ему не посвящали сонетов и не пели од. Не называли «любимым», смотря прямо в глаза, не называли «гордостью рода», довольно улыбаясь, не называли «бродягой», заливаясь хохотом. И, с поникшим взором рассматривая каждую вмятинку в деревянной двери, ждали вовсе не его. Всё оттого, что нашёлся тот, кто всё это забрал. Столь нахально. Беспардонно. Цинично. Так присуще ему самому. «Правда, Сириус?»

Если бы она сказала, что любит свою жизнь, то точно бы соврала, пусть и не наверняка. Тяжело ведь каждый день сомневаться в собственных убеждениях, тяжело смотреть на себя в зеркало и даже не гадать, почему люди вокруг тебя ненавидят, тяжело не оправдывать чужие ожидания, тяжело даже не надеяться на чью-либо любовь. Хуже может быть лишь осознание того, что цель на самом деле не оправдывает свои средства…

Этот мир гниёт изнутри под тяжестью человеческой корысти… Повышение уровня преступности повлекло к постоянным террористическим актам, значительным потерям среди населения и гражданским войнам. Секретной организации США было поручено избавить мир от скверны. Любыми способами, но вернуть миру то шаткое, хрупкое спокойствие… Тогда они решают обратиться за помощью к неуязвимым, безумным, свободолюбивым и чересчур опасным подросткам, не подчиняющимся чужим приказам… Игра за власть начинается…

Вспоминая его серые глаза, которые становились пронзительно карими от постоянного недосыпа, чёрные, слегка вьющиеся волосы, эту почти аристократическую бледность и ту нелепую позу, в которой L обожал сидеть перед монитором, он всё больше осознавал, каким же чертовски красивым был его враг…