Изумруд и Аметист

      Десятки и сотни лет шли медленно, мучительно растягивая каждый день. Хотя существование в аду не подразумевало знания времени суток: красный купол всегда издавал одинаковый свет, а жители спали по тому времени, по которому могли себе позволить в зависимости от работы. Однако в жизни случается так, что в один момент все переворачивается с ног на голову. Именно такой момент совсем скоро наступит в жизни Льюиса.        Ад с раем соревновались во все века: кто сможет забрать себе наибольшее количество душ? И как король Ада, блондин конечно же не жалел сил отправлять своих верных Искусителей, лишь бы забрать и очернить больше светлых душ. И сейчас его планы портила одна душа. Слишком светлая, слишком хорошая, слишком притягательная.        Молодой священник, который легко избегал всех соблазнений и демон за демоном отправлял даже лучших прислужников обратно ни с чем. Внутри бурлило, то ли от ярости, то ли от азарта: с каждым демоном приходившим с пустыми руками, желание отправиться и узнать что же это за человек самому возрастал в геометрической прогрессии. Более того, становились интенсивнее, навязчивее мысли о том что получение этого мальчонки будет особым достижением, как для ада, так и для короля лично. Решение было принято как только порог его кабинета пересекла очередная суккуб, без парня под ручку. Не дав демонице договорить, Льюис выгнал ту и устроил срочную встречу со своим заместителем, дабы временно передать ему свои обязанности, так как сам король отправляется на землю, к столь строптивой цели.        На следующий день, примерно в три часа дня по земному времени, ровно спустя тридцать минут после окончания полуденной службы, когда все люди уже ушли, в церквушку зашел приятного вида молодой человек. Чуть поежившись и сморщив на секунду нос при входе, он непринуждённо направился прямо к священнику, молившемуся спиной ко входу. Приблизившись к нему на достаточно близкое расстояние и натянув приветливую улыбку человека, который пришел раскаяться в своих грехах, тихо, но уверенно произнес: — Святой Отец, простите...        Сразу после обращения фигура в черном резво обернулась к говорившему и начала бормотать с удивленным, но все же веселым видом: — Ах, вы меня простите! Я совершенно не услышал как вы вошли, хотя с такой акустикой как здесь, это удивительно. Вы что то хотели? — только сейчас заметив шокированный взгляд с чем то странным, бурлящим в глубине глаз, похожих на трескающийся лед, священник обеспокоенно спросил — Все в порядке? Вы неважно выглядите, может вам водички или... — Глаза... — все внимание было направлено на них: огромные, сверкающие глаза, похожие на самые дорогие на свете Изумруд и Аметист. Сердце упало, моментально всплыло воспоминание с горящим зданием на краю деревни. Неужели он переродился? Выбрал ли он сам или это распоряжение Небес? Если так, то почему Ад не уведомили? Разве его право на перерождение уже наступило? Неужели уже прошло достаточно времени?        Несмотря на то, что вопросов в голове крутилось очень много, блондин сконцентрировал свое внимание лишь на одном, который будто сигнальный знак горел жирными красными буквами: ЧТО ЭТО ЗА ЧУВСТВО?!        Живот тянуло вниз, ноги ощущались как вата, руки сжимались в кулаки все сильнее, создавая следы от ногтей, похожие на полумесяцы, ребра будто скребли изнутри ржавым, зазубренным ножом, все возможные слова застряли в горле, запутываясь в огромный, плотный узел вместе с эмоциями и самыми разными желаниями. То что пугало обладателя этих чувств еще больше, заставляло мелко трястись, так это то, что все эти желания, большие и маленькие, были связаны с этим человеком, хотелось потрогать, убедиться что он реален, обвить руками в странном жесте из детства, прижать к себе тёплое, мягкое тельце, никому не отдавать. Но среди "странных" человеческих желаний мелькали и ужасающие, заставляющие кровь кипеть в нетерпении, все, лишь бы узнать, почувствовать запах его крови, услышать жалобные мольбы, увидеть выражение ужаса на этом счастливейшем лице. Вопреки стереотипам, такие мысли нетипичны для жителей подземного царства, потому все что сейчас было внутри наводило на Льюиса истинный ужас, которого он не испытывал ни разу, на всю свою долгую жизнь.