Молчание

      Луи не нравилось пить. И он знал, что Луару тоже. Разве что, он был не против выпить иногда. За компанию. И обычно это происходило, когда они с успехом выполняли сложные задания и отряд едва ли не единогласно — исключая никогда не интересовавшегося этим Суо и вечно отвлечённого выполненной миссией и Луи Луара — решает отпраздновать очередную небольшую победу. Луи обычно только хмурился: присутствовать на подобных «пирах» ему нужно было обязательно, чтобы присмотреть за своим отрядом, но самому инквизитору подобные праздники не нравились. Ни шум, ни выпивка, ни устойчивый запах перегара. Только вот…       — Вы когда-нибудь пробовали вино из одуванчиков? — с любопытством спросил как-то Луар во время как раз очередного такого пиршества, задумчиво вертя в руках бокал с названным напитком. Желтоватая жидкость выглядела странно и непривычно, но запах, на удивление, оказался довольно приятный. Пряный.       — Нет, — ответил Луи и, по правде, хотел добавить, что и пробовать не хочет, но взгляд зацепился за любопытное движение: Луар быстро облизнул губы, когда сделал несколько глотков. Луи чересчур довольно и хищно ухмыльнулся. — Но могу попробовать.       — Вы же не любите пить… — парнишка недоумевающе повернул голову к инквизитору, но запнулся на полуслове и словно бы забыл, что хотел сказать дальше.       Потому что Луи наклонился достаточно близко, чтобы поцеловать, предусмотрительно придерживая чужую голову за затылок. Чтобы не вздумал рыпаться и отстраняться.       Это было лишним: противиться Луар и не думал. Только застыл в растерянности и недоумении, не совсем понимая, что происходит. Очнулся лишь когда Луи провёл по его нижней губе языком, будто пробуя на вкус вино, как и хотел. Луару, кажется, оно нравилось больше всего. Луи признал: так ему нравится тоже.       Виду инквизитор не подал, но оторвался от Луара он неохотно. Очень. Напоминая себе, что забываться и давать слабину нельзя.       Луи довольно облизнулся, зная: Луар заметит. Осознает. Смутится.       И совершенно не прогадал.       Парнишка мгновенно залился краской и опустил голову, лишь бы не смотреть на инквизитора. Луи такая реакция понравилась: он знал, что птичкин к нему неровно дышит, и не поддразнить просто не мог. Интересно, о чём он думает?       Реакция Лена, в которой, Лонгинус подсказал, совсем не чувствовалось раздражения, ему свойственного — только беззлобная насмешка, — дала практически точный ответ: о глупостях. Ширасагиджо примерно мог представить, что творится сейчас в этой светлой головушке. Что-то вроде: «что только что произошло?!», «почему Луи-сан это сделал?!», «Король Духов, как мне теперь смотреть ему в глаза?!»       Луи с трудом сдержал довольный смех. Птичкин ни разу в жизни не влюблялся, никогда не думал о подобном, не стремился найти свою, как говорили люди, «вторую половинку». А потом… А потом Луи принял его в отряд и был слишком неосторожен, даже не предположив, что Луар может действительно в него влюбиться.       «Это принесёт ему так много свойственной людям душевной боли», — как-то сказал ему Лонгинус. Луи не хотелось прекращать общение с новобранцем, поэтому тогда он принял решение быть с ним более осторожным. Грубым, жестоким, холодным. Не получилось.       С Луаром было слишком легко и, на удивление, даже уютно. Хоть и тишины в его присутствии можно было добиться далеко не всегда — практически никогда, — чувство странного спокойствия и умиротворения Луи никогда не покидало. Луар добрый и искренний, светлый и любознательный, и за две сотни лет жизни его не испортил даже Лен. Удивительная душа. Словно ребёнок и одновременно с тем слишком взрослый для себя же.       Луар Луи нравился. И отрицать это стало сложно и глупо после нескольких попыток стереть собственные к нему чувства.       Луи Луару нравился тоже, и не воспользоваться этим было для Ширасагиджо огромным упущением. Правда, сразу говорить ему, что эти чувства взаимны, Луи не хотел. Пусть догадается сам. А пока до него будет доходить, инквизитор сможет насладиться неповторимой и крайне забавной реакцией на его двусмысленные действия.       Или, подумал Луи, смотря на раскрасневшегося парня, уже не совсем двусмысленные. Широкая ухмылка, когда Луар нервно сделал ещё глоток вина, дала бы тому понять, что инквизитор хочет повеселиться ещё. Жаль только, что Луар был слишком смущён и растерян, чтобы смотреть на него.       — Понравилось? — Ширасагиджо довольно шепнул прямо на ухо парню, заставляя того резко вздрогнуть. Луи буквально чувствовал, как чужое маленькое сердечко забилось ещё сильнее. Луи знал, что понравилось. Чувствовал. Но ужасно хотелось понаслаждаться такой реакцией ещё.       — Понравилось, — Луи заметил, как дрогнул его голос. Луар всё ещё не смотрел в глаза и волновался, наверное, даже не зная, что сказать ещё и как себя вести. Ну, хоть врать не умеет. Да и не нужно. — Я-я… Вы…       Ширасагиджо молча взял чужой бокал с недопитым вином и немного отпил, игнорируя то, что это, по факту, был косвенный поцелуй. Луар заметил, но интерес к тому, что Луи собрался делать, был сильнее смущения.       — Луи-сан…       — Молчи, — перебивает его Ширасагиджо и, приобняв для удобства за талию, целует снова, на этот раз прекрасно зная, что вырываться Луар не станет. Понял ли?       Луи пить не любит, это так. Но вино из одуванчиков ему нравится очень. Особенно его привкус на чужих губах.