Хочу, не могу

Вальсден. — Я с ним увиделся, — раздался от двери спокойный голос Яртетиса. Вальсден уже заканчивал очередной эксперимент и собирался сам идти к брату, а Ярик его опередил. С кем он увиделся? Неужели с Лаэльнэлем? Тогда почему такой невозмутимый? Не радостный, но и, слава тьме, не расстроенный? — С Лаэлем? — на всякий случай уточнил он, поворачиваясь. Лицо Яра казалось таким же бесстрастным, как и голос, но глаза его выдавали, они были какими-то грустными, погасшими. Значит ничего не вышло, не сойдётся братик с бывшим возлюбленным. Впрочем, ничего удивительного, двадцать лет прошло, случись иначе — это можно было бы назвать чудом. — Расскажешь? — неуверенно предложил Валли. — Угу, — кивнул Ярик, — только не здесь. Пойдём на крышу. Когда Яртетис прилетал на побывку, он иногда приглашал младшего брата посидеть вместе на самой вершине замка. В такие моменты Вальс ничего хорошего не ждал. Очень редко, но бывало, что на Яртетиса накатывало. Ему нужно было выговорится, он рассказывал о боях, о погибших товарищах. Потом они вместе закидывались чем-нибудь расслабляющим и долго смотрели на звёздное небо. Яр под кайфом уверял, будто ему кажется, что его оттуда что-то зовёт. Не голосом, а словно отзвуком мысленного эха, неуловимо, на грани чувств. Наверное с ним говорят звёзды, они ждут его, и от этого почему-то становится так тепло на душе, так спокойно. На что Валли смеялся, что говорит с ним только что принятое зелье, а вовсе не космические объекты. Видимо Ярику очень хреново, если его опять потянуло со звёздами побеседовать. — Знаешь, я рад, что мы с ним увиделись, — тихо начал Яртетис. Он уселся на самый край крыши и Валли видел только его спину. — Всё это время, все двадцать лет, я думал о нём, не забывал ни на минуту. Мне иногда даже казалось, что я всё ещё очень сильно его люблю. Трясся перед встречей, переживал. Вот увижу его — как всё пройдёт? Что почувствую? Что скажу? Что скажет он? Кинемся друг другу в объятия? Или дам ему в морду, за все годы страданий? И вот… — Ярик на некоторое время замолчал, а потом продолжил: — Я открываю дверь, ноги, руки не слушаются, сердце стучит как ненормальное… Вижу Лаэля. Это он. Он совсем не изменился, просто стал немного старше. Вижу его глаза… А в них… Разочарование. Даже вроде как паника. Думаю: может не узнал меня, забыл, как выгляжу? Нет, узнал, назвал по имени, и в голосе тоже сквозило разочарование. Короче, наша встреча его явно не привела в восторг. — Почему? — удивился Вальсден. — Он же так хотел тебя увидеть. — Меня двадцатилетней давности, — невесело хмыкнул Яртетис. — Милого юношу среднего роста и средней комплекции, а не здоровенного мужика, в которого я вырос. Мы немного поговорили… Дурацкий вышел разговор. Неловкий, как хрен знает что. Чёрт, это даже смешно… Лаэльнэль, кажется, меня реально боялся. Он мне, конечно, сообщил, что рад меня видеть, что я изменился, но всё так же красив. Что он очень жалеет, что предал меня, бла-бла-бла. Для приличия очень витиевато и неуверенно намекнул на возможность возобновления отношений. Ага. А у самого на лице было написано: «Лишь бы отказался! Как вообще можно трахать такого бугая? Нахрена я сюда припёрся?» Я его не осуждаю, хоть и обидно понимать, что любил он вовсе не меня. Лаэльнель был влюблён в красивое личико, точёную фигурку, рядом с которой он выглядел настоящим брутальным самцом. Всегда говорил мне: «мой маленький», называл «малыш», Ярти, Яртичек. А тут заявился «малыш» — пол комнаты занимает, небо тушей заслоняет. Зато я как-то сразу понял, что отгорело, прошло. Это уже не тот Лаэль, по которому я с ума сходил. Или того я сам себе выдумал? Сильного, смелого, уверенного, такого — за которым, как за каменной стеной. Дурак я был мелкий. Да и вырос — не поумнел. Какая стена, если он от меня отказался? Рухнула стеночка-то, ещё двадцать лет назад, картонной оказалась. А я этого не понимал. — Так что… Всё? — Яртетис замолчал, а Валли как всегда не знал, что нужно отвечать на откровения. Брата было жалко, хотя вроде повода для жалости нет. Яртетис, кажется, не сильно страдает. Просто опечален, что столько лет зря по бывшему убивался. — Вы выяснили отношения, и что ты теперь будешь делать? — Не знаю. Полечу к оракулу, как и планировал. Может сперва ещё раз встречусь с Лаэлем. Поговорим уже как старые знакомые, а не как бывшие любовники. Он пока не собирается улетать, захотел побыть в Аттрактате, узнать побольше о нашем народе. Кажется, пока он торчал в гостинице в ожидании меня, до него дошло, что он во многом ошибался на счёт тёмных. Хотя, скорее всего, просто запал на тамошнего поварёнка, — в голосе Яра слышалась горькая усмешка, — видел я, какие Лаэльнэль кидает на него взгляды, когда этот хрупкий красавчик нам вино приносил. Вот скажи мне, Вальс, я красивый? — без перехода поинтересовался брат. — Вот прям весь красивый, не только лицо, но и тело? Моя фигура пугающая или привлекательная? — Что за странные вопросы? — улыбнулся Валли. — Ты охренительно красивый, любой в замке тебе это подтвердит. И фигура у тебя отпадная, мне бы такие мускулы! — Это не странные вопросы. Только не смейся, мелкий, но я тебе дико завидую. Хотел бы я быть таким, как ты — идеальный рост, идеальное телосложение. Не то, что у меня — в двери еле пролезаю. До встречи с Лаэлем у меня было вроде как оправдание — я не встречаюсь с мужчинами, потому что страдаю от расставания с ним. А теперь… Я освободился, груз потерянной любви упал с плеч. Живи и радуйся, лети на встречу новым, настоящим чувствам, выбирай любого мужчину, крути с ним роман — всё, что душе угодно. И тут я задумался. А что угодно моей душе? — Что? — тупо переспросил Валли. Он не очень понимал, к чему клонит брат и куда его вообще понесло. — Я мечтаю о таком парне, который не уступал бы мне самому в физическом плане. Чтоб вот так обнял, прижал к себе, и я утонул в его крепких объятиях. Чтоб он хотя бы на руки мог меня поднять. Чтоб я не чувствовал себя рядом с ним неуклюжим громоздким шкафом, не боялся ненароком задеть плечом так, что он в другой угол комнаты отлетит. Такое, кстати, бывало, однажды неудачно повернулся в примерочной у Марка, так его, бедного, к стенке снесло. А ещё мечтаю, чтоб этот парень был порядочным, сильным и верным. По-настоящему верным, даже не думал о других. Чтоб я верил ему, как самому себе, ну или как тебе. Чтоб я мог на него всегда и во всём положиться. Чтоб он готов был жизнь за меня отдать. Он бы любил меня до самоотречения. Такой любовью, которую на свете хрен сыщешь — безусловной, безграничной, вечной. И я бы его так любил. Знаю, это мечты максималиста и романтика, такого не бывает. Мне хотя бы просто мужчину найти более-менее подходящего. — А разве это проблема? — удивился Вальсден. — Теперь, когда ты свободен. Можно подумать ты один на всей планете такой здоровенный. Да габаритных мужиков навалом. Вон хоть… Фаланстад, или Больролор, или Кайдрэн. Кедаана тебе предлагать не буду, он нашим папкой занят, но как пример — сойдёт. — Вообще-то они все ниже меня, — заметил Яр. — Кроме Даника. — Не намного, вы практически одного роста с Кайдрэном. Он хоть немного в твоём вкусе? — Ну… Он ничего, сочный мужик. Только мне с ним не светит. Понимаешь Валли, среднестатистически, большие мальчики предпочитают трахать маленьких, а не таких же больших. — С чего ты взял? — Интересовался, спрашивал. Никто не проявил горячее желание вставить мускулистому верзиле, да поглубже. Всем нравятся или тонкие-звонкие, или просто атлетически сложенные. Вот как ты. — Ерунда это всё, — неуверенно возразил Вальсден. — Это на тебя встреча с Лаэлем так повлияла, до неё ты на тему своих размеров не заморачивался. — Заморачивался, просто тебе не рассказывал. Но это не было так важно, так как я не предполагал, что захочу быть с мужчиной. — А ты всё же решил искать мужика? С дамами у тебя вроде всё хорошо, никаких комплексов не возникает. Они от твоего роста и мускулов в восторге. Ярик встал и пересел ближе к Вальсдену. Теперь Валли мог видеть его лицо, к счастью, оно не было печальным или тоскливым, несмотря на невесёлую тему. — Да ничего я не решил, — пожал брат плечами. — После секса с Маркейном просто вспомнил — как это кайфно, когда член в заднице. Как круто и приятно отдаваться. Какое удовольствие получаешь, когда подставляешься, позволяешь вести. С Марки было здорово, но всё равно он не мог дать того, чего мне хотелось — тех самых ощущений, когда лежишь под мощным самцом, он тебя ебёт в хвост и в гриву, не давая продохнуть, а ты только беспомощно стонешь от наслаждения, принимая его власть, его силу. Занятные рассуждения. Вальс их не понимал до конца, он такого не испытывал. Хотел, конечно, попробовать снизу, интересно же, но никогда не задумывался, а что будет при этом ощущать? Как бы он себя чувствовал, если б отдался мужу? Послушать Ярика, это куда приятнее, чем самому кого-то иметь. Было бы, наверное, здорово. Впрочем, что об этом думать, если всё решено. Зачем душу травить, он уже никогда не познает этих ощущений. — Ну хорошо, возможно подходящего тебе мужчину среди знакомых демонов отыскать будет сложно, — согласился Вальсден. — Но не обязательно же быть снизу, ты можешь найти того-самого тонкого-звонкого и сам его трахать. — А нахрена тогда вообще встречаться с мужчиной? — недовольно поморщился Яртетис. — Трахать я могу женщин, мне это нравится. Я хочу, чтоб имели меня. Но не кто угодно, разумеется. — Значит ты убеждённый пассив? — Ага, — подтвердил Ярик. — Это глупо. Этим ты сам себе жизнь усложняешь. — Тьмы ради, Валли, не начинай опять запаривать меня логическими доводами. Я такой, какой есть, глупо — не глупо, другого мне просто не нужно и всё. — Я пытаюсь найти хоть какое-то решение твоих проблем, — немного обиделся Вальсден. — А ты только отметаешь все варианты. Этого не хочу, этот не такой, тот не этакий. Мужик твоей мечты на тебя с неба не свалится, выбирай из тех, что есть. Ты хотел связать со мной всю оставшуюся жизнь, а я ничуть не похож на брутального самца, способного таскать тебя на руках. Значит ты просто выпендриваешься, вполне тебя устроит какой-нибудь неидеальный вариант. — Ты исключение, потому что ты — это ты, — упрямо возразил Яр. — И вообще, я не прошу тебя устраивать мою личную жизнь. Просто пожаловался, как мне будет сложно её самому устроить. Когда жалуются, не обязательно кидаться решать проблему, можно просто посочувствовать. Вот поэтому я и не люблю с тобой на эти темы разговаривать. Эмпатии в тебе ноль, ты учёный до мозга костей. Можно подумать в этом есть что-то плохое! Учёный анализирует ситуацию, ищет выход, а не сидит и не ноет, как сопливый романтик. Вот со своими проблемами Валли играючи разобрался, когда посмотрел на всё с логической точки зрения. Ну почти разобрался, ещё пара тестов, зелье импотенции будет готово, и заживут он с Тайри счастливой и беззаботной семейной жизнью. В рай он уже почти стопроцентно верит, Книгу Света начал наизусть заучивать, с удовольствием рассуждает о чистоте. Дрочить, в конце концов, бросил! Правда, тут скорее стоит благодарить успокаивающее зелье, Вальс его каждый день по полбутылки выхлёстывает. Короче, наука рулит! — Ладно, я осознал, что такому чёрствому учёному сухарю, как я, никогда не понять твоих неразрешимых возвышенных трудностей. Но всё же. Ты мой брат, и уж извини, твоя жизнь меня волнует. Мне не улыбается наблюдать, как ты скатываешься. То, что с тобой в последнее время происходит… — А что со мной происходит? — раздражённо перебил Яртетис. — Ничего нового! Никуда я не скатываюсь! У меня всё в порядке! Если ты сейчас опять начнёшь промывать мне мозги насчёт зелий — я уйду. Кажется куда-то не туда вырулил их разговор. Вальсден же хотел поддержать брата, а получается, они того и гляди поссорятся. Сейчас, действительно, не время напоминать ему о его неразумном поведении. Тем более и повода нет, Ярик не под кайфом, не смотря на стрессовую встречу с бывшим, и даже не попросил обратно дурманящее зелье. — Извини, я не собирался опять начинать, — примиряюще улыбнулся Валли. — Мы вообще ушли от темы. Я очень рад, что разговор с Лаэльнэлем тебе помог и думаю, что теперь у тебя всё получится, ты обязательно найдёшь того самого, или ту самую, с которой будешь счастлив. — И кому я сейчас всё рассказывал, — фыркнул Ярик. — Ладно, котёнок, верь в меня и моё прекрасное будущее, хоть кто-то в это будет верить, может и сбудется. — Кстати, — вспомнил Вальсден. — Я хотел попросить не называть меня больше ни котёнок, ни котик, ни дорогой. Тайренэлю это не нравится. — Чего-о? — изумлённо воззрился на него Ярик. — Ты меня просишь не называть тебя как-то, потому что это не нравится твоему драгоценному муженьку? Ты в своём уме? — Вроде на рассудок не жалуюсь, значит в своём, — хмыкнул Валли. Он ожидал от брата именно такой реакции. — А мне так не кажется. Ты позволяешь младшему мужу командовать тобой! Ты, демон, упрямей и своевольней которого ещё нужно было поискать. Быстро же тебя любовь в подкаблучника превратила. — Не думаю, что желание сделать приятное мужу делает меня подкаблучником. Он знает, что произошло между нами. Я ему по сути изменил с тобой, и поэтому ласковое обращение ко мне от тебя Тайри воспринимает болезненно. Он вообще очень ревнив. Выполнить его просьбу — сущий пустяк, мне не сложно, а он лишний раз не будет переживать. Ярик, ты же не станешь из вредности продолжать меня так называть? Пожалуйста, для меня это важно. — Да тьмы ради! Могу вообще к тебе только официально обращаться — твоё высочество Тёмный Принц Вальсден Мариус эр Даллен. Только смотри, как бы твоё стремление ему угодить из тебя окончательно тряпку не сделало. Начнётся с мелочей, а закончится тем, что он у вас будет решать кто кого будет трахать, как старший муж. Вот уж об этом точно можно не переживать. Секса у них больше не будет, такие проблемы не возникнут. Валли не говорил о своих планах брату, и не скажет, в этом решении Яртетис его определённо не поддержит, назовёт идиотом и примется отговаривать. Ему не понять, что иного выхода нет. — Младший, старший, какая разница, — пожал плечами Вальсден. — Я за равноправие. Можно подумать, если бы ты вышел замуж, став младшим, сразу бы начал все наши дурацкие законы соблюдать. Нахрен они никому не сдались, на них всем насрать. — Ты глубоко заблуждаешься, дорогой, — возразил Ярик, — очень многие стараются придерживаться традиций. А кое-кто, Маркейн тому пример, не боится напрямую следовать букве закона. Законы вообще не дураками писаны, это квинтэссенция мудрости и опыта предыдущих поколений. И я, если бы был младшим мужем, разумеется с радостью принял бы на себя эту роль целиком и полностью. Легко так рассуждать, когда женат на женщине, являешься Высшим, и подобная роль тебе в принципе не грозит, даже если очень захочется. Валли с удовольствием посмотрел бы на то, как Ярик, не менее упрямый и своевольный, чем он сам, кинулся бы выполнять все бредовые желания и приказы, что могут прийти в голову старшему мужу. Спорить с ним смысла нет, оба всё равно останутся при своём мнении. Но этот разговор напомнил Вальсу, что он собирался при возвращении поговорить с отцом об отмене устаревших супружеских законов. Сегодня уже поздно, а вот завтра нужно непременно наведаться к Повелителю. Утро следующего дня выдалось на редкость приятным. Вальсден проснулся, привёл себя в порядок, почитал новую главу Книги Света за завтраком, повторил про себя ту, что выучил вчера, чтобы пересказать её потом Тайрену, спустился в подвал, а там его уже ожидал младший муж со своим неизменным мешочком с вышиванием. Значит сегодня проведут весь день вместе, и это здорово, Валли только сейчас осознал, что, оказывается, скучал по его обществу. Тайри где-то два дня носило, а он уже успел привыкнуть, что тот рядом. Вроде и незаметный — сидит позади, молчит, рукоделием занимается, однако без его присутствия было как-то не так. Однако на приходе мужа приятные сюрпризы не закончились. В обед, ужасно смущаясь, Тайри торжественно протянул Вальсдену продолговатую коробочку, украшенную бантом. — Что это? — удивился Валли. — Подарок? — Да, — кивнув Тайрен, потупив глаза. Какой он милый! Валли уже сто лет никто подарки не дарил просто так, от чистого сердца, без всяких намёков на ёблю. Он развернул упаковку и обалдел. Внутри лежало подлинное сокровище! Заколка просто невероятной красоты. Это же эльфийская работа! Настоящий раритет! Тьма великая, да откуда же Тайри взял на неё деньги? Валли ещё не успел сделать для него документ, по которому все покупки будут оплачиваться с его счетов, не до того как-то было. Впрочем, мало кто не в курсе, что Тайренэль, — единственный ангел в Аттрактате, не считая Лаэля, про которого мало кому известно, — является мужем Вальсдена. Скорее всего записали на долговой счёт, зная, что Вальс, разумеется, его потом оплатит. Это наверняка будет внушительная сумма, сам он на простую заколку столько денег никогда бы не потратил. Даже на такую красивую и редкую. Но приятно же! Тайри о нём заботится, покупает то, что Вальс для себя купить пожадничал бы, молодец. А деньги — хрен с ними, чего над золотом трястись, как ушло — так и придёт. — Это потрясающе, — честно сказал Валли, с восхищением глядя на Тайрена, — большое тебе спасибо! Мне такого никто никогда не дарил. Изумительная работа! Даже страшно такое носить, ей место не в волосах — а в музее искусств. — Можешь не переживать, она не сломается, — с улыбкой заверил Тайренэль, явно довольный тем, что угодил с подарком. — Это эльфийский сплав золота и адамантия. — Я понял. Ещё раз спасибо, дорогой, ты у меня просто чудо. Кстати, я тоже для тебя сюрприз приготовил, не такой шикарный конечно. Хотел вечером, но раз уж ты меня сейчас удивил, то не буду откладывать. Вот, слушай, — и Вальсден, прикрыв глаза, принялся вдохновенно, прочувствованно и с выражением цитировать выученный отрывок из Книги Света. Даже ни разу не задумался и не запнулся. Тайри должен такое оценить, тем более Валли выбрал для первого заучивания главу про мужеложество, чтобы младший муж увидел, насколько он уже проникся Словом Небес и осознал, сколь сильно заблуждался насчёт правильности секса между мужчинами. — Ну как тебе? — с гордостью за себя спросил Вальс, когда закончил и открыл глаза. — Не ожидал, небось, такого? — Великолепно… Такого я, и правда, не ожидал, — голос Тайри звучал крайне растерянно и смотрел он как-то странно. Ещё бы, впечатлился, наконец! Наверное совсем не верил в то, что старший муж когда-нибудь сумеет по-настоящему проникнуться верой светлых, а тут раз — и такой приятный сюрприз. Не хуже, чем сам Тайри сделал. Как хорошо, что им обоим повезло, и они обрели друг друга. Взаимопонимание — самое важное в семейной жизни. — Я сегодня не собирался весь день торчать в лаборатории, — оповестил Вальсден после сытной трапезы, — мне нужно поговорить с отцом. Если хочешь — пойдём со мной, думаю, тебе будет это интересно. — Конечно, — согласно кивнул Тайренэль, — я хочу пойти с тобой. — А потом у меня в планах эксперимент. Я усовершенствовал зелье, над которым уже очень давно работаю и буду его тестировать. Мне нужен ассистент — посмотреть со стороны, что с мной в это время происходит, сделать записи. Приглашаю тебя побыть им. — Разумеется, я согласен! — обрадовался Тайри. Кажется, ему действительно очень хотелось помочь старшему мужу. По пути к покоям повелителя Валли вкратце описал инцидент с Рорхеном и Маркейном, чтобы Тайрен был в курсе, о чём пойдёт разговор. — Я присутствовал при аресте Рорхена, — удивил его супруг. — В тот день, когда мы… поссорились. Я искал тебя, а он… не знаю, что ему от меня было нужно. Обещал отвести к тебе, а сам зачем-то привёл в пустую комнату и начал говорить всякое. Про рай, про… секс. Это было ужасно. И мы бы с ним подрались в результате, только как раз в тот момент пришёл его муж. — И что ты думаешь об этой ситуации? — полюбопытствовал Вальсден, внутренне порадовавшись, что всё было именно так, как он предположил: козлина-Рорхи подкатывал к ангелу, а не что-то иное, что напридумывал Марк. — Рорхен заслужил арест, он же изменил своему супругу. — Серьёзно? — возмутился Валли, не совсем на такой ответ он рассчитывал. — И три месяца тюрьмы заслужил, и тридцать ударов плетью? Это что же получается, если бы ты был старшим мужем, то так же со мной поступил за измену? Я уже оступился и позволил себе лишнее в отношениях с Яром. Значит, ты предпочёл бы, чтоб за это я сейчас сидел в клетке избитый розгами? — Нет, — Тайри опустил глаза и помотал головой, — старший муж имеет право на измену. Ты ни в чём не виновен, ты делал то — что хотел. А я обязан с радостью принимать все твои решения и не имею права осуждать поступки. — Нет, ты серьёзно?! — Вальсден от негодования даже слов не мог подобрать, что бы высказать всё, что думает о такой позиции. — Какого хрена ты несёшь?! Ты же не такой! Я прекрасно знаю, что тебе не нравятся наши супружеские законы, и ты не сможешь с радостью принимать всё, что бы я не сделал. Ты уже не принял! Был огорчён моим поведением и просил так не делать, это причиняет тебе боль! Так какого, спрашиваю, хрена вместо того, чтобы сказать честно то, что думаешь, ты начинаешь мне загонять какую-то невменяемую чушь про обязанности младшего мужа? — Прости меня, Валли, — уныло пробормотал ангел, продолжавший упорно изучать напольную плитку, — я пока не научился себя контролировать. Я осознаю, что был не прав, и не имею права… Вальсу хотелось заорать от ярости! Он несколько раз глубоко вздохнул, возвращая контроль над эмоциями, и спокойным тоном предложил, глядя на Тайрена: — Хорошо, дорогой, не буду с тобой спорить. Старший муж волен вытворять всё, что душе угодно. И в первую очередь поступать как вздумается со своим супругом. Так вот. Подними глазки от пола, будь любезен, и посмотри налево. Видишь вон того невысокого демона в красном камзоле? Я хочу, чтобы ты прямо здесь и сейчас разделся догола, подошёл к нему и предложил себя. Пусть он тебя трахнет. Ангел вскинул на него взгляд полный изумления и боли, но Вальсден остался невозмутим. Если не доказать Тайренэлю, что тот занимается полной хренью, пытаясь внушить себе кротость и послушание, которых от него никто и не требовал, они так и продолжат топтаться на месте. Эта тема будет всплывать снова и снова. Валли был уверен, что Тайри не сможет. А если всё же решится… Нет, о таком даже думать не хотелось. — Я не могу, — обречённо прошептал Тайренэль, — это будет измена тебе. — Не увиливай, — сурово отрубил Вальсден. Он понимал, что причиняет мужу боль. Но лекарь иногда должен дать горькое лекарство, чтобы вылечить пациента. — Если я отдаю приказ, значит хочу именно этого. Ты должен беспрекословно мне подчиниться, а не рассуждать. Немедленно скидывай шмотки и иди ебись с этим мужиком. Тайри нерешительно потянулся к завязкам на рубахе и у Вальсдена чуть сердце из груди не выпрыгнуло, но затем ангел опустил руки. — Я не буду этого делать, — твёрдо сказал он, — я не хочу, и не буду. — Отказываешься подчиниться старшему мужу? — в нарочитом удивлении приподнял бровь Вальсден.  — Отказываюсь. — Ангел внезапно улыбнулся и добавил: — Я понял тебя, и понял, что ты хотел мне доказать. Хотя… Это было весьма жестоко с твоей стороны, дорогой. Признаюсь, мне действительно не нравятся законы тёмных и мне претит делать то, что идёт вразрез с моими убеждениями. Я готов принимать тебя в качестве старшего мужа, готов следовать твоим указаниям, потому что знаю, ты не потребуешь от меня ничего такого, что может оскорбить моё достоинство, или чего-то очень плохого, мерзкого. — Вообще-то я приказывал тебе произносить всякие нехорошие слова, — напомнил Валли. — То была шутка, я просто слишком серьёзно всё воспринял из-за разницы наших культур, но ты не стремился специально унизить меня. Я доверяю тебе, уважаю и поэтому не видел ничего страшного в том, чтобы постараться принять ваши правила, хотел стать для тебя настоящим, идеальным младшим — как предписывают ваши законы. — Но я у тебя этого не просил. Наоборот — неоднократно говорил, что мне такое не нужно. — Не просил, — подтвердил Тайри, — я сам за тебя решил, что тебе требуется безупречный младший супруг. И… считал, что если таким стану — тогда… У нас всё будет хорошо. Тогда ты… Тайри почему-то смешался и замолчал. — Отлично, — резюмировал Вальсден. — Этот вопрос мы выяснили. Так что насчёт законов тёмных, ты согласен, что их нужно отменить на официальном уровне? — Согласен, — кивнул Тайрен. — Я смотрел на всё со своей позиции — с позиции защищённого от насилия мужчины. Защищённого твоей порядочностью и добротой. Но если ты не причинишь мне вреда, имея неограниченную власть надо мной, то это не означает, что другие тёмные будут поступать так же со своими мужьями и жёнами. Я осуждаю Рорхена, но, если бы оказался на месте Маркейна… Если бы у меня была возможность наказать тебя за то, что ты сделал… Тогда я думал, что ты переспал с Яртетисом… Что у вас был настоящий секс. Мне было очень, очень больно. Я винил себя, боялся, что ты бросишь меня, уйдёшь к нему. Однако не хотел причинить тебе в ответ такую же боль. И даже если б хотел, что с того? В такой ситуации можно попытаться всё исправить, понять, простить, или страдать, если нет иного выхода. Можно сделать что-то… но только с собой. Не с другим. Делать что-то с другим ты не имеешь права. Никто не имеет. И не должен иметь, вот, что я думаю. — И я тоже так считаю, — удовлетворённо заметил Валли, довольный тем, что не ошибся в супруге. Тайри, действительно, умный парень, и если у него чем и забита голова, то только ангельскими заморочками, в остальном же она у него весьма здраво работает. — Тем более дело не только в Рорхене и Марки, дело в обществе в целом. Маркейн распорядился младшим мужем как посчитал нужным, ему за это ничего не было, и теперь кто угодно на его примере может сделать так же. Историю нашего народа нельзя назвать светлой и незапятнанной, мы ошибались, принимали несправедливые жестокие законы и следовали им. Но ушли от этого, слава тьме, и я очень не хочу, чтоб вернулись. Здоровое общество должно отсекать от себя мёртвую прогнившую плоть и обрастать новой — чистой, живой. Стремиться к прогрессу, а не деградировать. Аздетон, конечно, это понимает. Должен понимать. Но ничего не делает, потому что пофигист. Порой мне кажется, что он ждёт не дождётся хоть от кого-нибудь из своих сыновей внука мужского пола, чтобы тут же спихнуть с себя все обязанности и отречься от престола. А может и дожидаться не станет, назначит Рейдаарда правителем, поменяв закон. Один-то, о женитьбе на мужиках, уже изменил. — Брат сказал, что мой отец тоже хочет передать престол, — вздохнул Тайри. — Но у него вообще внуков нет, даже девочек. Не представляю, как он поступит, когда совсем сдаст. Сколько ещё продержится? Десять лет, двадцать? Что будет делать, когда выйдет окончательный срок? Сомневаюсь, что решится на изменение законов, иначе не заставлял бы Альниарэля развестись, уже отрёкся бы в его пользу. — Да, у вас с этим сложнее, — согласился Вальс, — гибкостью Озерран не отличается. Но он умный мужик, что-нибудь придумает. К счастью хоть нам с тобой не нужно переживать о том, что придётся занять трон в Аттрактате или Эйданосе. Слава тьме, далеко не первые отпрыски у своих отцов, да и внуков на свет не произведём, никакого пола. — В этом есть свой плюс, — кивнул Тайрен. — Хотя детей я бы тебе с удовольствием родил, если б мог. — Хотел бы я на это посмотреть, — рассмеялся Вальсден. — Уж извини, ответной любезностью не отвечу. Как-то не представляю себя в качестве матери. Тайренэль. Тайренэль не сердился на мужа за эту неприятную выходку в коридоре, он понимал, что его толкнуло так поступить. Нежелание Тайрена видеть и признавать очевидное. Одного не мог понять, почему муж, вместо того, чтобы, обрадовавшись подарку, отреагировать предсказуемо — поцеловать там… а может быть даже сразу потащить в койку, — принялся цитировать ему Книгу Света? При чём не что-нибудь, а именно главу о мужеложестве. Он хотел этим на что-то намекнуть? А на что? На то что Тайри грязный, испорченный, а такие мужчины его не возбуждают? Что младший муж должен вести себя скромнее и не так вот в лоб, дорогими подарками, сообщать о желании интимной близости, а делать это утончённее? Лёгким флиртом, полунамёками, жестами тела, призывными взглядами. Всё же не зря про искусство соблазнения целые фолианты написаны. Значит для демонов это важно. А Тайренэль как всегда поспешил, грубо нарушил ритуалы и традиции демонов, бесстыдно предложил заняться сексом напрямую, как это делали все, презентовавшие Вальсдену украшения. Хорошо хоть заколка действительно пришлась по вкусу. И, спасибо свету, муж не спросил, где Тайри раздобыл на неё деньги. Хотя, в свете последнего разговора, надо думать, он не стал бы ругать супруга за то, что тот не предупредил куда направляется. И ещё одно его беспокоило. Когда они коснулись темы их отношений, Тайрен понял, что именно заставляло его из кожи вон лезть, чтобы во всём угодить мужу. Валли никогда не говорил, что его любит. Сам Тайри признался, а ответного признания до сих пор не услышал. Это означает, что старший муж не влюблён в него? Чувствует лишь симпатию и может быть, но это не точно, физическое влечение? Конечно, Вальсден не обязан, у них политический брак, и достаточно того, что Тайренэль ему хотя бы нравится. Нужно довольствоваться малым и радоваться. Тем не менее что-то не радовалось. Сердце сжималось при мысли о том, что Валли не испытывает к нему таких же горячих чувств. А что если он когда-нибудь в кого-нибудь влюбится? По-настоящему. Бросит ли младшего мужа или будет страдать, отказывая себе в любви? И имеет ли право Тайренэль желать, чтобы демон остался с ним, разбивать его жизнь, лишать права на счастье? Пока он задавался этими вопросами, они пришли к конечной цели — покоям Повелителя. — Тони здесь может и не быть, — заметил Вальсден, когда на стук никто не ответил, — но что-то я в этом сомневаюсь. После свадьбы они с Даником наверняка койку не покидают, они и до неё-то оттуда редко вылезали. Как не зайдёшь — застукиваешь их в самом разгаре процесса. Придётся подождать, если ты, конечно, не желаешь поглазеть на этот самый процесс. — Не желаю, — поспешно покачал головой Тайри, заливаясь краской при мысли о том, что может увидеть. — Давай лучше подождём. После свет знает какого по счёту стука дверь наконец распахнулась. — Это Вальс с Тайреном, — крикнул куда-то вглубь комнаты появившийся на пороге Кедаан. Одет он был слегка неопрятно, что означало — гости точно заявились не вовремя. Из комнаты что-то пробурчали и Даник распахнул дверь шире, приглашая войти. Повелитель, в роскошном шёлковом халате тёмно-красного цвета, возлежал на разворошённой кровати, при виде них он поднялся, и двинулся навстречу, приветливо распахнув объятья. — Дети мои, — воскликнул Аздетон, крепко прижимая к себе Тайри, — Вальсден успешно ускользнул из протянутых рук, — как же вы порадовали старика! Молодцы, подтвердили брак, а я уж было отчаялся. Понятие «старик» и красивый, пышущий свежестью Тони настолько не сочетались друг с другом, что Тайрен не удержался от улыбки. — А что это за интересные слухи, о тебе ходят, Валли? — с усмешкой продолжал повелитель, поворачиваясь к сыну. — Я им, разумеется, не верю, и ты, Тайри, тоже ни в коем случае верь! Про твоего мужа такое придумывают! Только под каждой выдумкой должно же быть хоть какое-то логичное основание. Откуда-то это пошло, вот только не понимаю откуда. — Какие слухи? — полюбопытствовал Тайрен. Он ничего нового о муже не слышал. — О тьма, — рассмеялся повелитель. — Да совершеннейшая чушь… — Папа! — возмущённо перебил Вальсден. — Вот только не нужно сплетни обо мне моему мужу пересказывать! — Отчего же, они забавные, — возразил Тони. — Рассказывают, что Валли, оказывается, превосходный любовник и трахнул уже чуть ли не пол-Ксейма. Только конкретных имён никто не называет. Кого отымел, когда? Кого-то когда-то. И ебёт, говорят, так, что в первый раз девственники в обморок от восторга подают. Большей ерунды в своей жизни не слышал! Тайри, Вальсден до встречи с тобой был стопроцентной целкой, это я как его отец тебе говорю. Уж скольких я пытался под него подложить, сколькими соблазнить, таких красавцев и красавиц засылал! И всё бестолку, держался как кремень. Так что не слушай досужие разговоры, твой муж никогда не был блядью, его чистоте и порядочности ангелы могут позавидовать! — Папа!  — В самом деле, Тони, не смущай мальчиков, — вступился Кедаан. — Будто ты не знаешь, как слухи рождаются. Кто-то где-то что-то ляпнул не в меру болтливой особе, не понятно что имея в виду, а потом понеслось, обрастая придуманными подробностями. Помнишь, про меня говорили, что я в Марти влюблён? И у меня чуть ли не роман с ней. Ты тогда едва меня не уволил, хотя жене своей верил больше, чем себе. — Ну ещё бы! — усмехнулся Аздетон. — Твои жаркие тоскливые взгляды в нашу сторону не видел только слепой. Разумеется я хотел оградить жену от подобного внимания. И если бы Мартьянна не убедила меня, что я не должен так с тобой поступать, даже если ты без ума в неё влюблён, я бы тебя выкинул вон из Ксейма. — А потом выяснилось, что смотрел я так не на неё, — улыбнулся Даник. — Не на неё, — Аздетон обвил руками шею супруга и легко чмокнул в губы. — И хорошо, что я этого не знал, тогда бы ты точно из города вылетел. Не люблю, когда меня ставят в неловкое положение. Я Повелитель, и должен соответствовать. — Тебя поставишь, — хмыкнул суровый демон, обхватывая своего мужа за талию и прижимая к себе. — Вы ещё опять поебитесь! — неучтиво вмешался в семейную идиллию Вальсден. — Отец, мы пришли по делу государственной важности, потом с Даником пососёшься, удели, пожалуйста, хоть немного внимания своей стране. — Нет, ну какой грубиян, вы только на него посмотрите, — проворчал Тони, выпутываясь из объятий, — хорошо, сынок, я тебя выслушаю. Тайри, не стой там, присаживайся, сейчас чаю налью. Я, в отличие от моего сына, обучен хорошим манерам. Странный, всё же, Аздетон. Упрекает Валли в отсутствии манер, словно это не его родной сын и не он сам так его воспитал. Тайренэль устроился в удобном глубоком кресле, Вальсден сел в кресло рядом, а Кедаан расположился напротив, на длинном диване. Повелитель Демонов же, как и обещал, принёс и расставил чашки на низком ажурном столике, достал откуда-то пирожные, конфеты, хрустящие тосты и так же выставил это на стол. Всё же традиции тёмных совсем другие, Озерран никогда бы не стал сам принимать гостей, позвал бы слуг, и это нормально. А Тони… Тони странный. — Тебе какой чай, Тайри? — поинтересовался странный Тони. — Облепиховый, кадейровый? Есть ещё розовый. — Розовый, — выбрал Тайрен. Ему жутко неудобно было оттого, что им сам Повелитель прислуживает. Сыну и Кедаану Аздетон налил напиток не спрашивая, видимо знал их вкусы. — Что нибудь ещё, дорогой? — спросил он, останавливаясь перед мужем. — Может быть желаешь шоколадное суфле? Я прикажу принести. — Нет, любовь моя, спасибо. Иди, лучше, ко мне, — он похлопал себя по колену и Тони с готовностью на него уселся, положив руку на широкие плечи демона. Халат при этом немного приоткрылся, обнажив точёную длинную ногу. Что-то блестящее привлекло внимание Тайрена, он присмотрелся и завис на браслете, украшавшем изящную щиколотку. Красиво. И ноги у повелителя очень красивые, не хуже, чем у Валли, он их явно унаследовал от отца. Тайри так загляделся на совершенную конечность, что не сразу заметил, как по ней шаловливо блуждает чья-то рука. Даник, ничуть не стесняясь посторонних, гладил своего мужа по ляжке, иногда пробираясь под халат. Святые небеса! Юноша поспешно опустил глаза, уткнувшись ими в свою чашку. — Итак, сын, что же такого государственно важного ты хочешь мне сообщить? — расслабленно вопросил повелитель. — Папа, то, что случилось между Рорхеном и Маркейном, не должно повторится, — серьёзно начал Вальсден. — Законы об однополом супружестве давно уже пора упразднить, ты же понимаешь. Знаю, как ты не любишь заниматься казёнными делами, но тебе и не обязательно. Главное — отмени. А твои советники пускай голову ломают, придумывают новые, соответствующие времени, ты потом из них выберешь. — А что, по-твоему Маркейн неправильно поступил? — нахмурил брови Аздетон. — Рорхен прожжённая блядь, ему давно нужно было преподать урок. — Возможно, — не стал спорить Валли, — только не так, как это сделал Марк. Он не должен был пользоваться правами старшего мужа. — Отчего же не должен, если у него эти права есть? — невозмутимо уточнил Тони. Кажется, он совершенно не воспринимал этот разговор всерьёз. Пока Вальсден пытался до него донести суть проблемы, правитель занимался тем, что скармливал крохотные кремовые пирожные своему мужу. Выглядело это довольно мило, вот только совсем не соответствовало важности момента. Кедаан же вообще не стремился вступать в беседу, он с удовольствием ел сладости, поглядывая на супруга, иногда демонстративно прихватывая губами его пальцы, протягивающие угощение. При этом… О свет, да что же это такое! Даник так и не перестал лапать Тони одной рукой за ноги, другой же он явно мял его снизу за задницу. Не то, чтоб Тайри специально присматривался к происходящему, просто глаза как-то сами собой всё время возвращались к семейной паре. — Вот именно, есть! — пылко воскликнул Вальсден. — Именно благодаря до сих пор неупразднённым законам! — О, я тебя испачкал, дорогой, — заметил Аздетон, отвлёкшись от разговора, — подожди, сейчас. Он резво вскочил, метнулся к тумбочке и вернулся с коробкой салфеток, которыми принялся вытирать угвазданного пирожным Кедаана. — Отец, ты меня совсем не слушаешь! — возмутился Валли, глядя на это безобразие. — Слушаю, — возразил Тони, — и не смей на меня орать. Я твой государь, а не просто отец, не забывай об этом. — А ты сам-то об этом помнишь? — скривился Вальсден. — Что ты сделал для своей страны, государь, кроме как развязал ненужную войну? — Да как ты смеешь! — тут же взвился Аздетон. Тайренэль чувствовал себя крайне неуютно. Он не представлял, как должен себя вести. Зачем-то его старший муж взял с собой? Предположительно, в качестве поддержки, однако вмешиваться в назревающий семейный скандал у него не было никакого желания. Аздетон, действительно, Повелитель Тёмных и говорить с ним столь неучтиво непозволительно даже сыну. Но Валли его супруг, Тайри просто обязан выступить на его стороне. К счастью, тут подал голос Даник. — Тони, зайка, принеси нам, пожалуйста, вина, — ласковым тоном попросил он. — Сейчас, подожди, — отмахнулся взбудораженный демон, явно желающий продолжить словесную битву. — Любимый, твой младший муж желает вина, — с нажимом повторил Кедаан, внимательно на него глядя. — Да, хорошо, конечно, — покладисто произнёс повелитель, кидая последний грозный взгляд на сына, — сейчас велю доставить. Какое ты хочешь? Своё любимое? — Пожалуй, — кивнул Даник. — А ты, Тайрен, какое предпочитаешь? — Не знаю, — растерянно ответил юноша, — любое? — Тогда закажи нам архейского лёгкого, любовь моя, — приказал тёмный. Когда повелитель отлучился вызвать прислугу, Кедаан строго обратился к Вальсдену, сдвинув брови: — Твой отец не заслужил такого обращения. Если ты ещё раз позволишь себе говорить с ним в таком тоне, я лично вышвырну тебя за дверь, Вальсден. И больше никогда не пущу, какие бы важные дела у тебя к нему не были. — Ты бы лучше заставил своего легкомысленного муженька меня выслушать, — огрызнулся Валли, проигнорировав угрозы. — А не поддерживал его любовные игрища. Будто у вас на это другого времени нет. Тебя этот вопрос тоже касается. Ты находишься в положении младшего мужа и как никто должен понимать, что это за положение и чем оно грозит. — В данный момент оно мне грозит бокалом-другим отменного архейского вина, — усмехнулся Даник, — какая незавидная участь! А потом я буду трахать самого красивого мужчину на планете, уже третий раз за день. Бедный я, бедный. Хотя прежде, пожалуй, он мне отсосёт. С горячим желанием, любовью и полной самоотдачей. Согласен, моему положению можно только посочувствовать. — Не придуривайся! Ты прекрасно понимаешь о чём я! — Понимаю, — кивнул Даник, — только это не значит, что я с тобой согласен. — Разумеется, сейчас у вас идиллия, — поморщился Валли, — начало семейной жизни. А ты подумай о том, что возможно настанет момент, когда ты не сможешь соответствовать его ожиданиям. Член, не дай тьма, перестанет вставать и никакими зельями не удастся вылечить. А Тони нужно регулярно сношать. Как же тогда ты будешь выполнять свои обязанности? — Есть много способов, — улыбнулся демон, — и хоть Аздетон любит быть снизу, ебать меня ему тоже нравится. Только не в сексе дело, если бы я не доверял твоему отцу, я бы не вышел за него замуж. — Куда бы ты делся, ты же его безумно любишь, — буркнул Вальсден. — Люблю, — согласился Даник. — Но мозги от этого всё же не растерял. Их диалог прервал вернувшийся с бутылкой вина Аздетон. Наблюдая за тем, с каким удовольствием повелитель обхаживает мужа, Тайренэль крамольно подумал, что в положении младшего всё же есть и положительные стороны. Разумеется, ему самому такого от Валли не нужно, но в целом же — это неплохо. Ни о чём не заботиться, не думать о деньгах, о насущных проблемах. Стоит только щёлкнуть пальцами — старший супруг сразу же выполнит любое твоё желание. А ты за это всего лишь должен хорошо выглядеть, да качественно заниматься сексом. Возможно, кому-то именно это необходимо для счастья. Впрочем, вспомнив случай в коридоре, Тайри устыдился своих мыслей. Не всё так радужно, как можно предположить глядя на Аздетона с Даником. — Прости, что позволил себе забыться, мой Повелитель, — неожиданно смиренно извинился Вальсден. — Прошу, выслушай меня, пока проблема из ничтожной не превратилась в катастрофическую. — Валли, я понимаю, что ты хочешь мне сказать, — мягко ответил Тони, — однако я, лично, не вижу никакой проблемы. Это ты меня, пожалуйста, внимательно послушай. Институт однополого брака за долгую историю нашего народа претерпевал разные изменения. В результате выработался идеальных вариант взаимоотношений, когда каждый в семье берёт на себя определённую роль. Старший — роль защитника, главы, надёжной опоры. Младший — роль послушной собственности, смысл существования которой должен заключаться в подчинении и ублажении второй половины. Согласись, роль старшего куда ответственнее и важнее, он принимает на себя обязательства, отвечающие за жизнь и благополучие супруга, не просто за секс, за само существование. И это закон, его нельзя нарушить. Даже если демон или демонесса разорятся, заболеют или будут на грани смерти, их главной задачей останется сделать так, чтобы их младшие мужья и жёны не испытывали ни малейшей нужды. Валли хотел что-то сказать, но Аздетон его остановил жестом. — Подожди, сначала дослушай, а потом уже будешь возмущаться. Если найдёшь, что сказать. Роль младшего не менее важна. Он также поддержка и опора для своего мужа. У любого демона должна быть уверенность в том, что что-то в этом мире неизменно. Он должен знать, что кто-то всегда будет радостно встречать его на пороге после тяжёлого трудового дня. Если неприятности на работе: попался тяжёлый клиент, наорал начальник — дома его ждёт муж, который не будет трепать нервы, который преклоняется перед ним и одним своим покорным и любящим видом вернёт ему спокойствие духа и возродит уверенность в себе. Ему необходимо понимать, что супруг не только не откажет в близости в тяжёлый час, но и сам, всеми силами будет стремиться сделать всё в лучшем виде, именно так, как он любит. А младший же, в свою очередь, может быть уверен, что при любых обстоятельствах будет у мужа на первом месте. Старший всегда защитит его интересы, жизнь положит — но сохранит его благополучие. Закон ему это гарантирует. — Красиво говоришь, — не выдержал Вальсден. — Только это будет работать лишь в идеальном мире, где все соблюдают законы. — Ну и к какому выводу мы приходим? — улыбнулся правитель. — Не закон плох, а то, что ему не следуют. — Следуя закону, старший муж волен не только облагодетельствовать младшего, но и причинять ему боль, унижать, наказывать, если что-то его не устраивает. Как от такого приказываешь защищаться, если законом разрешено? — запальчиво поинтересовался Валли. — Так в чём же проблема, дорогой? Просто не делай того, что не угодно супругу, не противоречь — и не будешь наказан. А как самому старшему защититься от строптивого мужа? Что ещё он может сделать, если тот, кто является его якорем в бушующем жизненном море, внезапно взбрыкивает, повинуясь какой-нибудь блажи, и кидает уютную семейную лодку прямиком на скалы? Ты представляешь какую власть имеет младший и как он опасен, если не осознаёт всей ответственности, возложенной на него? В его силах ударить в самое сердце когда старший муж особенно уязвим, подвести, не оказать поддержку, растоптать достоинство парнёра. — А что, если старший муж просто козёл? Что, если он не порядочный, ответственный демон, а садист, которому нравится причинять другим боль? Ему и веского повода не потребуется для наказания, прицепится к какой-нибудь мелочи и будет супруга пытать, закон развязал ему руки. Или если у пары не совпадают вкусы? Старший муж любит жёстко сношать партнёра находясь в демонической форме, а младшему подобное не по вкусу? Нужно страдать и терпеть? Не просто терпеть, изо всех сил делать вид, что в диком восторге! — Ну и зачем же выходить замуж за садиста? — вопросительно изогнул изящную бровь повелитель. — Или за того, с кем у тебя не совпадают вкусы? Согласен, раньше у демонов просто не было выбора. Но теперь-то! Играй свадьбу с тем, в ком на все сто процентов уверен, кого знаешь и кому не боишься доверить жизнь. Кто тебе мешает? Младшего мужа никто не продаёт в рабство, он сам, добровольно идёт на такой шаг. Надо нести ответственность за свои поступки, осознавать, что и зачем делаешь. Уметь принимать и выполнять взятые добровольно, ещё раз повторю, на себя обязательства. В современном мире старые законы стали как никогда актуальны. Если бы все сочетались браком с умом, зная что за этим последует, семьи были бы куда крепче. Сейчас же творится чёрт знает что! Не успели провести обряд — тут же начинаются расставания, не живут вместе, трахаются с кем попало, кругом блядство и разврат. А ты ещё предлагаешь законы упразднять, да по-хорошему, пора уже начать наказывать тех, кто им не следует! — С меня и начни, — зло посоветовал Валли, — или с Тайрена. Мы же добровольно сочетались браком. У него, конечно, был выбор. Он с полным осознанием взял на себя обязанности младшего мужа и был просто счастлив от того, что мне пришлось его выебать для подтверждения брака. Только об этом и мечтал, потому и не смог отказаться. И наверняка уж тащился в процессе! Тайренэль почувствовал, что стремительно краснеет. Ну зачем же посторонним рассказывать о том, какое удовольствие он получил от секса? Это же такие интимные подробности! Хотя, сам же Торику хвалился, что ж теперь за это же на мужа обижаться. — Да, в этом ты прав, — невозмутимо согласился повелитель. — Такие случаи должны стать исключением. Но только если кто-то из супругов обратится с просьбой отменить возложенные на него обязательства. Думаю, в таком случае дело должно быть рассмотрено в суде и стороны придут к взаимосоглашению. Переписывать законы ради нескольких пар нецелесообразно. Слышишь, Тайри, если тебя замучил своими выходками этот тиран — можешь смело идти в суд, там на него управу найдут, я гарантирую. — Что вы, ваше величество, Вальсден меня не мучает, — поспешил защитить мужа Тайри. — Он прекрасный старший супруг! Идеальный! — О как, — повелитель торжественно поднял палец вверх, — пришёл значит, сынок, мне на законы жаловаться, младших мужей, мол, притесняют. А у самого муж называет его идеальным старшим. Значит ты, стало быть, сам-то закон исполняешь? — Нет! — рявкнул Вальсден. — Тайри вовсе не это имел ввиду! — Не это? А что тогда? Тайри, Вальсден не заботится о тебе? Не желает, чтобы ты жил в комфорте? Обижает, притесняет, оставляет без защиты? — Нет, Валли заботливый. Он обеспечивает меня и защищает, — Тайри вспомнил, как Вальсден безоружный кинулся на умертвий, чтобы увести их от него, — ценой жизни. Но, ваше величество… Тони, я согласен с мужем, законы тёмных слишком жестоки, нельзя кому-то давать неограниченную власть… — Славно, — перебил повелитель, — ты с ним согласен. Значит и сам выполняешь обязанности младшего, уж не знаю во всём ли. Судя по тому, что ему ещё есть куда девать пыл, видимо не во всём. Приходи ко мне как нибудь, я тебе расскажу о том, как затрахать мужчину, чтоб он с кровати встать не мог. — Хватит манипулировать моим мужем! — возмутился Вальсден. — Не нужно прививать ему чувство вины, мы в своих отношениях сами разберёмся! — Ну вот и другие в своих отношениях сами разберутся, — резко подытожил правитель, — без твоего спасительного вмешательства. Но кое к какому решению ты меня всё же подтолкнул. Один закон точно необходимо менять. Отныне не только младшие мужья и жёны не имеют права изменять супругам, но и старшие тоже обязаны блюсти безукоризненную верность. Даник, сформулируй это как-нибудь красиво, вечером обнародуем. — Отец! — Валли вскочил с кресла, бледный и взволнованный. — Одумайся! Ты же стольким демонам жизнь разобьёшь! Они уже разлюбили своих супругов, уже встречаются с другими, любят их. А кто-то живёт втроём, вчетвером и счастливы! Зачем это разрушать? Как можно взять и запретить отношения?! — Блядство запретить, а не отношения, — сурово отрезал Аздетон. — Тех, кто ушёл от супругов, не так уж и много, и их пример будет для других назиданием. Что до полигамных пар — пусть живут, ради тьмы, если всех всё устраивает. Лишь бы никто из них не шалавился, а трахался только с теми двумя или тремя, кого выбрал в спутники жизни. Я моногамен, но осуждать любовь сразу к нескольким не имею права. — А вот так распоряжаться чужими судьбами ты право имеешь?! — А тож, — ухмыльнулся Тони, — я же Повелитель Тёмных, это моя прерогатива. Закрывая, Вальсден так шандарахнул дверью, что Тайри аж голову в плечи вжал, страшась, что гнев мужа сейчас обрушится на него. Он и сам себя корил, Валли рассчитывал на его помощь, а он вместо этого… Наверное неправильно всё говорил. — Да и пошёл он нахрен, — рыкнул Вальсден, — дождётся, устроит народ революцию. Вон у людей в Лёрбхвейне какого-то князька свергли только за то, что он бухать в рабочее время запретил. Придурок! Конченый придурок! Лучше с Рейди договориться, знаю, он не горит желанием стать правителем, но, в принципе, готов. А когда они с Вайлой услышат, что наш папочка выдумал, сразу же бросят пить противозачаточные зелья и срочно побегут детишек строгать. Нет, ну а я-то какой идиот! И на что только надеялся! На разумность Тони! Да стоило только посмотреть, как он перед Даником расстилается, сразу можно было понять, что ловить здесь нечего. Оба кайфуют от своего положения, и похрен им, что там у других. Мама бы ему мозги живо прочистила… эх… Ладно, пошли ко мне, делом займусь — может хоть успокоюсь. — Ты на меня не сердишься? — на всякий случай уточнил Тайри. — Я хотел тебя поддержать, но как-то не очень получилось. — Нет, ты-то здесь вообще причём, — махнул рукой Валли, — да, кстати. Спасибо папе, что подставил меня, но ты эти слухи и так может быть услышал. Не знаю откуда это пошло, клянусь, я ни с кем, кроме тебя, никогда не трахался. Ты мне веришь? — Разумеется, — кивнул Тайри, — я же говорил, что верю только тебе. — Тебе, должно быть, неприятно, что про меня такое болтают… Обещаю, что выясню откуда ноги растут, и выдумщику эти самые ноги лично оторву! Напомни мне за ужином у Торика спросить, он первый сплетник в замке, и уж точно в курсе, кто про меня враки выдумал. — Не надо никого искать! — поспешно воскликнул Тайренэль, ощущая, как опять зверски краснеет. Торик! Вот кто эти сплетни и распустил. То есть, по сути, даже не поварёнок, а сам Тайри. Это же он разливался какой супруг прекрасный любовник и каким великолепным оказался с ним секс. А потом Торирас растрепал по округе, причём первоисточник в процессе исказился до неузнаваемости. — Я совсем не переживаю, наоборот… э-э… Ведь никто же не говорит, что ты мне изменял, да? Утверждают, что у тебя были любовники до меня? — Ну, — подтвердил Валли. — Значит не о чем беспокоиться, моя честь не страдает. А про прошлое… Тёмные же вроде гордятся такими вещами, это же хорошо, когда превозносят чью-то половую жизнь? — Ну… да, — снова согласился демон. — Стало быть и тебе тревожиться не о чем, такие сплетни только на пользу твоему имиджу.  — Хм… — хмыкнул Вальсден. — Рассуждаешь прямо как демон. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь от тебя такое услышу. Хорошо, пусть болтают, мне-то, реально, пофиг, главное, что и тебя не задевает. Тайри внутренне себя похвалил. Наконец всё правильно сказал. И Валли сравнил его с демоном, выходит у него получается, он на правильном пути. Скоро окончательно изменится и у них наступит полное взаимопонимание.