***
Следующую неделю Адриан затравленно поглядывал на телефон целыми днями: пока собирал Шанталь в школу по утрам, пока вез ее в школу, возвращался домой, обедал, читал, смотрел сериал, убирался, забирал Шанталь из школы, делал с ней уроки, смотрел с ней мультики, читал ей сказки на ночь, грел молоко и варил кофе. Все это время мобильник молчал, а если пиликал каким-то сообщением от клиента или Альи, Адриана за секунду начинало раздирать на части от страха и паники, чем он очень забавил своего квами. Каждую ночь Адриан намертво запирал окна и запахивал шторы, как будто боялся преследования и расправы во сне. У него даже была мысль заказать новую систему охраны в квартиру, но когда он озвучил идею Плаггу, квами предусмотрительно выдал ему мировую во всех смыслах затрещину. Да такую, что из глаз у бедного Агреста посыпались звезды вместе со всеми «гениальными» решениями. Больше они к этой теме не возвращались. Шанталь, кажется, понимала, что с ее крестным творится нечто крайне ему не свойственное, но все же не могла, в силу возраста, осознать масштабы проблемы. Для нее все было как обычно, за исключением того, что Адриан стал достаточно часто оборачиваться и постоянно вздрагивал, когда её мама звонила узнать как дела. В таком стрессе Адриан не пребывал со времен последнего домашнего ареста от Габриэля, а это было очень-очень давно. Но стоит отдать ему должное, даже в таком состоянии он не забывал о своих обязанностях. Адриан ни разу не заставил Шанталь о себе волноваться, а в условленный день с гордостью и радостью сходил вместе с ней в школу на день отца. Кажется, далеко не все ожидали увидеть на месте крестного отца этой маленькой непоседы одну из самых известных и востребованных в прошлом моделей Парижа. Гробовая тишина, которая установилась в классе во время его речи, полностью оправдывала свое название. В большей части ее, конечно, оправдывали родители, чем дети. Все взрослые были старше Адриана лет на десять в лучшем случае, а то и на все пятнадцать. Они прекрасно помнили расцвет его бывшей карьеры, когда мальчишеское, юное лицо «прыгало» на них чуть ли не с каждого биллборда в городе. А теперь он с дежурной улыбкой на лице рассказывал им про карьеру в психологии и основы психоанализа. С другой стороны, они что, искренне считали, что он всю жизнь проведет на подиуме? Ага, как же. Шанталь в течение всего мероприятия светилась как рождественская елка и сидела за своей партой с выражением искренней гордости на лице. Несмотря на недоуменные физиономии родителей, смотря на крестницу, Адриан понимал — он не зря пришел. Шанталь была счастлива, и это единственное, что имело для него значение. После школы Адриан отвел крестницу поесть в кафе-мороженое, а пока Шанталь уплетала свой клубничный пломбир, его телефон снова пиликнул, оповещая о новой смс-ке. Агрест уже по привычке невольно вздрогнул. — Дядя Адриан, ты что, боишься телефонов? — с искреннем удивлением спросила Шанталь, болтая ногами. Адриан не удержался от усмешки: ох, если бы телефонов... — Нет, обезьянка, просто у меня... скажем так, возникло недопонимание с одним человеком. Шанталь распахнула свои и так огромные глаза и наклонилась к крестному почти вплотную, заговорщицки прошептав: — С девочкой?.. — Да, с девочкой, — таким же тоном шепнул ей Адриан, полностью скопировав ее маневр. — С ними бывает очень сложно... — Но ты ведь тоже девочка, милая. — Знаю. Я по опыту говорю, — деловито изрекла Шанталь, снова заставив Адриана широко улыбнуться. — Давай я ей напишу, что ты классный и за тебя обязательно надо выйти замуж. «А что? Может, не такой плохой вариант... Маринетт точно должна ее послушать». — Спасибо, но тут я должен справиться сам. Впрочем, буду знать, что всегда могу на тебя рассчитывать... Шанталь, кажется, осталась вполне удовлетворена ответом. Она вернулась к очень довольному поеданию мороженого, Адриан же выудил из кармана телефон и, тихо выдохнув, посмотрел в экран. [ЛБ: меня не будет на патруле сегодня. Я в больнице с отцом. Если что-то случится - я на связи.] «И все?» — невольно подумалось ему. Неужели этот дебильный план его квами действительно сработал и Маринетт не заметила никакого подвоха? Что-то сомнительно, но как еще можно это объяснить? Она не писала до этого момента, не пришла к нему выяснять отношения, да и в принципе никак не обозначилась. Леди Баг не была любителем плести какие-то заговоры и интриги, это вообще был удел Бражника и его сообщников. Она бы скорее со всей искренностью врезала ему и заставила объясняться, чем играла в хитрую молчанку. Можно выдохнуть? Можно, да? [Окей, я понял. Тебе нужна помощь? Твоему отцу очень плохо?] [ЛБ: Позже, Кот. Спасибо за поддержку, но мне сейчас неудобно говорить. Расскажу все на следующем патруле.] Адриан не знал ответа на свой вопрос, но ее последнее сообщение немного успокоило его. Видимо, она все же немного отошла после их ссоры. Значит, может получиться нормальный разговор. Ну... с некоторой долей погрешности. — Ладно, Шанталь, поехали домой. Надо не забыть собрать свои вещи, мама тебя заберет завтра утром. А я пойду на работу. «Или все же на казнь», — подумал Адриан, осознав, что завтра вторник. Прием у Леди Баг, как обычно, назначен на 16:00. Что-то все же не давало ему покоя... Впрочем, мысли об этом «чем-то» он на какое-то время выбросил из головы. Стоило Адриану подумать о неприятном для него отъезде крестницы, как вселенная услышала его жалобы в кои-то веки. Наверное, впервые за несколько лет. Пока они с Шанталь ехали в машине, позвонила Алья. В сердцах ругаясь (Адриан порадовался, что не поставил вызов на громкую связь), Сезар объяснила другу — ее задерживают в Марселе еще на неделю. Помимо открытия книжного комплекса ей теперь надо осветить и строительство нового стадиона со всех, так сказать, ракурсов. Поскольку Алья уже находится там, руководство решило не посылать еще одного человека, а просто добавить бойкой журналистке работы. Не сказать, что Адриан был очень сильно расстроен. Если быть конкретнее, он всеми силами пытался скрыть свою искреннюю радость, когда убеждал Алью в отсутствии необходимости забирать Шанталь к Маринетт прямо сейчас. Он ведь отлично справляется, с Шанталь никогда не бывает скучно, а, как бонус, пока крестница в доме, Плагг имеет крайне мало возможностей ездить ему по мозгам. Последний аргумент подруге он озвучивать, разумеется, не стал, но этот пункт был далеко не последним по значимости в его личном списке. Впрочем, убеждать Алью долго не пришлось. Ладно, вообще не пришлось. Она отлично знала, насколько Адриан может быть ответственным, когда ему это нужно. — Ты сильно расстроилась, милая? — спросил Адриан, когда Шанталь поговорила с мамой и повесила трубку. Адриан смотрел на нее только мельком, в зеркало заднего вида, но даже так ему было очевидно, что Шанталь заметно сникла. — Ну... да, — тихо ответила девочка, подняв на крестного грустный взгляд. — Я люблю тебя, дядя Адриан, но я скучаю по маме. Она обещала, что в эти выходные мы сходим на ярмарку и купим вкусных ягод. — А давай мы с тобой съездим в выходные? — предложил Адриан, пытаясь хоть как-то сгладить углы. — Я знаю, это не то же самое, что сходить с мамой. Но ей нужно работать, Шанталь. Адриан невольно поморщился. Прекрасно, теперь он говорит, как Натали. — Тем более, ярмарка будет здесь еще месяц. Ты успеешь сходить и с мамой, и со мной. А когда пойдете с мамой, ты уже будешь все-все знать и сможешь показать ей, где купить самых вкусных ягод. Мы можем взять тетю Маринетт с собой в эти выходные, что скажешь? Когда Адриан произнес последнее предложение, Шанталь немного приободрилась. Она не виделась с крестной со времени предыдущей командировки Альи, а это было уже почти два месяца назад. Для ребенка, который практически рос на заботливых руках Маринетт, это была действительно долгая разлука. — Да, только обязательно пригласим тетю Маринетт! — Конечно. «Только если завтра тетя Маринетт меня не убьет», — нервно подумал Адриан.***
— Как у вас прошли эти две недели? — Знаете, неплохо. Даже лучше, чем я думала. Мне кажется, я смогла полностью осознать и принять свой развод. Да, мне все еще погано от того, что я причинила боль своему бывшему мужу, но я поняла, что так будет лучше. Для нас обоих. Ему нужен человек, у которого не будет от него тайн. Во всяком случае, таких серьезных, как у меня. — Это замечательно, но у меня в таком случае формируется другой вопрос. Что же нужно вам? Точнее, кто. Вы смогли для себя это определить? — А вот на этом моменте я уснула прошлой ночью. Адриан готовился основательно к этому сеансу. Отменить его из-за смены планов он так и не набрался смелости, поэтому пришлось просить Луку посидеть с Шанталь те несколько часов, пока его не будет. Проблем с этим не возникло: Шанталь прекрасно знала Луку, и он сам питал к маленькой девочке очень теплые и нежные чувства. Адриан периодически об этом забывал, но Нино был другом не только ему самому и Маринетт. Очень многие были опечалены его смертью и видели в Шанталь частичку ее вечно оптимистичного отца. Более того, Лука сейчас работал на фрилансе, график у него был более чем свободный и выделить в нем пару часов на самого лучшего в мире ребенка он точно был способен. Этот вопрос был закрыт менее чем за полчаса. Остаток вечера и даже часть ночи были потрачены на обдумывание плана действий. Адриан постарался предусмотреть все варианты, обдумывал свои пути отхода. Он, наверное, перебрал в голове более пяти возможных веток развития событий, но ни в одной из них, как это обычно и бывает, не приблизился к реальности ни на йоту. И вот сейчас решительно ничего не понимал. Леди Баг выглядела нормально, как будто это был их обычный сеанс. Ничто не указывало в ней на тревожность за отца, на намеки ночной переписки и, более того, его крайне дурацкого просчета. Обычно клиенты после внекабинетных разговоров по телефону или смс всегда их обозначали. Кто-то извинялся, кто-то благодарил, кто-то хотел еще раз проговорить «ту самую» тему. Отсылки были в любом случае, хоть какие-то. Если человек пишет своему психологу посреди ночи, то это очень важно и не терпит отлагательств даже до утра. Навязчивые мысли занимают всю голову, тревога и паника готовы выливаться из глаз водопадом. Подобные приступы не забываются. Во всяком случае, точно не через неделю или две. Адриан постарался припомнить ее сообщения в ту ночь. Важно понимать контекст и эмоции, которые их сопровождали. В университете он даже записывался на, казалось бы, бесполезный факультатив по восприятию эмоций при текстовом общении. Искал медь, а нашел золото, как говорится. Кто-то действительно может считать подобные занятия глупыми и бесполезными, но знания из этого курса помогли ему считать и предотвратить уже два самоубийства. И все равно, как бы отвратительно это ни звучало, истинную ценность таких навыков Адриан оценил только сейчас. Сообщения были удалены безвозвратно, а вспомнить всю переписку с точностью до слова, что в данном случае имело большое значение, он не мог при всем желании. Однако суть диалога не потерялась в недрах его памяти. Маринетт по сообщениям казалась встревоженной, но точно не на грани психоза. И по контексту, и по ее речи было понятно, что она держала себя в руках, пусть ей и было страшно. Ничего не указывало на жестокую панику, которую даже вспоминать не хочется. Он пожалел, что не сделал скрины, прежде чем удалять сообщения. Возможно, все же что-то от него ускользнуло… — Рефлексия — это хорошо, — улыбнулся Адриан, — но жертвовать в угоду ей здоровым сном точно не стоит. Может, нам для начала стоит понять, почему вы так и не полюбили мужа, хотя он подходил всем вашим критериям? — Потому что любовь иррациональна и не поддается никаким критериям? — Леди Баг взяла с дивана подушку и положила ее на колени, устраивая локти на мягкой ткани. — Безусловно, это тоже. Но наши, так называемые критерии ведь не из воздуха берутся. Мы неосознанно вычленяем их из характеров людей, которые были нам, как минимум, симпатичны. Собирательный образ таких условий обычно называют личным идеалом. — Я думала, идеалов не существует. — И тут вы снова правы. Но не потому что люди какие-то не такие, просто вероятность того, что вы встретите человека с полным набором ваших критериев и только с ним, без довеска в виде кучи недостатков, практически равняется нулю, — пожал плечами Адриан. — Поэтому очень важно критично и здраво оценивать свои запросы. Но я сейчас говорю не совсем об этом. Обычно те самые критерии — неважно: заниженные, завышенные, реальные — формируются естественным путем, бессознательно. И порой мы даже затрудняемся их все перечислить, ибо половина, а то и все целиком просто не доходят до той области мозга, которую мы называем сознанием. Когда человек мне так четко называет свою выборку «верного варианта», как вы в прошлый раз, я могу сделать два вывода: либо мой клиент находится в очень активном поиске уже очень долгое время, либо он сам составил эти правила, почти полностью игнорируя свое подсознательное. — Я понимаю, о чем вы, — кивнула Леди Баг, слегка скривив губы в разочаровании. — Я подгоняла критерии для выбора партнера под свое понятие «правильности». Я хотела стабильности настолько, что игнорировала все свои привязанности в угоду ей. — Вы так говорите, будто это плохо само по себе, — качнул головой Адриан. — А что, разве нет? Я теперь постоянно думаю о том, что вся эта «правильность» только мешала моей жизни. — Я говорю не о правильности, а о стабильности. Люди всегда к ней тянутся, особенно в тяжелые времена. И готовы ради нее очень на многое. Сам этот посыл достаточно положительный, он может помочь вам снизить уровень стресса, и это важно понимать. Деструктивное поведение начинается, только когда начинаешь ударяться в крайности ради достижения этой цели. — Например, выходить замуж, основываясь исключительно на желании стабильности? — усмехнулась Леди Баг. — Для кого-то это, впрочем, может быть вполне приемлемым. Но, как мы поняли, не для вас. Тогда что будет приемлемым? — Не знаю… Любовь? Леди Баг так устало пожала плечами, что Адриан невольно пожалел ее. Рефлексии могут не только помочь разобраться в себе, но и окончательно запутать, если сильно увлечься. А еще очень сильно изматывают психологически и физически. К сожалению, прерывать процесс разбора надолго нельзя, иначе все рискует вернуться к исходной точке. Поэтому он, собственно, здесь — чтобы облегчить этот путь. — Безусловно. Но любовь всегда на чем-то основана. Это чувство само по себе не возникает и зачастую бывает связано с уже имеющимися привязанностями. Вероятность того, что мы полюбим человека, похожего на нас, все же немного выше противоположного варианта. Что вам нравится? Или что вам хочется видеть в своих отношениях? — Что хочется видеть? — Леди Баг шумно выдохнула и потерла глаза. Она вообще постоянно зевала сегодня и казалась немного рассеянной, хоть и повеселевшей с прошлого раза. Плохо спала? — Просмотры любимых сериалов после работы вечером, поцелуи, романтику всякую, коллекцию мемов и дурацких шуток на двоих… — она вдруг замолчала на несколько секунд, а потом продолжила, но уже более уверенно: — Пить чай или кофе по утрам и вечерам где-нибудь на крыше, обниматься на Эйфелевой башне, строить хрупкие замки на песчаном берегу Сены, как в юности, два раза в неделю поднимать свои ленивые зады с кровати и идти обходить город… — Мне кажется, вы уже говорите о вполне конкретном человеке, — улыбнулся Адриан. Ему пришлось задействовать все свое самообладание, чтобы эта улыбка не растянулась до ушей. Куча маленьких акум в животе снова вырвались на волю, и затолкать их обратно не было уже никакой возможности. Она говорила про него. Ну, точнее, про Кота Нуара. Все же что-то было, какое-то чувство к нему жило в ней все эти годы, но осознать она смогла его только сейчас, когда крылья моли больше не нависают над городом и такой острой необходимости хранить свои тайны нет. Измученное долгой тоской сердце, казалось, снова почти оттаяло. Адриан впервые после болезненного разрыва с Кагами ощущал какую-то эмоцию так ярко. Радость затопила его подчистую, но от того, чтобы расцеловать Леди Баг прямо здесь и раскрыться окончательно его пока удерживал профессионализм. — Он всегда был у меня под носом, — Леди Баг как-то грустно усмехнулась, словно и не рада была своему открытию. — Как можно быть настолько слепой? — Не будьте так жестоки к себе. Вы не слепы или глупы. Для всего свое время. Некоторые вещи мы, бывает, осознаем поздно, но, судя по тому что я слышал, для Кота Нуара вообще не существует такого понятия, когда речь идет о вас. — Я все еще злюсь на него, просто к сведению, — буркнула Леди Баг, разглядывая леску от своего йо-йо. — Но даже с учетом этого мне сейчас больше всего на свете хочется пойти к нему и сказать, что я его люблю. Адриан порадовался, что не успел донести кружку с чаем до рта, иначе бы ее содержимое вполне могло перекрыть ему дыхательные пути. Он совсем не ожидал услышать это сейчас. Может быть, через полгода, если все пойдет хорошо, но только не в это время и не подобным обычным тоном. Леди Баг вообще такими серьезными словами как «люблю» никогда не разбрасывалась. В отличие от Адриана, она, переступив через эмоциональный 17-летний рубеж, даже не вступала в полемику с Бражником, не кидалась в него угрозами и перестала вообще как-либо реагировать на его выпады. «Никогда не давай обещаний, которых не сможешь выполнить, и никогда не говори о том, в чем не уверен», — это был, наверное, девиз всей ее пока еще недолгой взрослой жизни. И если она сказала, что любит Кота Нуара, пусть и своему психологу, значит, уже приняла это как факт. И, возможно, знала она это достаточно давно, просто не хотела себе признаваться в чувствах к вечно раздражающему напарнику… — Мсье Агрест, вы в порядке? — спросила Леди Баг, заметив, что он так и застыл с кружкой в руке. Адриану даже показалось, что он увидел смешинку в ее глазах. — Да, в полном. Прошу меня извинить, я, кажется, немного не выспался, — он все же поставил многострадальную емкость на стол. — Как я понимаю, настроены вы весьма решительно. — Думаете, я поспешила? — Я бы так думал, если бы услышал в вашем голосе сомнения. Но их там нет. Вы все еще думаете о том, правильное ли это решение? — Да, — скривилась Леди Баг. — Я ненавижу себя за это, но не могу избавиться от этих мыслей. — Таким образом вы принимали решения большую часть жизни. От такой серьезной привычки уйти будет непросто. Но не невозможно. Вам просто нужно помнить одну простую истину: в таких вопросах никто не может знать заранее, что правильно, а что нет. Это можно выяснить только опытным путем. Леди Баг, казалось, ободрили его слова. Глаза у нее снова заблестели, и она уже в который раз глянула на часы, нетерпеливо постукивая пальцами по подушке. Адриан знал ее слишком хорошо, чтобы понимать, насколько ей важно пойти выяснять отношения со своим напарником вот прям сейчас. Но он не мог отпустить ее, не определив для себя еще один очень важный момент. Это было опасно, очень опасно. Если Плагг был прав и Маринетт одним сонным глазом в два часа ночи просто случайно ошиблась контактом, так и не осознав, с кем она переписывалась, то, проснувшись утром и не обнаружив сообщений, могла решить, что ей просто все это приснилось. И напоминать ей о факте случившегося — все равно что копать себе очередную могилку. Но его подъедал какой-то червячок сомнений. Леди Баг не обмолвилась и словом про отца, а сразу начала говорить про Кота Нуара и о чувствах к нему. Как бы сильна ни была любовь к мужчине, она не может вытеснить из сознания страх за тяжелобольного родителя. Хотя, тут надо сделать поправочку на хорошего родителя. Здоровье Габриэля не волновало Адриана уже много лет. Но Том был действительно хорошим отцом. Адриан бы даже сказал, что одним из лучших. И горячо любимым своей дочерью. Вряд ли рефлексии Маринетт могли «перебить» тревоги по поводу его состояния. Тем подозрительнее выглядело ее молчание. Даже если она все приняла за сон, то почему не сказать сейчас о событии, волнующим настолько, что приходит по ночам? Не могло же за это короткое время с Томом случится что-то такое, о чем даже вслух говорить не хочется. Адриан внутренне содрогнулся. Не могло ведь, да? — Прежде чем мы закончим, я бы хотел спросить вас еще кое-о-чем. Если вы не против, — сказал он, набравшись смелости и поддавшись своей интуиции. — Конечно. — Как ваш отец? После нашего разговора о нем прошло больше недели. — Подождите, какого разговора? И откуда вы знаете, что мой отец болен? Адриан в этот момент ожидал чего угодно, но только не этого. Леди Баг выглядела искренне озадаченной и, вероятно, выражение лица Адриана в этот момент полностью повторяло ее собственное. «Какого разговора»? То есть не «А, так мне не приснилось?» или «Я не хочу об этом говорить»? Она что, издевается? Да это же смешно! — Вы писали мне ночью несколько дней назад, — Адриан слегка сощурил глаза и внимательно посмотрел на нее. —Тревожились за своего отца. — Вы ничего не путаете? Мой отец действительно в больнице, но я не писала вам об этом. Адриан нахмурился. Удивление его напарницы казалось неподдельным и, судя по ее слегка отрешенному взгляду, она сама сейчас пыталась отыскать в памяти эпизод их ночной переписки. Видимо, безуспешно. Неужели она снова стерла себе память? Адриану подумалось, что вряд ли ее квами такое позволила, ведь даже единовременное вмешательство в человеческий разум может быть губительно. Да и сама Маринетт никогда не была настолько слабовольной. Если она и догадалась о его личности по этим сообщениям, то это бы точно не сподвигло ее лезть в свою память. В конце концов, это его позор, а не ее. На секунду Адриан даже задумался, а не приснилась ли ему часом вся эта канитель? И не проверишь ведь никак — сообщения-то он удалил. Можно, конечно, у Плагга спросить, но тот из вредности скажет, что никакой переписки никогда не было, просто в угоду своей любви к пакостям. Вот уж у кого совести нет, так у этого маленького гада. — Возможно, я действительно что-то напутал, — пробормотал Адриан, уже допуская такую возможность. Вот будет потеха, если он столько времени провел на иголках из-за очень реалистичного сна... Сколько раз за последнее время он успел обозвать себя позорищем? Будет плюс один. — А-а-а... — протянула Леди Баг, щелкнув пальцами, словно осознав какую-то простую истину. — Я, кажется, поняла, в чем вышла путаница. «Великая вселенная, почему у меня от этих слов мороз по коже?..» — Я действительно не писала вам об этом, — Леди Баг слегка наклонилась вперед, оперевшись локтями на колени. В глазах у нее сверкнул недобрый блеск, и Адриан непроизвольно сглотнул. — Но я писала об этом Коту Нуару, чтобы разоблачить его кошачью задницу, которая почти два месяца сидела напротив меня в этом кабинете и с невинными глазками делала вид, что меня не знает. В этот момент Адриан Агрест четко понимал три вещи: — Он, вероятно, только что выстрелил себе в голову. — Леди Баг практикует газлайтинг. — Его интуицию можно продавать на рынке за бесценок.