Избранное

Готовим "Расстеgay": В офис московский, вместительный, желательно с толстыми стенками высыпать: Инженеров гетерастов - 3 зубчика Юриста 3.14-дераста - 1 веточку  Даму ядреную, молодую - целиком Их коллег X-растов - по вкусу Смешать, настоять, поджарить, залить рабочими буднями, внимательно следить, как поднимается тесто и напряжение.  В апреле расстеgay будет готов, в апреле будет чудо: планктон отрастит себе плавники, выплывет на берег и пойдет пешком вдоль Москва-реки

Оторвал глаза от телефона и вдруг столкнулся взглядом со своим незнакомцем. Тот был уже близко, и Пашка забыл как дышать. Всего пара секунд, и, помимо дыхания, он лишился и сердцебиения, и всех до единой мыслей. Еще минута, и удивительный пришелец растаял за оживленным перекрестком, в облаке выхлопных газов, которое Пашка был готов поэтически обозвать волшебным туманом. Нихрена он не ошибся. Видение было прекрасно. Даже лучше, чем казалось после первой встречи.

Ромчик быстро оглядел амбала и не нашёл ни одного гомо-признака: ногти, волосы, одежда… Да из Вовки гей, как из Жириновского фигурист! Ясно дело, что парень перебрал все варианты, где бы перекантоваться после ссоры с родителями, и разыгрывает тут голубую карту, чтобы хоть Рома его не гнал. Прознал от кого-то про тайну Белочкина и давит на гей-солидарность. Ах ты ж маленький пиздунишка!

Овеянный славой воин, консультант "Орифлейм" и... зомби-апокалипсис!

...Но НИКТО и НИКОГДА не фантазировал о смерти от стыда на кургузой кушетке процедурного кабинета с чужим пальцем в своём анусе. Никто и никогда.

"...Стиву Рема жалко не было, ни когда он не хуже остальных кидал в парнишку шариками скомканной бумаги, ни когда участвовал в его избиении, ни даже когда окунал его головой в школьный сортир – правда, было это еще в восьмом классе. Стиву не было жалко Рема, потому что не оставалось сил пожалеть даже себя самого..."

Есть много видов любви. Любовь преодолевает всё. Врождённую патологию сознания. Социальные и гендерные предрассудки. Страх. Преступление. История двух парней, которые никогда не любили и не были любимы, пока однажды не встретиЛИСЬ холодным осенним днём в интернате номер 17.

— Эк господин наш разошелся-то! — удивился Ганс. — Да беременный он. И самая прелесть в том, что неизвестно от кого. Ганс выпучил глаза, собеседник его загоготал издевательски... И тут же был порублен в хорошо прожаренный фарш новым зарядом молний.