Молчание

      — Если мёртвые не поют, то почему я их слышу? — Луар усмехается впервые горько. Луи сложно представить, что он сейчас чувствует, раз голос надламывается и дрожь сдержать невозможно. Луар напуган так сильно, ему больно и тревожно, но никто из них не в состоянии что-то с этим сделать. Парнишка откидывается назад, ложась на большой холодный камень и устремляя взгляд голубых глаз в небо. Не видит звёзд.       Луи смотрит тоже. Наверх. На покрытые мерцающими огоньками ночное небо. Всё ещё не понимает, что тогда, в одну из их первых встреч, такого красивого в звёздах нашёл Луар.       Вопрос остаётся без ответа. Почему, почему, почему.       Луар был особенным. Обычным человеком, но так сильно связанным с духами, что Луи думалось иногда: словно родился и вырос среди них. Луар общался с ними, изучал. Знал очень-очень многое, мог видеть печати контрактов и понимать не меньше. Удивительно ли это было? Вполне. Интересно? Да.       Считал ли Луи, что у этой способности больше пользы, чем вреда? Сейчас — нет.       — Замолчите… — шепчет Луар, закрывая ладонью глаза. — Пожалуйста, замолчите…       Инквизитору оставалось только представлять, каково ему сейчас было.       Голоса. Десятки, сотни голосов. Голосов тех духов, которые уже мертвы, которые не существуют, которые должны были многие годы назад исчезнуть из этого мира. И от которых остались вечные частички души, в которых навсегда запечатлены плачь и крики боли. Луи не хочет думать о том, как именно их убивали. Словно и так знает: жестоко и беспощадно. Не оставили ничего, кроме последних мгновений жизни, в которые было так больно, что не получалось молчать.       Луара сводит с ума то, что их слышит он один. Что родился таким чертовски особенным, что так радовался своим способностям, что пользовался ими по-максимуму. Сейчас ему так хочется оглохнуть, ослепнуть, лишиться чувств, въевшихся в кожу с самого рождения. Так хочется избавиться от этого шума… От мысли, что он не сможет помочь. От мысли, что он бессилен, ведь жертвы уже давно мертвы. От мысли, что они продолжают кричать, плакать и звать на помощь, не понимая, что происходит на самом деле.       Больно.       Так больно, что не смогут помочь даже слёзы. Не смогут, но сдержать их совсем не получается.       Луар чувствует, как Луи садится рядом, на траву, и кладёт ладонь на его макушку, гладя по голове. Тепло. Большего он сделать не может. Луар это понимает и сам, но такой простой жест словно бы возвращает в реальность. В реальность, где нет никаких голосов. Где так тепло и хорошо. Где Луар так счастлив, что забывает о том, что такое боль и горечь.       Ширасагиджо невольно хмурится, когда на его действие Луар улыбается. Не облегчённо, не весело, не своей привычной яркой улыбкой. Вымученно и словно через боль.       Оба ведь понимают: реальность эта Луару больше не доступна.