***
День за днём: рассвет, закат, работа, дети, люди… И вновь рассвет. Для кого-то это звучит слишком тоскливо, но есть такие люди, которым нравится эта однообразная жизнь, ведь они уже давно настрадались сполна, ощутив весь горький привкус жизни, наслаждаясь одиночеством и покоем, но всегда что-то меняется, или же уходит так же тоскливо, как и их жизнь. Вокруг смеются ученики, но стоит ему подойти ближе, чем на 5 метров, они испуганно замолкают и кланяются; их улыбки исчезают так же быстро, как и он сам. Лорд тишины? Скорее Лорд тоски. Говорят, этот кобель даже улыбаться толком не умеет. Зачем глава школы с ним таскается? — Заткнись! — ученик неловко кланяется, тихо приветствуя своего шишу. — Шишу Шэнь, мой наставник попросил передать вам посылку! — Хорошо. Подождите немного, мне необходимо написать письмо. Напомните, кто ваш учитель? — холодно посмотрев на сжавшихся учеников, в ответ произносит Шэнь. — Пик Аньдин, имя нашего наставника Шан Цинхуа… — испугано отвечает неряшливый ученик, опуская глаза; его спутник в тот же миг бледнеет , боясь наказания за сплетничество за спиной, ладно бы кого, но сплетничать о Шэнь Цинцю, на его пике же, было глупо. — Можете идти, — отпускает их лорд Цинцзин, перед их уходом ехидно прикрывая веером ухмылку. Сдавать он этих мальчишек не станет; какой от этого толк? Просто зря потраченное время их лорда, который и так с трудом выскребывает себе свободный вечер, утопая в горе бумаг. «А всё бы ничего, да вот только моих учеников явно не устраивают эти сплетни. Это, конечно, немного приятно, но от их стараний все может стать лишь хуже, не хватало слухов ещё и про моих подопечных. Нет уж, спасибо. Лучше пусть надругаются над моей репутацией, чем посмеют тронуть хотя бы одного из моих учеников, а в особенности Нин Нинъин! Эта девочка мне, как родная дочь. Сына я бы никогда не хотел, но не суть, — думается Шэнь Цинцю. — Завтра придётся снова выбирать новых зверьков, которые считают, что нужно просто очень стараться, и их заметят. Нет, конечно. Я как-то так и выбрал Нин Нинъин, но не суть! Это другое». У неё доброе сердце, она не врет (конечно же, когда это нужно было, девочка никогда бы не побрезговала ложью). Девочка — его лучик, тусклый лучик; но с каждой проведённой с ней минутой он понимает, лучик рассеивает злые и хмурые облака прошлого. Она действительно ему дорога. Его ученики, конечно, они не идеальными, но он к ним привязался. Конечно, стоит научить их манерам. Не любит избалованных детей. Наверное, потому что сам никогда не был таким. Зависть. Хах. Как же жалко звучит. Впрочем, разве это его волнует? Сейчас он Шэнь Цинцю, не Шэнь Цзю. Он погиб с Ци-гэ. Навсегда… Теперь есть только Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань. Более никого. «Но почему же тогда, он всё ещё для него так дорог? Но знаю… я отдам всё ради него. Почему? Я не понимаю. Я не хочу понимать. Он предатель! Предатель! Он бросил А-Цзю. Но кто уже для меня этот мальчик? Слабый никчёмный мусор! Крыса! Сейчас он не лучше. Но он способен защититься. У меня есть ученики» -, блуждает в своих мыслях глава пика Цинцзин. Он благодарен за то, что, наконец, кому-то нужен.***
Я — юноша. Я вовсе не так силён, как считал. Или же раньше как таковым я никогда не был. Тогда что для меня этот титул? Нефрит. Действительно. Они прячут меня, как драгоценный камень. Я не хочу быть камнем! Я хочу быть мечом, клинком. Кем угодно! но я желаю быть полезным! Почему я осознал это так поздно? Я уже слишком далеко. Поздно. Нет! Я вернусь! Обещаю… ради отца. Нет, ради всех. Ради ГуCу. Ради невинных людей. Ради них. Ради него… Ради себя.