Их любовь, подобна пулям, которые рикошетили по сердцу, но никогда не попадали в цель. Они постоянно стреляли друг в друга, но из раза в раз ранили только себя. — Это навсегда в нас? Никто не знал ответа на этот вопрос. И они отчаянно боялись, что время всё-таки не излечит их покалеченные любовью души.

Поэтому Драко Малфою остаётся довольствоваться лишь дружбой Гермионы Грейнджер. Как бы они не сходили с ума, на какой бы тонкой грани не балансировали и какую бы черту не провели. В конце концов, для секса у него всегда будут безымянные девушки. А для платонической любви — его Грейнджер, что бы там не говорил Блейз.

Гермиона прислоняется к стене, пока Малфой целует горящий след на ее коже. — У нас могло быть так же, — хрипит он. Грейнджер яростно качает головой. — Они любят друг друга. А мы презираем. Он остраняется, и девушка вздрагивает от выражения его лица. Он похож на человека, который увидел что-то ужасное: взгляд расфокусирован, а лицо искажается в потрясенной гримасе. — Нам не нужно любить друг друга, — сдавленно шепчет он, затем с отчаянной мольбой продолжает. — Нам просто нужно зачать.

Драко добавил еще один палец, и Гермиона подавила громкий стон. — Но заслуживаешь ли ты этого? — размышлял он. — Ты появляешься здесь, несколько месяцев спустя, после того, как ты ушла от меня, сказав, что ты не моя. Может, мне просто дать отсосать мне, а затем снова выставить тебя за дверь? Только хорошие девушки заслуживают того, чтобы кончить. Ты хорошая девочка, Грейнджер?

И ей становится легче. Потому что от этого веет чем-то нормальным, словно они слизеринец и гриффиндорка, столкнувшиеся в Большом Зале, а не дезертировавший Пожиратель Смерти и член Ордена Феникса.