Блог

Здрасьте всем, кого интересует либо моё творчество, либо конкретно фандом. Дело в том, что я прибился к фандому Импры и в последнее время пишу работы в основном только по этому фд. У меня есть для этого второй акк, там у меня всё, кроме рурэпа. Оксигной для меня канон форевер, но сейчас вот так вот. Я просто объясняю, какого собсна нет ничего нового. Не знаю, когда допишу начатые работы, в целом полностью забрасывать их у меня в планах нет, половина главы для "Мой город на горе руин" даже написано, но хрен его знает. Спасибо за внимание, извиняйте, всем хорошего настроения и удачи в жизни. ♥ Ну и НетСамиЗнаетеЧему.

Находиться с ним в одном помещении было сродни пытке. Каким-то образом заочно он обозначил на него свои права. Не прикасаясь, буквально ни разу, только временами оказываясь настолько близко, что сердце от страза грозило разорваться. Он мог улыбаться только глазами или только губами, мог говорить грубо, мог нежно, но его касания Слава ещё ни разу не получал. И не понимал, потому что был не достоин или потому что тому нельзя было по каким-то своим личным заморочкам притрагиваться к избранному им же человеку. Славе не хотелось быть с ним, но в его обществе - да. Те, кто бродил по улицам, защищая спящий город от призрачных угроз, вызывая демонов, играющих на их пользу, и помогал при потасовках, просто потому что мог, были ему безмерно близки и интересны. Самое главное, что ребята к нему привыкли быстро. Они по-другому и не могли, пошли на поводу у своего вожака, а Мирон был им именно вожаком. Тем, кого нельзя не слушаться, потому что он был выше их по рангу, потому что он без труда призывал низкоуровнивых помощников и мог убить, не моргнув. Даже близкого. Какого уровня призывателем он был, никто не знал, все лишь строили догадки, боясь попасть в яблочко, когда думали о последнем уровне. Потому что все люди, достигшие такой высоты, были не в пример другим безумные. В них умирала эмпатия, они не умели дружить и любить, они начинали чувствовать раздражение по пустякам и заражались высокомерием. С такими людьми опасно было не просто иметь дело, а тупо находиться рядом. С Мироном пока было возможно. Он временами мог улыбнуться или пошутить, каким бы зловещим оскалом не была его улыбка, но она всё равно появлялась и в ней проскальзывала искренность, что не могло не радовать.

Перед ним стоял мужчина среднего роста с уставшими большими глазами, сияющими в ореоле дымки мутным голубым огнём. Губы его, чуть пухловатые снизу, были нейтрально сложены, но отчего-то казались хищно-улыбающимися. Убрав свои руки в карманы штанов, спрятав тем самым вытатуированные рисунки непонятных символов, мужчина оглядел Славу тем взглядом, который подмечает все малейшие детали, но при этом ничего собой не выражает, приподнял в вопросительном жесте одну бровь и чуть вскинул подбородок. Вся его поза сияла не просто спокойствием, она была переполнена превосходством и королевской скукой. Темнота вокруг и жалкое свечение уличных фонарей лишь подчёркивали его невообразимую ауру высокопоставленного человека, но отчего-то излишне приземлённого, но не растерявшего своего величия. Люди, стоявшие вокруг него, были просты, смешливы, грозны, но никто не походил на него, никто так не выделялся. Они были его свитой, его массовкой, они служили ему или для него, и по ним это было видно. Каждый, не лишённый собственной индивидуальности, всё равно мерк на его фоне. Слава не хотел пересекаться глазами с таким человеком, он не хотел с ним разговаривать и встречаться когда-либо в дальнейшем, потому что такие люди несли за собой только боль и внутреннее разрушение. Они не умели любить и быть мягкими, по крайней мере подобное стойкое впечатление отпечаталось на подкорке. Тонкий запах, характерный для альфа-пола, лишь подчёркивал образ мужчины, не выделялся, но и не терялся, а именно что дополнял его, не вызывая ни раздражения, ни стойкого желания. - Чего это мы одни по ночам гуляем? - спросил один из свиты. Слава погладил тыльной стороной указательного пальца губу, не разбитую, но всё равно неприятно саднящую и, грозно сощурившись, уставился на спросившего. - Я могу гулять, когда захочу. И без вас бы разобрался. - Будешь с нами, - сказал мужчина, с которым в контакт вступать хотелось меньше всего. Их было больше, они были удивлены, все, кроме сказавшего, кроме их вожака, и по их лицам прошла рябь сострадания и смирения. Они не могли сказать слова ему поперёк. А Слава сказал. - С чего бы это? Я на это не соглашался. - А тебя не спрашивали, - добил тот мужчина и невозмутимо двинулся дальше. Ребята с виноватыми лицами подхватили его за собой, начиная шептать ему всякие успокаивающие речи. А он только протестно медленно перебирал ногами и, до конца не понимая, какой кульбит сейчас произошёл в его жизни, смотрел на колючий от короткой щетины затылок идущего впереди мужчины, такого спокойного, что от страха покалывало в сердце.

А кто-нить хочет ещё одну школьную аушку? С граффити, пивом и сигаретами, загадочным Окси и Славой, который каким-то образом отлично вписался в странную компанию и заинтересовался, какого... Окси всегда молчит, общается жестами рук в чёрных перчатках и носит капюшон с маской, не снимая их даже для сигарет и пива. А потом на улицах города появляется ещё объявление о пропаже мальчика... Чёт понравилась идея, но не знаю, стоит ли писать. Там либо миди, либо макси.