брат иногда бывает на редкость капризным и упрямым. Уговаривать его сейчас Вальсден был просто не в состоянии. Уже у дверей, ведущих на улицу, им попался Рорхен. Вальсден хотел пройти мимо, однако секретарь заступил дорогу. Нарывается, что ли? — Чего тебе? — рыкнул Валли раздражённо. — Чего?.. Ну, как тебе сказать, — Рорхен пожал плечами. — Смотрю, у вас веселье какое-то намечается. Ты выглядишь весьма интересно, друг мой с тобой явно идти не желает… Что-то мне всё это нифига не нравится. — А кого волнует, что тебе не нравится, Рорхи? — Вальсден сузил глаза и двинулся на демона. — Хрен ли ты лезешь не в своё дело? — Это моё дело, — спокойно возразил тот, — Ярик… — Рорхи, — перебил его Яртетис, — не надо. Не трогай его сейчас. У нас всё нормально. Мы идём… Валли, куда мы идём? — Ебаться! — рявкнул Вальсден, нетерпеливо дёрнул брата за руку и попытался обойти секретаря. — А ты нам мешаешь! — Что?! — Рорхи выглядел очень смешно, Валли таким никогда его не видел. Крайне удивлённый и почему-то обиженный. — Ярик! — Что — Ярик? — насмешливо переспросил брат. — Тебе ответили — ебаться мы идём, так что будь любезен, пропусти. — Но, Яр, ты же говорил… — возмущенно начал Рорхен. — Что я говорил? Ты ещё скажи, что я тебе что-то должен. Мне тоже начинает казаться, что ты лезешь не в своё дело, дорогой друг, — Яртетис выделил «друг» особенной интонацией. — На твоём месте, я бы сейчас занимался своей личной жизнью, а не чужой. Где твой муж, спрашивается? Ты его так и не нашёл? — Нашёл… — Рорхи как-то сразу сдулся и тяжело вздохнул. — То есть, он сам нашёлся. Загнал в подсобку, велел снимать штаны и отымел. И всё бегом, без разговоров, среди вёдер и веников. Как продажного мужика какого-то, лишь бы спустить за две минуты — чтоб дешевле вышло, и отвалиться. Чёрт… — мужчина посмотрел на своё кольцо и ещё раз вздохнул. — Не так я себе представлял наше подтверждение брака. Думал, будет романтично, цветы на постели, всё такое. Чтоб как в первый раз. У меня нормального первого раза не было, мечтал, что с ним… Марк будет нежным, неторопливым… А он даже не спросил, как я себя чувствую, мне же ведь, вроде как, нельзя. Было бы больно, между прочим, если бы член встал, обезболивающее зелье уже перестало действовать. Только я даже не успел возбудиться. — Я бы тебе посочувствовал, — сообщил Ярик, усмехнувшись, — но почему-то не сочувствуется. Догадываешься, почему? — Угу, — угрюмо бросил Рорхен. — Думаешь, он мстил так? Маркейн, вообще-то, мне никаких претензий не предъявлял по поводу… ну… Ни слова не сказал, когда я вернулся. Я думал, может, не почувствовал ничего… Мало ли, нос забит или ещё что. Обычно-то чуть унюхает — с кулаками кидается. А тут… Ну и ладно, хрен с ним, с первым разом. Зато, может, теперь Марки успокоится и перестанет на меня сердиться. Ещё бы найти его. Он меня как трахнул, опять смылся. Вы его не видели? — Мы его не видели, дай пройти, наконец! — Вальсдену надоело слушать страдания неромантично выебанного секретаря, и он отпихнул его с дороги, толкнув плечом. Улица встретила их темнотой, приятной лёгкой прохладой и тонким запахом цветов. «Кадейры распустились, — автоматически отметил про себя Вальсден, — нужно обязательно набрать лепестки». И сразу же забыл и про цветы, и про остальное, у него была конкретная задача, которую нужно было незамедлительно решить. Он потащил Ярика вглубь сада, мимо ухоженных клумб, выстриженных кустов, ажурных лавок. Подальше от разноцветных дорожек и тускло мерцающих камней, туда, где кончалось освещение, в густую чёрную тень деревьев. Они повалились на траву, Вальсден оказался сверху и тут же присосался к губам брата в неистовом поцелуе. Яртетис пытался что-то сказать, но выходило лишь невнятное мычание, барахтался снизу, распаляя всё сильнее своими потираниями. Показалось на мгновение, что он пытается вырваться, сопротивляется. Но, конечно, это было не так. Если бы хотел — юноша давно бы уже отлетел в кусты, вот уж с кем с кем, а с Яром ему ни в жизнь не справиться. Значит, не против, просто играется. Однако брыкания стали сильнее, создавалось ощущение, что Валли лежит не на демоне, а на бешеном жеребце. Руки приходилось удерживать в захвате, телом прижимать брата к земле. Поцелуи выходили не поцелуи — укусы какие-то. Вероятно, Ярику нравится грубый секс, но Валли так хотелось, чтоб хотя бы в первый раз было всё по-нормальному. Он хотел ощущать себя желанным, хотел овладеть братом со страстью и нежностью, хотел чувствовать, как ему отдаются с охотой и наслаждением. А все эти игры можно оставить на потом. — Ярик, давай не сейчас, — прошептал он, оторвавшись ото рта мужчины, — давай пока просто потрахаемся, без вот этого. — А давай ты лучше с меня слезешь! — рявкнул Ярик. — Какого хрена, Вальс?! Совсем с катушек слетел? Ты понимаешь, что это изнасилование? Яртетис так не смешно и не вовремя шутит? Какое, нахрен, изнасилование? Как Вальсден может изнасиловать такого здоровенного мужика? Или это брат играть продолжает? Такие игры Валли не нравились, но если Яр так хочет, если по-другому не согласен… Он опять потянулся к губам Ярика, но тот увернулся. — Ты глухой, что ли? Я сказал, что не хочу! Я против! — прорычал он и дёрнулся так сильно, что Валли чуть не слетел. — Или ты меня сейчас же отпускаешь, или я принимаю боевую форму, и мы по-настоящему подерёмся, я предупредил! — Не хочешь? — растерянно переспросил Валли, всё ещё не слезая с брата. — Не хочу! А что, по мне не заметно? Член потрогай, если не веришь. У меня не стоит! Вальсден, наконец, пришёл в себя. Силы покинули его, возбуждение начало увядать. Не хочет. Действительно не хочет. Даже брат… даже ему он не нужен. Никому не нужен. Неожиданно слёзы подступили к глазам, горячие, быстрые, горькие. Он уткнулся носом в грудь Яра и разревелся навзрыд. Ну, а что, ему можно, он же даже не мужик, как оказалось. Он рыдал, а старший брат молча гладил его по голове, пока слёзный поток не иссяк, и Валли не успокоился. — Всё, истерика закончилась? — спокойно поинтересовался Яртетис. — Давай теперь нормально поговорим. Вальсден перекатился с брата на траву и уселся, обхватив колени руками. — О чём поговорим? — тоскливо вопросил он, глядя на садовые огоньки, мерцающие вдали. — Я урод, никто меня не хочет. Ни на что не способное ничтожество. Неудачник. Полный ноль. Нахрена я вообще существую? Чтобы все надо мной потешались? Я думал, что хотя бы тебе нужен… Мог бы и сразу сказать, что не желаешь трахаться, по-твоему, это забавно, делать вид, что не против, а потом обломать? Тебе-то я что плохого сделал, что ты так со мной? — Вальс, я считал тебя демоном, способным спокойно и здраво анализировать любую ситуацию. Это любовь на тебя так влияет, что ты последние мозги растерял? Если бы мне кто-то сказал ещё полгода назад, что умница Вальсден скатится до членовредительства, нападения с целью изнасилования и нервных припадков — я бы тому в рожу плюнул. Не верится, что эта разваливающаяся на куски истеричная тряпка, занимающаяся самоуничижением, — мой любимый брат, которым я всегда восхищался и гордился. Было обидно. А от того, что Ярик прав — ещё обиднее. После свадьбы Валли сам себя перестал узнавать, то трясётся от ужаса, то рыдает, то напрочь теряет адекватность. Совсем психованным стал. Сколько раз ему говорили, что он хреновый демон? Да миллион. Это доставало, иногда задевало. Но никогда он не позволял себе так убиваться и страдать по этому поводу. Не нравится — не жрите, а он вполне собой доволен. Как же ухитрился так разнюниться? — Далее, насчёт того, что ты сказал… Я не делал вид, что не против, я действительно был против. Только ты находился в таком состоянии, что совершенно ничего не соображал. Ты в курсе, что почти трансформировался? — Что? — ошарашенно переспросил Валли. — Трансформировался? Но я же… Я же не умею. И ничего такого не чувствовал, никаких изменений в себе. — Тем не менее. У тебя глаза уже пылали и силы было столько — ты меня как котёнка скрутил и даже не заметил. — Охренеть… — задумчиво протянул Валли. То есть, он, возможно, не совсем урод. Значит, всё-таки есть шанс, что у него когда-нибудь получится, почти получилось же. Но как это вышло, по какой причине началась трансформация? Он был в ярости, в такой, какую никогда не испытывал. Может, поэтому? Злился Валли не так уж и часто, несмотря на вспыльчивость характера. И всегда быстро отходил, не позволял злости зайти слишком далеко. Это что же, ему нужно просто прийти в настоящее бешенство, и тогда… «Просто». Не так уж это и просто на самом деле. Так, как Тайри, его никто ни разу не доводил. Получается, что ангел, возможно, не такой уж и трус. Он действительно решил, что муж его убъёт. Мало кто может воспринимать тёмных в боевой форме как нечто милое и несущее добро. Сородичи Валли в таком виде пугали всех — и людей, и гномов, и ангелов. Хорошо хоть, не самих себя. И всё же, какая разница, тогда Тайренэль пришёл в ужас по адекватной причине, но в целом же… В целом он лживая тварь, которой нет оправданий. — Конечно, тупо просить прощения за то, что чуть не изнасиловал… — Валли тяжело вздохнул, — но всё же извини, что чуть не изнасиловал. Я правда думал, что ты не против секса. Ты же говорил, что я тебя возбуждаю. Это неправда, да? Ты тогда так сказал из жалости? — Я тебя когда-нибудь жалел? Ну, кроме того случая с ангелами, тогда ты был совсем мелкий ещё. А сейчас-то тебя за что жалеть? — Ярик фыркнул. — Здоровый лоб, вполне способный за себя постоять. Красивый, сильный, умный мужик. С тобой хотели бы трахнуться все, кого я знаю. А ты ведёшь себя, как хрен знает что. — Неважно, кто со мной хочет трахнуться, я с ними всё равно не смогу, важно — хочешь ли ты. А ты мне всё-таки отказал, — грустно заметил Вальсден. — Я тебя не привлекаю. Сам же признался, что никогда не воспринимал меня как мужчину. — Вальс, я тебе уже объяснял, что между нами ничего быть не может, не имеет значения — хочу я или нет. Да, нас с тобой что-то связывает, нечто неуловимое. Такое, что отличает нас от остальной семьи. Как ни пытаюсь, никогда не могу понять до конца, дать этому точное определение. Братьев я тоже люблю, но как с тобой ни с кем себя не чувствую. Ты для меня что-то большее, чем просто брат. Однако же всё равно брат. У нас одни родители. Вполне естественно, что я не воспринимал тебя как мужчину, с которым можно вступить в половые отношения. Не смотреть на близкого родственника, как на сексуальный объект, — это нормально! Так и должно быть в любой здоровой семье. — Не похожа наша семья на здоровую, — хмыкнул Валли. — Увы. Но ты-то не такой, как остальные. Должен понимать. Мы же с тобой нормальные. О, тьма, я не понимаю, как у такого отца, как Аздетон, вышли такие сыновья. Как так получилось? Наши родители нас так не воспитывали. Хотя до Кейта никто ни с кем и не ёбся. Это Кейтеран во всём виноват! Он один гнилое семя, испортившее всех остальных. — Вообще-то нас с Кейти никто и не воспитывал, — возразил Вальсден, — мама умерла, когда мы оба были ещё маленькими. А отцу было на нас глубоко насрать в период нашего полового созревания. Вот и выросло… что выросло. — Да что выросло?! Ты же вот не стал проблядью, как Кейт. Не даёшь всем, кто попросит. И, в отличие от остальных братьев, тебя на эту шлюху не тянет. Я поражаюсь, как его вообще можно хотеть! В его заднице и на его члене перебывало, наверное, всё мужское население города. А если учесть, со сколькими он ёбся на фронте — то, может, уже и полстраны. Да он по пять-шесть демонов за раз тогда обслуживал! Как?! Как может возникнуть желание засунуть свой член в этот спермосборник? Изваляться в такой грязи? По мне, так это нужно быть конченым извращенцем. Валли почувствовал, как стремительно краснеет. Хорошо, в такой темноте этого не видно. — Да что ты к Кейту прицепился, можно подумать, тебя с ним кто-то трахаться заставляет. Мы вообще не о нём, мы о нас, — напомнил он, уводя брата от опасной темы. — Почему ты мне прямо не отвечаешь — возбуждаю я тебя или нет. Хочешь меня? — Хочу, — не сразу ответил Ярик. — Я тебя хочу, Вальс. Ты меня возбуждаешь. — И после этого ты мне будешь рассказывать, что мы чем-то отличаемся от остальных? — хмыкнул Валли. — Я тебя тоже хочу. Так давай уже ебаться, а не мозги друг другу сношать. — Нет. Нам обоим это не нужно. — Мне очень даже нужно! Мне это жизненно необходимо! Надоело быть особенным, надоело быть вечным девственником! Я хочу стать таким же, как все. Я хочу секса! Хочу, наконец, кого-нибудь трахнуть, или чтоб кто-нибудь трахнул меня! Помоги, если действительно считаешь меня таким, как описал — красивым, сильным, желанным. Помоги мне самому поверить в это, ты же знаешь, что кроме тебя мне обратиться не к кому. С другими… Не уверен, что может получиться. Давай трахнемся, всего лишь один раз, мне больше не надо. — Всего лишь один раз, — неожиданно зло повторил Яртетис. — Где-то я уже это слышал сегодня. Я вам что, кукла для удовлетворения сексуальных потребностей? Одному было жизненно необходимо меня выебать, теперь другому. А я? Кому интересно, чего хочу я? Что мне нужно? У меня есть чувства, Вальсден, есть душа, а не только красивое тело, в которое можно засунуть член. — Ты о чём? — не понял Валли. — Кто эти «вы», кому ещё было необходимо тебя выебать? — Да Рорхену, — вздохнул Ярик. — Рорхену? Так он, вроде, тебя всегда хотел. Вечно смотрит, как голодная собака на сочный кусок мяса. А сегодня тебя это почему-то задело? — Сегодня я ему дал. — Да ладно! — не поверил Вальсден. — Правда, что ли? А как же… ну… Ты, вроде, говорил, что никому в задницу давать не хочешь, кроме Лаэля. — У нас дело до проникновения не дошло, во всяком случае, членом. А остальное всё было. — Офигеть, конечно, — удивлённо покачал головой Валли. — Ну и как, тебе понравилось? — Да. Хотя я честно думал, что не возбужусь. Но Рорхи так мастерски сосёт… от такого только у мёртвого не встанет. К тому же, я был под смесью, думаю, это тоже сыграло роль. — Под какой ещё смесью? Ты опять? Я же просил! — возмутился Вальсден. — Да под твоей, успокойся. — Интересно, откуда же ты её взял? Я новую поставку Синреллану чёрт знает когда делал, а старое раскупили давно уже. — Да ты что, мне не веришь? Рорхен притащил, где он взял — понятия не имею. Это точно твой порошок, я гарантирую. Один из самых недорогих, ниолой пахнет. Простенький состав, но вставляет, конечно, охрененно. — А, КаЭф 11, — понял Валли, — так я ему и давал. Только это когда было, я думал, они с Марки уже всё снюхали. — Точно, КаЭф 11, — подтвердил Ярик. — Как я мог забыть это название, ведь такое дурацкое. Кстати. Почему все зельевары как зельевары, свои снадобья называют как-то красиво и относительно понятно, а у тебя вечно хрен пойми что, какие-то КаЭфы, ЭнШа и прочая муть? — У меня тоже красивые есть, для особенных зелий. И эти КаЭфы тоже не муть, просто аббревиатуры. — Н-да? И что означает КаЭф и ЭнШа? — КаЭф — какая-то фигня. Так я называю те зелья, которые получились в результате попыток сделать что-то мощное и эффективное. Вроде, и уничтожать такие жалко — работают же, но и гордиться особо нечем. А ЭнШа — неплохая штука. — Да уж, расшифровывать такое на твоём месте я бы тоже не стал, — хохотнул старший брат. — Так что там с Рорхи, — напомнил Вальсден. — У тебя, наконец, что-то было с мужчиной, ты же так этого хотел. И тебе понравилось. Но что-то счастья не особо заметно. — Вальс, ты серьёзно не понимаешь? Какое, нахрен, может быть счастье? Я чувствую себя последним дерьмом. Маркейн мне тоже друг, между прочим. А я с его мужем на его же свадьбе. Если Рорхену на такое насрать, то мне — нет! Чёрт… не понимаю, как я согласился? Зачем? Получается, я такая же блядь, как и Кейти? Стоило надавить посильнее — сразу же раздвинул ноги, наплевав на свои принципы, на дружбу. — Не преувеличивай. Ты живой демон. Поддался естественному желанию, после двадцати лет воздержания это неудивительно. А Рорхи Маркейну изменил далеко не первый раз, не вижу в этом ничего трагичного. Нечего было на шлюхе жениться, как будто бы он его не знал. И вообще, ты зачем меня с Рорхеном сравнил? У нас разные ситуации. Тайренэль тебе не друг, между мной и им нет никаких чувств и отношений. Политический брак. Так что, трахнувшись со мной, ты не падёшь на самое дно безнравственности. — Нет чувств? Ну-ну, — хмыкнул Ярик. — Вы сегодня поцапались, не знаю уж из-за чего, он тебя толкнул и поэтому вся любовь сразу кончилась? Помиритесь вы завтра с этим психованным ангелочком. Ты его простишь и будет у вас всё хорошо. — Ничего у нас уже не будет. Ничего. Неужто ты думаешь, что я пришёл в такое бешенство, чуть не трансформировался, только потому, что мы всего лишь поцапались, и он меня толкнул? Ярик, он мне врал! Врал, что я ему нравлюсь. На самом деле Тайрен испытывает ко мне отвращение, но до одури боится развода, вот и изворачивался, пытался подмазаться. А сам… Он мне сказал, что не считает меня мужчиной! Что я не такой, как другие тёмные. Поэтому его не привлекаю, ему нормальные мужики нужны — воины, полноценные демоны, умеющие принимать боевую форму. Красивые-здоровенные. Как ты, как Рорхи. — Так и сказал? Валли… Но это какая-то хрень. Я знаком далеко не с одним ангелом. Они все нашу боевую форму на дух не переносят. Считают её чем-то вроде… физического воплощения нашей испорченной натуры. Вроде как, мы внутри все такие злобные и ужасные, а при трансформации это визуально проявляется. Даже Лаэль, хоть и мыслил куда рациональнее своих придурочных сородичей, и то просил при нём по возможности не трансформироваться. А Тайренэль твой, внезапно, какой-то особенный? В отличие от остальных тащится от демонической формы? При том, что воспитывали его, судя по всему, в куда большей строгости после случая с Лаэльнэлем. Чтоб не повторилось. — С чего ты так решил? — буркнул Валли. Почему брат пытается оправдать Тайренэля? — С того, что Лаэль мне тоже цитировал Книгу Света. Вот только в очень вольном пересказе. Наизусть не помнил. Он мне её ещё и не раз зачитывал, так что было, с чем сравнить. А ангелочек твой излагал слово в слово, да так, что от зубов отскакивало, несмотря на то, что мы над ним в тот момент ржали. Вернее, Рорхи ржал, ну не важно. Короче он ни разу не сбился. Ты эту книженцию вообще видел? Поверь мне, она здоровенная. Это как ребёнка нужно дрессировать, чтоб он такую дурищу назубок заучил? Да и не выглядит Тайрен твой рассчётливым и коварным. Мы с ним немного пообщались. Придурок тот ещё, ты меня извини, но так оно и есть. Только вот врать, как мне показалось, совсем не умеет, что думает — то и говорит. Возможно, ты его просто как-то не так понял? — Как его можно было не так понять? Я, по-твоему, совсем идиот? Да и поведение его говорит само за себя. Уверен, мужчины его привлекают. Я думал, Тайрен секса боится, на вере своей помешан, вот и шарахается от меня, а сам на самом деле хочет. Только вот Кейти он не оттолкнул. То есть, это конкретно я ему противен, с другими он всегда пожалуйста. — Мелкий, не знаю, что там с Кейти, но не нужно рассказывать мне, что ты ему противен. Я видел, как Тайренэль на тебя смотрит. Как будто ты его личный рай, который ему подарили за какие-то неизвестные заслуги, и он не верит свалившемуся на него счастью. И смотрит он так, даже когда ты с ним не общаешься, отвлечён чем-то другим. Сомневаюсь, что такое можно сыграть, да и какой смысл играть, когда основной зритель не видит? И ты на него смотришь такими же влюблёнными глазами, как на своё персональное чудо. Вам нужно поговорить, всё выяснить. Это будет нелегко, у ангелов и так-то мозги напрочь засраны, а у него, вероятно, ещё сильнее, чем у других. Поверь мне, воспитание светлых — это что-то с чем-то. Даже думать полагается как приказано, самостоятельная мысль — уже крамола, измена родине и вере. Разбираться во всём том мусоре, что понапихано в их головы, никаких нервов не хватит, но это нужно сделать. На мой взгляд, Высший Ангел совершенно неподходящая пара для демона, Тайри твой мне не нравится, и я был бы рад, если бы ты полюбил кого-то другого. Но ты любишь его, ты счастлив с ним, это заметно. А я хочу, чтобы ты был счастлив. Вальсден почувствовал, как сердце и горло снова сжало щемящей болью, а к глазам опять подступили слёзы. Зачем Ярик всё это говорит? Зачем заставляет усомниться в том, что и так ясно и понятно? Зачем пытается внушить напрасную надежду? О чём с Тайренэлем разговаривать? Всё уже было сказано. Только станет ещё больнее. — Нахрена ты мне всё это говоришь, Яр? Чтобы я опять, как дурак, поверил ему, попытался что-то понять, исправить, а он унизил меня ещё больше? Думаешь, мне мало? — Валли опять начал заводиться, в душе вскипала злость. — Думаешь, меня недостаточно больно ударили, хочешь, чтоб я окончательно сломался? Так и скажи, что просто не желаешь со мной ебаться. Вот и придумываешь всякую хрень, лишь бы я от тебя отстал! Хорошо, я отстану! Не ты — так другие! В конце концов, можно принять порошок — мне папа такой подогнал, от возбуждения совсем крышу сносит, даже страх пропадает. Я хочу трахаться и буду трахаться! Никакие проблемы меня не остановят. Дам всем, кто предложит или когда-то предлагал. Для начала Даланасу, в качестве платы за причинённый здоровью ущерб. Он мне противен, конечно, но куда деваться. И он совершенно точно меня выебет, всегда мечтал, а после нашей драки сделает это с особым удовольствием. — Вот как. Решил во второго Кейти превратиться? Так, значит, ставишь вопрос: если я с тобой не трахнусь — то ты блядью станешь? — Яртетис тоже явственно разозлился. — Руки мне выкручиваешь, братишка, знаешь, что я такому не позволю случиться! Хрен с тобой. Я согласен! Только на моих условиях. Мы говорили с тобой, после этого я много думал. Ты прав, мне нужно влюбиться. Только ничего хорошего не выйдет, даже если я кого-то полюблю. Нормальной семьи с женатым демоном не создать, лишь жизнь кому-нибудь в очередной раз испорчу. Вальс, я больше так не могу! Не могу, понимаешь? Всё надеялся, что меня на фронте убьют. Специально даже нарывался, но каждый раз каким-то чудом избегал смерти. И вот война закончилась, а я до сих пор жив. И теперь хочу жить, хочу излечиться от чувств к Лаэлю, забыть его, полюбить снова. С тобой у меня всё это может получиться. Поможем друг другу — тебе нужен сексуальный партнёр, а мне — постоянные отношения с тем, кому я не причиню страданий. Ты тоже женат и тоже против воли, так что мы в одинаково печальном положении. И я тебя уже люблю, как и ты меня, перевести братские чувства на другой уровень не составит проблемы, я к этому готов. Так что, никакого одного раза. Если ты хочешь со мной секса — готовься к тому, что он у тебя будет всегда. Мы станем парой, будем жить вместе. И плевать на отца! После того, что он сделал с нами обоими, запретить нам Аздетон не имеет права. А попробует — пусть, уедем из страны, и пошли все к чёрту. Но прятаться по углам, скрываться я не намерен. И блядства не потерплю. Мне нужна абсолютная верность! Даже если я тебе надоем, даже если у тебя перестанет на меня вставать — налево пойти я тебе не позволю, и никакого секса втроём, вчетвером, как многие практикуют. Ты будешь только моим, навсегда, а я только твоим. Так что подумай как следует, действительно ли ты разлюбил своего ангела, действительно не хочешь попытаться наладить ваши отношения? Если потом выяснится, что он ни в чём не виноват, и ты захочешь быть с ним — будет уже поздно. Я тебя не отпущу, и трахаться вам не разрешу, хоть он и твой законный муж. И подумай заодно, каково это будет — встречать порицание со всех сторон. Демоны, конечно, языками почешут, кости нам перемоют и успокоятся в конце-концов. Но поначалу придётся несладко. Я своё слово сказал. Думай, решай, выбор за тобой. Вальсден слушал речь Ярика в лёгком шоке и не знал, как на неё реагировать. Одно дело — трахнуть его разочек, ну, может, не один, а несколько, или даже держать рядом с собой в качестве любовника… Был бы неплохой вариант. Он, конечно, брата любит… Но связать с ним жизнь, стать ему по сути супругом, хранить верность… К тому же, все будут в курсе их отношений. Мало, что ли, в него тычут пальцами? Готов ли он к очередному осуждению, новым насмешкам? Стоит оно всё того? Кто знает, что ждёт впереди. А вдруг Валли в кого-нибудь влюбится, полюбит очень-очень сильно, как Тайренэля… Мысль о младшем муже обожгла его изнутри. Что, если Тайрен на самом деле не виноват, что, если он действительно его не так понял… Он представил себе всего на мгновение, что так всё и есть. Тогда бы Валли простил его, простил за всё, никогда не упрекал в том, что тот сделал больно, измотал всю душу и истрепал нервы. Чёрт… он же любит Тайри, любит, несмотря ни на что. Но это ничего не меняет. Он любит, а Тайренэль его нет. Валли опять делает ту же ошибку, занимается самовнушением. Не на что надеяться. О любви к мужу нужно забыть, принять предложение брата, а там будь что будет. — Хорошо, я согласен, — тихо сообщил Вальсден. — Всё будет, как ты захочешь. Только… не похоже всё это на нормальные отношения. Сделка какая-то. Взаимный шантаж. Сам-то потом не пожалеешь? — Не пожалею. Пусть сделка, взаимный шантаж, мы друг друга стоим, ты меня шантажируешь — я тебя. Это, может, и не лучшая основа для отношений, однако я точно знаю, нам будет хорошо вместе, мы подходим друг другу. Только сейчас я твой ответ не приму. Сначала подтверди брак — без этого никак, новая война нам ни к чему. Как только это сделаешь, тогда и приходи. Может, за это время одумаешься, остынешь. Гадство какое-то. Ну зачем ему давать время на раздумья? Ведь он уже согласился. А если думать, то потом может и не решиться. Валли не знал, что с Яриком творилось что-то настолько ужасное. Умереть хотел… Что, если он откажется, а брат опять расхочет жить? — А что ты будешь делать, если я передумаю? Тебе же нужны отношения. Ты всё так хорошо расписал. — Как-нибудь со своей жизнью справлюсь, не беспокойся. Главное, чтоб ты шлюхой не стал. Свои требования я выдвинул в ответ на твои угрозы. Не надо воображать, что если ты мне откажешь — я пойду и с горя повешусь. Буду искать свою любовь. Хочу, вот, к оракулу слетать. Совета спросить. Пусть посмотрит будущее, может, что дельное скажет. — К оракулу? Ярик, ты что, веришь в эти сказки? — поразился Вальсден. — Они же все шарлатаны! Говорят тебе то, что ты хочешь услышать. Вся их магия и предсказания — всего лишь тонкое знание психологии, умение наблюдать, слушать собеседника и делать правильные выводы. Только деньги зря отдашь, причём немалые, я слышал, они много дерут. — Нет, — Яр помотал головой, — Валли увидел в полутьме смутное движение, — не все шарлатаны. Помнишь Шаганнона? Он летал к одной женщине далеко на север. Это настоящая предсказательница, всю правду ему сказала. И денег она не берёт, только если по-хозяйству помочь просит. — И какую же это правду она ему сказала? — скептически поинтересовался Вальден. — Он тоже про любовь хотел узнать, у него отношения были с одной дамой, она ему мозги крутила. Замуж не шла, но и не отказывала. Короче, это не важно. Оракул ему сказала, что видит в его будущем лишь темноту, а ещё, что он вскоре голову потеряет. Вот так вот. Сбылось всё. Вальсден передёрнулся. Да уж, сбылось. Лет пять назад Шаганнон, с которым его брат довольно тесно общался, действительно потерял голову — на войне мечом отрубили. Он сам бы к такому жуткому оракулу ни за что не обратился, напророчит что-нибудь похожее, и живи потом с этим. Возможно, совсем недолго. — Ярик, ты же к ней не полетишь, если я соглашусь? — уточнил юноша. — Нет, тогда незачем будет. — Ну вот и жди, до моего ответа тоже летать никуда не надо. Ждать недолго придётся, брак я скоро подтвержу. Мы с Тайренэлем сначала собираемся посетить одно место… Кстати! Я как раз спросить хотел, сколько часов лететь до той территории, где вы с нежитью бились? — М-м… Ну, часов шесть, если без остановок. Для демона шесть, у нас физическая форма в боевом воплощени куда лучше, чем у ангелов. И летаем быстрее, и больше нагрузок можем выдержать. Хотя это скорее от выработки энергии зависит, чем больше… — Да в курсе я, — с улыбкой перебил Валли. — Чем больше магический сердечник вырабатывает энергии — тем сильнее и мощнее тело в трансформации. — А, ну да, нашёл кому лекцию по анатомии читать, — засмеялся Ярик. — Ну так вот, если ты с Тайреном попрёшься — дольше выйдет. Часов восемь-девять, может, и то в том случае, если он не будет ныть и просить передохнуть в дороге. А что вы вообще там забыли? Не время сейчас на эльфийские земли соваться, где-то могли остаться недобитки. Личи, конечно, убрались к себе, а скелеты, зомби, которых они подняли, вполне могут бродить по лесам. — Да понимаешь… там есть башня. Тайри нашёл в ней огромную эльфийскую библиотеку. И ещё камень с энергией, правда, не пойми какой. Хрен с ним, с камнем, но в библиотеку мне очень надо. — Всё пытаешься разгадать секрет зарядки камней? — понимающе хмыкнул Яртетис. Он на секунду запнулся и дальше его голос зазвучал как-то очень встревоженно: — Подожди, подожди, Вальс. Где, ты говоришь, эта башня? — Вроде как, в часе лёту от святой земли и в четырёх от горы Сильардал. А что? — Валли, всю ближайшую к святой земле территорию мы давным-давно до войны исследовали, все камни нашли. А в этой башне, про которую ты говоришь, я сам лично был. Там она одна-единственная, так что я не могу ошибаться. Нет в ней никакой библиотеки, внутри только полусгнившая мебель и больше ничего. Тайренэль тебя зачем-то обманывает. — Нормально… — протянул Вальсден. — А кто меня вот только пять минут назад убеждал, что он врать не умеет, не ты ли, случаем? — Да, мне, действительно, так показалось. Но я могу ошибаться. И ещё есть вероятность, что его самого ввели в заблуждение. Твоего младшего мужа могут использовать вслепую его родственники. Не забывай, мы только недавно были врагами, ради мести на что только разные существа ни идут. Прилетите в башню, а там ловушка, к примеру. — Да ну… Во-первых, какая ещё ловушка, Тайри не мог быть уверен, что я соглашусь, и точную дату полёта мы с ним не обговаривали. Что, там меня воины с мечами со времени свадьбы дожидаются, даже не зная, прилечу я или нет? Во-вторых, какой вообще в этом смысл? Что светлым это даст, очередную войну? — Не знаю… Но мне всё это очень не нравится. С какой-то же целью он тебя обманул. Давай, я с вами полечу? — Вот уж нет! Я не маленький, чтоб со старшим братом за ручку везде ходить. Ты отсутствовал месяцами, и куда я за это время только ни ездил, в каких ситуациях ни побывал. Несколько раз находился на волоске от гибели, и ничего — справился без твоей помощи. И сейчас справлюсь. — Знаю, что справишься, я в тебе даже не сомневаюсь. Просто мне самому так будет спокойнее. Пока ты будешь отсутствовать, находясь в компании подозрительно ведущего себя ангела, я же тут изведусь весь. Пожалей мои нервы. — Ярик, прекращай параноить, — улыбнулся Валли. — Там, скорее всего, есть ещё одна башня, которую вы не нашли — вот и всё. А ты уже какой-то ангельский заговор выдумал. Завтра утром полетим туда, вернёмся уже послезавтра, не успеешь известись. — Ладно, возможно, я и правда паранойю. Всё же будь осторожен, пожалуйста, ради меня. И выдвигайтесь лучше не утром, а вечером. Идиотов кругом полно, особенно среди светлых. Увидят в небе демона, пусть и в сопровождении ангела. Подумают, что он у тебя заложниках, или что снова война началась, подстрелят ещё. А в темноте вас не будет видно. — Да не проблема — утром, вечером, — особой разницы нет. Если тебе будет так спокойнее, полетим ночью. Так даже лучше, хоть отосплюсь, сейчас-то уже довольно поздно. Ярик, можно у тебя переночевать? Если ты имеешь на ночь какие-то планы, то я не настаиваю, ничего страшного — уйду в гостевые. Просто не хочется оставаться сегодня в одиночестве, а в нашу с мужем комнату я больше не вернусь. — Мелкий, какие у меня могут быть планы. Я совершенно свободен. Только сначала нужно кое-что сделать, ты иди ко мне, я позже присоединюсь. Если захочешь спать — спи, меня не жди, задерживаться не планирую, но мало ли. До замка дошли вместе. Веселье давным-давно закончилось, все разбрелись кто куда, пока шли, никого по дороге не встретили. Старший брат отправился по своим делам, а Валли стоял у подножья лестницы и никак не мог решить, что ему делать. Чего он хочет на самом деле? Пойти сейчас к брату, завтра найти Тайрена, сказать, что полёт переносится на вечер, потом слетать молча за камнем, словно они два незнакомца, сведённые волей случая вместе, а после этого как-то подтвердить брак и… И что дальше? Или пойти в свою комнату, его муж наверняка там. Попробовать ещё раз поговорить, как советовал Ярик. Видеть ангела не хотелось, слишком больно. Тем более, если Тайри опять скажет что-то такое, что выведет Вальсдена из себя, неизвестно, чем всё может закончиться. Сейчас он не в самом вменяемом состоянии, словно вулкан, готовый вот-вот рвануть. Сможет ли себя контролировать, получится ли вообще поговорить? И надо ли это? Судьба всё решила за него. — Валли, — послышался сзади голос младшего мужа. — Валли, я тебя искал. Пожалуйста, выслушай меня. Ты даже не дал объясниться. Наговорил такого… таких ужасных вещей. И ушёл… — Ну говори, — холодно предложил Вальсден, поворачиваясь. В его душе металось столько разных чувств: обида, начавшая опять шевелиться злость, страх перед разговором, отчаяние, боль и… надежда. Всё же он на что-то надеялся. Но показывать это Тайрену ни к чему, поэтому он постарался отгородиться, надел маску безразличия — как не раз уже делал, когда его задевали по-настоящему, и спрятался за бесстрастным тоном.