Он не мог отвести взгляд от ее внутреннего пламени, даже если было больно. Она была такая живая, еще не выгоревшая, такая сильная и хрупкая одновременно. Сильная, потому что жизнь ее била и не раз, это было видно даже невооруженным взглядом, это было в каждом ее движении, в каждом слове и даже в молчании. А слабая, потому что Борис помнил, как она впервые дрожала у него на приеме. Тогда он еще не думал о том, что как красиво она могла бы дрожать под ним.
