"Тебе стоит оставить ее в покое и не смей даже думать о большем", — так советует Вова, и Турбо кивает, лжёт ему с отстраненной улыбкой, уже зная, что вновь будет торчать под окнами понравившейся девчонки и таскать цветы ей на работу, купленные на свои, кровные, потому что дал слово пацана, что не оставит её одну без заботы.

Он кажется себе наивным шестнадцатилеткой, влюбившимся по уши, но тешит себя надеждой на то, что отлично скрывает все за маской дружбы. До тех пор, пока Балу не спрашивает его в лоб после записи первого альбома. До тех пор, пока вмазанный Миша не целует его, зажав в гримерке Юбилейного после концерта. "Накатило че-то, ну, адреналин шпарит, понимаешь, да?", — оправдывается позже, и Князь кивает, скованно улыбаясь и желая стереть с губ призрачное ощущение чужих.

Хелейна провидит прошлое и будущее, и это остается фактом, даже если никто, кроме Эймонда, в это не верит. Образ невинной простушки играет ей на руку, поэтому у нее есть шанс привлечь на свою сторону Эймонда и Эйгона, чтобы вылепить из них настоящих Таргариенов и сменить курс основных событий, не допустив войны.

Make love not war — и это в приоритете, даже если приходится делать это за закрытыми дверями. Денис верит в судьбу и ластится к Хазину ручным котом, вот-вот готовый затянуть очередную речь о том, как он устал прятаться от всего и стыдиться самого себя, но Петя ощущает его кожей, так что затыкает правильным поцелуем как раз вовремя. Важны ли рамки, если так тело плавит от искренности чувств?