В такие моменты Скарамучче кажется, что он не имеет никакой воли и личных границ в принципе, и лишь существует до их с Тартальей «игр», во время которых он прекращает быть собой и становится игрушкой — куклой, в которую ребенок вкладывает всю свою любовь и тепло, даря ей душу и имя. У Скарамуччи наоборот — его топчут и ломают, раздавливая под подошвой шарниры, но он все равно чувствует, как на глубине сознания, через забористое насилие, в нем пробуждается жизнь.