С виду ты такая тихоня, но, как говорят, в тихом омуте — черти водятся. Разбушуешься, и никому тебя не удержать. Тогда я понял, что ты как своевольный океан.
Если для Цумугу Чисаки была морем, то Цумугу для неё — пустыней. Или, скорее, скалой, непоколебимой и неприступной, взирающей с высоты своей заоблачной вершины.