Любовь короче чем война

Ариец прошел на кухню, где молодая девушка уже готовила завтрак. Это была помощница главного повара, которая с удовольствием отозвалась готовить для Фюрера еду. Девушка готовила очень даже хорошо, поэтому Рейх никогда не жаловался. Сейчас повариха готовила ароматный глинтвейн и яичницу с мясом. Сев за стол, наци поздоровался со служащей и она смущённо кивнула, как бы здороваясь в ответ. Завтрака долго ждать не пришлось и вскоре перед немцем возникла тарелка с едой и бокал с теплым глинтвейном. Поблагодарив, он принялся есть, обдумывая некоторые планы нападения на русских. А вот Фашистской Италии завтракать совершенно не хотелось. Бумаг было совсем немного и он не знал чем себя занять. Внезапно перед глазами предстала вчерашняя ссора с сыном. Сердце неприятно сжалось и фашист решил еще раз с ним повидаться. Комнаты находились рядом, да так, что выходя со своей ФИ мог прямо смотреть на комнату своего отпрыска. Постояв несколько минут возле двери тот постучался и не спеша зашел. Малец сидел на своей кровати, взгляд был совершенно пустым, видимо даже мальчишки Рейха не смогли его утешить. Увидев фигуру отца в дверном проеме он опешил и, даже, немного дернулся. В его взгляде вырисовывались нотки страха. Фашист завел руки за спину и на удивление для Италии спокойно произнес. Вопрос был риторическим, правда отвечать на него все равно парень бы не осмелился. -Я тут присяду.? — неспеша сел рядом с сыном. Сразу же ему открылась все еще красная щека парнишки. «Похоже я не расчитал силу.» Как то неосознанно потянул руку к его лицу, но мальчишка отдернул руку отца плечом. Италия все так же смотрел в сторону боясь сойтись с ним взглядами. Рукой он все же провел по покрасневшей скуле парня, но тот лишь прошипел отодвигаясь. - —Зачем ты пришел? Я думал ты меня видеть не хочешь. —Я пришел чтобы.извиниться. Я был ужасным отцом, вел себя как последний кретин. Хотел уберечь тебя от дурного нрава, а получил в итоге ненависть и страх и к кому?.. К себе же. Я ужасно поступал с тобой, прости.я все осознал, долго думал об этом. Я пойму, если ты не простишь. —И ты меня прости за ужасное поведение, я ведь тоже не сахар. Не могу поверить что ты сказал такое.- старшего пронзил удивленный взгляд паренька. —Я просто осознал свою ошибку спустя много лет, и. — его крепко обняли не давая возможности договорить. Этих теплых объятий не хватало им обоим, ведь казалось, только спустя столько лет, они наконец смогли хоть немного достучаться друг до друга. Сидели так казалось целую вечность, хотя на самом деле могло пройти лишь пять или же семь минут. Приятное чувство окутало обоих, но как бы ни был приятен этот момент, фашисту нужно работать. Не долго думая он нежно коснулся своими губами все еще красной щеки. —Прости меня и за это тоже, я был зол и совершенно себя не контролировал. Мне жаль. — в ответ этому Италия ничего не сказал, а лишь мягко улыбнулся отцу. —Мне нужно идти работать, займи себя каким то делом. — в ответ последовал кивок, выходя из комнаты его нахлынули какие-то приятные воспоминания. А ведь когда-то давно у них все было хорошо. Когда то давно. В тихой кухне Рейх почему-то вспомнил детство. А именно отца. Безжалостного диктатора, который только и думал о том, чтобы сделать из тогдашнего мальчишки воина. Но, так уж вышло, что телосложением Третий пошел в мать. Он был хрупок, как настоящая девушка, благо, талии не было. И даже сейчас нацист был худым и слабым в физическом плане. Возможно, поэтому манипуляция ему давалось лучше, да и оружие дальнего действия тоже. Он вспомнил все избиения и то, как Германская Империя издевался над ребенком, говорил, что лучше бы у него родилась девочка, чем такой слабый отпрыск. И до боли было обидно слышать такие слова от родного отца. Может, поэтому для ФРГ и ГДР ариец стал хорошим отцом? Зная, что проходят дети с плохими отцами он не захотел такое своим мальчикам. Да, все возможно. Вздохнув с ноткой грусти и ностальгии, он вспомнил дружбу с русским. И почему его потянуло на это? То, как Союз улыбался ему, говоря о вечной дружбе. Но Рейх поступил, как бездушная тварь и по-другому назвать это нельзя. Единственные, кто остались на его стороне — это ФИ и ЯИ, которыми немец дорожил. А ведь кто знает, что могло случиться, будь Рейх расчетливее или же глупее. Возможно они бы сейчас не сидели в бункере ожидая чуда. Русские скоро пробьют баррикаду немецких солдат на территории польского восточного фронта, тогда будет поздно что-то решать. Еще и Штаты нарисовались. Если хорошо подумать они бы могли быть неплохими союзниками, если бы не океан и вечные поиски выгоды обеих сторон. Италию это не очень интересовало. Вся эта власть над миром была только у одного Рейха по большому счёту. Ему же оставалось помогать ему во всем и поддерживать. Вообще на самом деле мужчина не такой уж и божий одуванчик. У него часто появляются приступы какой то раздвоенности, что-ли. В такие моменты он может совершенно себя не контролировать, вплоть до какой то биполярки. Таблетки ему конечно прописали, но пить он их, правильно, не собирался и не собирается. От этого и разница в его характере. Ему сказали, что это случилось из-за сильной нагрузки на организм во время пьянок и стресса. Благо эти «приступы» появлялись не часто. Опустив голову Ита сильно удивился тому, как сапоги были изрядно изношены. А удивило его то, что он очень бережно относится к вещам.неужели ему их подменили. Первой мыслью было сразу же пойти в мастерскую. Не хотелось, чтобы они подвели в самый неподходящий момент, да и замечаний от своего начальника хотелось в последнюю очередь. Проходя мимо кабинета Рейха тот посмотрел на дубовую дверь и вздохнул. Вспомнилось утро и бабочки закружились в низу живота. Зажмурившись мужчина ускорил свой шаг. Фыркнув что-то невнятное он зашел в мастерскую. Это было небольшое помещение, где человек мог подлатать сапоги другим солдатам и офицерам. Откинув печальные мысли в сторону, Рейх доел завтрак и, отложив тарелку в умывальник, прошел в кабинет, прямо после ухода ФИ. Зайдя в знакомое до боли помещение, он сел за стол, разбирая документы и, если нужно, подписывая о том, что ознакомился с ними. —Третий Рейх. — в кабинет ворвался ЯИ. Так было всегда. Фашистская Италия мирно стучится в дверь, а Империя беспардонно заходил к командиру даже не спрашивая разрешения. —Я отправил на территорию США ракеты. Но это так, к слову. Вот все документы, что накопились у меня.- Японец положил стопку бумаг на стол немца, на что сидящий лишь отвел их взглядом и направил ледяные глаза на друга. —Мне не исправить твою дерзкую привычку, Японская Империя. — хмыкнул диктатор, на что получил чуть злую усмешку со стороны узкоглазого. —Какой есть, такой есть. Меня не исправить — пожал плечами тот, вызывав ещё одну усмешку немца. выходя из мастерской уже в починеных сanожках итальянец не знал чем себя занять. Бумаг было мало, от этого он думал, что его босс не сильно ему и доверяет. Что-то неприятное овеяло его душу, от чего парень задумался и случайно задел почти что бегущего Яи, но тот как будто бы ничего и не было пролетел мимо и ворвался в кабинет к Рейху. Дверь открылась резко и также быстро и закрылась. Лишь на мгновение итальянец смог увидеть своего босса. У него столько работы, наверное устал уже с этим всем. Рейх заполонил память, эти костлявые руки, плечи, теплые губы и серые глаза, в которых ты можешь утонуть, если долго смотреть не отводя взгляд. Зажмурившись мужчина потер переносицу, нужно избавляться от подобного, а то и правда ведет себя как маленький мальчик. Как только ЯИ ушел по своим делам, Рейх резко вспомнил о своем обещании. И что же решить? Как отреагируют солдаты? Что вообще между ними происходит? Италия симпатичен Рейху и это остаётся фактом многие годы, но ведь симпатия и любовь — это две разных вещи. Но, если отказать, то друзьями они больше не будут. Остаётся один вариант — попробовать себя в таких отношениях. Как ни как, ФРГ, ГДР и Италии нужен второй родитель, который будет заменять им роль. Матери? Стоп. А кем будет Рейх? Отцом или матерью? В какой позиции он вообще будет? А если фашист его изнасилует силой? А если немец не справится? И как отреагируют сами дети? В особенности Италия? Близняшкам-немцам будет все легко объяснить, а вот ребенку постарше… Выдернув себя из таких мыслей, ариец снова начал работать, чтобы не оставалось времени на такие раздумья. В голову начали лезть странные и порой пугающие мысли. А если Рейх все же откажет посчитав это неприемлемым? Что если у нациста уже давным-давно есть кто то, но он промолчал. А если об этом узнают еще и другие, будут тыкать пальцами и сам Рейх от него отвернется. Это самое ужасное, что могло только произойти. Фашист начал ходить по комнате со стороны в сторону пытаясь прогнать эти мысли. Время быстро перевалило за семь вечера, а ответа все никак не было. Все же решив, что ответить Италии, нацист направился к его кабинету, осторожно постучавшись. Волнение брало вверх и немец уже сомневался, правильно ли он делает. Зачем он вообще ввязался в эту авантюру? Лучше бы он ничего не знал и не волновался, как 15-летняя школьница перед признанием парню, который ей давно нравился. Рейх всегда привык, что люди сами признаются ему и не оставляют выбора, а сейчас выбор был огромен и какой из них правильный- не знал никто. Войдя в кабинет через секунды промедления, мужчина осторожно оглядел кабинет, рассеянно понимая, что был здесь очень давно. Увидев командира, мужчина улыбнулся уголками губ. Рукой он показал на кровать, хотя нет, все же это был кожаный диван, а кроватью он стал тогда, когда мужчина стал на нем спать. Вообще эта комната была кабинетом, а спать здесь он начал из-за лени, ведь зачем туда сюда ходить, когда все и так находится в одной комнате. Этот, достаточно большой, диван преграждал не менее большой шкаф с книжными полками. Это уже сделал сам итальянец, ему не нравилось, когда к нему кто-то заходит и сразу может видеть незастланную постель, зато теперь все в порядке. Его Ита никогда не раскладывал да и незачем. Он и так просторный и вполне хватит места для обоих. Ему вспомнился один случай, который произошел несколько месяцев назад, а именно инцидент с горничной. Молодая немка споила итальянца, и затащила его к себе в койку. Проснувшись мужчина был в полном шоке. Конечно, многие хотят разделить кровать с ним, Рейхом и даже ЯИ, а у этого бабника было их больше всего. Чувствовал он себя странно. Мнения разошлись. С одной стороны он был уверен, что Рейх посчитает его чувства ерундой, но с другой стороны надежда была. Даме он просто наврал, неся какую-то чушь и удрал. —Как я понимаю ты зашел поговорить далеко не роботе, я внимательно слушаю тебя. — на последнем слове Ита мимовально приподнял голову и они ветретились взглядами.