Lupus Imperium

На улице происходит какая-то дребедень: пасмурно, периодически начинает крупно моросить, ветер дует такой, что можно и без зонтика долететь до Канзаса. Джисон, и так не сильно жаловавший работу в офисе, уже минут тридцать тупил в выключенный экран телевизора. Его чёрное полотно отражало унылое лицо юноши еле-еле, сильнее виднелся ярко горящий торшер, стоящий позади дивана. Единственный источник света в этом сером царстве не гас со вчерашнего утра, проворачивая круги счётчика один за другим. Не очень экономно, но Хан не жаловался, лучше так. И вообще, не просто же так он работает, ходит в эту контору… Нет, ну зачем им видеть его лично каждую неделю? Он внезапно писать не разучится без их надзора, аудиторию на растеряет. Она уж точно держалась за его личность, а не за имя агентства, от которого он выступал. Судя по времени на мобильнике, выйти ему надо было только что. Джисон на это лишь печально потянул носом воздух, не хочется ему и все тут. Вот последние дни чувство такое, что надо сидеть в теплом углу дома, завернувшись во все одеяла. Или обернувшись вокруг кого-нибудь сонным ленивцем, вот как он раньше делал с Чаном. Тот просто замечательно спасал в такие моменты, сидел себе работал за ноутбуком, а Хан пристраивался где-нибудь сбоку или со спины и спокойно залипал в книгу. Тепло, светло и мухи не кусают - мечта. Теперь же такого варианта не наблюдалось, лучший друг укатил к великим покорителям нефти и, теперь уже, технологического прогресса. Выходил он на связь с сильными перебоями, усталый, даже заебаный, будто он в руки к вампирам попал, а не к коллегам. Чанбина с Хенджином дергать не хотелось, с этой парочкой наедине можно почувствовать себя не то, что одиноким, а просто задушиться от зависти и мысли: "какие они противные, я тоже так хочу". И, вообще, было что-то иное в этом ощущении, знакомое, но давно позабытое. Джисон отчаянно застонал, пугая этим возгласом пустоту в доме. Окончательно встав на дыбы, он схватил телефон, намереваясь позвонить этому серьезному редактору, пусть, если он так нужен, сам сюда едет! Гамма намертво приклеен к своей квартире, так что пусть выходят на работу к нему, а не наоборот. Несчастный поцарапанный экран личного телефона засветился, показывая, что на нём есть несколько непрочитанных сообщений. Забывать снять телефон с беззвучно режима - плохая привычка. На верхней шторке уже несколько часов тусуется уведомление о единственном пропущенном звонке и, так же одиноком, сообщении от контакта: "Кошачьи глазки". Ох, как бы владелец этого номера отпинал его, узнай об этом. Ну, и ничего, Хан ведь и так со странностями. При прочтении первых букв сердце еще сладко сжималось от ощущения чего-то необычного, волнующего, однако при виде целой картины написанного - рухнуло в пятки. Возможно, Джисон не был приклеен к дивану. В захудалом ресторанчике пахло жаровней, кипящим маслом и кляром. Воздух был спертым и от этого удушливым, но кроме Минхо никто не обращал на это внимания. Контингент из завсегдатаев с аппетитом поглощал стаканы пива, соджу и не оглядывался на ранний час, на малюсеньких столиках ютились жирные и дешевые закуски. Ли нервно тряс ногой, его уже мутило от стоящей перед носом еды. Желудок, скрутившийся от нервов еще несколько дней назад, так и не собирался отпускать, с каждой минутой затягивая тошнотворный узел все сильнее. Принятое им решение далось тяжело, практически мучительно, все его существо ощетинивалось и выпускало когти при мысли о том, что можно предать свою начальницу, свою тетю… Но выбор был сделан, трясущимися пальцами Минхо нажал на кнопку вызова полученного им номера, еще тогда, до интервью. А ему никто не ответил, и ужас, разливающийся по телу, стал отступать, нахально считая, что все закончилось, и можно трусливо сбежать. Как бы не так. Мужчина метался по своей комнате, нерешительно садился и складывал руки на коленях, пялясь в пустоту, словно больше вообще делать ничего не надо, даже двигаться. Потом вскакивал, хватался за телефон и вновь открывал меню контактов. Оказалось, что позвонить Хан Джисону второй раз было выше его сил, но вот написать сообщение в заметках, а потом отправить методом "копировать - вставить" - вполне. Когда то засветилось доставленным, Минхо не стал дожидаться ответа или прочтения, начал судорожно одеваться, промахиваясь мимо штанины и путаясь в рукавах кофты. Соблазн сбежать все еще был слишком велик, страх перед тем, что с ним могут сделать, был огромен, но за Феликса ещё больше. Ассистент уже в тот день начал свою преступную деятельность: не пошел на встречу. Он остался караулить как можно ближе к двери. Ненавязчиво, ведь на этаж периодически поднимались люди, но и не изображая, что он мимо проходил. Все равно ничего нового, просто стоит и ждёт свою хозяйку, как всегда. Никто даже бровью не повел в его сторону. Слышал он немного, практически ничего: какие-то отрывки восклицаний, самые громкие и эмоциональные. И самое главное, то, что он почему-то планировал почувствовать все из запаха, из феромонов, но как? Да никак. Аромата не было, только вздыбившиеся от ужаса волосы и лицо вышедшего из кабинета Феликса. Отсутствующее, бледное, безжизненное - как у куклы. Минхо вздрогнул, когда, остановившись у его столика, мужчина внушительной комплекции гаркнул: – Эй, ты! Че сидишь здесь, не видел табличку на входе? Или думаешь, раз деньги есть - все можно теперь? – его маленькие глазки стали еще мизернее от гнева. – Простите… Я жду знакомого, сейчас закажу что-нибудь, – ассистент растерянно потянулся к меню. Неужели отпечаток безбедной жизни так въелся в него? Он ведь постарался одеться совсем неброско, волосы не укладывал, синяки под глазами не закрашивал. – Да хоть все меню купи! – еще сильнее распалился постоялец. – Для кого, нахрен, на входе написано, что омегам вход воспрещён? Совсем охерели уже, ничего нельзя для себя оставить, везде лезут, падаль, – Минхо с тупым от шока лицом хлопал глазами и как рыба открывал и закрывал рот. – Выметайся давай, пока по-хорошему просят! – Он долбанул по столу, и стоящие на нем специи со звонком подпрыгнули. Ли был испуган, но не этим потным обитателем захудалой забегаловки, а тем, что в нем распознали омегу. В голове ворохом взорвались вопросы: "как? откуда? почему?", хотя ответ лежал на поверхности. Он просто забыл. Забыл про свои таблетки, про курс по которому их надо принимать, про последствия, про все. Минхо так усиленно боролся с собой последние дни, так корил в произошедшем, что на размышления о себе и на обычный быт не осталось ничего. И вот вам результат. – Раз словами ты не понимаешь, то позволь проводить твою особу, – угрожающе начал мужик, а остальные посетители безразлично наблюдали за этой картиной. Ну а что им, не первый раз заглядывает кто не надо, выкинуть и забыть, делов-то. – Че, – с противоположной стороны кто-то перехватил его руку. – Руки убери, урод, – запыхавшийся и растрепанный Джисон каким-то образом сказал это очень спокойно, словно прошипел. Он плечом протиснулся к углу в котором был зажат оторопевший омега, – Пошли, – и, не обращая внимания на потяжелевшие, уже готовые к нехорошему развитию событий хищные взгляды, потянул Минхо к выходу. Отойдя на сотню метров от злосчастной пивнушки, они замерли в сквере между домами. – Какого черта тебя туда понесло вообще? – довольно грубо поинтересовался Хан. Его рука все еще придерживала ассистента за локоть, будто он мог в любую секунду пуститься в бега или провалиться сквозь землю. – Написал, что срочно и все – конец света вообще, а на деле решил поиздеваться? Чтобы меня оттуда взашей посреди разговора вывели? – у Минхо стало такое несчастное лицо, что мгновенно стало ясно: эти догадки, а вернее обвинения, ничего близкого с правдой не имели. – Ты в порядке? – переобувался Джисон умело. – В порядке, – он выдернул свою руку и сделал шаг назад. – Этого не должно было произойти, это случайность, – помощник грозно взглянул на собеседника. – Спасибо за помощь, но давайте не будем, нам нужно…нужно поговорить, хорошо? – облетевший сквер не вызвал никакого доверия, да и чувства уединенности, но выбора уже не было. – Хорошо, – Джисон зачесал волосы назад, прикрывая глаза, какая же ахинея все время происходит. Причем не только с ним, но со всем его окружением поголовно, ничего не бывает у них просто и нормально. Может, это проклятье? – Давай сядем, – он махнул в сторону скамейки, вид у нее был такой же как у них двоих – разбитый. – Мы на ты не переходили, – буркнул Минхо, но все равно послушно пошел за Ханом. У него в голове все перепуталось окончательно, слилось в какой-то клубок из колючей проволоки. – Уверены, что все нормально? – разительно отличающееся поведение от этого закрытого и сильного человека напрягало не на шутку. И Джисон, чувствующий легкий аромат ванили с кислинкой, просто терялся в ужасе от происходящего. Что-то произошло с Минхо, иначе откуда это непонимание того, что его запах теперь достояние общественности? Судя по его реакции, он совершенно не ожидал, что хотя бы одного из них могут вывести из заведения "Без омег". – Да-да, – мужчина тряхнул головой, стараясь прийти в себя, у него уже шарики за ролики заехали, раз в такой момент он думает, что это шанс наверстать упущенное и почувствовать природный запах Хана, другой-то возможности у него не будет. Хотя… – Я, да, в общем, нет, не я, – пугая скоростью речи самого себя, затараторил Ли, – Госпожа Ли, она все планировала с самого начала, я не знал всех подробностей, правда, точнее, большую часть знал, но не все, – Минхо все еще сражался со своей причастностью к этому, ему было страшно и тяжело, вот так вот лицом к лицу рассказывать всю грязь, вываливать ее на журналиста и, вероятно, обрекать себя на казнь. Но он больше не мог на это смотреть, не мог участвовать в этой эксплуатации и делать вид, что у него нет чувств. Эта ситуация стала тем, что он оценил выше своей гордости и амбиций. – Еще до подписания свадебного контракта меня уведомили о том, что планируется большая ставка на будущего наследника, на предполагаемого ребенка от союза Феликса и Чана, – он болезненно заглянул в глаза напротив, вдруг Хан сам догадается, и не придется рвать свою душу до конца. – Но это было просто как план, зачин на будущее… А потом меня попросили проконтролировать, чтобы цикл течек у Феликса сместился ко дню первой брачной ночи, не объясняя зачем, но догадаться было несложно, – он невесело хмыкнул. – И я давал все как надо, по схеме, которую выдал семейный врач, пичкал какими-то сомнительными препаратами Феликса, но когда я увидел его на свадьбе, приехавшего совсем одного, – Минхо сгорбился и накрыл голову руками, защищаясь от внешнего мира. – Я дал ему свои блокаторы и молился, что они сработают, ну, а как иначе? Вы можете представить, что в первую же ночь, проведенную под одной крышей с незнакомым мужиком, он бы прыгнул под него? А ведь он бы точно так сделал, таблеточки-то не простые, на заказ для таких же гнусный целей разработанные, просто, – он выпрямился, глядя на чистый, но обветшалый двор у такого же здания. – И я не смог поступить так, в первый раз не смог, а сейчас – во второй, – занесенная над его спиной рука Джисона дрогнула и опустилась на дощатую скамейку. – Ее это не устроило, госпожу Ли, теперь она решила действовать наверняка, без посредников. Точнее, действовала, потому что… Потому что уже все, все сделано. Она попросила меня вызвать к себе Феликса и привезти его, потому что нужно было разбираться как-то с тем, что он не выполнял ее приказов. Мне было сказано, что его нужно привести в кабинет хоть силой, все равно как, главное – привести. И, мол, запланирована статья со "счастливыми", – он скорчил лицо, показывая воздуху кавычки, – новостями о молодоженах. Но какая разница, если Кристофер бы никогда на ее поводу не пошел, а Феликс под его крылом, это и дебил заметит, поэтому я посчитал, что все закончится пустой болтовней и скандалом, как всегда… Но оказалось, что его тут нет, господин Бан в командировке, а госпожа Ли – хитрая сука, она знала, может, даже специально ждала или, вообще, устроила это. – И..? – Джисон нарушил затягивающуюся паузу, у него уже все мышцы напряглись от понимания, что концовка этой истории будет гораздо хуже ее начала. – И я не знаю! Я не знаю, что там произошло, ничего не видел, не чувствовал, – Минхо обернулся на Хана, и тот увидел, что в глазах мужчины стоят слезы. – Она сделала что-то ужасное с ним, я могу только предполагать, что она использовала свои феромоны, что она сломала его, пока никто не мог Феликса защитить, Кристофер ведь отказался играть под ее дудку! Он дал ей от ворот поворот, вот она и вцепилась в сына, оставшись без выбора. – Он горько утер глаза, оттолкнув чужую руку. – Я уверен лишь в двух вещах: ты мне поверишь, а Феликсу может помочь только его избранный. – Чан ничего не знает, верно? – потерявшись от количества информации, Джисон пытался прийти к хоть чему-то структурированному. – Нет, никто кроме госпожи Ли, меня и тебя не знает, совсем никто, я сам об этом должен был позаботиться, – он никак не мог поверить в реальность происходящего. Вся его жизнь стояла на краю крошащегося обрыва, но чья-то уже летела вниз. – Ты мне веришь? – Как давно это произошло? – в голове наконец-то тревожной надписью загорелось понимание содеянного: если Минхо прав, то после этого Феликс может сделать с собой что угодно. – Почти трое суток назад, – прошептал омега, стыдливо сгорбившись. – Твою мать! – Джисон ошарашенно подскочил с лавочки. Ему не послышалось? Три дня? Не дожидаясь реакции, не прощаясь, он побежал в сторону дороги, на ходу набирая номер лучшего друга. Внутри стало совсем пусто, все ухнуло липким страхом в желудок, разрывающим легкие комком холодно воздуха. Со всех сторон мелькали серые головы фонарей, такси неслось по дороге так, словно сзади его догоняли черти. Джисон ритмично стучал кулаком по колену, искусанные губы шептали неразборчивое: “пожалуйста, ну пожалуйста, возьми”, однако никакого ответа не было. Недоступность Кристофера еще можно было списать на разницу во времени, занятость и еще какую-нибудь ерунду, но вот Феликс… Тот тоже не поднимал, сколько бы Хан не пытался, куда бы не писал и не звонил. У него даже промелькнула мысль связаться с Сынмином и через него с Чонином, но тогда придется не просто перепугать всех, а еще и втянуть новых свидетелей в эту историю. Да, то, как поступил Минхо, как неоправданно долго тянул – ужасно, но еще хуже поставить в известность лишних людей. Сейчас ситуация уже на таком уровне, что только своими глазами можно убедиться в чем-либо, своими или глазами Криса. Но где сейчас тот, одному богу известно и хорошо, если это не Аид. Хан выскочил из салона как ошпаренный, срезая по газонам чужих домов, он в последней попытке ткнул на вызов Чана по местному номеру. Неожиданно на экране пошел счет секунд разговора. Запинаясь о свою ногу, гамма вначале неверяще замер, а затем, задыхаясь, зачастил: – Чан, срочно приезжай сюда, тут беда, тебе как можно скорее надо к Феликсу, его мать, она, – он не успел закончить, услышав, как его спокойно позвали по имени с той стороны. – Хани, – альфа явно был вымотавшимся, его голос звучал хрипло и как-то надломлено. – Спокойно, остановись и послушай меня. – Слушаю, – он так и стоял в середине дорожки к одному из десятка белых коттеджей. – Он со мной, я обо всем знаю, теперь знаю, – Кристофер вздохнул. – Не знаю, как до тебя дошла эта информация, хотя и догадываюсь, но все хорошо, и с Ликсом и со мной. Все объяснения потом, я все расскажу, но позже, ладно? – Господи, спасибо, – прикладывая руку к сердцу, тихо проговорил Джисон, с него разом сошла давящая тошнота, даже звенящая головная боль отступила. – Хорошо, конечно, хорошо, только бы вы были в порядке. Позвони мне потом или напиши, не важно, главное не пропадай и не делай глупостей, – он взглянул на темные проемы окон в их доме. – Никому пока не говори об этом, даже Чанбину, – поудобнее перехватив телефон между ухом и плечом, продолжил Чан. – Я обещаю, что она не останется безнаказанной, но это позже. Сейчас мне не до этой, – он удержался только потому, что не хотел окрашивать свои феромоны горечью гнева, – не до нее, в общем, – выпустив воздух сквозь зубы, он продолжил. –Тебе, думаю, сейчас тоже надо позаботиться о другом, присмотри за ним, а то натворит чего-нибудь, понимаешь же. – Так это правда, собственная мать… – Хан прикусил губу, понимая, что сейчас не время и не место продолжать. – Я понял, все понял, держитесь и крепитесь, ты такой молодец! Отдыхайте, а я поехал обратно, ну или где он сейчас там. И зачем порог целовал, – добавляя нотку юмора в этот обреченный на привкус гари диалог, добавил парень. – Да мы и не в доме вообще, если ты около него, – кажется, это был первый раз за весь разговор, когда Крис хмыкнул почти весело. – В квартире моей, вчера приехали, – он аккуратно перебирал волосы свернувшегося на нем Феликса. Тот лежал крошечным калачиком и досыпал потерянные ночью часы, окутанный теплым морским бризом и чувством защищенности. За день до Кристофер так же сидел на диване, только в другой стране, и все никак не мог понять, почему у него уже вторые сутки такое ощущение, что нужно срываться и срочно что-то делать. Бросать всех этих рабочих и инвесторов и лететь обратно. Сущность альфы беспокойной юлой металась из угла в угол, пыталась выскрести себе путь на поверхность, взять поводья в свои руки и уже сделать то, что никак не может понять глупый человек. Точнее, не глупый, просто не верящий в предчувствия, забывший об истоках и инстинктах, которые всегда дремлют глубоко-глубоко, на самом дне сознания. И проявляют себя только на пике событий, обычно вылезают в гон и руководят процессом, желаниями, а в обычное время даже не ощущаются, особенно у такого мужчины – он же ходячая дефиниция контроля. И все же, что-то было не так. Кристофер связывался с семьей, с друзьями, с Феликсом, и с последним не один раз. Не мог спать и периодически посылал тому незамысловатые сообщения вроде: “Как дела?”, “Как себя чувствуешь?”, но всегда получал позитивный и удовлетворительный ответ. В итоге тревожное чувство стало столь сильным, что он поставил своих коллег перед фактом и сорвался обратно, домой, хотя бы на один день, на один час. Просто заглянуть Ликсу в глаза, обнять, увидеть, что он просто сходит с ума. И правда, вдруг он повернулся на гиперопеке? К сожалению, не повернулся. Чем меньше было расстояние до их дома, тем больше ликовала его вторичная сущность, напоминала о том, что она вообще-то не отдельное звено, а отвергнутая и выкинутая им часть, которая помогает, которая права, и не попусту трезвонит насчет опасного положения любимого омеги. Еще не помеченного, но уже выбранного в постоянную пару. – Феликс? – переступая порог, тревожно позвал Чан, в его легких уже начал оседать терпкий запах тяжелой течки: фиалковое поле в изнуряющую жару, сезон цветения тысяч растений. Каждая новая нотка, раскрывающаяся для Кристофера по мере приближения к его спальне, играла все отчаяннее, гуще. В комнате царил полумрак, несколько капель света старались пробиться через неплотно сдвинутые шторы, но весьма безуспешно. На прикроватной тумбочке мерцал маленький ночник, смешной подарок на новоселье от Чанбина: максимально дешевого вида резиновый волк с имитацией свечи внутри. Такие вот друзья у него, все со своим юмором. Шкаф и комод были открыты, от них, как от места преступления, тянулся след. Не из крови, конечно, а из одежды Криса, где-то на полу валялась в куче белая майка и футболка, а где-то штаны, шорты и еще черт пойми что. Пробежав глазами по всему помещению, Кристофер замер в паре шагов от своей кровати. В куче из всевозможных тряпок, свернувшись в позу эмбриона, лежал Феликс и, видимо, спал. На самом деле, он отрубился совсем недавно, тело не выдержало нагрузки на нервную систему и дало полный отбой. Ли до этого крыло по-страшному, как загнанное дикое животное. Ему было жутко говорить, ходить, есть, пить, просто существовать, потому что психика окончательно треснула по линии надлома, взяла на себя основной удар от матери. В ней осталось лишь выдолбленное силой указание: добиться альфы любой ценой. А что может использовать в таком случае подвергнутое стрессу тело, если не самую сильную в его жизни течку? Кристофер, расслабленно выдохнув, опустился на краешек чужого гнезда, ему было жалко портить выстроенный уголок безопасности и комфорта. Все же чутье его не подвело, дома не все было как обычно, хотя ничего критичного и не оказалось, видимо, он все же стремился к статусу курицы наседки. Скривившись от этой мысли, он мягко прикоснулся к выглядывающему из под одеяла плечу, при этом выпуская небольшую порцию своих феромонов – так надо, это сейчас необходимо Феликсу. Того сейчас, вероятно, мучают болезненные спазмы и тяжесть одиночества, которую дано прочувствовать только тем, кто свое обострение проводит вдали от второй половинки. – Я дома, – Чан провел горячей ладонью по чужой руке, показывая собственное присутствие. – М? – он приподнялся с нагретого места. Совсем заспанный от изнурения, Феликс долгим пустым взглядом изучал лицо напротив, пока мозг не получил сигнал о присутствии реальных феромонов Криса в воздухе. Выключатель тут же переклинило, на губы наползла полуулыбка, карие глаза подернулись мороком. – Привет, – он заулыбался смущенно, но одновременно и игриво. – Привет, – практически шепотом повторил Кристофер, – а ты чего мне не сказал? – он пригласительно вытянул руки, и Ли, неуклюже перевалившись через ком из одеял, заполз в его объятия. – Не хотел беспокоить, – беззастенчиво начал врать Феликс, касаясь кончиком носа чувствительной железы в изгибе чужой шеи. Медленно потираясь о нее, он пересел к Чану на колени и поерзал, устраиваясь поудобнее. – Я очень скучал по тебе, – он потянулся за долгим, мокрым поцелуем. Его руки пошли блуждать по чужой спине, лопаткам, мешающей рубашке. Скользнув в начале одним пальчиком между пуговицами, затем, расстегнув несколько в середине, всей ладошкой под ткань, Феликс начал выводить узоры внизу живота Криса. – А почему ты решил в этот раз без таблеток, Ликси? – подставляясь под чужие ласки вперемешку с поцелуями, спросил Кристофер. Он уже начал плыть от вида и ощущения такого пыла, по позвоночнику забегали приятные мурашки, но мозг пока не отключился. Парень оторвался от его шеи на пару мгновений, наклонил голову вбок, словно обдумывая, какой вариант будет звучать лучше. И, видимо, ничего не решив, нетерпеливо соскользнул с чужих колен, освобождая себе и своим рукам место. Подцепляя ноготками железный бегунок на ширинке чужих брюк, Феликс смотрел только вниз и глупо, как будто только что выиграл самый абсурдный в мире спор, улыбался. У Чана же, наоборот, уголки губ опустились вниз, между бровей появилась напряженная складка. Перехватив одной ладонью запястья омеги, он подождал несколько секунд в надежде, что на него обратят внимание и возмутятся, но тот лишь сделал попытку вернуться к стягиванию штанов. – Что происходит? – собственный голос прозвучал испуганно и чуждо. Кристофер, сглотнув, начал складывать кусочки пазла вместе: Во-первых, его несколько дней преследует чувство, что за углом притаилась опасность, и нужно с этим что-то сделать. Во-вторых, у Феликса течка, которую он почему-то решил не контролировать таблетками. К тому же, он не сказал об этом Чану, а, судя по реакции, и не планировал. Но настолько интенсивные выбросы феромонов не закончатся просто так, они будут выводить организм в два раза дольше, если не в три без присутствия партнера. В третьих, Ли тоже принял его как постоянного партнера, что хорошо и очень приятно, если бы не ситуация, в которой Чан это осознал. Вообще, у немеченных омег просто не бывает таких течек, они свойственны только для устоявшейся пары, когда сущность вторичного пола может быть удовлетворена только присутствием определенного человека. В четвертых, его не кроет, самого Криса. Он сидит тут трезвый как стеклышко, пока его партнер пропитывает своим возбужденным до предела ароматом даже винты в кухонном столе. Нет, он, конечно, мог и раньше справляться с влиянием феромонов, но, когда тебя томно зовут, шепотом умоляют сделать что-нибудь, пытаются всеми доступными способами распалить, то свойственно хотя бы толику усилий приложить. Постараться, чтобы не щелкнул переключатель, а у него ничего… Да, возбуждающе, но не на уровне запахов, просто физически приятно. – Ликс, Ликс, послушай, – все еще удерживая его от лишних действий, начал Чан, у которого в груди все тревожно замерло. Какая гнусность просить о таком доверившего тебе всего себя. – Выпей таблетки, пожалуйста, мы не можем сделать это сегодня, – заметив, что глаза у Феликса сталь какие-то совсем больные, неспокойные, мужчина с ужасом понял пятое: все это время у омеги сменялось все, кроме взгляда. Он с самого начала был испуганный, отстраненный, словно тень в прорезях маски. – Нет, – мотая головой из стороны в сторону, Ли отполз на пару сантиметров назад. – Мне не нужны подавители, мне нужен ты, я хочу только тебя, – он кусал себя за губы и метался взглядом по комнате, не понимая, что следует сделать дальше, пока не решился действовать напролом. – Что ты хочешь попробовать, скажи мне, я все сделаю, – сказал Феликс, положив обе ладони на бедра Чану. – Помнишь, ты говорил, что хочешь попробовать новую позу, где я сверху, – от игривого наклона головы его челка упала на лицо, практически полностью блокируя вид на глаза. – Ты бы крепко держал меня двумя руками, оставляя красные следы на боках, или только одной, тогда вторая, – он повел пальчиками выше, к паху, но опять был перехвачен. – Не сейчас, когда угодно, милый, только не сегодня, – ласковый тон Кристофера резко контрастировал с сосредоточенным и напряженным видом на его лице. – Сейчас тебе нужно принять подавители, я все время буду рядом, просто что-то не в порядке, ты не в порядке. – Я в полном порядке, – обиженно нахмурившись, прошептал Феликс. – Просто я так хочу твою метку, и узел, да, обязательно узел, твой – он сжал футболку на животе до побелевших костяшек и мечтательно посмотрел на Кристофера, у которого в груди все окончательно оборвалось. Отпрянув, когда омега решил воспользоваться чужой запинкой и потянулся за поцелуем мило дуя губки, Чан потянулся к тумбочке. Переводя на нее все внимание, он начал копаться в поисках универсальных подавителей, которые действовали для всех, просто на короткий срок. Удобно, когда нужно дойти до аптеки, например. Серебряный блистер был еле заметен в мраке ящика, поэтому Крис несколько раз терял его, закапывая в каких-то проводах и другом мусоре. Пока он это делал, Феликс не оставлял своих попыток, и у Кристофера начали трястись руки, он был настолько напуган и ошарашен происходящим, что нервозность просачивалась наружу в самый ответственный момент. – На, на, съешь ее, пожалуйста, ну пожалуйста, Ликси, – он то ли пытался уговорить омегу, то ли уже заставить, потому что тот ни в какую не шел на контакт. Нет, так это невозможно, он же не затолкает ему в глотку эту несчастную капсулу. – Я сейчас, сейчас-сейчас, – Чан подскочил с превращенной в гнездо кровати как ужаленный, Феликс на это обиженно пискнул и сжал одеяло на пустом месте. Как только альфа вышел из комнаты, в голову ему полезли мысли о том, что он сделал что-то не так, что он плохо выглядел, плохо старался. Они не прекратили мучить утопающего в водовороте из горя и грязи Феликса, даже когда Чан вернулся обратно. На лице того застыло стеклянное выражение решительности, хотя на дне зрачком плескалось раскаяние и осуждение самого себя. Он поджал губы и вытащил из-за спины продолговатый тубус, на одном из его концов располагалась ярко-голубая отметка: этой стороной вверх. Взятый от инсулинового шприца дизайн имел схожий механизм действия, но иное наполнение. Внутри хранился концентрат из экстренных подавителей, которые применяли крайне редко и в самых опасных случая – таких как сейчас. Спасибо прогрессу. Ли, заподозрив неладное, замотал головой из стороны в сторону и протестующе поднял руки, но выглядело это так жалко, что Чан опустил глаза, не решаясь больше взглянуть на своего парня. – Не надо, не надо! – умоляюще проговорил Феликс, его голос задрожал и истерично повысился. – Крис, пожалуйста, не надо, – он дернулся назад, на другую сторону кровати, хотел соскочить с нее и спрятать хоть куда-нибудь, но не успел. Его крепко схватили за лодыжку и он, все еще брыкаясь, почувствовал лёгкий укол в области ляжки. – Нет, – он уткнулся лицом в одеяло и, тихонечко поскуливая, заплакал. – Прости меня, прости, – Чан начал поглаживать его по лопаткам. В голове полегчало, чувство неизбежного утянуло свои щупальцы обратно в пещеру, и на смену тревожного чувства пришла яркая звенящая вина. – Можно я тебя обниму, ну, хочешь? – мужчина не решался еще как либо тронуть омегу, ему вообще казалось, что сейчас его ни за что к себе не подпустят, только если ненавидяще и разочарованно оттолкнут. Феликс слабо приподнялся на локтях, затем вытянул руки и помог себе сесть, чужая футболка совсем сбилась набок, оголяя плечо и ключицу. – Я хочу чтобы ты пометил меня, я хочу… – по его лицу безостановочно струились слезы, но он не переставал улыбаться. Его губы дрожали и кривились, глаза были широко распахнуты, поэтому Чану показалось, что он видит безумца. Спертый от жара воздух в комнате стремительно терял свою плотность, но концентрация обоюдного страха никуда не пропала. В оставшуюся без свежих омежьих феромонов атмосферу проник кислый запах, так пахнет море, когда в него проливается нефть – Крис испытывал ужас. – Все будет, – сглотнув вязкую слюну, начал Кристофер, – я дам тебе все, что захочешь: метку, узел, что угодно, – он сделал робкую попытку улыбнуться. – Только скажи мне, что произошло, почему ты, – он не знал, как описать то, что происходило в последние минуты, – так себя чувствуешь, и я помогу, мы вместе все решим, ага? Со всем справимся, – альфа медленно накрыл чужую ладонь своей, погладил по костяшкам напряженно сжатые пальцы. – Ну, скажешь мне, пожалуйста? Лицо Феликса осунулось, уголки опустились вместе со взглядом, в нем разом не осталось ни единой капли силы. Нагло вбитое указание начало поедать само себя: на слова матери накладывались слова Чана, и мозг никак не мог определить, что приоритетнее. Мама ведь сказала, что нужно делать все, что ему скажет альфа, а он говорил не слушать ее. – Мне плохо, – слабым голосом протянул Ли и начал заваливаться вперёд. – Тошнит, – придержавший его Кристофер, озабоченно оглянулся в поисках чего-нибудь подходящего. – Помоги дойти, – пауза на глубокий вдох, – до туалета, – медленный выдох, – пожалуйста. Кажется, из него полезли подселенные демоны в прямом и переносном смысле. Помогая Феликсу вернуться, Чан намеренно проигнорировал приоткрытую дверь в свою комнату и двинулся к самой крайней. Вот тут уже было свежо, даже холодно, небольшая форточка была распахнута, и в помещение вносились потоки ледяного воздуха. На полу валялась одежда и какие-то бумажки, видимо, сдутые ветром со стола. На кровати не хватало одеяла и подушек, поэтому Кристофер захлопнул окно и присел возле кутающегося в простыню парня. – Ликси, полегче? – он встретился с вполне осмысленным и вменяемым взглядом и мысленно расслабился. – Да, – Феликс чувствовал себя виноватым и пристыженным, течка больше не затмевала разум, и он вполне четко помнил, что творил. – Отлично, тогда, знаешь, – Чан протянул ему стакан воды, но присесть рядом не спешил. Наоборот, старался отстраниться и не касаться даже чужих коленок. – Ты бы не хотел пожить отдельно? – очень серьезно спросил альфа, его все не покидало ощущение, что он сделал что-то очень плохое, и сейчас лучше не тревожить Ли. Оставить его в покое и не воротить омеге душу еще сильнее, все же Чан только что отказал ему в создании пары, даже если это было необходимо. – Не хотел бы, – у парня вытянулось лицо, он выпрямил спину, готовясь к тому, что может услышать дальше. – Тогда надо уехать, – Кристофер старался не думать наперед, до того как услышит все подробности от Феликса, но ничего не мог с собой поделать. В голове уже начал складываться нехороший пазл из разбросанных вокруг кусочков информации, и у него не осталось ни единого желания оставаться в этом доме. Белоснежно сияющем пристанище, которое в качестве свадебного подарка преподнесла им госпожа Ли. – Не уходи, – быстро и испуганно протараторил Феликс и потянулся к лежащей на кровати ладони. Ему показалось, что, окунувшись в свои мысли, он просто прослушал "мне", и сейчас разочарованный в нем спутник соберёт вещи и оставит его. В груди болезненно сжалось, такое развитие событий представлялось самым большим ударом. Может, на это и была рассчитана вся игра матери? Она знала, что Крис никогда не поведется на такую провокацию. И планировала, что сын корпорации Бан сам бросит своего жениха, позорного и распутного. – Без тебя не уйду, – Чан крепко сжал руку Феликса в ответ. – Без тебя – никуда, я же тебя люблю, – он наконец-то понял, что все происходящее между ними стремится к клубку из недомолвок и непонимания, поэтому пора раздупляться. Кое-как собравшийся, а точнее накидавший для вида в сумку вещей и укативший, не оглянувшись, Кристофер устало заваривал чай. В квартире было по-уютному тускло, горел зеленый торшер, пара бра и проведенная у самого потолка в гостиной светодиодная подсветка. Заказанная еда вместе с Феликсом ждала в зале, хотя сейчас обоим и кусок в горло бы не полез. Крепкий, сладкий чай отдавал химической отдушкой ежевики, эту гадость ему всучил Джисон пару месяцев назад, но пачка так и осталась забытой на кухонном гарнитуре. Сейчас им предстоит долгий разговор, который, вероятнее всего, затянется до середины ночи, если не до утра. Но все к лучшему, лучше разом, целиком и честно, наконец-то без утаек глупых, и не очень, страхов. Чан на автомате убрал за собой упаковки от пакетиков, поставил смешную сахарницу, слепленную в гончарной несколько лет назад, и пошел к Феликсу, к своей паре, за которую он будет грызть глотки. Вибрирование телефона застало Криса в полудреме, он так и не смог заснуть. Выслушанная им история не желала покидать чертоги разума и раз за разом обдавала то волнами грусти, то гнева. Стараясь не разбудить лежащего на нем Феликса, мужчина изловчился глянуть на имя набравшего и приложить телефону к уху, быстро вернув вторую руку на чужую спину. Гостиная стала свидетелем еще одного завершающегося диалога, на этот раз короткого, но по своему емкого. – Хани, знаешь, – перед тем, как сбросить звонок и вернуться к бесполезным попыткам уснуть, сказал Чан. – Я хочу попросить тебя быть готовым, потому что она начала войну, а мы не можем ее проиграть, – он боковым зрением уловил, что Ликс приоткрыл глаза, а потом почувствовал, как тот зашевелился, присаживаясь. – Все, мне пора, – альфа отпустил телефон, зная, что Джисон сам прекрасно нажмет на кнопку сброса, и смартфон скатился в щель между подушками. – Не вставай, еще очень рано, просто Хан звонил. – Феликс что-то сонно мурлыкнул и потянул его вниз, предлагая устроиться горизонтально на облюбованным со вчерашнего вечера диване. Сверкающее ноябрьским инеем здание шумело, будто бы в муравейнике: все бегали, что-то несли, переговаривались, замирая на секунду-другую. А внутри студии, во главе которой восседал неизменный ведущий, царило нервозное предвкушение. Сидящий по другую сторону звукоизоляционного стекла мужчина поднял большой палец вверх, оповещая, что все, эфир пошел. Музыкальный проигрыш занял еще несколько мгновений, по его окончании зазвучала хорошо отточенная речь: – Приветствую, дорогие слушатели! С вами передача “Teach me how to live”, сегодня с вами я – Ким Сынмин, да-да, уже слышу восторженные аплодисменты любителей свеженьких тайн, – задорно проговорил мужчина и, обведя пару за противоположным концом стола, продолжил. – Сегодня у меня в гостях не абы кто, простите дорогие гости с прошлых выпусков, а лучший друг Хан Джисона и его спутник! Ладно-ладно, я был обязан так сказать, знаете, приходится идти на некоторые уступки ради получения номера Бана Кристофера Чана – легендарного наследника двух компаний гигантов. А также, с нами не менее важный гость, Ли Феликс, ныне и Бан по совместительству – второй наследник технического царства, красавчик и просто душка! – он засмеялся и перехватил микрофон, поближе притягивая к себе. – Что же, уверен, я уже достаточно подогрел ваш интерес, – обратился он к слушателям. – Давайте же начнем наше шоу с привычного всем традиционного вопроса гостям: ваш TMI* на сегодня? Возможно, это будет как-то связано с вышедшей недавно статье о, так скажем, ожидающемся пополнении в вашей семье? – В первую очередь, здравствуй, Сынмин, рад наконец-то оказаться по эту сторону происходящего, – Кристофер искренне улыбнулся. – Да, пожалуй, наше TMI имеет прямой контакт со статьей, Феликс, хочешь начать? – получив утвердительный кивок, он откинулся на спинку кресла, и поправил накладные наушники. Ким, имея основную силу голоса тут, тоже согласно повел головой и, сложив руки в замок, прикрыл глаза. – Привет всем! Меня зовут Феликс, и все, что написано о моем положении в статье – наглая ложь. Должно быть, сейчас многие удивлены такой новостью, но не стоит, это всего лишь очередная работа моей матери – госпожи Ли, ныне владеющей контрольным пакетом акций и управляющей корпорацией LeeProductionHoldings. – следящая за качеством звука команда замерла с открытыми ртами. – Ух-ты! Вот это настоящий разгон, у меня даже дар речи пропал вначале, молодая пара точно знает, как заставить удивляться. Тем не менее, дорогой слушатель, прибавь громкость и позови друзей, потому что сегодняшней темой нашей передачи было выбрано следующие: “Отцы и дети, матери и сыновья: все тайное становится явным”. Боже, у меня мурашки об одной мысли о том, что мы можем сегодня услышать! – Сынмин повел плечами, приподнимая руки, жесты помогали ему оставаться в образе и четко передавать эмоции. – Однако я вынужден сделать дисклеймер, прежде чем мы приступим к основной части: в этом выпуске будет упомянуто домашнее насилие, злоупотребление властью, упоминание самоубийств, передача не рекомендуется для прослушивания лицам моложе шестнадцати лет, а также людям с нестабильной психикой. Пожалуйста, если вы подходите хотя бы под одну из этих категорий, воздержитесь от прослушивания сегодняшнего выпуска, весело тут не будет, – Ким неслышно барабанил пальцами по столу. – Ну, а сейчас, давайте же послушаем о жизни из уст Кристофера! Первый вопрос таков, правда ли, что ваш с Феликсом брак является фиктивным? – И да, и нет, – Чан хмыкнул в микрофон. – По правде, изначально союз был заключен с подачки госпожи Ли, которая обещала за брак с ее сыном объединение наших компаний. Кстати, у нас был заключен с ней договор, копию которого вы можете увидеть на сайте репортера Хан Джисона, в данный момент документ размещен на главной странице в виде фотографий и файла. А также, можете не закрывать этот сайт, потому что по мере надобности там будут появляться обновления, официально подкрепляющие все сказанное здесь, – ободряюще подмигнув вцепившемуся в подлокотники Феликсу, Кристофер положил ладонь ему на спину и продолжил. – Так вот, на данный момент мы находимся в отношениях, которые поддерживаются взаимными чувствами, любовью, проще говоря. Понимаю, что это может звучать сомнительно, но как есть. К тому же, то, в каких отношениях мы состоим – не главное. Надеюсь, исчерпывающе ответил. – Первая разрушительная волна поднялась и отправилась в запланированную точку, цунами, задуманное Кристофером, обещало не оставить и пустого места от этой женщины. – Замечательно! Единственное, давайте выслушаем и вторую половинку, думаю, ему будет, что добавить, – проворковал Сынмин. – Ну, Чан не соврал, моя мать действительно решила свести нас только ради выгоды. Ее главным аргументом являлось то, что я, как омега, не смогу встать во главе, а кандидаты из ее круга – это коршуны, которые не оставят и крошки от ее наследия. Именно поэтому, как вы можете догадаться, она решила сделать из меня инкубатор, который создаст ей идеального наследника, симбиоз из ее генов, власти и достойного альфы, – он скривился, но продолжил уже с другой интонацией. – Пожалуй, в этом она была права – мой альфа действительно достойный и гораздо более подходящий на роль владельца компанией. – Его глаза загорелись – наконец-то правда восторжествует, кара человеческой справедливости сожрет неугодных. – Об этом даже слушать тяжко, не представляю, как тяжело было проходить через это. Но следующий вопрос, – он сделал внушительную паузу, – еще печальнее и серьезнее. Напоминая об упомянутом ранее дисклеймере, не слушайте дальше, если вы чувствительны к упоминанию психологических страданий, насилию физическому и эмоциональному, самоубийствам. – Ким глянул за стекло, большого пальца пока не было, его речь все еще звучала с другой стороны. Он опустил глаза в короткий сценарий с основными пунктами, которые предстояло закрыть в следующие полтора часа, хотя, сейчас уже меньше. – Так вот, следующий вопрос непосредственно Феликсу: правда ли, что в смерти твоего отца виновна госпожа Ли? – сотни людей ежеминутно подключались к волне, несколько тысяч уже следило за происходящим, еще никогда это шоу не имело столь обширный успех. – Да, это она виновна в смерти папы, – на сайте Джисона появилось обновление с фотографиями заключений врачей, которые до последнего боролись за здоровье светловолосого омеги, но так и не смогли излечить его от ран, которые нанесла неконтролируемая тоска.