Венти не хочет влюбляться в Дилюка снова. Нет, спасибо. Он уже сделал это однажды и остался с разбитым сердцем.

Прикосновения губ настолько нежные и любящие, что Дазаю кажется — он готов раствориться в чужих устах. Он готов раствориться в Накаджиме, перестать существовать самому, лишь бы стать частичкой парня, без какой-либо возможности его оставить.

— Ацуши, это твоя вина. Если бы ты был внимательнее, я бы был жив. «Нет... Нет, нет! Это не моя вина, я не виноват! Я не..?» К горлу подступает тошнота. Мальчик еле сдерживает рвотные позывы наблюдая за тем, как окровавленная рука — почему на ней не хватает пальцев? — медленно направляется к нему, сжимает шею, окрашивая её в оранжево-алый. Почему он не может пошевелиться? Почему он просто стоит и смотрит? Почему он не бежит? Почему? Он не хочет спасаться.

«Мои глаза прилипли, твои блестят и всё понятно становится резко; я готова за тобой хоть куда ради этого странного блеска.»