Lupus Imperium

Многоярусные люстры хрустальными ветвями свисали с потолка, в некоторых местах они достигали просто огромных размеров и норовили встретиться с такими же абсурдными вазонами. Зал, в котором находилось все это богатство, был полон нарядных и напудренных знаменитостей. Джисон, прекрасно вписывающийся во всеобщую атмосферу роскоши, прозябал около стола с закусками и шампанским. Нет, пить он не собирался, еще не совсем голову потерял – меньше чем через месяц после выхода с таблеток заливаться алкоголем. Но более притягательного места для него все равно не нашлось: запаздывающие друзья должны были появится именно с этой стороны, да и докучливые незнакомцы скопились поближе к центру. Вообще, Хан принимал далеко не каждое приглашение на подобные мероприятия: энергозатратно и не очень весело. Однако в этот раз звезды сошлись на дне рождения какого-то молодого конгломерата – сюда решило заглянуть несколько хороших знакомых, и в "новом" амплуа нужно было начинать появляться в обществе. Не напишешь же сам про себя статью, правильно? Предстояло пару раз обежать павильон, оставляя за собой парадоксальный запах цветов апельсина и кедра. С левого бока послышался знакомый дикторский голос. Сынмин, широко улыбаясь, помахал на подходе, пока за его спиной разделенный монолит людей сливался обратно в единый круг. – Здравствуй, – бета приветственно протянул руку, – все же решил прийти сюда? – уточняя очевидное, он поднял один из бокалов на тонкой ножке, в отражении его очков сверкнули тысячи золотистых пузырьков. – Да вот, подумал, что глупо упускать возможность похвастаться всему миру, – Хан улыбнулся и покачал головой, сообщая, что не расположен к разговору про изменения в своем имидже и, вероятно, положение в обществе. – Хорошо выглядишь, кстати, – в духе свойственном только профессионалу своего дела, быстро сменил тему Сынмин и открыто осмотрел собеседника. – Синий – прямо твой цвет, длину не жалко было? – закончив нахождение отличий с прошлым образом журналиста, спросил он. – Неа, – Хан хмыкнул, – мне хотелось каких-то внешних изменений под стать внутренним. – Расчесав пальцами уложенные локоны оттенка ночного неба, он заправил непривычно попадающую на лицо челку за ухо. – Хотя стало не очень удобно, но я все равно опять отращу, решил от несчастных кончиков избавиться. – Гамма пожал плечами и засунул руки в карманы белых брюк. – Все понятно, в твоем стиле, – бета дружелюбно улыбнулся и хотел про что-то пошутить, но резко оборвал себя и стал поправлять светлый комплект из грубой ткани, черт бы побрал эти дресс-коды. Успев под удивленным взглядом Хана оправить жилет, он кивнул ему, указывая на вход в банкетный зал. – О! Женатики! – ещё не успев до конца повернуться к друзьям, начал голосить Хан. – Ничего себе вы. – Перед ним предстали творения художников ренессанса, не иначе: явно подобранные в пару друг другу наряды искрились нежностью тканей и оттенков. Помимо блузы и широких брюк какой-то Микеланджело надел на Феликса корсет из кружев, а Кристоферу уложил волосы, зачесав их с помощью геля назад. – Да вы на свадьбе так хорошо не выглядели как сейчас! Номерок стилиста, пожалуйста, после мероприятия мне скиньте, и чаевых ему дайте! – Джисон покачал головой, все еще пребывая под впечатлением от такого первого выхода в свет. Эх, он бы с удовольствием сейчас набросал пару строк про то, как они гармонично выглядят вместе. – Вы поэтому опоздали, да? Хотели затмить именинника? – Он бесцеремонно для статуса такого мероприятия полез обниматься вначале с одним, а потом с другим. – И тебе добрый день. – Чан чуть ли не за шкирку оттащил Джисона от обалдевшего от такой любвеобильности Феликса. – Да ну, я ведь так давно не виделся с ним, – репортёр обиженно надулся, – Я соскучился! – Ликс даже кто ты такой не помнит, так что не надо людей пугать, – Кристофер косо усмехнулся, смотря на озадаченного его подколом друга. – Да все я помню, – Ли поддел своего спутника локтем. – Прекрати ему мозг морочить, – он сделал несколько шагов к утянутому в сторону Хану и сам обнял его. – Рад встрече, – они, обменявшись довольными улыбками, вернули хитрые взгляды на Криса, мол: "смотри какие мы и без тебя подружки теперь, схавал?", но тот уже улетел в далёкие дали. Причиной этому стало внезапное обнаружение ждущего своей очереди Сынмина: оставаясь немного в стороне, он не сразу бросился увлеченному шутками Чану в глаза. Однако только завидев ведущего своего любимого шоу, альфа превратился в неловкого подростка, представшего перед мировой звездой. По крайней мере ощущения были именно такие. Из динамиков продолжала литься тихая классическая музыка – стук шпилек и каблуков уже вплелся в ее ритм. – Здравствуйте! – Ким пришел в действие, заметив чужое внимание. – Рад, что нам наконец-то выдалась возможность встретиться, – даже после рассказа Джисона бета ожидал, что сейчас серьезный бизнесмен заведет отстраненно-деловой диалог, упомянет, что однажды слышал о его передаче и так далее по одному сценарию, но вся эта компания умела удивлять… – Здравствуйте, – в самом начале своей речи захлебнувшись воздухом от восторга, начал Кристофер, – у вас такое интересное шоу! Мне кажется, я его с самого первого выпуска слушаю. Вообще не ожидал, что выйдет встретиться до записи, – вытянув руку для вежливого приветствия, альфа сверкнул часами и несколькими браслетами из под голубого рукава. – А Хан не сказал вам, что я буду тут? – он косо взглянул на заговорщицки склонившегося к Феликсу хитреца. – Ну, не суть, – радиоведущий принял ладонь. По общему имиджу Криса он представлял несколько иного человека: холодного, чрезмерно чопорного и важного, а на деле встретил очень яркого и открытого собеседника, о гостях с такой невероятной двойственностью мечтает каждый в его сфере. Поняв, что Хани в очередной раз решил поиграть в великого творца, и сам выбрал, что надо знать жертве божественного замысла, а что нет, Кристофер склонил голову набок и поманил нерадивого к себе. Предотвращая необратимое преступление против лучшего друга, заиграла громкая торжественная музыка вперемешку с аплодисментами. Та самая важная фигура, заставившая всех присутствующих выдерживать свои наряды исключительно в светлых оттенках, спустилась с лестницы и попала в круг восторженных подсосов. Крис поднял со стола бокал, салютуя на миг взглянувшему в его сторону знакомому: не полезет он в эту пучину, у него тут занятие поинтереснее. – А кто-то знает программу на сегодня? – Хан вышел из-за спины Феликса, будто не пытался использовать чужого парня как живой щит. – Танцы будут? – он поиграл бровями, глядя на альфу. – Ой, пардон, – приложив руку ко рту, он развернулся к удивленно-поднявшему брови Ёнбоку, – я научусь фильтровать, честно, просто вот так раз и не капать Крису на нервы – просто невозможно, понимаешь? Такой соблазн. – гамма извиняющись сложил ладони вместе и решил, что пойдет искупать грехи поиском чего-то вкусного, а то с такой концентрацией острот можно и правда разозлить Чана. Вон, море уже и так волнуется, теперь-то он способен это почувствовать. – Чудо в перьях, – устало выдохнув, Крис положил руку на талию Феликса. – Не воспринимай всерьез, ладно? – мужчина сожалеюще погладил чужой бок через рубашку. – Ты просто не слышал, что он мне втирал, пока ты с господином Кимом разговаривал, – омега прыснул. – Понимаешь, если будешь себя плохо вести, то мне стоит сразу рассказать об этом именно ему, и он с тобой очень быстро разберётся, – Феликс ещё раз хохотнул от того таинственного шепота и положил голову Крису на плечо. Так приятно в любой ситуации иметь отдельный от всех, свой мирок на двоих. – Все же он очень интересный человек, – немного смеясь, Сынмин покачал головой. – Жаль, что раньше не довелось встретить. Уверен, в юности это было то еще приключение, – приложив к губам бокал с вином, он сморщился после маленького глотка. – Кислятина, – сделал свое заключение мужчина. – Не то слово, – из-за взмаха руки украшения на руке Чана снова звякнули. Ему вспомнился тот старый Джисон – хватающийся за все и всех подряд, обжигающийся о людей, постоянно горько плачущий из-за того, что он хочет быть как все. Даже не верилось, что он настолько изменился, повзрослел. – Точно, – альфа устыдился, насколько легко отвлекся от реальности при их первом официальном мероприятии в статусе мужей. – Вы, наверное, уже поняли, что это мой дорогой супруг, – утягивая за собой в красноту щек Ёнбока, произнес он. – Будет очень интересно побывать у вас на шоу, – омега вежливо улыбнулся и слегка кивнул. Насколько бы ему сейчас ни было неловко из-за того, что он строил практически незнакомца перед братом “бывшего” лучшего друга, он не забыл маминых “тренировок” и как запрограммированный выполнял все пункты, ну почти. В качестве исключения пришлось забыть про осанку по линеечке и приятно прижаться к теплому и поддерживающему боку. – Вы не любите сухое? – продолжая приятную светскую беседу, спросил Крис. – Слушайте, может перейдем на ты? Я, конечно, старше вас, но не старик пока, – Кима можно было назвать одним из тех людей, что с возрастом становились только краше. И вот, он в свои тридцать с лишним уже начал приобретать пьянящие свойства хорошего коньяка. – Хотя мой брат бы не согласился, – Сынмин лениво обвел взглядом сбившихся в кучки гостей, словно надеясь найти в одном из них родственника. У Ёнбока сжалось сердце, и он еле сдержал болезненный вдох. Когда там уже вернется Джисон? – А сколько ему? – ничего не подозревающий Чан заинтересовался семейной историей. – Сильно младше? – Ну-у, – ведущий немного задумался, вспоминая точный возраст Чонина. – Он учится на год младше Феликса, так что двадцать два, – не замечая ничего, Сынмин привычно рассуждал вслух, профдеформация от озвучивания работала во всей красе. За пару секунд мужчина пришел к выводу, что арифметические способности его не подвели и более того, благодаря им он вспомнил о длящейся уже долгие месяцы проблеме. – Кстати… В тот вечер, когда Джисон первый раз побывал дома у семьи Ким, ужин они все же провели втроем. Чонин, искренне говоря, вышел из своей комнаты не из-за запаха доставленной еды, а просто потому что не смог сдержать рожденного из обиды любопытства. Для него вся ситуация выглядела так, словно друг обрел новую жизнь, перешел в следующий этап своего пути и не нашел в нем места для прежних знакомых. Хорошо, это можно понять. Сложно, но можно. А вот полное молчание, отсутствие даже малого намека на объяснения или прощание – нельзя. Тихо дойдя до порога кухни, он замер, держа пса на руках. Не решаясь войти и прервать диалог, Чонин стоял, уперевшись взглядом в небольшую фигуру Джисона. Тот, с яркими эмоциями, вещал подробности со свадьбы своего лучшего друга, и как он в первый раз в жизни оказался чьим-то шафером. Его история была такой живой и привлекательной, что огорчение прокатилось по парню с макушки до ног. Он бы все отдал за то, чтобы быть в тот день там, рядом с Феликсом. В речи розоволосого как раз промелькнуло это имя, и Ян оказался больше не в силах оставаться в стороне: он подсел за обеденный стол, упираясь жадным взглядом в гостя. – Я – Хан Джисон, коллега твоего брата, можно сказать, – мужчина помахал пальцами раскрытой ладони. – Есть хочешь? – Он пригласительно подвинул овальное блюдо с выложенной на него едой. – Нет, спасибо. – В свете кухонных ламп лицо младшего беты казалось совсем потухшим и бесцветным, будто из него уже давно высосали все счастливое и выкинули пустую оболочку на произвол судьбы. – Вы же близко общаетесь с Кристофером Баном, да? – Он нервно закусил губу. – Да, – Хан удивленно глянул на Чонина. – Вы дружите с Феликсом? Или, может, Кристофер вам что-то про него рассказывал? – он облокотился на стол всем корпусом, стараясь не пропустить ни единой детали. – А, – Джисон отложил вилку, понимая, что в ближайшее время ему предстоит лекция на тему взаимоотношений и их трудностей. Жизнь продолжала подкидывать удивительные совпадения и пересечения, но журналистская натура не позволила ему удивиться в достаточной степени. Что ж, младший брат его знакомого радиоведущего – это тот самый человек, из-за которого жених его лучшего друга лил слезы на свадьбе. Не такая уж и сложная схема. В целом, Хан не хотел поучать чему-то раздосадованного Чонина, собирался лишь успокоить и привести резонные причины, почему Феликс может находить общение с ним сложным в данный момент, даже пугающим. Благо, Хенджин, хоть и урезанно, но передал суть произошедшего ему и Чанбину, кстати, резонно пропустив это мимо Чана: такая информация должна оставаться личной. Если бы Ёнбок хотел – рассказал, а они с Со оказались скорее невольными слушателями и отводами для пережитого стресса у Хенджина. Аристократический прием продолжался в том же темпе. Медленная музыка возобновила свои заунывные виражи, а натуральное освещение, полностью сдавшись в плен осенних облаков, уступило место сотням желтоватых ламп. Несколько выделяющихся своей формой официантов прошмыгнули к длинному столу и начали с невероятной скоростью и ловкостью циркачей пополнять подъеденные запасы. – А, знаешь, не важно, – Сынмин махнул рукой, показывая, что это был "не стоящий внимания пустяк". Спасибо его голове в добром здравии за то, что не пришлось совершать некрасивую ошибку: по стремительно побледневшему лицу Феликса и его сведенным вместе бровям моментально можно было сделать вывод, что дальнейшее развитие темы грозит очень серьезно его расстроить. – Так вы уже знакомы? – стоящий боком к спутнику Крис не заметил секундного ужаса. – А ты мне не говорил, – он глянул на омегу с наигранной обидой. – Да как-то к слову не пришлось, – Ёнбок не смог состроить приемлемое выражение лица и криво улыбнулся, надеясь, что с такого ракурса Чану будет не очень заметно. Надеялся он зря. Тот моментально определил, что с реакцией его молодого человека что-то не так, да и изменения в запахе лаванды это подтверждали. Сопоставить несколько доселе недостающих деталей пазла оказалось не сложно, все же Кристофер не просто так оказался на своей директорской позиции – без интуиции и дедукции до нее просто не добраться. – Хорошо, – альфа успокаивающе взял Феликса за руку, пару раз проведя подушечкой большого пальца по тыльной стороне чужой ладони. Чан был чутким и внимательным, он не собирался своим любопытством трепать и так пожеванные жизнью нервы Ёнбока. – Уже заскучали? – пробиваясь через некоторую напряженность атмосферы, ворвался Джисон. – Я пошел за сладкими закусками, но потом ко мне подходил то один, то другой, – он пожал плечами одновременно озадаченно и гордо. – Видите, значит не зря устроил показ мод в этом унынии, держите! – Хан выставил вперёд две тарелки, наполненные искусно выполненными пирожными. Там было столько всего, что у стоящей все это время в отдалении от основного пиршества троицы, глаза разбежались. – Обожаю ванильные кексы с цедрой! Феликс взял одно из блюд в свои руки и высмотрел среди ягодных десертов одинокий кусочек блинного торта. Он запомнил, что Крис не был большим фанатом сладостей с шоколадом или вареньем, а вот нейтральные на вкус ему очень нравились. Решив, что кормить с ложечки своего спутника чревато смертью от смущения и стыда, он указал Чану в нужную сторону. По своему выразив благодарность за произошедшее ранее, омега со спокойной душой взялся за красиво-переливающуюся красным тарталетку. Они, конечно, поговорят обо всей этой ситуации с Крисом, но это будет потом, и уже не так пугающе. Просто, раньше даже думать о том, чтобы в здравом уме обсудить с кем-то то, что он скучает по лучшему другу, с которым сам сломал общение было кошмаром наяву. По мнению Ёнбока, никто бы не смог понять, почему он не позвал Чонина на свадьбу, а Кристоферу было просто позорно рассказывать о таком. "Привет, кстати я не позвал своего самого близкого человека на нашу свадьбу, потому что считал ее днем своего падения", так ему надо было начать диалог? Очевидно, что нет. Но в разваливающейся на части от стресса, безысходности и полной каши голове, другого просто не генерировалось. А вот один из присутствовавших на свадьбе, возвращаясь к реальному времени, испытывал некоторое затруднение в определении своих эмоций. Находясь в паре шагов от самого эпицентра мероприятия, Минхо стоял, сложив руки за спиной. Ничем не выдающийся, но достаточно обтягивающий костюм, привлекал к нему немало глаз, которые деликатно игнорировались или сами отваливались при первом намеке на ауру его начальницы. Та, в роскошном платье, не первый час вела светские беседы с самыми значимыми гостями и сама являлась их представительницей. Среди этого почетного сброда не хватало только отпрыска семьи Банов, который был заявлен представителем их компании и фамилии заместо отца. Ничего нового, всем уже давно стало ясно, что молодой альфа имеет статус значительно выше представленного широкому кругу. Однако Минхо наслаждался его отсутствием: чем меньше пересечений с ним и его подозрительной компанией, тем лучше, спокойнее. Непоколебимость ума и отстраненность были одними из главных черт приглушенного омеги, он был уверен и спокойно держался особняком ровно до того момента, как увидел проплывающего мимо очередного инфлюенсера Джисона. Молодой мужчина с легкой улыбкой на лице и спрятанной на дне подведенных глаз хитростью поочередно здоровался со случайными людьми, стараясь не задерживаться на одном месте. Он явно двигался к какой-то цели, но это не имело никакого значения для Минхо. Он видел только спадающие до ушей синие волосы, полупрозрачную рубашку, заправленную в широкие брюки, счастливое и приобретшее легкий румянец лицо. В мире помощника Ли не осталось ничего, кроме впечатывающегося на саму сетчатку ярчайшего образа. Хан выбрался из очередного затора вокруг себя, направившись по плохо-спланированному маршруту к своей цели. Когда он проходил мимо Минхо буквально в метре – перехватило дыхание. Или он сам его задержал? Хотя это было по важности сейчас на последнем месте, потому что на первом был Джисон: его походка, каждое движение. В этой суете под классической музыкой он представлял из себя нечто идеально гармоничное, вписывающееся как бабочка на поле васильков. Ли непроизвольно ухватился за подол своей кофты, провожая уже отошедшего мужчину взглядом. Почему он проигнорировал его? Проскользнул мимо, даже не одарив кивком, не говоря уже о паре слов… Ассистент сощурился, даже не осознавая, насколько обиженно и жалко выглядит со стороны, но ведь Джисон так словоохотлив обычно, что же отличает сегодня от других дней? Он занят? Не похоже. Вон набирает в тарелку все подряд со стола. Не может позволить себе общаться с кем-то вроде Минхо на глазах у этих шишек? Ближе к реальности, но все равно не то. Почему же тогда его оставили в стороне? Чем он оказался хуже тех, что удостоились милых улыбок, подмигиваний и дразнящего взгляда? Чуткий слух выхватил уже звенящее в мозгу имя в речи госпожи Ли. Невольно Минхо прислушался к завязавшемуся обсуждению и обернулся на состоявших в нем участников. Они все, сгрудившись поближе, с удивленными лицами переговаривались о Хане. Четкий речитатив начальницы было легче всего выделить из сплетения голосов, она, стоя прямее генерала, подняла брови в несвойственной ей манере, проявляя признаки человечности. – Вы тоже почувствовали, верно? Как необычно… – женщина цокнула языком. – А я общалась с ним, даже не подозревая, что он таит в себе такую жемчужину, истинный журналист! Скрывать такое будучи медийной личностью! – госпожа Ли засмеялась с последовавшей от стоящей рядом дамы шутки. – Да будет вам, – она изобразила смущение, – мой сын сам выбрал себе партнера с таким интересным окружением, я только благословляла. – Минхо с отвращением осознал, что слишком долго следит за этим цирком уродов и хотел было вернуть все свое внимание на по-настоящему интересную личность, но, услышав продолжение речи, встал как вкопанный. – Да, интересное сочетание… Такое древесное и сладкое, не уловила до конца… А, вам показалось цветочный аромат? Возможно, – группа переключилась на непосредственный диалог о запахах. А он спешно обернулся в поисках блестящих на свету многочисленного хрусталя волос, но их обладатель уже был таков. Никогда в жизни Минхо не хотелось оказаться обычным омегой как сейчас, почувствовать чужой запах своим собственным телом, а не слышать отголоски в пустых словах. По всей коже прокатились иголочки требовательного отчаяния. Он не мог поверить, что не способен прямо в эту секунду остановить Джисона, придержав за бедра. Не может провести кончиками пальцев по нежной коже у шеи, слегка касаясь ногтями и вызывая мурашки от близости с чувствительной точкой. Он, в конце концов, не мог поверить, что по своей дурной воле не может почувствовать это самое “необычное”, которое таилось в каждой клеточке Хана, сверкало на его золотистой коже и скапливалось где-то на ресницах и уголках губ. В тех местах, к которым больше всего хотелось прикоснуться своими. В последний раз бегло просканировав зал, Минхо смог все же смог выцепить синюю макушку в самом дальнем углу зала. Стоя, конечно же в компании Кристофера Бана, Феликса и еще какого-то повернутого спиной человека, он размахивал руками, вызывая улыбки на лицах собеседников. – Представляете, да? – журналист сделал вид, что сбрасывает капельки пота со лба. – Ой, кстати, а мамуля твоя тоже тут? – он обратился к мигом потерявшему всю радость Ёнбоку. – Да где-то здесь, вон там, наверное, – омега бесцеремонно ткнул пальцем в сторону лестницы. – А зачем тебе она? – он слегка беспокойно сглотнул, с этой женщиной опасно общаться всем без исключения. – Просто интересно, – Джисон небрежно пожал плечами, а Чан проводил его взгляд своим. Интересно ему, ну конечно. Да на лбу можно прочитать, что он забегался и опростоволосился, не заметив, есть ли рядом с крылом этой дамочки ее помощник. Теперь вот отчаянно делает вид, что он не хочет сорваться с места и нырнуть обратно в толпу, повторив свой круг почета. Ну почему Хану нужно было заинтересоваться именно этим человеком, да ещё так конкретно. Выходил с порядком надоевшего праздника Кристофер шустро, не давая остальным гостям возможности задержать его и Феликса на лишние пару минут. Просто никаких сил уже не было у обоих: до них в итоге добрались лапы коррумпированных обывателей и не отпускали до самого конца. Они то допытывались до личной жизни пары, то лезли в самые дебри положения Чана, не забывая присыпать свою речь льстивыми улыбками и неуместными шутками на грани получения в морду. Нашлось даже несколько уникумов, затронувших вторичный пол Ёнбока и все вытекающие оттуда качества. Эта связь, конечно, была очевидна только для их крошечного мозга с семечку, а вот нормальные люди стояли в вежливом ахуе. Чан к особо нормальным себя бы никогда не отнес, поэтому и реакция у него была на такие выходки весьма яркая и до сжимающихся лёгких недоброжелательная. Спасибо и на том, что хозяин приема позаботился и вызвал всем по списку машину с водителем. Совсем раскошелился, даже не такси, а настоящий десяток Мерседесов с одинаковыми мужчинами за рулём. Расслабиться Кристофер позволил себе только внутри салона; обтянутые не кожей, но весьма приличной по стоимости тканью сиденья мягко приняли уставшее тело. Лёгкий дух автомойки и пахучки свидетельствовал о недавней обработке машины и отдаленно напоминал родную атмосферу в автомобиле Чана, но там было гораздо привычнее и комфортнее. В основном потому, что альфа всегда сидел за рулём и мог спокойно контролировать происходящее. Но тут, на заднем ряду, такой возможности не было, и он просто расплылся по обивке, облокачиваясь на такого же измученного парня. Тот, свободной рукой потянув мешающие за спиной шнурки корсета, облегченно выдохнул и тоже сполз по спинке. Наблюдавший за молчаливым избавлением от страданий подумал запустить руку в свои волосы, но решил не рисковать, потому как результат от такого действия с железобетонной салонной укладкой мог быть весьма смешным и неприятным. Вместо этого он положил ладонь на чужую ногу и невзначай сжал, привлекая внимание к своей персоне. – Ой, ты чего, – пытаясь предотвратить щекотное ощущения, Феликс сразу же сжал пальцами чужие. – Устал? – Кристофер помотал головой из стороны в сторону, тем самым бодая его. – Такой сегодня денёк конечно, – он вздохнул и заключил парня в смешные, съехавшие на бок объятия. – От шума и света, – омега потер покрасневшие глаза. – Но было весело, я не привык, что при таком официозе бывает даже неплохо, – Феликс хмыкнул и, в знак благодарности, легонько поцеловал Чана. – У меня была хорошая компания в этот раз. – Личные секьюрити, – Крис потянулся за вторым чмоком. – Главное, что это закончилось, под конец думал, что загрызу там кого-нибудь. Раньше мне казалось, что так легко пропускать мимо ушей все их дерьмо, – он тяжело вздохнул, – а в этот раз оказалось: не очень. – прилично разогнавшись, машина выехала на прямую дорогу, пока еще не очень знакомые пейзажи мелькали между желтыми фонарями. – Кстати, – неуверенно начал Феликс, – извини, что не рассказал про Чонина, но у меня, – он сделал паузу, разглядывая носки запылившихся ботинок. – Не было причин у меня, стыд только. Сейчас я жалею, что просто молча варил это в себе, если бы ещё до свадьбы сказал кому-то, то не сглупил бы так, – он горестно вздохнул. – Ты бы точно меня отговорил, но тогда казалось, что доставать тебя своими проблемами так абсурдно. – Ёнбок посмотрел в направленные на него глаза, в которых читалась смесь нежности, сожаления и самое главное – понимания. – Ты не обязан был мне говорить, – Кристофер приподнялся, выровнявшись, и усилил объятия вокруг прижавшегося к нему спутника. – Ликс, все можно исправить, ты же знаешь? – Я… Я не общался с ним уже столько времени, с самой свадьбы почти. Мы с Чонином никогда не ругались так, даже больше суток не обижались, а сейчас все изменилось. Я с ним так ужасно поступил, – у парня был такой печальный голос, что у Чана от сочувствия все свело в груди. – В то время у меня кроме него не было никого считай, только случайные знакомые, но вот так, чтобы душа в душу, поддерживать и все такое – нет. Мы в начале смеялись со свадьбы, типо: "такой красавчик на голову свалился". А в итоге, когда до дела дошло, у меня земля из под ног не то, что ушла, просто улетела, я чувствовал себя таким позорным, – Феликс опомнился и с виновато-испуганным лицом посмотрел на реакцию Криса, а у того мысли были только о том, что он придурок пустоголовый. Это каким эгоистом надо быть, чтобы ничего не заметить? Вот кто тут настоящее позорище, а не переживающий за свою жизнь омега. – Извини меня, я дурак совершенный, – Чан взял теплые ладошки в свои. – Тяжело было переживать все одному, да? – мужчина не успел заметить, как положение его рук изменилось, и уже его пальцы оказались надежно заключены под чужими. – Перестань, – лучи далёких вывесок проникли внутрь уютного салона, падая, они осветили серьёзное лицо, – мы оба – взрослые люди, которые толком знакомы не были, – убедительным шепотом начал Феликс. – Я ни о чем не жалею, понял? – заглянув в глаза Криса, он увидел следы уже оставленных позади фонарей, такими ясными они были. – Но Чонин… Тут, да, но я просто не могу. Мне кажется, что если он начнет думать обо мне, как я думал о себе раньше, то я этого не переживу, честно. Да даже если он сам скажет, что больше не хочет со мной общаться – это равносильно выстрелу прямо в лоб. – Он понимал, что своими словами драматизирует, и его жизнь просто пойдет дальше, но ведь внутренне все ощущалось именно так. – А почему ты решил, что он обязательно негативно отреагирует? Понятно, что от твоего поступка приятного он мало испытал, но вы ведь не просто так стали лучшими друзьями, долго общались? Я уверен, что рядом с тобой должен был быть очень чуткий и хороший человек. Да, я не знаю Чонина лично, но сегодня встретил его брата, а он, кажется, замечательный. Может не все потеряно? – все вопросы альфы были скорее риторическими, он лишь старался создать твердую почву под неуверенно опирающимся на ее иллюзию Ёнбоком. – Ты прав, мне надо с ним увидеться, – потянувшись к дверце, он щелкнул кнопкой, и окно слегка приоткрылось, салон наполнился влажным холодным воздухом – то что нужно для трезвости ума. – Он правда очень хороший, теперь я не знаю даже почему начал думать, что Чонин меня обругает. – У страха глаза велики, – сказал Чан, а про себя добавил: “когда у тебя мать ненормальная, которая собственных детей готова на крошки променять”. – Кстати, недавно папа звал на семейный ужин, что думаешь? – чувствуя, что прошлая тема исчерпана, и следуя за потоком мыслей о родителях, поинтересовался Кристофер. – Там прямо все будут? – машина плавно притормозила, сворачивая во дворы спального района. – Думаешь, это будет нормально? В смысле, я на самом деле хочу, но как-то не знаю… – Феликс сразу же заволновался, схватился за лежащее сбоку пальто, потянул его себе на колени, потом небрежно откинул обратно. – Я бы хотел сходить, вас познакомить, – в ночной темноте было не заметно, как у Чана покраснели кончики ушей. – Все будет хорошо, ты моему отцу и так очень нравишься, и мне-е-е, – пропел он в ухо Ли, параллельно притягивая того за плечо к себе. – Ты мне тоже, – рассмеялся Феликс, и морок наконец-то отступил, даже засвеченное городом небо показало несколько звездочек. – Слушай, а где мы? – кинув беглый взгляд на навигатор в передней части салона, парень осознал, что поездка вот-вот подойдет к концу, но знакомого уличного пейзажа так и не появилось. Кристофер недоуменно выглянул через лобовое стекло вперед и, даже не успев удивиться, услышал, что они прибыли. – Видимо, у них был мой старый адрес, – Чан решил, что нет смысла гонять чужого работника, и отпустил привезшего их сюда мужчину. – Вот в этом доме моя квартира, – он неловко улыбнулся, глядя на то, как губы Ёнбока складываются в букву “о”. – М-да, дом ровно на другой стороне города, такси? – он зябко повел плечами, устало представляя, что сейчас придется пережить еще одну дорогу. – Или можем остаться тут, – глаза Феликса заинтересованно вспыхнули, его руки взяли Криса под локтем. – Если ты не против, то, может, ну нафиг ехать куда-то? – омега уже представлял, как окажется в теплом помещении и сможет смыть с себя все последствия красивой, но не очень комфортной работы визажиста. Уже находясь в быстро ползущем на верхний этаж лифте, Ли подумал о том, что планировал сегодня заняться интересными вещами у себя в комнате. По его мнению, Кристофер и так был невероятно привлекателен, буквально одним своим существом вызывал мурашки с головы до пят. Но сегодня это вышло на иной уровень: зачесанные назад волосы открывали вид на высокий лоб и придавали мужчине особо изысканный вид, летящая рубашка с начинающимся чуть ли не ниже груди воротом – один наклон и весь зал можно было бы не поить и не кормить еще год, а брюки, эти серые брюки… И то, как мужчина себя вел, одним словом ставя лезущих к нему на место, а парня своего звал ласково, нежно. Контраст был невыносимо приятным. А если вспомнить эти беглые ухмылки, взгляд, сильные касания на талии… У Феликса просто не осталось шансов и терпения, потому что последнее просто выкипело, превращая кровь в бурлящую лаву желания. Чан, по своему трактовав потерянный взгляд спутника, разнервничался. До боли знакомая железная дверь пискнула немного радостнее обычного и распахнулась, пропуская хозяина внутрь квартиры. Коридор тут же озарился светом от автоматических светильников, в его слабых лучах показался стоящий вдалеке зеленющий торшер. Чуть ли не главная достопримечательность гостиной быстро привлекла внимание Ёнбока, уж больно выделялось салатовое творение среди светлого скандинавского интерьера. На пару секунд погрузившись в приложение умного дома на телефоне, Крис привел в действие остаток ламп: зала и кухня ожили, демонстрируя гостю все детали быта. – Кто первый? – альфа ткнул большим пальцем себе за спину, подразумевая поход в ванну, тут она была только одна. – Иди, – отвлекшись от разглядывания небольшого ряда фигурок из лего, ответил Феликс, ему было так интересно тут. – Это не мои, – перед уходом бросил Чан, – Хани старался над “обогащением” моего интерьера, старался на пару с этой лампой и ковром у меня в спальне, обязательно зацени эти артефакты, – посмеиваясь, он пошел в сторону коридора, оставляя омегу один на один с исследованием помещения. Здесь его задержало наличие длинной полки с дисками, кассетами и пластинками – вот эта коллекция уже точно принадлежала Крису. Было видно, с каким трепетом и заботой к ней относились, все стояло ровненько, в особом порядке, а самые красивые экземпляры, или те, что были с подписью, стояли на маленьких деревянных подставках. Вся квартира была такой уютной и обжитой, что в ней сразу становилось спокойно и приятно, словно они все это время с Чаном жили тут, а не в их вылизанном до хруста бетона доме. Закончив с кухней, Феликс добрался до спальни. Он намеренно пропустил приоткрытую дверь в кабинет, только заглянул туда понять, что за комната: в такие места надо иметь особое разрешение, а лучше вообще забыть об их существовании. Прямо по центру стояла кровать, а под ней, как и предупредил Крис, располагался пушистый розовый ковер. Надо заметить, что этот не маленький взрыв цвета шел только на пользу помещению и собирал всю картинку воедино. Видимо, Хан выбирал свои подарки не столь уж хаотично. Изучив вид из окна многоэтажки, Феликс замер, придерживая тяжелую блэкаут штору, ему в голову пришла одна очень глупая мысль. Он осторожно вышел в середину комнаты и, словно замышляя преступление, прислушался: шум воды все еще не затих, значит можно попробовать. Парень закусил губу, чувствуя себя полным дураком, но любопытство все равно было сильнее. Предварительно выдохнув, он очень глубоко вздохнул, пропуская воздушную массу сразу на дно легких. В мозг ударило моментально, да так сильно, что омега удивленно пошатнулся. Кристофер жил в квартире так долго, что феромоны не выветрились и за несколько месяцев редкого посещения. Густо наполненный ароматом бездонного океана воздух осадком лег на всей дыхательной системе, даже на кончике языка заиграли соленые искорки. Сразу стало понятно, что в этих стенах альфа переживал все жизненные повороты, слезы, радость, гон... Выйдя обратно в первую половину дома, Феликс уселся на первый попавшийся кухонный стул. Вскоре прошуршала дверь ванной, и виновник происходящей в разуме парня катастрофы предстал перед ним с мокрыми волнами волос. Каждые пару секунд с них падали капли, орошая и так сырое, накинутое на плечи полотенце. К слову, когда омега поднял голову, ему сразу захотелось прикрыть лицо руками, потому что Чан со своим полуголым телом выглядел преступно. Пришлось как можно быстрее самому отправляться в душ и молиться, чтобы из него шла святая вода. Когда по загривку начали стучать мягкие струи, стало ясно, что спасения нет и не будет. Туман, заработанный от чужих феромонов, так и не спал. А сегодняшний день, видимо, решил, что Феликсу очень легко живется, и пора бы довести его до ручки. Тело расслабилось под теплой водой, а вот мозг “услужливо” начал подкидывать картинки и образы различного содержания. Поток мыслей начался весьма невинно для всей ситуации: вспомнилась проклятая майка с вырезами с первого свидания, потом вторая такого же кроя, за ней потянулись события того дня и их первый поцелуй, а за ним уже, буквально без стука, начали влетать остальные. Ёнбок мог поклясться, что они были практически ощутимыми, ведь он знал, с каким именно нажимом на его бедрах лежат чужие руки, как ощущаются крупные мурашки от их касаний под футболкой. А еще он знал, какие рваные вздохи выпускает Чан, когда он начинает чередовать поцелуи в шею с укусами, и как мужчина закусывает нижнюю губу, начиная заводится настолько, что потом у Феликса от нескончаемых поцелуев начинают гореть щеки, и теряется ощущение связи с реальностью. Помимо этого он еще хорошо мог представить, что было бы, зайди они дальше доводящих до полного исступления касаний. Одна мысль об этом была такой сладкой и терпкой, что остальные сразу же погрязли в ней, утонули с головой, как это делал Феликс. И оставалось лишь прекрасное, открытое для откровенных фантазии поле. Шум воды отражался со всех сторон, горячий воздух вперемешку с запахом геля для душа проник в легкие, но лишь поверхностно, даже не пытаясь бороться за место с отделяющимся от основного букета ароматом соленой пучины, потому что та была уже не только в них, но и по всему телу. Омега зачесал прилипшие ко лбу волосы и сразу же подумал, что это движение могло бы принадлежать Кристоферу. Дальше он мог бы повести рукой ниже и оставить ее сзади на шее, а вторую положить на спину, невесомо подтолкнуть ей Феликса к себе, потому что сильно и не надо, он сам с радостью окажется в этих великолепных путах. В начале поцелуй был бы медленным, почти дразнящим, Чан любит так начинать, у него хорошо получается распалять огонь этой неторопливостью. Потом он бы начал перерастать в более глубокий по инициативе омеги, его язык прошелся бы по пухлым губам, чувствуя как они податливо раскрываются лишь для того, чтобы через мгновение забрать лидерство себе, мягко проникнуть языком внутрь, пока руки смещались бы совсем низко на бедра и надавливали так, что нуждающийся в контакте Феликс просто без вариантов подался бы на встречу. Из него вырывался задушенный и еле приглушенный стон, фантазия не оставляла телу никакого выбора, и его рука, опоясанная потоком воды, проскользнула вниз. Ладони Ёнбока точно уже превращали бы волосы Чана в полный беспорядок, параллельно притягивая парня ближе и ближе. К этому моменту безумие поцелуев стало бы настолько сильным, что прикосновения, невольно вплетаемые между вздохами и стонами, перешли бы на постоянную основу. Холодная, выложенная плиткой стена сбоку от Феликса отлично бы подошла для того, чтобы он упал на нее спиной и уперся одними лопатками, потому что ниже с ней бы соприкасались только крепко держащие ниже бедер руки Криса. Парень знал, что к этому моменту уже начал бы умоляюще скулить, поэтому сделал то же самое в реальности, не особо заботясь о том, что он вот-вот кончит, толком не прикоснувшись к себе. Слишком хороша была картинка, слишком хорош был взятый за ее основу опыт. Трение между телами представлялось прекрасно, просто идеально, под стать произвольным движениям Ёнбока по до края возбужденному члену. Приятное ощущение от чужих касаний всегда действовало как пятикратное усиление, а окружающий омегу запах словно заветный источник в пустыне заставлял прикасаться к чужой шее больше и больше. Водить по ней ноготками, оставлять засосы и просто проводить носом по чувствительному местечку было так идеально, идеальнее только реакция уже одуревшего от возбуждения и запаха лаванды Чана. Ему все еще нравилась неторопливость, он наслаждался эффектом замедления каждый раз, когда ведя своими бедрами по чужим, слышал свое имя на повторе. Он любил под самый конец прихватывать зубами кожу Феликса в том месте, где у него не осталось ни миллиметра не порозовевшей кожи, параллельно вжимаясь своим пахом в чужой и делая несколько круговых движений. Ванная комната, кажется, совершенно пропала для Ёнбока, фантазия, проносящаяся в его голове, выкосила понимание происходящего, оставив только звенящее на своем фоне желание разрядки. Феликс распахнул рот в немом стоне, по его губам сбежали капли теплой воды, когда он дошел своими воспоминаниями до развязки. Той самой, в которой Кристофер плавно вел обеими руками вверх, забираясь обратно под кофту, вел, специально захватывая как можно большую площадь, не забывая уделить внимание каждому миллиметру пресса. Шепотом он просил своего парня раздвинуть немного ноги в стороны, что не так уж просто сделать при дрожащих коленках. Получая доступ, он тут же подставил свою ногу между его и давление в зоне возбужденного члена возросло в несколько раз, а Феликс быстро ощутил, что происходит это не только с ним, и поэтому сам положил руки на чужие ягодицы, потянув на себя, и вызвав скрывающийся за сжатыми зубами стон. Руки Чана наконец-то достигли запланированной позиции, широким движением сжали нагретую о его тело грудь. Каждая мышца в уже практически развалившемся на части теле омеги напряглась, словно приводя себя в боевую готовность. Крису мало, он хочет сорвать еще немного исступления с вишневых губ напротив, поэтому, взявшись за все и сразу, начал двигать пахом быстрее, не дразня. Целуя мокро и шумно, не заботясь ни о чем, кроме преследуемого ими удовольствия. Когда от очередного движения сильными бедрами член омеги встретился с этим нажимом, тело прошибло волной оргазма, он старательно цеплялся за остатки разума, выцеловывая картины на припухших губах Кристофера и надавливая ему на поясницу, заставляя пройти через тот же круг удовольствия. Феликсу пришлось несколько секунд держаться за душевую установку, прежде чем его ошалелый взгляд выловил определенную картинку: капли спермы смываются потоками воды, унося улики побывавшей тут только что фантазии. В квартире прибавились запахи кипятка и чего-то пряного. Крис услышал, как за его спиной зашлепали босые ступни, и, не успев оторваться от своего незамысловатого занятия, почувствовал обвивающие его торс руки. Улыбка сама всплыла на лице от ощущения домашности и уюта, чайничек с насыпаемыми в него травами из разных баночек и коробочек стал выглядеть еще приятнее. Феликс, обнимая со спины, чуть ли не мурчал, пока альфа продолжал заниматься своей чайной импровизацией. Теплые руки на все же надетой футболке ощущались так правильно, что у Чана в какой раз трепетно запорхало в груди. Параллельно болтая ни о чем с недавно подошедшим парнем, он наконец-то положил мед внутрь стеклянного сосуда. Крис закрыл его, отделяя перенасыщенный запах от остальной кухни, и, не совсем доверяя тому, что только что пробилось сквозь ускользающие из воздуха специи, замер. – Мешаю? – младший ощутил, как замер Чан, и сразу же списал это на то, что сковывает его движения своим прилипанием. – Или тебе не комфортно? – Даже не пытаясь разорвать объятия, альфа развернулся к Феликсу, перед которым предстали покрасневшие щеки и опущенный вниз взгляд. Тот планировался просто в пол, но в итоге ухватил приятный вид мешковатой одежды на возлюбленном. Кристофер поднял глаза, сразу же упираясь им в карие радужки, именно эта интенсивность всегда заставляла Ёнбока с упоением ждать продолжения. Мужчина убрал руки с кухонного гарнитура позади себя и притянул в упоительный поцелуй, а потом, слегка наклонившись к чужому уху, прошептал: – Ты знаешь, чем сейчас пахнешь? – В вопросе не было ухмылки, и он прозвучал настолько доверительно, что Феликс не смог разобрать подтекст, но все равно прекрасно осознал, что пахнет он сейчас чистым сексом. Да, это была мастурбация, но состав вырабатываемых из-за этого элементов ничуть не изменился. Тем более, когда ты не один раз чувствуешь подобные изменения в количестве, густоте и терпкости чужих феромонов, оно само собой откладывается на подкорке, прописывается там без паспорта и регистрации. Вытаращившись круглыми от шока глазами, Ли не понимал, нужно ли ему ответить на вопрос, и хочет ли он это сделать. Что он там думал несколько минут назад? Не стыдно? Стыдно. И стремно. Взгляд омеги приобрел напуганный от содеянного вид, и мозг, заработавший в режиме совести и срама начал генерировать практически бессвязную оправдательную речь: – Ты такой красивый…А сегодня эта прическа, рубашка…Еще губы твои, и ты такой добрый, мне с тобой так комфортно…Я даже не собирался…Выглядишь ты всегда невероятно, а ведешь себя еще лучше, в смысле нет, да…Да, но не ведешь, а делаешь, – теряя последнюю надежду не предстать криповым извращенцем, он пожал плечами. – Знаешь, – Кристофер усмехнулся между словами, – спасибо. Но ты должен знать, что выглядел сегодня еще прекраснее, я глаз не мог оторвать от тебя весь вечер, – подтверждая свои слова, он повел ладонями вниз от талии, по месту где раньше красовался корсет. Его глаза внимательно следили за реакций, ожидая разрешения или запрета на дальнейшие действия. Феликс, смотря в ответ, бегло кивнул, но по усилившейся хватке понял, что его согласие заметили. Он тут же поднял руки, обнимая Чана за шею и притягивая в провокационный поцелуй, горячие, изголодавшиеся друг по другу губы столкнулись, нежно сминаясь. Почувствовал, как Крис требовательно и жадно переплетает его язык со своим, отчего все вокруг становится скользким, влажным. И даже мысли у них стали подобными, Ёнбок первым сдался под натиском, тихонечко застонав. И ощущение того, как Чан расплылся от этого в улыбке было столь великолепным, пьянящим. Альфа, спустившись дорожкой поцелуев к ключицам, горячо выдохнул, оттягивая ворот своей футболки на чужом теле. Первый цветочек расплылся в левой ложбинке – они уже давно условились, что засосы можно, даже нужно, везде где захочется, до чего дотянется и додумается жадный разум. Возможно, в них играла врожденная предрасположенность и тяга к метке от партнера, но это было не важно, потому что все ощущалось правильно. В ушах у Феликса уже гудело, сердце с диким гулом гоняло кровь по всем телу, заставляя возбуждение распространяться в каждый уголок. Под его воздействием он приподнял голову Чана, а сам смял второй рукой его плечо и широко облизнул шею по линии кадыка. Его мужчина чуть ли не выматерился: настолько сводило с ума это действие. – Ты…ты хочешь заняться сексом со мной…сегодня? – сбивчиво произнес Ёнбок, все в нем молило о положительном ответе. Он еще никогда и ни на что так в жизни не был готов, и уж точно ничего сильнее не хотел, разве что тот первый поцелуй. Чану пришлось мысленно досчитать от десяти до одного, прикрыв глаза, он сосредоточился на том, что обычно дается ему с врожденной легкостью: на контроле феромонов. Они стремились вырваться в таких объемах, что кажется могут обогнать в своей концентрации любой гон. – Да, хочу, – сглотнув вязкую слюну, четко ответил Кристофер. Заранее заботясь о полотенцах, презервативах, смазках и всем, что еще не вылетело из головы, Чан полез в пыльный угол шкафа. И, обернувшись, встретился с направленными на него глазами. Смотря на сидящего на кровати Феликса, он подошел близко-близко, нагнулся за очередным поцелуем и почувствовал, как его требовательно утягивают за собой, на мягкую постель. Она вся сверху донизу пропитана запахом высоких волн, разбивающихся меж скалами, и сразу ясно, что на ней не только спали. От этого опять повело неконтролируемо, внизу живота сжалось еще сильнее, когда Кристофер навис, придерживая себя на руках. – Ты уверен? – слегка выбившись из общей атмосферы безумия, спросил Чан. Он должен быть уверен на все сто, а лучше двести процентов, потому что знает, что это будет первый раз для Феликса. – Я сейчас умру от того, как хочу тебя, – ему показалось, что в голове уже давно ничего не осталось кроме мыслей о том, как его красиво, а может и не очень, поимеют на этой кровати. В тихом омуте черти водятся, да? – Тогда, – альфа поднялся, вставая на колени, его футболка улетела в неизвестном направлении. – Как ты хочешь, знаешь, что тебе нравится? – Он бесцеремонно притянул к себе Феликса, оказываясь между его ногами. Омегу так и подмывало сказать что-то вроде: “с тобой что угодно”, но край сознания улавливал, что такой ответ зачтен не будет. – Мм-м, мне не нравится боль, но я не против укусов и всего остального, о чем мы уже договорились, прелюдии это хорошо. – Он правда очень старался собраться из кусочков воедино, но у него получалось из рук вон плохо, как минимум потому, что он все еще лицезрел оголенного, взъерошенного Чана над собой. – И я хочу быть снизу, хочу чтобы ты меня взял, пожалуйста, – Феликс даже не понял, как последнее слово вылетело из него, но он чувствовал себя настолько голодно и отчаянно, что был готов умолять. – Я понял, – Крис забрался руками под и так закатавшиеся на омеге шорты, на пробу провел несколько раз вверх-вниз, прошелся по бедрам, следя как шалеет чужой взгляд. Чувство испуга от чего-то неизведанного если не ушло, то забилось подальше, уступило сцену доверию и желанию. Приподнявшись на локте, Ёнбок свободной рукой прикоснулся к четко очерченным кубикам, пресс под его ладонью непроизвольно напрягся, а он повел выше, потом вбок и вернулся в центр, опуская кончики пальцев ниже. Кромка спортивных штанов сползла достаточно низко, открывая вид на резинку трусов и тазобедренные косточки, ему так и хотелось куснуть за них. Кристофер тоже не стал бездействовать, дав своему партнеру вдоволь поисследовать свое тело, потянул края его верха к потолку, теперь они оказались в равном положении. Он хотел продолжить раздевание, но вспомнил, что, забравшись под чужие шорты, не нашел там белья, поэтому решил быть первым. Начать с себя казалось Чану правильным, пусть у Феликса даже на секунду не появляется чувство уязвимости. – Можно я сам? – заметив, что Чан поднимается с кровати, он подтянулся к ее краю. После согласного кивка Ёнбок осторожно поддел обе резинки и, стянув их вниз, на пару секунд замер, потому что ему хотелось всего и сразу, трогать везде и сразу. Но, вместо этого, он поднялся, останавливаясь в критической близости к полностью нагому альфе и призывно положил его руки на свои бедра. Тот послушался беспрекословно, легким движением сбросил с тела парня и так держащиеся на одних завязочках шорты. Вот и началось: тело к телу, душа к душе. – Такой красивый, – выцеловывая какое-то созвездие на груди разметавшегося по подушкам Феликса, прошептал Кристофер. Его пальцы уже давно внутри омеги, отчего у того скоро крыша натурально поедет. Потому что с каждым движением фаланг, с каждым толчком у него перед глазами – космос с зарождающимся галактиками. Об этом знал и Крис, потому что своими стонами Ёнбок довольно красноречиво обрисовывал ситуацию, только изредка пряча особо громкие в искусанных губах. Заметив, что смазка из члена Феликса уже оставила приличное пятно на его животе, Кристофер темными глазами просканировал происходящее перед ним и, слегка изменив позу, нагнулся. Даже не собираясь прекращать разрабатывающие движения пальцев, он второй рукой обхватил чужую плоть, его член при этом уперся омеге куда-то в бедро, но сейчас было совсем не до этого. В этот момент ему был важен только Ликс и его удовольствие. Поэтому Чан склонился ниже, вбирая в рот в начале головку, а потом и дальше. Осторожно повел вверх-вниз, помогая себе языком и услышал, как Феликс пробормотал что-то совсем одуревшее от удовольствия. Продолжая делать минет, Кристофер поднял глаза, встречаясь с чужими, и в них столько всего, что стон вырывался сам собой. По члену прошла вибрация и одновременно с правильно подогнутыми пальцами вышибла остатки воздуха. Феликс мог поклясться, что еще один такой раз, и он сломается. Он и так был молодцом продержавшись до этого момента, но сейчас это уже край. Двойная стимуляция аж в спине выламывала, настолько приятно было от проникающих внутрь влажных пальцев, скользящих в полном беспорядке от купленной и натуральной смазки, а продолжающиеся игры с его головкой как ебаная вишенка на торте. – Я..не могу, не могу, стой, – хватаясь за все до чего может дотянуться, он дернул Криса на себя и, когда тот почти всем весом оказался на нем, продолжил. – Все, пожалуйста, Чан, вставь мне, я хочу кончить от этого, – альфу от этих слов, от такого тона в другую вселенную выкинуло и обратно вернуло. Они уже дошли до такой стадии, что вокруг раскинулось лавандовое море, соленое, бесконечное поле. – Хорошо, малыш, хорошо, – он поцеловал в начале в лоб, нежно, потом гораздо грязнее в губы, сталкиваясь с чужим языком. У самого сил терпеть тоже почти не осталось, член был напряжен так, что любое касание причиняло дискомфорт. Феликс, поплыв от ласкового обращения, наблюдал, как Чан раскатывает презерватив. Слюна сама собой начинала скапливаться во рту, только вот было не время для ответных минетов. Сейчас время для сплетенных пальцев и первого толчка. Осторожничая, Крис замер, давая привыкнуть, и с таким в глазах посмотрел на Ли, что у того чуть ли не слезы навернулись. Все в животе не только от удовольствия, но и от простой любви совершило кульбит. – Давай, перестань сдерживаться, я не стеклянный, просто очень возбужденный, – пошутил Ёнбок, чувствуя, что и правда уже готов. Омегам в целом легче, но с тем, как постарался Чан, там уже лимит вышел за сто процентов. – Посмотрим, – с нахальной усмешкой альфа вышел и приподнял Феликса, кусая за внутреннюю часть бедра, а потом переворачивая. Тот сразу уловил позу и, борясь против подступающего стыда, выгнулся, практически упираясь лицом в покрывало. Чану пришлось на несколько секунд прикрыть глаза, чтобы не кончить от действий Ёнбока прямо сейчас. – Черт, Ликси, – прошептал Кристофер, проводя по чужой спине. В следующие мгновение он сильно сжал бедра Феликса и притянул того вплотную к себе, сбивая дыхание от жажды близости. Наконец-то он снова вошел, мучительно медленно. Ощутив, как горячие стенки обволакивают член, как они сжимаются, отвечая на каждое прикосновение. Крис хотел продолжить так же осторожно, но тихо скулящий о большем парень не дал возможности, сам подаваясь назад и насаживаясь до основания. – Господи, Чан, пожалуйста, – Феликс в который раз молит о том, чтобы его прямо сейчас трахнули. Он бы и рад сам начать двигаться, но чужие руки так сильно сжали чуть выше талии, что не пошевелиться. – Да, мой хороший, сейчас, – говорит Чан, оставляя поцелуй на чужой спине. Начиная неспешно раскачиваться, он постепенно наращивает амплитуду, входя все глубже и сильнее, но продолжая держать свой любимый мучительный темп. Феликса начинает потрясывать, разгоряченное ласками тело уже побывало на грани и собиралось стремительно сократить разрыв до преоргазменного состояния. Он прерывисто простонал, понимая, что чем больше Чан ускоряется, тем сильнее его уносит от реальности. В глазах навернулись слезы удовольствия, когда Кристофер, решив перенести центр тяжести, уперся руками прямо над плечами Ёнбока. Парень чувствовал, как у него и без помощи рук уже непрерывно сочился предэякулят, и внизу живота завязывалось так туго и горячо, что приходилось глотать всхлипы удовольствия. С Криса сейчас можно было портреты греческих олимпов писать: каждая мышца тела напряжена, тело блестело под светом тусклых прикроватных бра. Он в очередной раз увеличил скорость и понял, что долго не продержится. Феликс слишком сексуален, идеален, от каждого слетевшего с его губ всхлипа Чана скручивает, подводя на самый край, а то, как его парень начинает сжиматься при толчках под новым углом… – Блять, не останавливайся, прошу тебя, Крис, – он схватился рукой за напряженное запястье перед лицом, у него все, перед глазами белые вспышки пошли. – Я сейчас кончу, – его хватило буквально на половинку минуты, за которую он почувствовал, как альфа прижался грудью к его спине, так приятно увеличивая давление. Почувствовал, как Крис тоже задышал прерывисто, через каждый второй вздох выдавая хриплые стоны, и под самый конец замедлился, вгоняя член так сильно, что кожа о кожу на все комнату шлепает. – Давай, малыш, – Чан проговорил это прямо перед тем, как у Феликса от удовольствия глаза закатились, младший всхлипнул, напрягаясь всем телом и, почувствовав не болезненный, но ощутимый укус на загривке, совсем провалился в оргазм, всем телом сжимаясь и из последних сил выстанывая имя Криса. Тот, больше не сдерживаясь, кончил вслед за ним. Сил не осталось совершенно, перед глазами только пляски безумных разноцветных искр в темноте. Кристофер, ложась на спину, подумал, что никогда в жизни настоящего секса у него и не было, потому что он вот так ощущается: как совершенное единство. Завернув Феликса в простыню, он притянул его на себя, у того вид был совершенно беспорядочный и еще в адекватное состояние не вернувшийся. Но он тут же приподнялся, прижимаясь лбом ко лбу, его взгляд выровнялся, становясь серьезным: – Ты был потрясающим.