Саске/Сакура

Четвертая Мировая Война закончилась благополучно. Кажется, Коноха должна была встать на свой нормальный путь и развиваться, как раньше. Но не тут то было! Саске оставили в Конохе, да и плюс ко всему он претендует на титул нового Хокаге! Ловушка? Или он всё-таки одумался и решил сохранить то, что когда-то пытался спасти Итачи? А как же Наруто? Как же его мечта стать Хокаге!? И сможет ли Саске растопить лёд в сердце той, которая, казалось, уже остыла к нему?

Nothing compares to a quiet evening alone...That never happens... (Ничто не сравниться с тихим вечером вдвоём... Этому никогда не бывать...) (с) Paramore- Crush, Crush, Crush.

Саске почти всегда задерживался на работе, но Сакура ждала его с горячим ужином, который он, как правило, даже и не пробовал; по выходным он тоже возвращался поздно, так как приходил с бара пьяным и почти всегда орал на неё, бил и заставлял заниматься с ней сексом, даже против её воли. Саске всегда был грубым, холодным и черствым. А она подчинялась ему, делала всё, что он скажет, а ночью рыдала в подушку, лишь бы он не видел её слез. Почему она всё это терпела? Да потому что любила.

Её послали для того, чтобы следить за Акацке и узнать как можно больше об их планах. Миссия опасная, но она смогла втереться в их доверие. Какие же последствия будут при этом? Кто мог знать, что её миссия сможет изменить всю её жизнь? И будет ли она счастлива, несмотря на всю боль судьбы, которые та ей приготовила?

- Я? Не сумею? Ха-ха, Учиха, черта с два! - произнесла розоволосая, зачерпнув в руку снега. - Не сможешь. Любая, подчеркиваю, л-ю-б-а-я девушка не смогла бы. Все слишком озабочены моей красотой, что просто вряд ли смогут пойти против меня. Смотри... <...> - Саске, а знаешь, как зовут меня во дворе? - Учиха чуть переменился в лице. - Зимней бандиткой! И я сломаю твою систему!

Сколько я уже здесь без тебя, скажи?! Молчишь… Вот и я не знаю. Да и никто уже не скажет об этом.

Думала, что все это пройдет со временем - его месть к брату, его боль, его ненависть. Но это все лишь переросло во что-то большее, ужасное, пугающее. И никто, совсем никто, уже не мог помочь ему. И сейчас, наверное, не сможет. Как давно я поняла это? Не знаю, может, только сейчас, когда он стоит у меня за спиной и держит катану у самой шеи, там, где находится сонная артерия, и ждет момента, чтобы полосонуть по горлу.

Сакура идет на кухню, роется в таблетках. Заваривает себе кофе и сидит так несколько минут, притянув к себе колени, и смотрит в одну точку. Жестокость войны всегда будет преследовать её. И порой не знаешь, что хуже – сама война или весь ужас и страх, что остается в памяти после?