Наш союз необратим

Я не плакала. Наверно, берегла слезы для кого-то более стоящего. Тело как-то странно расслаблялось, отдавая ударами в разные части теплом, будто фейерверки в честь победы над злом. По вечерам, лежа у папы под боком, мы ели слоёные язычки и смотрели черно-белое бессмысленное кино. Чувствовала себя в безопасности и комфорте, хоть и знала, что проблем не становится меньше. Да, и будем честны, самой большой проблемой была я сама. Спать одной было пусто, холодно, пусть мы не были настолько близки в последнее время. За спиной не ощущалось тепла. Крылья, подарившие мне свободу, выросли окончательно, но учиться летать было некогда, ведь нужно было вспоминать, как ходить. И каждый день, шаг за шагом, миллиметр за миллиметром, я приближала новую себя. Рисовала девочку, которая была доброй, прямолинейной, заботилась в первую очередь о себе и имела честные двухсторонние отношения с миром. Да, было плохо, но ни одна боль не длится вечно. Первым кирпичиком новой самостоятельной жизни стал тест на ВИЧ, который дал отрицательный результат. Затем, закрываясь каждый вечер в своей комнате, которая существовала еще с самого основания этой квартиры, печатала диплом семимильными шагами с большими кружками кофе. Конечно, вид мой оставлял желать лучшего: бледная кожа, синяки под глазами, помятая и грязная футболка, которая пропахла быстрыми перекурами на улице (то, что мама курила на кухне, совсем мне не нравилось). Это был новый ровный ритм, на основу которого вскоре наложились партии поинтереснее. Первая, все же, базировалась на бывшем. Паша очень часто писал, что вскроется, если же я не приеду, и мы не поговорим. Каждый раз видя это глаза закатывались так, что было видно мозг. Не могла поверить, что взрослому человеку приходит в голову манипулировать суицидом ради призрачной выгоды. Неужели он не понимает, что поступил настолько противно, что не имеет права даже думать о том, чтобы написать в этом роде хоть что-то. Это бесконечно злило и запиралось в душе наскоро зашитыми ранами, и все должно закончиться, когда состоится финальный разговор. Но нужно время. Сейчас я не готова предстать перед ним в таком виде. Необходимо буквально несколько недель. Во-вторых, старший брат Андрей, с которым мы встречались не так часто из-за плотности графиков, теперь был частым гостем в родительском доме. Его жизнь мне казалась проще, потому что ни одна жизненная ситуация не смогла бы выбить из колеи. Машина, квартира, дети, любимая работа. Да, с женой в разводе, но это никак не мешает им уважать друг друга и не перекидывать ответственность за маленьких. С ними не очень люблю играть, ведь боюсь что-то сделать не так со своей пошатанной психикой, плюс иногда реально страшно и мерзко. Рыгания, оры, грязные памперсы… Цитируя Кендалл Дженнер по поводу того, как классно быть тетей, ведь всегда можно отдать детей обратно, беру волю в кулак и сбегаю на полчаса в туалет, чтобы не контактировать. Брат часто выводил меня гулять по уже сухому майскому асфальту, водил в кино и рестораны. Мы много смеялись, что перенаправляло фокус хотя бы на какое-то время. И там, где-то в центре Москвы, пока он покупал воду в круглосуточном магазине по пути домой, я подняла голову в небо. Город жег его по краям ярким теплым светом, но звезды никогда не померкнут даже на фоне огней. Оно всегда такое стабильное. Темное, холодное, бесконечное. Наше земное его не беспокоит, оно хранит что-то большее, о чем мы даже никогда не задумывались. Всё видит, но никому не расскажет. Звезды мерцали. Они ведь тоже не навсегда, как и мы, но ими восхищаются до конца. Им не разрешено не светить. Поэтому нам тоже надо светить, прямо сейчас, пока время еще не бежит так сильно, пока все тайны не раскрыты. Через несколько дней мы все-таки встретились с Пашей. Лицо было каменным, и было совершенно все равно, о чем он мне будет говорить. Моя цель — исключение себя из договора аренды жилья и вывоз оставшихся вещей. — Я уже поговорил с хозяйкой, она решит вопрос в течение недели. — Прекрасно, по вечерам буду заезжать, постепенно вывозить вещи. Не знаю, сколько мне понадобится времени, поэтому прошу до этого момента трахаться с Ксенией где-нибудь за пределами этой квартиры, если так получится, что мы пересечемся. И да, видеть ее я вообще не хочу. Будь добр это устроить. — Мы не поехали в Челябинск. — Ох, а что это так? — с задиристыми уголками губ вниз уточнила я. — Никто не займет твое место, Арин. Давай, пока не поздно, начнем за…? — Так, уважаемый, стоп. Этот разговор пустой, и ты никогда не сможешь исправить того, что натворил. Позвонишь, когда решится вопрос с договором. Аривидерчи! И через неделю, у маминого знакомого нотариуса, все и закончилось. Мой колкий взгляд против его болезненного, последняя коробка вещей в мою черную машину, и прощальная пощечина за все моменты, когда себя сдерживала от этого жеста. Следом поплыла преддипломная подготовка. Я чувствовала прилив сил и от того, что все получалось и всем всё нравилось, и от погоды, и от осознания того, что скоро закончится такой изматывающий, но эмоционально яркий период жизни в отрезке пяти лет. Был еще разговор с папой о том, что пора бы уже писать заявление на увольнение, ведь нужно искать новых сотрудников, плюс ему бы было морально проще, что в этот ответственный месяц я не думаю о лишнем. Будто опять попала в школу, перед экзаменами в одиннадцатом классе. Все вокруг что-то бегают, стараются ради меня, а моя задача лишь правильно выбрать букву ответа в тесте. Я снова была собой. Трепет покрывал кожу мурашками, постепенно выводя из дофаминовой ямы. В груди ком боли перестал подавать признаки жизни. Я была ничьей. Сознание и тело принадлежали только мне, хотя, кто знает, что стоит за опытом пережитого насилия. Макияж всё чаще покрывал лицо, которое снова улыбалось от обычных вещей. Холодный кофе, цветущие деревья, вкусный парфюм парней в метро. Электросамокаты, мелом нарисованные классики. Музыка на верандах кафе, громкий смех людей. И только одно маленькое сожаление. Зеленоглазый юноша из бара в кожаной куртке. Словно молния среди черных облаков, принесшая разряд озона в привычный воздух. Хотелось бы поговорить о том, что действительно случилось, потому что, думаю, нам обоим это важно. Время, наконец, пришло. Конец июня. Девочки на каблуках, мальчишки — в костюмах. Все мы переживаем, но знаем, что все пройдет гладко, как и должно. Хоть в паре мест оговорилась от того, что в кабинете было очень жарко и неимоверно хотелось пить, но заслужила свою вымотанную пятерку и долго-долго плакала стоя в кругу подруг, что все заканчивается так быстро. Мы познакомились совсем недавно, а что теперь? Разные города и разные судьбы? Сидя в ресторане на празднике в честь окончания университета и на свадьбе одной из девочек, я все еще жалела себя. Казалось, что в сентябре мы так же встретимся, сядем за соседние парты и будем обсуждать, как прошло лето. Потом сядем на набережной на скамейке и будем пить пиво, потому что можем. Снова ходить в клубы и на выставки. Быть вместе. Ксюша испарилась сразу после того случая. Вроде как, по официальным данным, взяла академический отпуск. Возможно, кто-то из нашей компании с ней и общается, но шок резко прекратил наши взаимоотношения как коллектива и индивидуума. Думаю, для нее это было правильным решением, хотя я бы нашла силы чтобы просто не смотреть в ее сторону на защите. Паша, кстати, приходил с цветами, но папа был уж очень настойчив, поэтому пошел этот Паша своей дорогой туда же, откуда пришел. Когда эта клоунада уже закончится, и закончится ли? — Алло. — Алло, это Арина Вячеславовна? — Да, здравствуйте. — Здравствуйте. Поздравляем с защитой диплома. — Спасибо. А Вы?.. — Я специалист по подбору персонала Владимир из компании «РосАтом», с которой Вы заключали договор о целевом направлении. — Как же долго ждала этого звонка! — Есть несколько вариантов по поводу трудоустройства. Ростовская, Ленинградская и Билибинская АЭС. Последняя находится в Чукотском автономном округе. Куда вам хотелось бы больше распределиться? — А я могу подумать и перезвонить, или нужно решить вопрос сейчас? — У меня еще порядка 70-ти человек, которым буду звонить после Вас, поэтому вероятность попасть на более предпочтительную станцию уменьшается с каждым разом. К тому же, тема диплома заинтересовала начальника Ленинградской, и было бы интересно провести разработки по методу, описанный Вами. — Хорошо, давайте Ленинградскую АЭС. — Прекрасно, Арина Вячеславовна, когда Вы сможете подъехать на станцию для подписания трудового договора и переговоров? — Я просто сейчас в Москве, не знаю. — Наша компания может предоставить квартиру на первое время. — А они где расположены территориально? — В 10-ти минутах езды от предприятия, есть развозка. — А с кем по этому поводу договариваться? — Когда Вы приедете на подписание договора, то там это вопрос будет решен сразу же, поэтому можете взять все необходимые вещи с собой. — Так, — ухватившись ладонью за лоб, что-то пыталась высчитать и сложить пазл я. Не могла поверить, что буду работать под Питером. Почему-то эта мысль одновременно и пугала, и очень радовала. Да, и в целом, не могла принять факт, что съеду из своей горячо любимой Москвы. Никогда не оставляла ее более, чем на родительский отпуск, а теперь буду совершенно одна в незнакомом городе. — Давайте я приеду в понедельник, сегодня же четверг, правильно. — Хорошо, в понедельник. В районе 12-14 часов дня устроит? — Да, вполне. — Тогда, ждем Вас в понедельник на станции. Для прохода на КПП понадобится паспорт, не забудьте. Всего доброго! Шок, страх, но теперь я точно отброшу все, что меня останавливало. Никто не найдет меня в лесу, а тем более в лесу ближе к границе с Финляндией. Вечером, сидя на кухне с родителями и раскуривая сигарету за сигаретой в паре с успокаивающим ромом, вместе принимали факт взросления. Было неуютно. В груди щемило страшно, будто щипали и резали одновременно. Ох, нет, слез не было, ведь всё было закономерно. Школа — институт — работа до конца дней. Логичный и до боли знакомый сценарий. И, наверно, эта стабильность была основным фактором, из-за которого верила в счастливое будущее. Мама, которая раньше не была замечена в успокаивании детей, сейчас грела мне спину большой рукой, говоря, что будет всё хорошо даже в том случае, если ничего не получится. Эта фраза медленно проникала в сознание и окончательно осела только тогда, когда папа закидывал в фургон очередную коробку с моими вещами. На этой машине они перевозят напечатанные книги, а теперь вот увозят запечатанное шмотьё. Дни сборов были нудными: составление списков, перебирание полок, осознанный выбор брать ту или иную вещь с собой. Вся память о стольких лет жизни в нескольких коробках и пакетах. Неужели так и ничего не произошло? Хотя, пусть прошлое остается в прошлом, где ему и место. Нужно двигаться дальше. Раннее утро понедельника. Солнце только начинает целовать горизонт, а мы с папой садимся по машинам и начинаем долгую дорогу до АЭС. Чтобы не особо было скучно, он откуда-то притащил рации, через которые мы бы разговаривали во время дороги. Это позволяло не засыпать, хотя редко когда я засыпала за рулем. Воздух в 5 утра был очень странным. Пик лета, роса, запах мокрого асфальта. Немного московской пыли и только редкие люди по тротуарам. Сигаретный дым улетал вслед за прохладным воздухом, который и так будто подталкивал сделать хоть какой-то шаг навстречу неизведанному, но был щедр на сладкий запах булочек из местной пекарни, которая открылась бы через два часа и начала радовать своих посетителей. Наверно, навсегда ее такой и запомню. Яркой, солнечной, спокойной и такой теплой, даже когда снег начинал укрывать дороги снегом. Пока мы ехали по платной дороге, то частенько останавливались: перекуры (никто никогда не будет курить в моей машине, даже я), туалеты, перекусы, да и просто походить, а то с механикой нога устает очень сильно. И вот, обычный час, точно такой же, как и был до него. Папа травил свои байки, рассказывал, как строил бизнес со своим другом, который по итогу умер от сердечного приступа в 31 год. Я накидывала на левую руку полотенце, потому что солнце начинало сильно припекать. По обе стороны дороги смешанные леса медленно уступали место хвойным деревьям, будто это был естественный рубеж между прошлым и будущим. — Арин, у нас вообще есть сюрприз для тебя. — Так, сколько я уже могу сюрпризы получать. Я и так счастлива до изнеможения, а тут еще что-то. — Только за дорогой следи, держи руль крепко. Я взглянула на зеркало заднего вида и увидела, как сильно увеличилась в размерах его привычная улыбка. Ногти непроизвольно начали царапать руль от предвкушения. — Пап, ну что такое, говори уже! — трепет от ожидания чего-то интересного начал заполнять жгучим ощущением пространство между грудной клеткой и животом. — Дочка, мы хотим, чтобы у тебя всё было хорошо. Сразу, как ты сказала, что будешь жить где-то не в лучшем месте, нам с мамой стало грустно. Поэтому, мы посоветовались и решили… купить тебе квартиру. Конечно, не самый центр, но там вроде как соседи хорошие и коммуникации новые. — Чего? — нервный выдох с этими словами в рацию и полное сопротивление сказанному. — Английский проспект, 25 дом. Ты сейчас едешь на станцию, а я пока подготавливаю дом к твоему приезду. Поняла? Нога медленно начала отпускать газ, концентрация немного улетучилась. — Хочешь остановиться? — осторожно спросил он. — Да, надо, прямо сейчас. — Нельзя останавливаться на трассе. — Пофиг, пап, на аварийке. Через мгновение я уже обнимала его так сильно, как только могла. Не могу поверить, что у меня будет собственное жилье в Санкт-Петербурге. Очень дико звучит, прямо воистину дико. И зная, как не люблю оставаться в долгу, он бережно напомнил, что это подарок, а не помощь в обустройстве. Но мои установки за столько лет существования уже никак не вывести из-под кожи, поэтому я как бы и согласилась, но как только стану зарабатывать хорошие деньги, то сразу сделаю так, чтобы им жилось легче. Волшебство наполняло каждую клеточку организма. Сразу был совершен звонок маме, чтобы просто покричать в трубку о том, что я просто невозможно счастлива. О том, что теперь я буду совсем другим человеком в городе, в котором никого не знаю. Так хотелось тянуть этот момент, потому что счастье — миг до того, как захочется большего. И всё казалось сном: сменившие березы ели, ровный асфальт трассы, духота, ставшая в том регионе тяжелым влажным воздухом. Я не верила, что начиналась новая глава. Оседлость слишком резко прервалась таким количеством событий, а всего прошло меньше полугода с начала перемен. Грустно помахав рукой папе на развилке, я выехала с трассы в область, а уже на подъезде к АЭС сердце начало стучать быстрее. И без того влажное тело стало потеть еще интенсивнее. Глоток за глотком из полуторалитровой бутылки воды немного успокаивали и возвращали фокус, но осознание чего-то большего, чем ты, всегда вводит людей в панику. КПП, осмотр, подъем к переговорной и моя первая встреча в Питере. Рядом с дверью сотрудника по подбору персонала сидела точно такая же напуганная девочка. Она теребила пакет документов в руках, а завидев меня, то вжалась в лавку еще сильнее. Не было в ее глазах злости и конкуренции, и меня это сразу привлекло. — Здравствуйте, Вы тоже сюда? — указала я на дверь. — Да, — робко заключила она. Я села рядом и рассматривала коридор, в котором мы находились вдвоем. Бледно-голубые стены напоминали какой-то хоспис, но пахло здесь чем-то химическим, даже не могла понять чем. — В двухстах метрах от нас находится машина, обеспечивающая 3\4 области энергией, — в абсолютной тишине произнесла она, что я сначала даже вздрогнула от неожиданности. — Да, ядерная мощь действительно мощь! — Так долго грезила сюда попасть, что уже и не верится, что сижу здесь. — Не знаю, а у меня ощущение, что никогда и не была где-то за пределами станции. Нет чувства новизны. — А ты работала уже где-то по специальности? — Один раз по бумагам где-то проходила, а так только в голове рисовала обстановку. И она магическим образом совпала с реальностью. — Тебе нравится? — Мне кажется, что на данный момент это единственная сфера, в которой я могу точно сказать, что разбираюсь. Всё остальное незнание меня страшит. А ты? — Просто интересно, что получится. Я получила не особо какое-то хорошее образование, поэтому пришла учиться делать вещи правильно. — А где ты училась? — МЭИ, но это только кажется, что все классно. Мои курсовые — просто водоем нечистот, никак не связанных с реальностью. Она улыбалась глазами, но не лицом, что выдавало психоз, хотя, может, и такое раненое счастье, доставшееся таким трудом. — Значит, мы землячки. Я в Бауманке училась. — Ох, не завидую. — Да, физкультура меня отфизкультурила конкретно. Хотя, грех жаловаться, спортивный корпус был от меня через три дома, а универ видела в окно, через Яузу надо было перейти. — Кстати, я Алеся, — она протянула руку, которую я пожала в ответ. — Арина, приятно познакомиться. Ну и как-то так началось наше общение. Пока это единственный человек, которого я знала, поэтому хотелось производить хорошее впечатление, чтобы не терять нити доверия. Собеседование прошло даже легче, чем я это себе представляла. Даже никаких особо вопросов и не задавали, просто оформили, подписала бумаги, и в добрый путь на следующий день на сутки. Два часа до города, на что я согласилась, черт возьми. А если машина, не дай бог, сломается, что буду делать. Хотя, ради квартиры здесь я готова на многое, не могу не согласиться. Папа с широкой улыбкой открыл мне ворота во двор. Такой красивый фасад снаружи, а во дворе — ужас. Штукатурка крупными кусками лежит у стен дома, никто даже машины не ставит вплотную. Кирпичи торчат наружу, дождь накрапывает. И цвет такой болезненно-желтый. И самое пугающее, что мне это нравилось. После статной и просторной Москвы оказаться в полуразваленном доме с отличной слышимостью и окно, смотрящее в другое окно чуть ли не в пяти метрах, выбивало контрастностью. А внутри было неплохо. Прошлые жители много чего оставили из мебели, на первое время этого даже с головой. Неплохой ремонт, но, все же, не то, что я хотела бы. И вообще, сейчас это не главное. Главное, что теперь у меня будет работа, новые знакомства, собственный уголок для жизни и огроменный город, который будет открываться передо мной каждый день по-новому.