Враги с привилегиями

      «Черный низзл» — один из пабов в Лютном переулке; Гермиона никогда не была внутри и при входе почувствовала внезапную волну нервозности. Даже в полпервого дня в понедельник в заведении было темно и полно подозрительных персонажей. Ведьме хватило здравого смысла надеть мантию с капюшоном, зная, что у паба есть значительная клиентская база темных волшебников. Никто ее не узнал, никто к ней не присматривался.       В глубине было несколько укромных кабинок, которые в старых британских пабах были идеальным местом для заговоров или тайных свиданий. Кабинки скрывали своих посетителей от основного зала с помощью тяжелых черных занавесок. Однако она знала, в какую из них ей нужно. Малфой оставил своего рода визитную карточку — трость его отца с головой змеи лежала у входа в одну из кабинок. И поскольку Люциус прочно обосновался в Азкабане, она решила, что внутри мог находиться только Драко.       Гермиона проскользнула внутрь и обнаружила там его с бутылкой виски и двумя стаканами. Он тоже надел мантию с капюшоном и натянул его поверх своих шелковистых волос. Она скользнула на скамейку напротив него, и он наложил на дверь запирающее заклинание.       — Не снимай капюшон, на случай, если кто-то все же заглянет, — пробормотал Малфой. — Я удивлен, что ты пришла, Грейнджер.       — Я тоже, в какой-то степени.       — Что будешь пить? Я угощаю. — Она уловила ухмылку под его капюшоном. — Перси был так раздражен, когда отдавал мне галлеоны. Это было прекрасно, даже тебе бы понравилось.       — О, я уверена, что мне бы понравилось. Перси может быть придурком, — она осмотрела этикетку на бутылке виски. — Это сойдет. Хотя я не любитель крепких напитков, но это место кажется не слишком подходящим для вина.       Он коротко резко рассмеялся.       — Верно, но эта бутылка лучшего качества, чем та в кабинете Перси.       Драко наполнил пустой стакан и пододвинул к ней. Они какое-то время потягивали виски в уютной тишине.       — Это странно, — выпалила Гермиона.       От его молчания она покраснела. И внезапно была благодарна за свой капюшон.       — Ты должен согласиться, а, Малфой? — нахмурилась она. — Или, может быть, у тебя входит в привычку случайный секс с магглорожденными?       Он презрительно фыркнул.       — Конечно нет.       — Ты ведь не пытался соблазнить меня, чтобы получить какое-то влияние… — начала она.       — О, я тебя умоляю, Грейнджер. Ты была весьма добровольным участником.       — Я знаю это, Малфой! Я просто…       — Я не практикую случайный секс на одну ночь, Грейнджер, — его голос изменился, и в нем теперь звучало искреннее любопытство. — А ты?       — Нет! Я… я никогда не считала себя такой девушкой. Девушкой, которая может трахнуть кого-нибудь раз и забыть.       Драко фыркнул.       — Полагаю, что нет, ведь ты вернулась за вторым всего три дня спустя. И я надеюсь, сейчас ты здесь за третьим.       — Видишь, вот чего я не понимаю, Малфой. Ты ненавидишь таких, как я. Ты нас ненавидишь. Ты всегда меня ненавидел. И все же это… — она сглотнула. — Ты не можешь утверждать, что это нормально, Малфой. Вместе мы практически воспламеняемся.       Он помолчал немного, затем вздохнул.       — Не могу сказать, что я сильно изменил свое мнение, Грейнджер. Нет. Я все еще не люблю грязнокровок.       Она напряглась, и он протянул руку и коснулся ее запястья двумя тонкими пальцами. Даже это крошечное прикосновение, его теплые пальцы на ее пульсе, вызвали восхитительную дрожь по всему телу. Ее гнев на его слова боролся с ее похотью к нему.       — Я честен с тобой, Грейнджер, — пробормотал он, — приятно тебе это или нет. Но, несмотря на мою неприязнь к таким, как ты, ты права. Я думал, ты будешь забавным развлечением на ночь, и находил тебя физически привлекательной. Я не ожидал, что ты окажешься такой… — казалось, он искал нужное слово, — воспламеняющейся.       Гермиона почувствовала в нем те же противоречия, что испытывала сама, и даже прониклась сочувствием к нему.       — Возможно, мы просто перегорим.       Он пожал плечами.       — Возможно. Но до тех пор… я не вижу причин, по которым мы должны себе отказывать.       Она была уверена, что это плохая идея. Он ненавидел грязнокровок. Их отношения были полностью сексуальны, основанные только на непреодолимой химии и ни на чем другом. Они всегда считали друг друга невыносимыми; если об их связи станет известно, наверняка один из них или даже они оба пострадают. Их друзья и родственники будут в ужасе. На кону может быть даже их работа.       — Мы никому не скажем.       — Конечно нет. Мы оба слишком рискуем, — Драко опрокинул свой стакан виски. — Мы можем перестать об этом говорить? Давай, Грейнджер… начинай пить. Ты слишком много переживаешь. И никогда ничего не делаешь просто так.       Он был прав, и Гермиона молча кивнула. Попивая виски, они начали делиться историями о глупости своих коллег. И ее прежние мелкие страхи рассеялись, оставив лишь приятное опьянение от алкоголя и разговора Малфоя.       Вдруг, когда бутылка опустела на три четверти, он перегнулся через стол и поцеловал ее. Она удивленно вскрикнула, когда его язык коснулся ее сомкнутых губ. Через секунду она раздвинула их, и он проскользнул внутрь. А потом протянул руку, нащупывая ее грудь.       Было весьма неловко; в конце концов, между ними был стол. И они были в пабе. Она отстранилась. Он выглядел обиженным.       — Малфой, ты собираешься трахнуть меня прямо в кабинке какого-то паба в Лютном переулке?       — Это казалось лучше, чем не трахать тебя вовсе, — пробормотал Драко. — Тут есть занавеска.       — Нет, — она поджала губы. — Кто угодно может заглянуть! И все обязательно услышат!       Он нахмурился. Грейнджер узнала в этом выражении разочарование, но, к счастью, он не просил и не ныл, как Рон. Он просто резко кивнул и сел.       — Я не сказала, что тебе вообще ничего не перепадет, Малфой, — в ее голосе слышались озорные нотки, и он с надеждой поднял глаза. — Просто не здесь.       Ему потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя.       — Где? — настойчиво спросил Драко.       Она сглотнула и подумала, не расстроится ли он из-за ее следующего предложения.       — Моя квартира за углом.       Малфой молчал. Когда он поднял глаза, девушка испугалась, что увидит в них отвращение — все-таки, это была маггловская квартира, — но вместо этого она заметила темную похоть, смешанную с любопытством. Дыхание участилось, когда их глаза встретились. Его пальцы обвились вокруг ее костяшек, и он нежно потянул ее за руку, побуждая ее двигаться.       Его голос был неровным, когда он наконец заговорил.       — Сейчас.       Больше ему ничего не нужно было говорить. Они осушили свои стаканы, встали и вместе поспешили из паба.       Оказавшись в квартире, Малфой захлопнул дверь и запер ее. Гермиона ожидала, что он немедленно начнет ее раздевать, но он этого не сделал. Он осторожно вошел внутрь, его серые глаза медленно осмотрели ее гостиную, совмещенную с кухней. Если подумать, это была очень маггловская квартира. Ей было интересно, что он думает о кофеварке на столе, тостере или телевизоре с плоским экраном, висящем на стене, — все они зачарованы работать от магии. Но он ничего не сказал, просто смотрел на каждый предмет с крайним любопытством. Его взгляд упал на крючки на стене кухни, на которых висели две кружки. Затем перешел на грифельную доску, на которой Гермиона написала — Удачи на собеседовании!       — Ты живешь с кем-то, — его голос был ровным. — Уизли?       — Да, — увидев его негодующее выражение лица, она пояснила: — Джинни. Рон съехал после… ну, ты знаешь.       Казалось, Драко расслабился, услышав это, и пробормотал:       — Так что, Уизлетта может войти в любую минуту?       — Нет, она редко здесь бывает. Держит эту комнату только для вида. Она проводит почти все ночи с Гарри, но ее родители никогда не потерпят, чтобы их единственная дочь жила во грехе, поэтому она платит мне за вторую спальню.       Гермиона скинула туфли и прошла в квартиру.       — Моя комната справа. Та, что с блестящей розовой Д на двери, очевидно, принадлежит Джинни, а третья дверь — ванная комната, если тебе нужно освежиться.       Он пошел в уборную, а она подошла к шкафу.       — Хочешь еще выпить? — крикнула она так, чтобы он услышал ее.       Ответа не последовало, поэтому Грейнджер налила красное вино в два бокала и поставила оба на журнальный столик. Мгновение спустя появился Малфой. Он коротко кивнул в знак благодарности и устроился на диване рядом с ней. Он поднес бокал к губам и сделал большой глоток. Тишина казалась туго натянутой резинкой, напряженным моментом неловкой вежливости, пока каждый пил вино.       Она потянулась и коснулась его бедра. А потом эта притворная вежливость исчезла. Вино было небрежно оставлено в сторону. Его руки скользили по ее телу. Малфой просунул одну руку ей между ног, отодвигая ее трусики и касаясь одним пальцем.       — Ты снова мокрая, Грейнджер, — он хрипло засмеялся. — Я никогда не встречал ведьму, которая была бы всегда так готова. Ты зря тратишь свой талант, работая в каком-то пыльном офисе.       Гермиона нахмурилась.       — Никто другой не оказывал на меня подобного эффекта, как бы мне не хотелось это признавать.       Он усмехнулся, очевидно будучи очень довольным собой. Но, вспоминая их предыдущую встречу, вспоминая о том, как он врезался в нее на столе в конференц-зале, она почувствовала, как ее охватило отчаяние. Грейнджер невольно облизнула губы. Его ноздри раздулись. Она положила руки ему на грудь и заставила лечь на диван. Она расстегивала его пуговицы, а он стянул вниз атласный верх ее платья, открывая вид на ее кружевной лиф.       — Опять же, где ты находишь это белье? — он провел руками по ее груди, почти вызволяя ее из этой шелковой тюрьмы. — Не снимай. Мне нравится.       Она оседлала его талию и сжала его запястья, но он выкрутил их и поймал ее руки своими. Малфой внезапно сел, и Гермиона оказалась к нему лицом к лицу, а затем, прежде чем она успела среагировать, он толкнул ее обратно на диван. Его руки сжали ее запястья, поместив ее в то же положение, в котором она держала его минутой ранее.       Гермиона посмотрела на него. Он ухмыльнулся.       — Я предпочитаю контролировать ситуацию.       — Хмм, никогда бы не подумала, — ответила она.       — Не делай вид, что тебе это не нравится, — пробормотал он.       Малфой обрушился на нее своим весом, придавив грудью к дивану. Свободной рукой поднял ее юбку до талии и стянул трусики до колен. Он даже не стал снимать штаны, а просто достал свой напряженный член, расстегнув ширинку. Грейнджер почувствовала, как он прижался к ее складкам, и ожидала, что он погрузится в нее. Но вместо этого Драко издевался над ней, входя всего на долю дюйма, а затем отстраняясь. Ее руки впились в его задницу, и она пыталась силой заставить его войти.       — Ммм, я так не думаю, Грейнджер.       Он перехватил ее за запястья и прижал их над ее головой. Ей не было больно или неудобно, но девушка выругалась на его самонадеянность. Она выкручивала руки, пытаясь освободиться, но Драко лишь ухмыльнулся.       — Я отпущу тебя, когда ты будешь вести себя хорошо, — прошептал он. — Тебе это нравится, Грейнджер. Тебе нравится, что ты ничего не можешь сделать, кроме как позволить мне трахнуть тебя, признай это.       Его грубая речь заставила ее тело затрепетать, делая ее еще более влажной, и Гермиона вздохнула от удовольствия. Его член все еще дразнил ее, устроившись прямо у ее входа, и как бы она ни извивалась или ни пыталась насадить себя на него, он ей не позволял. Ей казалось, что она горит изнутри. Грубая ткань его брюк царапала обнаженную кожу на ее бедрах; запах его пота и одеколона одурманивал ее.       — Прошу, — прошептала она.       — Прошу что? — он смотрел на нее, открыто ухмыляясь ее отчаянию.       — Пожалуйста… прошу, Малфой, трахни меня.       Он вознаградил ее тем, что резким толчком вошел в нее до упора. Грейнджер втянула воздух и вскрикнула от невероятно болезненного удовольствия.       — Мне так это нравится, — прошипел он ей на ухо.       Малфой медленно вышел из нее. Когда она начала хныкать от чувства нужды, он снова резко и глубоко толкнулся. Его движения были невыносимо размеренными, и она знала, что он пытался мучить ее медленно горящим желанием. Гермиона начала извиваться под ним, безуспешно пытаясь двигаться быстрее него. Ее слова растворялись в тихих стонах. В конце концов она сдалась и перестала бороться с его сдерживающими руками, отказалась от попыток заставить его двигаться быстрее и просто позволила ему медленно скользить в ней и использовать, как ему заблагорассудится.       В глубине души Грейнджер задавалась вопросом, правильно ли это: чистое, безудержное удовольствие, которое она испытывала, находясь во власти его сексуальных желаний.       Когда Драко увидел, как она полностью отдалась в его власть, это, казалось, подвело его к краю. Его толчки стали резкими и неравномерными. Дыхание стало поверхностным. Его движения ускорились, и руки с силой прижали ее запястья к дивану.       — Мерлин, ты, блядь, просто идеальная! Возьми мой член, возьми его весь, — звучало почти как мантра.       Он откинулся назад, новый угол проникновения отозвался горячим спазмом внизу живота. Его быстрые, глубокие толчки в сочетании с его словами довели ее до края. Гермиона кончила с протяжным криком, ее мышцы ритмично сокращались вокруг его члена.       И одновременно это довело и его до оргазма. Драко схватился за подлокотник дивана и использовал его как рычаг, чтобы глубоко толкнуться в последний раз. Она почувствовала, как он с глухим стоном застыл внутри нее. А затем ощутила себя наполненной его теплым семенем. Обессиленный, он рухнул на нее, оставив свой член внутри, даже когда смягчился.       Никто из них не двигался с места в течение долгой минуты. Малфой был первым, но только чтобы осторожно коснуться ее запястий.       — Прости, — пробормотал он. — Мне не следовало удерживать тебя вот так, не спросив. Я… слегка увлекся.       — Не извиняйся, — ответила Грейнджер. — Мне понравилось.       Он недоверчиво посмотрел на нее. Медленно, одним пальцем убрал с ее лица выбившийся локон. Ничего больше не сказав, Драко рухнул на нее, и они оба заснули.       Когда через два часа Гермиона проснулась, то обнаружила себя накрытой одеялом. В квартире было темно. А Малфой ушел.