«Они были все как один на подбор: слабаки и собаки. Убожества. Божества не зрящие в суть, любители крови и сук. Папина гордость, маменькино разочарование.» Au, в котором Том Реддл побеждает ещё на пятом курсе, и Гермиона ему банально «н р а в и т с я». И это почти взаимно. Но он всё ещё Волдеморт, и, конечно, Гермиона сбегает. Два письма, одна трагедия.

Том Реддл в деле вражды вправду был самым лучшим. Вообще во всём был самым лучшим. Бил хлёстко и больно — без сомнений, определённо точно не стеснялся. Жёсткий и острый:особая кухня.Что ж, Гарри был любителем. Волею судьбы так уж сложилось, что с Томом они пересекались всего единожды в неделю —на клятом дуэльном кружке. «Клубе» — говорили остальные.Но клубом, Гарри знал из книг, это было давно и неправда, во времена этак Основателей и Мерлина. Сейчас из примечательного там остался только Том.

Борис не обернулся. Он лишь замер на секунду, глубоко вздыхая холодный дождливый воздух, свежестью оседающий в прокуренных лёгких, и уверенно направился к большому старо-архитектурному зданию, едва махнув другу рукой на прощание. И пускай Тео не мог видеть, он определённо точно почувствовал: Боря улыбался — чисто и по детски хорошо, как когда-то давно, когда они впервые вместе оказались на улицах Нью-Йорка, наплевав на всё и сбежав из истёртой памятью и старыми ботинками пустыни.

Пронзительно-странно видеть Всезнающего Бога на старых деревянных досках — побитого как пса, коленопреклонённого и отравленного злостью напополам с аддералом.

”Алексей смотрел на него насмешливо. — Ты чего-то хотел? — он слегка приподнял бровь, как бы выражая своё недоумения, — Классный дворец, кстати. Мужчина сделал небольшой шаг вперёд, почти вплотную приближаясь к Владимиру. — Так и будешь молчать? — голос на грани шёпота прозвучал над самым ухом. — Нет, — что сказать ещё президент Российской федерации не нашёл. — Мне, вероятно, придётся повторить свой вопрос, — Алексей резка схватил его за подбородок, заставляя посмотреть прямо в глаза.”