“там на дне пучины у всех есть причины
и ты не вправе нас осуждать”
А вечер был обычным, Юра уже ничему совершенно не удивлялся. Вернувшись домой совсем поздно, промокшим насквозь и с большим фингалом под глазом, он не был удивлён отсутствию отца. И несмотря на то, что ему не хотелось выслушивать от отца очередную лекцию по правильному поведению, внутренне хотелось видеть его сейчас. Но он уже не злился на отца, он же уже не маленький. Он взрослый, он все понимает. Понимает, что отец его работает ради блага других, но на себя времени у него не всегда хватает. Юра обработал раны, на часах уже за полночь и внутри как-то неспокойно. Глупое чувство необоснованной тревоги терзало его и лишь легкая дремота хотела сбавить градус переживаний. Но не получилось. Тело трясло, холод и жар слились во что-то единое и топили тело в этой странной и непонятной смеси ощущений. Вроде дрожь успокаивалась, можно было контролировать себя и понимать где ты находишься, но вот идёт новая волна. Мелкая дрожь перерастает в неконтролируемую тряску, сбитое дыхание и сил не было даже осознать себя. Бред это или реальность? Миллионы картинок мелькали перед глазами: кажется, что ты не в собственной квартире, а в разных самых худших местах одновременно. — Чёрт, – всё, что смог выдавить из себя Юра, сжимая одеяло. Но он этого не слышал, только ждал, когда все это закончиться. Сейчас тряска сбавит обороты и его просто начнёт тошнить. Скоро станет легче. Так всегда бывает, когда вечер его заканчивался чем-то не особо хорошим. Панические атаки все чаще терроризировали Юру, но заставали его всегда в привычном месте — дома. Он уже настолько привык к этому, что стал воспринимать это как норму и что-то неизбежное. Хотя ещё пару лет назад и представить себе такое не мог, ведь он и переехал сюда, чтобы отдохнуть. Хотя нет, кое-что ещё было неизменно: отец не должен знать. Это странное и необоснованное чувство пульсировало в голове и объяснить его Юра не мог. Просто не должен и всё. Среда. Шесть утра. Горячий кофе. Все что было ночью уже не имеет никакого значения, вот только какое-то внутреннее ощущение тревоги его никак не отпускает, но это не важно. Моральная боль это ничто, ведь он взрослый и сильный! Его не волнуют какие-то сопли, главное чтобы тело не болело. Отец так и не пришёл, такое бывало редко и к тому же он не предупреждал, что задержится. Да, там действительно было какое-то мутное преступление, но может быть он просто уснул в участке. Так часто бывало и Юра не особо хотел забивать себе этим голову, вновь получалось не очень. Он широко раскрыл окно и наблюдал за тем что происходит на улице: совсем тихо, лишь в некоторых окнах загорается свет, а значит город вот-вот проснётся. Любимое занятие — наблюдать как меняется город с приходом солнечного царства: ближе к семи утра люди потянутся из подъездов, фонари погаснут и утренняя прохлада сменится тёплым мартовским солнцем. — Алло? Что? — такой ранний звонок несколько смутил Юру, но лицо его стало более серьезным и даже каким-то потерянным. Звонил Евгений Михайлович, стажёр из участка отца, голос его дрожал и было ясно — все пошло совсем не по плану. Разговор вышел короткий, больше Юра ничего не смог сказать, он так и сидел на кухне. За окном уже встало солнце и шум улицы становился все громче: люди спешат на работу, машины пытаются выехать со двора и мартовские коты сходят с ума. Город равнодушно проснулся и живет своей жизнью, ведь ничего критического не случилось. Вот только кто-то остался совсем один в этом большом взрослом городе. Действительно прекрасный день, чтобы сойти с ума.***
— Какой ужас... — Никита был не из слабых характером, но все же смотреть на место преступление без эмоций было невозможно. Женщина была одета в пышное белое бальное платье, туфли на тонком каблучке, а на голове был большой белый парик. Она сидела на лавочке, рядом с ней лежала очень густая черная вуаль и одна белая роза с длинным стеблем. Все это больше напоминало какую-то сцену из экранизированного романа восемнадцатого века, если бы не одно “но”. Из глаз, носа и губ жертвы ещё пару часов назад текла кровь, а сейчас она запеклась и создавала ещё более ужасную картину. Её белая кожа ярко контрастировала с серо-коричневыми подтеками, в воздухе ещё витал противный запах свинца. На её шее была повязана чёрная лента — все это выглядело настолько мрачно, что даже у сотрудников по телу пробежал холодок. Это было в глубине парка, там где не так часто бывают люди и где именно в эту ночь не горели фонари. У следствия сразу появились мысли о ритуальных убийствах, но Никита старался абстрагироваться от этого и подумать о чём-то другом. Все не так как кажется на первый взгляд, должно быть так? — Документы при ней были? — сдавленно спросил Никита, он все ещё не мог отвести глаза от этой ужасной и тошнотворной картины. — Да, это Кристина Анатольевна Якимчук, директор местного детского лагеря, — сказал участковый, отворачиваясь и сдерживая рвотные позывы. Он был совсем молодой, возможно, даже первый год работает и Никита подбадривающе похлопал его по плечу. — Тут вся информация, если вы не против, то я отойду подальше... Ближайшее заведение было только возле входа в парк: небольшая кофейня с летними столиками и зонтиками ярко-красного цвета. Накатило какое-то приятное чувство ностальгии и воспоминания невольно быстро сменялись перед глазами. Вот они с отцом гуляют по большому парку аттракционов, повсюду музыка и радостный смех. Это вроде было совсем недавно, но уже все переменилось и ничего подобного уже не будет. Никита встряхнул головой, отгоняя приближающуюся тоску, и вошёл в небольшое помещение, заполненное приятным тёплым обилием ароматов. — Доброе утро, — Никита показал удостоверение девушке за кассой, но взгляд его задержался больше на парне за кофейным аппаратом. Высокую фигуру с туго затянутыми волосами в хвост он почти сразу узнал — новый сосед, который либо снимает, либо живет у какой-то родственницы в квартире напротив. Город у них был небольшой и приметить здесь новое лицо было совершенно не сложно, а этого парня так вообще было невозможно не заметить. Нет, он не выделялся из толпы какими-то внешними чертами, скорее даже наоборот. Обычный парень, вероятно, недавно выпустился из института, так как выглядел очень молодо. Но был он слишком уж “светлым” — как выражались некоторые люди. Был добр и обходителен ко всем и словно излучал какое-то спокойствие, умиротворение. Таких людей сразу видно в толпе не улыбчивой и серой массы, а в этом городе не особо любили выделяться. — Вы видели эту женщину вчера вечером? — сказал Никита чуть громче, заметив что бариста тоже заинтересовался его появлением. — Да, вчера перед самым закрытием она забежала и попросила поставить телефон на зарядку, вот только почему-то так и не вернулась за ним, — ответил парень с бейджиком “Юрий”, голос его был тихим и каким-то необычным. — Ещё кофе заказала и даже оплатила, но вышла встретить кого-то и больше я её не видел. — А во что она была одета? Как вела себя? — общаться со свидетелями было одним из любимых занятий в ведении дела, Никита сам не замечал как глаза его загорались при возможности найти хотя бы маленькую засечку и разматывать этот клубок. Это как решать очень сложный ребус! — Давайте мы с вами присядем и я за чашечкой чая вам все расскажу, не хочется задерживать очередь и вам, очевидно, не нужны лишние уши? — рассудительно ответил Юрий и что-то совсем тихо шепнул девушке за кассой, отчего она даже как-то заметно покраснела. — Присаживайтесь, я сейчас подойду...***
Эта ночь была как будто самая жаркая за это лето и маленький черноволосый мальчик лет шести все ворочался на неудобном диване. Он не особо любил отдыхать у бабушки, а последние три недели вообще казались ему невыносимыми. Отец снова был на каком-то очень важном задании или как это называл Никита: “миссии”. За окном было как-то совсем светло из-за полной луны и в саду было видно все-все! Можно было рассматривать все хоть до утра и даже придумывать то, чего на самом деле не было — никто же не узнает! Спать совершенно не хотелось: целый день он ничем не занимался, энергии было хоть отбавляй. Любимым занятием, которому отец научил его ещё пару месяцев назад — находить невидимые улики. Странное развлечение для ребёнка, но что-то в этом было. Вроде обычный сад, но, если приглядеться, то вон там, возле забора, была надломлена ветка — кто-то там ходил, совсем большой и грузный. А у грядок с молодой морковкой были заметны большие следы от сапог — этот “кто-то” передвигается в сапогах и ходит возле забора, а не по дорожке! Ходит не по дорожке — не хочет чтобы его заметили, означает что его тут не знают! Точно это какой-то бандит — ходит и караулит кого-нибудь в старом дедушкином сарае. Но Никита тут же рассмеялся собственным мыслям: он же сам гулял с Ракетой сегодня. Надел сапоги, потому что не хотел пачкать сандали, а ветка надломилась, когда они играли в мяч. И никаких бандитов, все оказалось гораздо проще и совсем рядом. — Все совсем не так, как кажется на первый взгляд, — важным голосом сказал Никита, стараясь выглядеть совсем как отец, но тут же перешёл на шёпот. — Хотя нельзя так просто это оставлять... И продолжил своё занятие: наблюдать и придумывать возможные варианты событий. Он совершенно не заметил как сначала он прилег головой на подоконник, а после, долго борясь с зевотой, совсем заснул. Никита уже тогда знал, что станет как его отец и старался во всем ему соответствовать, пытаясь выглядеть старше и умнее возраста.