раны

Прямо сейчас Вася готов признать, что идея не очень хорошая. Просто он засиделся в лаборатории допоздна, опоздал на автобус и решил не беспокоить и так уже уставшего отца просьбами забрать его и довезти до дома. В конце-то концов, прогулки на свежем воздухе полезны, и тем более Васе, который просиживает почти всё время либо в лаборатории, либо в стенах квартиры. То, что идти до дома нужно через полгорода, его не пугает, как и стремительно сгущающиеся сумерки. Вася просто бредёт по улицам, касается аккуратно кончиками пальцев распускающихся молоденьких листков низких кустов и вдыхает ароматы ранней весны. Подсохшая грязь пятнает штаны, холодный пронизывающий ветер пробирает до дрожи, но Вася только кутается в тонкую куртку посильнее и игнорирует призывно стоящий в конце улицы телефон. Можно зайти, потратить последнюю мелочь на звонок и снять трубку. Позвонить папе Феде, попросить, чтобы забрал его на такси, но Вася упрямо голову втягивает в плечи и проходит мимо автомата. Ему родителей напрягать не хочется, взрослый уже. Срезать путь через дворы кажется здравой идеей, пока он не заходит в них поглубже. Пустые детские площадки, тёмные переулки и сияющие тусклым светом провалы окон. Где-то скрипят несмазанные петли качелей, сзади раздаётся какой-то шорох, и Вася ускоряет шаг в надежде побыстрее пройти этот отрезок пути. Сердцебиение ускоряется, дыхание становится частым, и он успокаивает сам себя тем, что никому тощий стажёр из НИИ не сдался. Эта мантра действительно работает. Ровно до того момента, как путь ему преграждает чья-то тень. Вася замирает, ощутив, как подскочило сердце к самому горлу, и начинает инстинктивно пятиться. Врезается спиной в кого-то и тут же чувствует, как чужая ладонь тяжело ложится на плечо. – Я тя тут раньше не видел. Птаха залётная? Хриплый голос раздаётся у самого уха и Вася вздрагивает. Молчит, уйти от прикосновения пытается, но ладонь на плече сжимается больно, не позволяя. Второй силуэт подходит ближе. Откуда-то сбоку выруливает третий. – Ля, ты чё, глухой? Я со стеной говорю? – Я… далеко ж-живу. – Ну так какого лешего шароёбишься по нашему району? – Домой иду. Стоящий слева мужчина хмыкает. Копошится недолго в карманах, чиркает спичкой, и узкое, худое лицо его освещается маленьким пламенем на несколько мгновений. Он прикуривает, затягивается и смотрит довольно так, что у Васи от нехорошего предчувствия сжимается что-то в животе. – Домой идёшь? Так ты шо, потерялся, птенчик? Так мы тебе дорогу покажем. Мы добрые. – Н-нет, спасибо. – Ваааай. – Довольно протягивают прямо перед носом. – Какие мы вежливые. Вася не низкий и не маленький, вымахал за последние пару лет так, что вровень идёт с папой Федей, но крупным его всё равно не назовёшь. Тонкий, худой, не интересующийся особо спортом, он сейчас ощущает себя в ловушке. Зажатый между подошедшими вплотную мужиками, дышит тихонько и просит ровно: – Можно, я просто дальше пойду? П-пожалуйста. Вася вздрагивает опять, когда щеки беспардонно касается чья-то пропахшая сигаретами рука. Похлопывает грубо, очки снимает и исчезает. Вася тут же подслеповато щурится. Смотрит, как мужик заинтересованно очки разглядывает и надевает на себя. – Конечно, можно. Ты только за проход заплати. Те немногие деньги, которые он с собой носит, остались в дипломате, который Вася оставил сегодня дома, и он сглатывает судорожно. В карманы лезет, нащупывает несколько монет сдачи, которую забыл пересыпать в кошелёк, и рукой похолодевшей протягивает. Монеты звенят, рассыпаясь по асфальту, когда кто-то бьёт его по ладони. – Нам мелочь твоя нахрен не нужна! – У меня нет больше… – Тем хуже для тебя, птенчик. Его пихают, тянут куда-то в сторону переулка, и Вася начинает сопротивляться. Ногами упирается в землю, выворачивается из сжимающей плечо руки, но ей на замену приходят две другие. Чувствует, как кто-то обхватывает поперёк груди и набирает воздуха, чтобы начать кричать. В конце концов, свет в окнах горит и хоть кто-то услышит. Но намерение его угадывают и тяжёлый кулак бьёт в скулу сильно и точно, так, что воздуха тут же начинает не хватать, голова мутнеет, а ноги становятся слабыми. Вася чувствует, как протаскивают его мимо какого-то подъезда, слышит звук открывающейся двери и чей-то недовольный голос. – Вам заняться нечем? Забыли, кому этот район принадлежит? Мужики останавливаются. Один из них смачно сплёвывает на землю слюну. – Слышь, щенок, проваливай, пока его место не занял… – Да тихо ты, это отпрыск Железного. – Бля… ну тогда пардоньте. Удерживающие руки отстраняются, пихают грубо напоследок, и лишившийся опоры Вася валится на остывающий асфальт. Обдирает ладони и щёку, выдыхает болезненно, пытаясь подняться. Он слышит, как отдаляются шаги недовольных мужиков, которым не позволили знатно повеселиться на ночь грядущую, но не расслабляется. Они могут вернуться, могут прийти другие. И рядом всё ещё стоит тот, кто их прогнал, и он может оказаться вариантом похуже трёх недалёких алкашей. Голова жутко болит, скула пульсирует в такт сердцебиению, и Вася с трудом садится. Опирается на руки, собираясь подняться, и шарахается от тянущейся помочь ладони. – Да тихо ты, не дёргайся. Дай помогу. Не дожидаясь разрешения, две удивительно сильные руки вздёргивают его наверх. Человек обхватывает за спину, давая опереться о себя, ведёт к подъезду, и Вася тут же снова упирается. Ему страшно туда заходить. – Я н-не пойду. – Не бойся. – А если ты маньяк какой? Собеседник фыркает смешливо, тянет настойчиво внутрь, открывая ногой дверь, и они заходят во тьму подъезда. Внутри пахнет бездомными котами, сигаретной вонью и влажностью. Вася морщится и вцепляется в чужую руку так сильно, что её обладатель шипит недовольно. – Маньяком меня ещё никто не называл. – А как называли? – По-разному. Более уклончивого ответа и придумать невозможно, и это только укрепляет подозрения Васи. Он прислоняется к стене, пока новый знакомый возится с ключами, и косится на лестницу, просчитывая, какой у него вариант сбежать прямо сейчас. Будто бы услышав чужие мысли, незнакомец говорит строго: – Не вздумай мотануть. Расшибёшься на лестнице. Наконец, дверь открывается, и Васю затягивают внутрь. Он щурится от включившегося света и смотрит на стоящего рядом парня. Без очков видно плохо, но Вася рассматривает, что спаситель его молодой совсем. С темными волосами, в очках странных и костюме чёрном. Будто из похоронного бюро. Вася ёжится. – Квартира не моя, так что аптечку будем искать методом тыка. – Ты взломал чью-то квартиру? Парень фыркает опять, усаживает его на табуретку кухонную и копаться начинает в шкафчиках. – То маньяк, то взломщик. Кем ещё меня назовёшь? – Так квартира чья? – Дотошный какой. У Водилы мама укатила на курорт. Кота надо кормить, а у него аллергия. Вот попросил. Вася вздыхает тяжело и голову кладёт на сложенные на столе руки. Напряжение начинает потихоньку отпускать. Уверенный, беззаботный тон собеседника, будто тот каждый день в такие передряги попадает, вселяет спокойствие. Голова тяжёлая, щека и ладони пульсируют противно, и Вася вздрагивает, когда ноги касается что-то пушистое и тёплое. Большой рыжий кот запрыгивает беспардонно к нему на колени и принимается урчать. Вася улыбается и осторожно его поглаживает. – О, Василию ты по душе. – Ч-чего? Парень, не отвлекающийся от ящиков, поясняет. – Кот. Васькой зовут. – Тёзка. – Что? – Я тоже Вася. А ты? – Макс. Макс с грохотом ставит найденную аптечку на стол. Очки снимает, склоняется ниже и касается пальцами Васиного лица, поворачивая ссадину к свету. Чужие прикосновения удивительно аккуратные и лёгкие. От ладоней пахнет металлом. Макс рассматривает внимательно серо-голубыми глазами и кивает утвердительно: – Ничего, царапина только. Как же тебя угораздило тут ночью оказаться? Район-то не очень. – Я на автобус опоздал. – Срезать решил? Глупо. Вася неожиданно раздражается. Он и сам знает, что сглупил, не хватало, чтобы его в это ещё лицом тыкали как котёнка малого. Хмурится, отстраниться хочет, но пальцы тёплые внезапно легонько поглаживают кожу подбородка. Вася, ожидавший скорее сжатия грубого, зависает. Смотрит в ответ расширенными глазами, но Макс быстро отстраняется. Тянется к перекиси, обрабатывает ранки на щеке и ладонях. Выглядит он жутко невозмутимым, и Вася решает, что движение это мимолётное ему почудилось. Он гладит на прощание кота, идёт вслед за Максом по подъезду, едва не оступаясь пару раз, и на улице говорит тихо: – Спасибо. Разворачивается, чтобы продолжить путь, но чувствует, как его останавливает за локоть чужая рука. – Куда собрался? – Д-домой. – Сам не дойдёшь. Поздно уже. Пошли, подвезём. – Спасибо, но не нужн… – Боишься? Макс спрашивает неожиданно серьёзно. Замирает весь, и Вася чувствует взгляд светлых глаз на своём лице. Он вздыхает, плечи чуть опускает и отвечает ровно: – Не боюсь. Макс расплывается в лёгкой улыбке. Тянет за собой, и Вася поддаётся. – Ну тогда поехали. Как маньяку, мне важно знать твой адрес. Вася смеётся коротко, ощущая, как начинает немного расслабляться. Водитель, ждущий в машине, недоумённо вскидывает бровь при виде незапланированного пассажира и пожимает плечами в ответ на просьбу Макса подбросить его друга до дома. Они разговаривают тихо на заднем сидении, узнавая друг о друге незначительные мелочи. Вася прощается с Максом с лёгкой грустью, ещё раз благодаря напоследок. Смотрит вслед уезжающей машине и идёт домой. На пороге квартиры Вася врезается в одевающего на ходу куртку папу Федю. Тот выглядит бледным, испуганным, сразу же вцепляется в плечи сына и крепко обнимает. – Наконец-то… ты куда пропал, Василёк? Вася слышит, как папа Сева вздыхает облегчённо, подходит ближе и зарывается ладонью в растрёпанные волосы сына. Вася утыкается лицом в чужое плечо, не желая показывать им ссадины, но они замечают сбитые до крови ладони. – Это что такое? Что случилось? – Ничего, хорошо всё. Федя отстраняется, рассматривает лицо сына и мрачнеет жутко. Таким он бывает очень редко, и Вася иррационально начинает испытывать вину. – Сынок, если кто-то… – Это случайно вышло, правда. Просто парочка алкашей. Мне помогли и теперь всё хорошо. – Кто помог? Сева кладёт руку свою на плечо Феди, успокаивая, и Вася неловко чешет макушку, вспоминая о своём спасителе. – Парень один, Макс. – Покраснел-то как. Что, Макс этот хорошенький? – Пап! Сева смеётся мелодично и немного натянуто, но атмосфера разряжается, и они проходят из узкой прихожей в зал. Вася куртку скидывает, ёжась от холода, и чувствует тут же, как ему на плечи опускается тёплый плед. Федя едва ли не заворачивает его в тёплую ткань, совсем как в детстве, и касается ладонью спины. – Познакомишь нас как-нибудь? Мы хотим ему спасибо сказать. – Да, я… – Вася замирает расстроенно, осознавая. – Только я не знаю, как его найти. Даже номера не взял. Садится на диван между отцами и понуро голову опускает. Чувствует, как успокаивающе Сева касается его волос и говорит тихо: – Не расстраивайся. Если ты захочешь, встретитесь снова. Судьба сведёт. – Я учёный, пап Сев, я не верю в судьбу. В ответ слышится только тихий вздох. Вася не видит, как переглядываются над ним родители, и, вымотанный тяжёлым днём, засыпает, пригревшись в тепле двух тел. Проваливаясь в сон, Вася думает мельком, что ради встречи с Максом готов чуть-чуть поверить в судьбу.