В ушах звенит диким страхом за свою ничтожную жизнь, висящую на тонком волоске в перемешку с громкой музыкой. В далеке, на первом этаже, неустанно пляшут эпилептические огоньки огромных диско-шаров клуба, пока прямо перед глазами находится голодная морда волчары с огненно-алыми радужками самого Сатаны. — Всё, что находится в пределах этого района - моё. Здания, животные, а так же и люди. – рубины опасно сужаются, сверкая зловеще в скачущем освещении. — А ты как раз смел посягнуть на последнее.

Они не встречаются. Тодороки предлагал. Услышал отказ и отрезал попытки. Им комфортно друг с другом. Бакуго спит со всеми без разбору, а Шото только с ним. На небрежно брошенные слова, после быстрого и жёсткого перепиха: "Заведи себе кого-нибудь ещё. Не всегда же я буду рядом", - на него молча смотрят с минуту, поджимая губы в белую полоску. Ответа не следует. А потом Шото становится очень занятым и не может выкроить ни минуты своего драгоценного времени на него. Бакуго понимает. Завёл.

— Тодороки, ты случаем ничего не хочешь рассказать? – белокурый медленно и опасно приближается, щурясь, а озвученный отшатывается в направлении выхода. Хочет сбежать быстрее, чем это начнётся снова, но он не успевает сделать и одного шага. Стационарный телефон разрывается от нового звонка.

Закрытое учебное учреждение, зимние каникулы, предпраздничное настроение возбуждённых студентов, обновление на сервере в преддверии праздников и под конец Ашидо, которая просто в диком восторге от Тодороки с её кошачьими ушами-наушниками, короткими бархатными пижамными шортами, а так же тёплыми чулками в чёрно белую полоску. — Ну что за прелесть. Крутится у той в голове. — Выебать, выебать, выебать. Крутится в голове у Бакуго.

black out days - дни несчастья.