This is NOT the Plot of a Porno

— Мне кажется, я умираю. Чан оторвал голову от монитора, подняв бровь при виде обеспокоенного Джисона, который только что ворвался в его студию. — Что? Джисон сделал глубокий вдох только для того, чтобы сильнее подавиться от окружающего воздуха и зажать нос. — Все пахнет ужасно, Хен! И мое сердце тоже не перестанет колотиться как бешеное! Я погуглил и нашел медицинскую статью, подтверждающий мой сердечный приступ! — Я не думаю, что дело в этом, Сонни… — Я даже не могу перестать дрожать! Смотри, смотри! - младший поднял свободную руку, которая не прикрывала его чувствительный нос, показывая Чану, что его ладонь, на самом деле, слегка подрагивала. — Джисо— — Я думаю, нам действительно нужно вызвать скорую помощь. У меня сердечный приступ, Хен! — Джисон! Хан вздрогнул, наконец взглянув на альфу. Мужчина за все это время слегка покраснел, прижав ладонь ко рту, закрывая тем самым кончиками пальцев свой нос, когда с его губ сорвался глухой смешок. — Нам не нужно никому звонить. Ты в порядке. — Но— — Джисон, разве ты не чувствуешь этого запаха? Младший нахмурил брови, высвобождая свой нос из-под двух пальцев, и нерешительно понюхал пустоту вокруг себя. Сначала все, что он уловил, был тот ужасный мускусный запах, который напористо вторгался во все его сенсорные чувства — особенно в этой душной студии альф, — но ему потребовалась всего секунда, чтобы сосредоточиться на аромате, чтобы уловить что-то еще. Сладкий и легкий, он клубился вокруг него, как невесомый освежающий мист для тела, который наносят сразу после душа. — Что это? - Джисон попытался проследить своим носом за источником этого нежного аромата, прокручиваясь вокруг своей оси, но в итоге не находя определенного направления, откуда запах мог бы доноситься. — Это ты, идиот, - усмешка тронула губы Чана, тыльной стороной ладони он все еще прикрывал нижнюю треть лица. — Что? - Джисон схватил свою слегка влажную футболку спереди и поднес ее к носу, сделав глубокий вдох только для того, чтобы в итоге снова сильно закашляться. О да, это определенно был он, — Что за хрень… — В конце концов, тебе все равно пришлось бы проявиться кем-то. Добро пожаловать во взрослую жизнь, мой друг. Оу… О, нет. *** — Ребята, перестаньте смеяться, - пожурил их Чан. Хенджин и Чонин, однако, этого не сделали, практически свернувшись калачиком от того, насколько это, по-видимому, было весело. Джисон крепче обнял себя руками, пытаясь глубже вжаться в диван, и раздраженно выдохнул. — Это не смешно, - пробормотал он, надув нижнюю губу. — Отчасти, так оно и есть, - съязвил Чанбин, издав беззаботный смешок. — Говорит самый низкорослый альфа в группе! Джисон кольнул в ответ, только для того, чтобы согнать самодовольную улыбку с лица Чанбина. Чан сразу протянул руку, рефлекторно защищая младшего, чтобы остановить Чанбина, когда тот поднялся на ноги с фальшивой угрозой. Джисон на это лишь гордо высунул язык, как нахальный ребенок. — Невероятно. Попробуй сказать мне это еще раз, когда Чан не будет выступать в роли твоего телохранителя, и посмотрим, что произойдет. Джисон в ответ только фыркнул, довольный тем, что ему удалось так быстро выбесить Чанбина — это всегда заставляло его чувствовать себя лучше. — Ребята, да ладно вам. Перестань шутить. Чанбин, сядь на место, пожалуйста, - Чан выпустил долгий усталый вздох, когда все снова расселись по местам, — Мы все должны быть рады за Джисона, ведь это означает, что сейчас представлена вся команда. Это важный момент, ясно? Так что будьте милыми. Нет никаких причин, по которым мы должны относиться к этому как-то иначе, чем, например, к презентации субгендера Чонина несколько месяцев назад. Хенджин и Чонин все еще хихикали, и Джисон особенно сильно постарался вложить всю тяжесть своего взгляда на этих двоих. Он все еще не мог принять свое положение, розовая пыль оскорбления горела на его щеках. Зачем Чану понадобилось придавать этому такой ажиотаж? Это было унизительно. — Независимо от субгендера, он все еще тот Джисон, которого мы знаем. Наша команда не собирается меняться, ясно? Мы никогда раньше не заботились о подобных вещах, так что теперь давайте будем относиться к этому с понимаем. Чан, как всегда, был дипломатичен, стараясь изо всех сил справиться с этой абсолютно абсурдной ситуацией, в которую его, как обычно, втянул Джисон, но, на самом деле, Джисону от этого не становилось легче. Особенно, с учетом того, что он не мог просто выйти наружу и сказать то, о чем они все думали: Джисон был той самой важной частью имиджа их группы. Стрей кидз являлись полностью альфа-командой. Это не было сделано намеренно, но за последние несколько лет после их дебюта, все, помимо самых старших, просто случайно открылись в качестве альф, и поэтому это естественным образом стало частью всей их концепции просто из-за ее чистой новизны. Смешанная группа из альф и бет была вполне нормальной, но группа из восьми человек, состоящая только из одних альф? Абсолютно все знали их. Таким образом, было довольно возмутительно, что Джисон, последний из присутствующих в группе людей, проявился как омега. Не то, чтобы это можно было контролировать, но он просто предполагал, что тоже будет альфой или, по крайней мере, бетой. В конце концов, мужчины-омеги были одними из самых редких подгрупп, так каковы же были шансы? Джисон потуже затянул завязки своей толстовки, желая, чтобы это маленькое обсуждение поскорее закончилось, так как он хотел побыстрее в полном одиночестве погрязнуть в своем отчаянии. Он не возражал быть омегой сам по себе, субгендер никогда его не беспокоил, но в его обстоятельствах, это выделяло его как беззащитного котенка в волчьем логове. Джисон никогда не замечал, насколько сильно пахло альфами в их общежитии. — Я имею в виду, что наша концепция... - пробормотал Сынмин, читая мысли каждого. — Сынмин... - Чан скорчил гримасу осуждения. Сынмин в примирительном жесте поднял руки: — Я просто шучу, успокойся, - продолжая объяснять, он обнял Минхо за плечи, — Послушайте, я имею в виду, что мы уже довольно нетрадиционная группа. Вы, ребята, самые не-альфные-альфы на свете, так что в любом случае субгендер никогда ничего не значил. Он был прав. Когда дело доходило до альфа-стереотипов, стрей кидз были настолько далеки от них, насколько это было возможно — кучка милых пушистых овечек в волчьей шкуре. — Джисон - омега, а все мы альфы, и что с того? - Сынмин продолжил, — Это же не значит, что мы после этого сразу начнем трахаться или что-то в этом роде только из-за его субгендера. — Чувак! Джисон резко закрыл лицо руками. Его внутренности скрутило от грубой формулировки, он знал, что Сынмин не хотел никаким образом его оскорбить, но подтекст все равно заставил его почувствовать себя плохо. — Он прав, - наконец заговорил Минхо, пожимая плечами. Все это время он сидел с опущенной головой, поэтому Джисон с любопытством развел пальцы на лице, чтобы посмотреть, что тот собирается сказать дальше: — Это не имеет большого значения, так что мы не должны придавать этому никакого внимания. Что вы, ребята, хотите на ужин? Чан открыл рот, как будто собираясь возразить, но, похоже, почувствовав, что все полны решимости двигаться дальше, вместо этого сказал, что закажет пиццу. И на этом все закончилось. Джисон был единственным омегой среди семи альф, и это нормально. Только бы из-за этого ничего не поменялось. Это было бы прекрасно. *** Это было совершенно ужасно. Новость о презентации Джисона быстро распространилась, вероятно, из-за ее необычности. Учитывая все это, “Единственным непредставленным участником Супер-Альфа к-поп группы страны оказался Омегой” - такой заголовок бросался в глаза. Первые несколько статей получили тысячи кликов: как поклонники, так и простые обыватели сгорали от любопытства и веселья. Это было достаточно унизительно, когда все в интернете тоже посмеивались над его субгендером. Но Джисон был знаменитостью, и он немного обладал выученной толстокожестью, чтобы выжить в индустрии, поэтому он просто смеялся вместе со всеми. В конце концов, это было довольно забавно. Он даже пошутил по этому поводу в своем последнем посте в Instagram, когда объяснил, как заставил всех альф убраться в общежитии. Что он, на самом деле, вправду и сделал, потому что прямо сейчас их запах был ошеломляющим для него. Молодые парни, тем более альфы, не всегда обладали приятным ароматом. Джисон просто никогда не замечал этого раньше. Однако, что действительно беспокоило его, так это то, почему многие люди были так одержимы этим делом. Называйте это нездоровым, если хотите, но Джисон не мог перестать читать то, что говорили люди. В конце концов, не так уж часто о нем говорила вся страна. Однако, главный комментарий, выделенный жирным текстом, на одной статье заставило Джисона остановиться на полпути. «Ни за что, ха-ха, я почти уверен, что это сюжет порно.» Он крепче сжал телефон, проглотив комок в горле. Просмотрев ответы людей, все из которых варьировались от краткого согласия со статьей до грубых шуток, он решил, что на сегодня с него хватит. Засовывая телефон в карман и еще глубже зарываясь в простыни Минхо, он испустил долгий вздох. Когда Минхо даже не шевельнулся на вымученный звук, все еще залипая в монитор, он снова вздохнул, на этот раз громче. В третий раз он позаботился о том, чтобы вздохнуть как можно дольше и громче, добавив немного драматичности в свой голос. Наконец, Минхо повернулся к нему, выжидающе приподняв бровь. — Что? — Ничего... — Хорошо. - Минхо снова развернулся к своему компьютеру. — Подожди! Старший раздраженно перевёл свой взгляд обратно к Джисону, ожидая его ответ. — Эм... Ладно, - он плотнее прижался к простыни, — Тебя это беспокоит? — Хм? — Что я, знаешь ли... — Омега? — Да... Минхо пожал плечами: — Не совсем. В конце концов, ты вроде бы совсем не изменился. — Угу, - Джисон согласно кивнул. — Знаешь, - младший издал смешок и постарался не поморщиться от того, как натянуто это прозвучало, — Люди думают, э-э, что мы теперь все трахаемся. — П-правда? Почему? Джисон встретился с напряженным лицом альфы. — Чувак, да ладно тебе! - Хан устало вздохнул, — Просто... Типа, знаешь, я омега, а вы, ребята, все альфы, так что... Он неопределенно махнул рукой, заканчивая предложение, не желая посвящать Минхо во все последующие детали. — А, - Минхо медленно кивнул, нахмурив брови в одном из своих нечитаемых выражений. Джисон не мог сказать, понимал он это или нет. — Это... беспокоит тебя? - Старший казался искренне задумчивым, голос звучал неожиданно мягко. — Да! - Джисон вскинул руки, — Типа, только потому, что я омега, а вы, ребята, альфы, я будто сразу начну… Начну спать с вами, ребята… Это же не какое-то гребанное порно! Мы уже как семья! Это полный пиздец. Минхо снова отрешенно кивнул, напевая что-то себе под нос — это не обязательно выглядело как согласие или несогласие в каком-либо смысле от произнесенных слов Хана. — Я имею в виду, они думают, что из-за того, что я теперь хорошо пахну, я собираюсь отказаться от многолетней дружбы только ради членов! Это такой гребаный сексизм! Как будто омеги думают только об одном! Мы намного больше, чем это! — Ты действительно приятно пахнешь... — Хен! Дело не в этом! Ты меня вообще слушаешь?! Минхо кивнул. Он, на самом деле, перестал усваивать какую-либо информацию из уст младшего, отвлекаясь на экран монитора. — Забей. - Джисон глубже зарылся в простыни, пыхтя, позволяя гневу из-за всего этого закипеть. Это просто отстой. Быть единственным омегой в группе и так было достаточно несправедливо, теперь ему приходилось иметь дело со всеми образами в голове, которые люди своими комментариями спроецировали на него. Отныне ему придется тщательно подбирать все свои слова, быть внимательным к любому типу контактов, которые он устанавливает со своими подписчиками, да и со всеми людьми в целом, иначе он рискует быть обвиненным во флирте. В том, что он распутный, легкомысленный омега. — Тебе нравится мой запах? - внезапно спросил Минхо, эффективно выводя Джисона из задумчивого состояния чистой случайностью этого вопроса. — Что? Я имею в виду, я не знаю... Честно говоря, после того, как первоначальная чувствительность прошла, Джисон пришел к выводу, что альфы на самом деле пахнут не так уж плохо. Этого было просто, вроде как... Слишком много. Он еще не до конца привык к этому, но когда он смог отдифференцировать ароматы отдельных участников, они были в некотором роде, ну, приятными. Все они были разными, но у всех была одна и та же обволакивающая природа, окутывающая Джисона теплым уютом. Однако, из всех участников он должен признаться, что у Минхо был самый приятный аромат — более легкий, чем у других, и уникально острый. Он не возражал против этого. — Ну, последние несколько часов ты уткнулся носом в мою кровать, так что... Джисон быстро сел, откинув одеяло с лица и расправив его руками у себя на коленях. — Это не из-за твоего запаха, ты, эгоистичный засранец. Мне просто нравится, какие мягкие у тебя простыни, - Джисон демонстративно погладил их с благодарностью. — Разве у нас не одинаковые простыни? Я помню, как покупал всю нашу постель оптом. — Я... я не знаю. Твои просто милые. Я имею в виду... я, послушай, - Джисону потребовалась секунда, чтобы собраться с мыслями, прежде чем грустно усмехнуться, — Я буквально только что сказал, что не хочу быть стереотипным, а ты, блядь, думаешь, что я здесь только ради твоего мускусного альфа-аромата! Невероятно! Джисон плюхнулся обратно, резко надув губы. Минхо хихикнул над ним, разворачивая свой рабочий стул к нему, чтобы взъерошить волосы Джисона. Однако, тот уклонился, решив быть трудным и не сдаваться сразу, потому что Минхо строил свои тупые предположения и вел себя как придурок, так что Джисон не собирался просто так— — Наш милый Сонни~ У тебя сегодня такие мягкие волосы, - проворковал Минхо, нежно почесывая затылок Джисона, как будто тот превратился в кота. И Джисон в ответ неосознанно прижался головой к его теплой ладони. Проклятье. Запоздало он оттолкнул руку Минхо, и альфа ухмыльнулся, возвращаясь к своему компьютеру. — Ничего страшного, если тебе нравится мой запах — он очень натуральный, - добавил он, бегая глазами по экрану. — Это не так! И мне не нравится! На самом деле, я все это время старался не наблевать, если ты не заметил, - Джисон отбросил простыни, спрыгивая с кровати, — Я собираюсь уйти, пока меня не вырвало на твою кровать! — Ага. — Я серьезно! - Джисон ощетинился, ссутулив плечи, — Фу, ты такой засранец. Уходя, он позаботился о том, чтобы хлопнуть дверью, скрестив руки на груди. Он не мог решить, действительно ли он зол на всю эту ситуацию или нет, но это не мешало ему вести себя подобным образом. Сынмин высунул голову из кухни: — Все в порядке? — Конечно. — Ммм… Ладно. *** — Милый~ - проворковал Чанбин, и Джисон вслепую отмахнулся от него свободным кулаком. Он все таки куда-то ударил альфу, вызвав у того вздох. — Ах, черт… Все равно милый~! - настаивал Чанбин, просовывая руку, чтобы ущипнуть Джисона за свободную щеку, которая не опиралась на данный момент о грудную клетку Минхо. — Я не милый! - Хан, наконец, открыл глаза, чтобы свирепо посмотреть на альфу, снова угрожающе выставив кулак. Чанбин проворковал над ним еще немного, намеренно действуя ему на нервы. — Я покажу тебе милашку. - Он перелез через бедра полусидевшего Минхо, который только застонал во сне, когда Джисон по дороге чуть не заехал ему коленом по яйцам. Чанбин взвизгнул, когда Джисон резко схватил его за руку и потащил к себе на диван, заставляя того сесть на свободное от Минхо место. Они услышали, как открылась дверь, и Джисон обмяк, выбив весь воздух из груди Чанбина. — Что здесь происходит? - с подозрением спросил Чан, входя в комнату ожидания. — Ничего, просто прижимаюсь к своему любимому хену! - Джисон с энтузиазмом ответил, со всей силы сжав свои руки поперек Чанбина. Альфа под ним застонал, скривив лицо. — Окей. - Чан только вздохнул. Как только Чан повернулся спиной, Джисон оторвался от Чанбина и поднялся, чтобы задушить его. Чанбин хихикнул, легко избежав своей нерешительной попытки убийства. — Наш Джисонни такой милый в эти—ауч—дни. Ты так не думаешь, Минхо? - Чанбину удалось хорошенько поддразнить младшего, в итоге дрожащими руками сдерживая злобные кулаки Джисона. — Просто очаровательный, - невнятно пробормотал Минхо, — Вернись, Сонни. Старший протянул свои цепкие руки, все еще с закрытыми глазами, слепо следуя за звуками борьбы и страданий. Джисон, наконец, сдался, все равно желая вернуться ко сну. Он сел на колени Чанбина, немного тяжело дыша после борьбы. Чанбин ухмыльнулся ему, заложив руки за голову, весь довольный своим положением. — Почему ты улыбаешься? На этот раз я позволил тебе победить, - Джисон сдул выбившуюся прядь волос со своего лица. Он положил руку на живот Чанбина, когда тот слегка покачнулся от этого движения. — Угу. Конечно, милашка. Джисон раздраженно вздохнул: — Хен, прекрати это… Это моя работа - дразнить тебя, а не наоборот! — Но тебя так легко поддразнить. Почему ты вдруг так обиделся из-за того, что тебя назвали милым? Самодовольная ухмылка Чанбина в какой-то момент сменилась чем-то более мягким, и Джисону пришлось моргнуть, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают. Хан мог чувствовать, как поднимается и опускается дыхание альфы, через руку, которую он положил на его пресс. Внезапно Джисон отчетливо осознал, где он сидит. Его ушам стало жарко от нежной ухмылки Чанбина, глаза напротив с интересом изучали Хана, ожидая ответа. — Я не знаю... Почему его это так беспокоило? — Я внезапно чувствую себя "милым", потому что, наверное, я теперь омега. Ты никогда не называл меня так раньше, - раздраженно признался Джисон, слегка надув покрасневшие щеки. — О, не волнуйся, я делаю это только для того, чтобы позлить тебя — ты все равно остаешься уродцем. Чанбин издал "ох", когда Джисон ударил его кулаком в грудь. Резко послышался голос Минхо из-за спины Джисона: — Не слушай его, Сонни, ты очарователен. Перестань оседлывать колени Бинни и иди к своему Хену. — Ах, Хен, только что подошла моя очередь обниматься с Джисоном, - пожаловался Чанбин. — Ты называешь это объятиями? - Джисон издал недоверчивый смешок, — Так вот почему ты дразнил меня? Тебе не обязательно дразнить меня, чтобы обнять, чувак. Просто спроси. — Хорошо, тогда давай обнимемся, - Чанбин похлопал себя по груди, приглашая Джисона лечь. Джисон почувствовал, что снова краснеет, не привыкший к такого рода вещам со стороны Чанбина. Он никогда не делал этого раньше, — Пожалуйста. — Нет. Минхо злорадно рассмеялся над Чанбином, когда улыбка мужчины резко погасла от такого явного отказа. — Прости, Бинни, Джисон весь мой! - Минхо шлепнул омегу по заднице. Джисон сглотнул от такой формулировки, румянец на его щеках стал еще ярче от жгучего шлепка. Старший быстро схватил омегу за шлевки от ремня, оттаскивая его одним рывком от Чанбина. Минхо был чертовски силен. Джисон соскользнул ближе к альфе, сразу отталкивая лицо Минхо, когда тот потянулся за фальшивым поцелуем: — Я вообще-то не твой. Оставьте меня в покое, - слабо сказал младший, на самом деле не имея этого в виду. Ему по-настоящему нравилось обниматься с Минхо. В конце концов, альфа одержал верх и заключил Джисона в свои объятия, а Джисону пришлось сделать вид, что он расстроен. О нет, какой позор. — Почему Минхо может тебя обнимать, а я нет? - Чанбин фыркнул, отклеиваясь спиной от дивана, — Ты не можешь держать его только при себе, Минхо. — Вообще-то могу, - сразу же вступился за Хана старший, крепче прижимая омегу к себе и закрывая глаза. — С Минхо это не странно, вот почему, - признался Джисон, прижимаясь к альфе и показывая язык Чанбину, — И я ненавижу тебя, - добавил он по-детски. Чанбин притворился обиженным, схватившись за грудь. Положив голову на плечо Джисона, Минхо уже снова засыпал. Хан тоже прикрыл глаза, выпустив долгий вздох. Минхо всегда был таким с ним. Они всегда обнимались и флиртовали друг с другом, даже до того, как Джисон стал омегой. Так что все было в порядке. Это было нормально. Чанбин, желавший его внимания, — нет. Примерно через две недели после своего проявления субгендера, Джисон начал замечать все эти странные изменения вокруг него. На самом деле, он всегда был довольно тактильным, но сейчас необходимость в этом ощущении была... особенной. Это заставило его почувствовать себя намного лучше, чем раньше — довольным и пресыщенным. На их первом выступлении в варьете, уже после его презентации как омеги, Хан даже не заметил, как начал прижиматься к тому, кто сидел ближе всего: джисонова рука в блаженном неведении покоилась на бедре Феликса в течение долгого времени, пока они отвечали на интервью. Это вскоре стало неловко, особенно когда один из журналистов указал на это и быстро подколол Хана по поводу его нового субгендера. Все рассмеялись вместе с ним. Джисон просидел сложа свои руки в замок до конца съемок. Все это было плохо. Очень плохо. Потому что теперь из-за гормонов он не мог перестать прикасаться к своим мемберам в любой момент, куда бы они ни пошли. Он больше не мог быть один, теперь он всегда находил себя в чьей-то постели или в чьих-то объятиях — чаще всего это был Минхо. Вначале постоянная тактильность была прекрасна, даже приятна. Часто совместный сон был незапланированным, просто так случалось. В одну минуту он смотрит youtube в чьей-то постели, завернувшись в одеяло, а в следующую засыпает, прижавшись к груди какого-либо мембера. Это вошло у него в привычку: находить ночлег в чьей-то кровати и принимать впридачу распростертые объятия альфы, пока его собственная постель была почти заброшена. Это было просто легче... легче, чем лежать на своих одиноких, холодных простынях и тосковать. Его омега ощущался как дикий зверь: он постоянно вожделел альфу, которого нужно обязательно накормить и насытить, иначе настоящему Джисону напомнят, насколько другим он теперь стал. Хорошо это или плохо, но остальные участники, похоже, тоже не возражали новому поведению их омеги. Поначалу Джисон был немного смущен этим, но его альфы, казалось, были более чем счастливы потакать ему. Просто Джисону становилось очень неловко, когда кто-нибудь из них прямо просил обнять его или просто полежать с ним. Поначалу Хана это нервировало. Они никогда не делали этого раньше. Но сейчас Джисон слегка хихикнул, когда Чонин, с растрепанными волосами и спадающей с плеча ночной рубашкой, шаркая, вышел из их комнаты, чтобы забрать омегу с дивана. Молодой альфа, как и следовало ожидать, в последнее время стал широкоплечим, с сильными мышцами, воспламененный свежими гормонами и сжигающий их в тренажерном зале вместе с Чанбином и Чаном. Так что Джисон не был так уж шокирован, когда Чонин просунул под него руки и быстро поднял его с того места, где он смотрел аниме на своем телефоне. Джисон обнял Чонина, довольный ситуацией, но не в силах сдержать нервный смешок. — Пора спать? - он спросил. Чонин промурлыкал в ответ, пинком закрыв за собой дверь и бросив Джисона на его собственную кровать, прежде чем присоединиться к нему. Сонный, он уткнулся носом прямо в шею Джисона, расслабившись вокруг омеги, когда тот забрался на него сверху и свернулся калачиком. Горячее ощущение, охватившее его, заставило его сглотнуть. — Так внезапно… - голос Джисона выдавал легкое раздражение от всего этого, но Чонин, казалось, не замечал этого, уже полностью погрузившись в сон. Младший прижался носом ближе, и Джисон с трудом удержался, чтобы не отпрянуть — его щеки вспыхнули пламенем. Из всех альф самый младший, возможно, наиболее восприимчив к зову природы. Ему нравилось ласкать Джисона, вдыхать его запах при любой возможности и обниматься. Джисон позволял ему, потому что Чонин был самым младшим, он всегда был немного нуждающимся. Но это, однако, было... чем-то другим. Он был готов закрыть на это глаза, но это становилось уже чересчур. Хану все больше начинало казаться, что неконтролируемое желание быть рядом с Чонином исходит от того, что он в первую очередь альфа, а не просто любимый всеми макнэ. Даже когда Джисон пытался заснуть один, Чонин заползал к нему в постель, прижимал его к простыням и оставался там до рассвета. Что, опять же, было в некотором роде приятно, но в то же время вызывало у него еще большую тревогу. Они просто раньше не занимались подобными вещами… Это казалось почему-то опасным. Это чувство снова дало о себе знать, когда Джисон проснулся на следующее утро после их совместного сна, разбуженный толкотней рядом с ним. Запах в воздухе был новым, терпким и пряным, и его разум услужливо заполнил пробел в голове: возбуждение. Его глаза распахнулись. Рядом лежавший Чонин обдувал горячим воздухом его щеку, нахмурив брови, и время от времени из него вырывались тихие звуки. Его корпус был прижат к телу Джисона, так же как и твердая линия его эрекции. Время от времени он приподнимал бедра, беспорядочно потираясь о задницу Джисона и постанывая… Он трахал Джисона во сне. Рациональная часть Джисона ныла от страха: — Чонин, - прошипел он, встряхивая мужчину, в то время как его сердце набатом колотилось в висках. Альфа схватил его крепче, прижавшись носом к шее Джисона. — Хен, - сонно простонал он, хрипло и глубоко, почти как рычание. Он дошел только до того, что один раз провел носом по шее Джисона, отчего кожу омеги начало покалывать, а лицо обрело неприличный румянец, прежде чем Джисон, наконец, пришел в себя. Он сбросил с себя руки Чонина и чуть не упал на пол, отползая от молодого альфы с тяжелыми, прерывистыми вдохами. Он отполз немного назад, прежде чем вздрогнуть, неподвижно замерев на месте. Чонин слегка застонал, но просто перевернулся на другой бок, возвращаясь ко сну, от которого он даже не пробуждался. Тем временем Джисон был… был в ужасе. Возможно, все было бы прекрасно, если бы это был просто эротический сон, неважно, но… Чонин назвал его Хеном, отыскал его запах. Он жаждал Джисона так, как не желал бы иначе — не желал бы раньше. После этого случая Джисон никому не позволял с собой спать. Когда парни стали спрашивать причину такого решения, Хан ответил, что с ними слишком жарко, что ему нравится спать одному в холоде, что он так лучше высыпается. Джисон нагло им врал. В последнее время он часто этим занимался. *** Возможно, из-за нового добровольного правила "не спать вместе", Джисон снова оказался в еще одном затруднительном положении. У него появилась новая привычка, причем чертовски стереотипная для его субгендера. Нравилось ли настоящему Хану это или нет, его омега с помощью этого в какой-то степени насыщалась, немного восполняя свои ресурсы. Это вроде бы случилось, когда Джисон случайно приобрел толстовку мембера после того, когда пожаловался, что ему холодно, или когда настала его очередь стирать — в общем, каким-то образом у него оказался целый запас украденной одежды его альф. Почти у каждого участника на данный момент он брал, по крайней мере, одну вещь, обычно что-нибудь отвратительное: например, потную рубашку, которую Хенджин таскал во время тренировки, или повязку на голову, которую Феликс носил для одного из их выступлений. Джисон, сам того не ведая, создал чертово гнездо. Гнездо. Не было ничего более чертовски унизительного для омеги, чем свить гнездо из одежды альф — из одежды его друзей. Как только он понял, что натворил, обнаружив кучу вонючих вкусностей, засунутых между его матрасом и стеной, он рывком вытащил их и бросил все в стирку. Хуже всего было то, что он колебался, по меньшей мере минуту, глядя на толстовку Чонина в своих руках, прежде чем, наконец, собрался с духом и бросил ее в стиральную машину вместе со всем остальным. Потом он хандрил по этому поводу, страдальчески волоча ноги по квартире, прежде чем Сынмин приглашающе похлопал по своим коленям, и Джисон плюхнулся рядом с ним, положив голову ему на бедра. Сынмин погладил его по голове, не обращая внимания на то, как вся грудь Джисона сжалась. Хан не знал, почему так переживал из-за стирки какой-то гребаной вонючей одежды, но это только подлило масла в огонь его кипящего разочарования. — Ты в порядке? - спросил Феликс на следующее утро, ложка с хлопьями застыла на полпути ко рту, когда Джисон, спотыкаясь, вошел на кухню. — Я не мог уснуть, - признался он. Хан слишком резко поставил большую бутылку купленного в магазине чая на стойку, заставив Феликса нахмуриться. — Занят продюсированием песен или чем-то в этом роде? - спросил он с набитым хлопьями ртом. — Я бы хотел... - пробормотал Джисон, наливая себе большой стакан зеленого чая. Он не мог заснуть, потому что теперь его постель полностью стерильна и пахла только им, а тупой запах молодого гормонального альфы Чонина щекотал ему нос всю ночь! Напоминая ему о том, как отчаянно Хан хотел оказаться в объятиях одного из своих мемберов, в тепле и уюте. Это было так чертовски глупо, и тот факт, что это не давало ему спать почти всю ночь, только заставляло его еще больше ворочаться с боку на бок. Джисон чувствовал себя во власти прихотей другого существа. Ощущение, которое туго обхватило его горло, прижалось к трахее, как будто кто-то натянул поводок. Из-за этого было трудно заснуть. — Ты выглядишь немного не в себе. Ты не простудился? Джисон пожал плечами. Он не собирался ничего говорить. В конце концов, он не должен был вести себя по-другому, быть омегой не должно было быть таким уж большим делом. Ничего не должно было измениться по сравнению с тем, что было раньше... Так почему же он просто не мог вести себя, блядь, нормально? — Это, эм, у тебя течка...? Джисон чуть не выплюнул свой чай. — Нет! - рявкнул он слишком быстро, заставив Феликса вздрогнуть. Он тут же пожалел об этом, поэтому с более спокойным тоном добавил: — Нет. До этого еще очень далеко. Врач сказал, что мне, вероятно, осталось около четырех месяцев или что-то в этом роде. Прошел всего месяц. — Ах. Ладно. — Только потому, что я веду себя странно — не значит, что причина моего поведения заключается в том, что я являюсь омегой, - добавил он. — Я знаю. Извини... - Феликс больше не задавал вопросов. Теперь Джисон чувствовал себя еще хуже. Он даже не был уверен почему, не то чтобы это была полностью его вина. Феликс просто предполагал. Но, что ж, Феликс был прав — Джисон себя так вел, потому что он омега, — но это все равно не давало право альфе так стереотипно мыслить! ...Верно? *** Это была третья ночь беспокойного сна, когда Джисон наконец сдался. Он больше не мог так жить — он стал более встревоженным и недосыпающим, чем когда был стажером. Осталось не так уж и много оправданий, которые он мог бы придумать, прежде чем участники и менеджер начали задавать вопросы. В конце концов, симпатия к запаху мемберов не была преступлением… Ну и что с того, что их ароматы его успокаивали? И что с того, если он жаждал этого сейчас из-за своей внутренней омеги? Феликс никогда не боялся признаться, как сильно ему нравились ароматы участников, а он, между прочим, был альфой! И в его последующих действиях не было ничего странного. Совершенно ничего странного. Итак, Джисон, с горящими от стыда щеками, прокрался в прачечную в 4 утра, и начал рыться в корзине для грязного белья, как чертов енот в мусоре, пытаясь найти наименее оскорбительный предмет одежды. Сунув нос в складки толстовки, он решил, что эта самая лучшая — и прекрасно! Это принадлежало Минхо. Он не мог отрицать, что запах Минхо был его любимым. Ну и что? Альфа был всеобщим любимцем! Этот ублюдок наделен универсально привлекательным ароматом. Надев его через голову, Джисон вздохнул и обнял себя руками. Наконец, впервые за много дней, он смог немного расслабиться, как будто этот островатый аромат был грелкой для ноющих мышц его сердца. Как будто это ослабило спазм в горле настолько, что он снова смог дышать. Вдыхать все это, пока не насытится. — Значит, тебе действительно нравится наш запах! Джисон вздрогнул, обернулся и увидел Хенджина, стоящего в коридоре, только что вышедшего из ванной, которого Джисон не заметил, будучи занятым разграблением корзины грязных шмоток. Альфа улыбался ему, прислонившись к стене, весь самодовольный и самоуверенный, откинув ногу назад и скрестив руки на груди. Как будто он действительно наблюдал за ним с самого начала. Джисон забормотал, пытаясь отрицать это: — Н-нет! Это... Мне просто было холодно! — Значит, вместо того, чтобы взять свою собственную толстовку, ты решил вытащить себя из постели в 4 часа утра и надеть одну из наших грязных? - Хенджин понимающе приподнял бровь, в его глазах заиграло веселье. Джисон не знал, что сказать. Его поймали с поличным, когда он вдыхал запах своего друга, как наркоман, пристрастившийся к кокаину, и этому поведению не было никаких, не включая стереотипно-омежьих, объяснений. Он открывал и закрывал рот, остроумные замечания и когда-то ранее замечательные навыки импровизации были утрачены им в его измученном состоянии. Джисон не мог соображать достаточно быстро, и его лицо горело от жгучего чувства вины за это, пальцы крепче вцепились в ткань толстовки Минхо. Хенджин оттолкнулся от стены, слегка ухмыляясь, и подошел к нему всего за несколько больших шагов. Джисон, естественно, сделал шаг назад, врезавшись плечами в открытую дверь, когда Хенджин остановился всего в футе от него. Его сердце бешено колотилось, и он ждал, какие насмешливые слова слетят с уст Хенджина, как он решит ткнуть Джисона носом в его ошибки. Воплотив в жизнь все его страхи. Вместо всего этого, длинные пальцы коснулись его лба, когда Хенджин откинул часть его волос в сторону, все еще улыбаясь. — Знаешь, нам тоже нравится твой запах, - сказал он немного тише, чем раньше. Как будто они обменивались секретами в темноте, вдали от посторонних глаз. Джисон не был уверен, дышит ли он. — Действительно? - Джисон об этом даже не задумывался. Пальцы Хенджина исчезли, он сунул руку в карман спортивных штанов и кивнул, как будто это ничего не значило. Как будто признать это — не означало также признать, что все изменилось. — Ты хорошо пахнешь. Как лаванда или что-то в этом роде. Я имею в виду, что ты омега, так что в этом есть смысл. Нам понравятся запахи друг друга. — Я думаю... - Джисон посмотрел вниз на свои руки; только его кончики пальцев выглядывали из-под рукавов чужой толстовки. Он даже не задумывался о том, что если это повлияло на него, то, возможно, и на альф тоже. Что ж, он знал, что в какой-то степени так оно и было, инцидент с Чонином все еще свеж в его памяти. Но он думал, что только он так реагирует на них — слишком чересчур, непозволительно ужасно по отношению к мемберам. Но, возможно, он слишком остро отреагировал на все предыдущие объятия и запахи. В конце концов, это было не так уж и вредно. Просто... естественно. Сейчас он чувствовал себя немного неловко из-за того, что тогда набросился на Минхо, который сказал точно такое же. И Чанбин, которому, вероятно, просто нравился его запах. Может быть, это он все время придавал простому действию такое странное значение… Джисон моргнул, когда чья-то рука внезапно легла ему на челюсть, все, что вырвалось у него, был смущенный вздох, прежде чем весь воздух покинул его грудь. Хенджин уткнулся носом ему в шею, от горячего дыхания парня по спине Джисона пробежал холодок. Дверь ударилась о стену, когда Джисон попытался отступить, эффективно прижавшись к ней, в тот момент, пока Хенджин прижимался к нему. Из него вырвался писк. Его разум превратился в полную кашу, когда альфа вдохнул его аромат, одной рукой удерживая его голову склоненной набок, а другой придерживая Джисона за бедро. Он должен был оттолкнуть Хенджина, он действительно должен был, но эйфория, которая пронеслась по всей его нервной системе, вышла из-под его контроля. Льющийся прямо в ждущую утробу его изголодавшейся и отчаявшейся омеги. Хенджин был силен, и Джисон поддался его хватке, вцепившись пальцами в ночную футболку альфы. Искры заплясали по его коже, и он задался вопросом, всегда ли так прекрасно ощущается аромат. Если всегда так тепло — это просто замечательно. Только когда с его губ сорвался всхлип, он смог прийти в себя, реальность нахлынула на него, как бьющееся стекло. Хенджин споткнулся, когда Джисон толкнул его. Он моргнул, еще секунду держа руку вытянутой перед собой, прежде чем она окончательно упала. — Что? - спросил он, заметив напряженную позу Джисона. — Ты—! Джисон быстро оборвал себя, понизив голос и нахмурившись, — Ты не можешь просто так это делать! — Почему нет? - Хенджин выглядел искренне ошеломленным. — Потому что! Так прижиматься - это… Просто не делай этого. Мы не должны. - Джисону пришлось отвести взгляд; защищаясь, он схватился за шею. — Да ладно тебе, Джисон. Не принимай все близко к сердцу, - Хенджин фыркнул, а Джисон, тем временем, поджал губы, — Разве омегам не нравится, когда им стимулируют ароматическую железу? Тебе это понравилось? Джисон повернул голову к Хенджину, шокированный. Как он может просто так сказать это? Этот процесс «обнюхивания» не обязательно нес за собой сексуальный подтекст или что-то в этом роде, но все равно считался достаточно интимным. Это все еще было тем, чего альфы не делали друг с другом — это приберегалось для их бет или омег. Он никогда не видел, чтобы Хенджин делал что-то похожее с кем-либо из других участников! Это было так чертовски стереотипно, и тот факт, что Хенджин считал, что ему это должно понравиться только из-за его субгендера… Ну, Джисон точно не знал, но произошедшее ему точно не понравилось! — Пошел ты, - он протиснулся мимо Хенджина, убедившись, что сильно задел его плечо. — Чувак, да ладно, - Хенджин раздраженно вздохнул, как будто Джисон развел драму из-за пустяка или что-то в этом роде. И, может быть, так оно и было! Но что с того! Хан был расстроен, нервный тремор достиг его рук, а возбуждение от того, что его обнюхали, все еще чувствовалось горячим и тяжелым грузом в желудке. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы не хлопнуть дверью своей спальни и не разбудить кого-нибудь еще. Он не хотел видеть ни одно из их тупых альфа-лиц прямо сейчас. Бросившись на свою кровать, он натянул на голову капюшон толстовки Минхо и свернулся калачиком. Он пустыми глазами уставился на стену, на полосы лунного света, тонко прорезанные шторами. Его шею покалывало. Запах Хенджина все еще витал в воздухе. Он издал небольшой горловой звук, пытаясь стереть запах ладонью, его обонятельные железы быстро начали раздражаться из-за того, насколько грубо он проходился по своей нежной коже. В конце концов, он сдался и просто скомкал толстовку Минхо компактнее и сунул ее себе в нос. Каким бы расстроенным он ни был, запах альфы возымел желаемый эффект, и Джисон, измученный, наконец заснул. *** Джисон тяжело дышал, его поверхностное дыхание маленькими порциями вырывалось наружу, а ногти впивались в руки его альфы. Он мог только держаться изо всех сил, когда член растягивал его девственные стенки, погружаясь глубоко в него. С каждым движением мускулистых бедер головка упиралась в его простату, заставляя омегу извиваться и стонать. Альфа усмехнулся ему в шею, покусывая кожу в этом месте, пока он безжалостно толкался вперед. Теплый, влажный, чувственный. — Наш милый маленький Джисонни. Ты был создан для того, чтобы принимать член. Джисон жалобно заскулил, проводя ногтями по спине Минхо, когда удовольствие начало скручиваться внизу живота. Его ноги обвились вокруг талии старшего, и он запрокинул голову, почувствовав член альфы под особенно удачным углом, когда с его губ сорвался протяжный стон. —Хен? Кровать раскачивалась в такт толчкам Минхо, и пара одновременно стонала от жаркого чувства удовольствия. — Хен? Эй, ты в порядке? Джисон? Джисон втянул в себя воздух, как будто это был его первый вдох в его жизни, и распахнул глаза. Мир потонул в улыбке Минхо. Секунду он сидел неподвижно, просто поверхностно дыша. Солнце било ему в глаза, и Чонин смотрел на него сверху вниз, убирая руку с того места, где он тряс Джисона. Ужасное осознание того, что только что произошло, обрушилось на него с такой силой, из-за чего омега оторопело застыл. О, черт. — Тебе что-то снилось? - Чонин усмехнулся, наконец-то отступая от него, чтобы вернуться к своей одежде, — Ты просто так жалобно хныкал во сне. — Мне приснился кошмар, - сказал Джисон, думая о чем-то другом, после чего снова повернулся лицом к стене, пряча свой неистовый стояк и крепко зажмурив глаза. Хотя Чонин, вероятно, уже заметил это. Блять, блять, блять. Джисон, защищаясь, натянул капюшон толстовки обратно на голову, все еще не поняв, кому она принадлежала. Осознание того, что Минхо во сне трахал его, пронеслось сквозь него, и он вскочил, сбросив толстовку с капюшоном, откидывая злополучную тряпку через всю комнату так далеко, как только смог. Чонин уставился на него, наполовину натянув футболку и вопросительно нахмурив брови. — Просто слишком жарко, ха-ха, - объяснил Джисон, быстро переворачиваясь на спину и натягивая на себя одеяло. — Ладно... Джисон ждал с плотно закрытыми глазами, пока Чонин не ушел и не закрыл за собой дверь, чтобы выпрыгнуть из кровати. Он собирался пройтись взад-вперед, но как только поднялся на ноги, его кожа покрылась мурашками. Что-то мокрое и холодное чувствовалось у него между ног. Он развернулся, и, конечно же, прямо там, посреди простыней, было мокрое пятно. Хан выругался себе под нос, поворачиваясь, чтобы посмотреть на заднюю часть своих спальных шорт, чтобы окончательно убедиться, что причиной этого пятна был он. Его сердцебиение ощущалось где-то в горле, и омега попытался сделать успокаивающий вдох, когда рационализировал тот факт, что ему только что приснился эротический сон с участием одного из его мемберов и что это возбудило его настолько, что он промок насквозь. Как гребаный похотливый омега, которым все его считали. Звезда гребаного порно. Он прислонился головой к прохладной стене, чувствуя, что его мир окончательно развалился. Это было так плохо. Ему не должны сниться мокрые сны с участием его собственных чертовых друзей! Это был даже не простой сон с дрочкой, это была настоящая мечта о члене в заднице! И ему это понравилось! Это была вина Хенджина. Если бы этот ублюдок не совал свой нос куда не следует, то разум Джисона не сошел бы с ума, черт возьми! Он удобно решил проигнорировать тот факт, что намерения Хенджина вовсе не были сексуальными, этот аспект был полностью его собственным творением... и что его сон был о Минхо. Он уставился на толстовку, одиноко лежащую на полу, еще одного виновника того, что являлось причиной его состояния. Блять. По крайней мере, Чонин, вроде бы, ничего не заметил и не сказал… Внезапно страх перед тем, что кто-то войдет, стал очень осязаемым. Джисон вскочил, чтобы сдернуть простыни со своей кровати, благодаря жестокого бога за то, что матрас был сухим. Натянув новые шорты, он побежал в прачечную и бросил простыни прямо туда, вместе с промокшими шортами и толстовкой Минхо. Чудесным образом ему удалось найти свободную ванную комнату, чтобы принять экстренный душ. Как только улики были тщательно смыты, он смог немного расслабиться. К счастью, его стояк давно поник от стресса. Он опустил голову, наконец позволив себе вздохнуть, когда вода окатила его. В наступившей тишине сон снова пронесся в его сознании, и он застонал, прижимая ладони к глазам и тряся головой в попытке вытряхнуть воспоминание прямо из своего разума. Однако, это не сработало. К сожалению, ему снова напомнили об этом: он случайно столкнулся прямо с Минхо, когда тот выходил из ванной. Его запах сразу же окутал Джисона, разжигая все еще горячие угли в животе и угрожая вновь разжечь пожар в его теле. От шока он чуть не выронил полотенце, которое было обернуто вокруг талии. Омега даже не мог смотреть на настоящего Минхо не в силах игнорировать стыд — альфа со своим членом из сна все еще преследовал его. Он понятия не имел, сможет ли когда-нибудь снова посмотреть ему в глаза. Минхо просто махнул рукой в сторону ванной. — Мне нужно, э-э... — О, прости, - Джисон вышел за дверь, а затем быстро побежал прочь, чувствуя, как любопытный взгляд Минхо провожал его всю дорогу. Закрыв дверь, он прислонился к ней и заскулил. Это было так плохо. Хан почти слышал, как его омега мурлычет, довольный собой. Тем временем его трясло от беспокойства по этому поводу, от ужаса перед тем, во что он превращался. Джисон разрывался надвое. *** К счастью, через несколько дней его беспокойство начало ослабевать. У него после того случая больше не снились мокрые сны, и никто никогда не узнает, что он вообще у него был. По крайней мере, чудесным образом, Чонин, ничего не понял. В качестве компромисса со своей омегой он снова стал воровать одежду, но смог ограничиться одним-единственным предметом, который он спрятал в наволочку, чтобы никто не заметил. Хенджин тоже больше не пытался прикоснуться к его чувствительному месту, и, к большому облегчению Джисона, он даже не упомянул об их мини-конфликте. Казалось, все шло гладко — все как обычно, нормально. Никто в нем не разочаровался. Хотя это все равно было... утомительно. Хан чувствовал себя неправильным, даже грязным. Спрятанный так надежно в своей лжи, что омега начал ощущать дистанцию, которую это создавало между ними. Время от времени он кормил своего зверя и устраивался поудобнее, прижавшись к чьему-нибудь боку, но никогда надолго. Особенно часто это оказывался Минхо или Чанбин, которые так ласково гладили его по волосам и держали так, как надо. В конце концов, Джисон всегда был на грани, беспокойство начинало ползти по его спине, как паук, всякий раз, когда он думал, что, возможно, ему это слишком нравится. Кто знает, если он будет придерживаться одного из их ароматов слишком долго, возможно, в конечном итоге ему приснится еще один... сон. К сожалению, это воздержание сделало его еще более цепким и нуждающимся, когда он все-таки позволял себя обнять. Он привязывался к кому-нибудь и расслаблялся только тогда, когда его гладили, как домашнего кота. Он действительно становился неконтролируемым, требуя постоянного безраздельного внимания — снова начав прижиматься к ним во время тренировок, часто обнимаясь во время поездок на машине, приходя в их постели вздремнуть после тренировки. Все согласились с этим без вопросов, но Джисон все равно чувствовал себя плохо. Тем не менее, это было в тысячу раз лучше альтернативы... и это работало. Так что неважно. По крайней мере, он так думал. Его тщательная сдержанность быстро пошла прахом. Примерно через неделю это случилось снова. На этот раз Сынмин и Чанбин улыбались ему сверху вниз, поглаживая его бедра и по очереди трахая его своими пальцами и членами, на этот раз даже с узлом. Когда он набух, омега долго и сильно стонал во сне - такое дерьмо можно услышать только на сайте с рейтингом 18+. В ужасе Джисону пришлось повторить всю процедуру заново, стирая простыни и одежду, и слишком долго принимая душ, чтобы смыть остатки возбуждения — в итоге не сумев смыть стыд, из-за которого у него тряслись руки. Потом это повторилось снова, и еще раз. Три ночи подряд он просыпался твердым и мокрым, воспоминания о том, как разные мемберы целовали его в шею и засовывали пальцы ему в задницу, все еще были свежи и настойчивы. Воспринимая Джисона как покорную сучку, которой все его считали. Минхо тоже продолжал постоянно сниться, всегда тот, кто вырывал у него самые сладкие стоны, тот, кто знал, как правильно с ним обращаться. От этого у Джисона мурашки побежали по коже, а замешательство в его сознании закружилось, как водоворот, все глубже и глубже. Хуже всего было то, что после его последнего сна возбуждение отказывалось проходить. Независимо от того, как долго он стоял под холодными струями душа или пытался думать о чем-то другом, его член продолжал требовать внимания. Кто-то уже постучал в дверь, прося его поторопиться, и поэтому пришлось подрочить дрожащей рукой. Это был первый раз, когда он сделал это с тех пор, как осознал себя омегой, и Джисон поклялся, что почти увидел звезды, благодарный за отвратительно громкую музыку в квартире, которая заглушала его пошлые тихие звуки. Это было удивительное ощущение, несмотря на чувство вины переполнявшую его грудь, когда в голове начали разыгрываться его пошлые фантазии. Каждое прикосновение его руки на самом деле было ртом Феликса, а каждое легкое касание воды, стекающей по его спине, было исследующими пальцами Чана. Все это было неправильно, но он был слишком отчаян, чтобы остановиться, слишком взвинчен, чтобы сопротивляться греховному затишью своих желаний. Он кончил, согнувшись и постанывая, при мысли о том, как Хенджин тщательно растягивал его пальцем. Хан мог только смотреть вниз, на слив в душевой кабинке, на белесоватые полосы, смываемые вместе с горячей водой. Джисон был омегой — видимо, самым похотливым из всех. Он просто был таким, этого больше нельзя было отрицать. Он хотел ощущать член внутри себя так сильно, что это начинало выставлять его дураком. Его омега побеждал, но ничего хорошего за этим не следовало. Никто не хотел его таким. *** — Может быть, вместо этого поставить здесь цифру 808? Это могло бы придать куплету немного больше веса. - Джисон указал на экран, прикусив нижнюю губу, пока Чан согласно хмыкнул его замечанию. Они снова прослушали эту часть песни вместе, и Чан одобрительно кивнул, переходя к следующей строке. Джисон немного переместил свой вес на другую ногу, почувствовав усталость в конечностях от того, что он довольно долго стоял рядом с Чаном, наклонившись, для того чтобы видеть его экран. Хан последовал за Чаном в его студию, как потерявшийся щенок, цепляясь за этого альфу, потому что не знал, на кого еще он мог бы положиться прямо сейчас. Он не хотел говорить о своей проблеме, но и не хотел оставаться один. Чан не задавал вопросов. — Я могу сесть на другое место, если хочешь? — Хм? Чан посмотрел туда, где стоял омега, который переминался с ноги на ногу. — О, все в порядке. - Джисон отмахнулся, прищурившись, возвращая фокус внимания на экран, и схватил мышь Чана, чтобы что-то изменить в строке. — Ты уверен? — Мхм. Давай просто закончим с этим. Чан поджал губы, прежде чем откинуться назад, внимательно изучая младшего. — Пройдет достаточное количество времени, прежде чем мы закончим это... — Неважно. — Хорошо, тогда садись сюда. Джисон даже не посмотрел в сторону собеседника, все еще глядя в экран, пока не услышал, как Чан похлопывает себя по коленям. Джисон сглотнул, быстро повернувшись в сторону альфы: — Нет, спасибо. — Сонни~, - заскулил Чан, демонстрируя один из тех не-таких-уж-и-редких-какими-они-должны-быть проблесков своей милой стороны. Он схватил Джисона за бедра, притягивая его к себе, слегка надув губы. — Хен... - Джисон слабо уклонился, отмахнувшись от его рук. Чан снова похлопал себя по коленям, с надеждой глядя на него. — Я пришел сюда не для того, чтобы обниматься. — О, как будто, я пришел за этим. Перестань прикидываться таким колючим и просто прими мое приглашение, или я вышвырну тебя из студии. Джисон закатил глаза и неохотно уступил. Первоначально он хотел присесть только на краешек коленей альфы, но у Чана были совсем другие планы: он усадил младшего к себе на бедра, крепко обхватив рукой талию. Джисон снова сглотнул, чувствуя себя немного скованно и неловко из-за того, что утренняя дрочка все еще была свежа в его памяти. Однако, Чан просто вернулся к работе, а Джисон тихо выдохнул через нос, очищая свой разум и пытаясь сосредоточиться. После его проявления субгендера, Хан оказывался на коленях у их лидера гораздо чаще. Просто это была самая удобная позиция для продюсирования, и Джисону она понравилась — Чану, вероятно, тоже. — Хен? Чан взглянул на него. — По-твоему, я хорошо пахну? Глаза альфы немного загорелись при этом вопросе, и нежная улыбка расплылась по его лицу: — Да, конечно. Ты действительно хорошо пахнешь в последнее время, Сонни. — Потому что я стал омегой? — Я думаю, что да, - Чан пожал плечами, — Просто ты обладаешь таким успокаивающим эффектом. Это мило. Я думаю, всем мемберам это нравится... Тебя это беспокоит? Джисон покачал головой. — Мне просто было интересно, потому что, типа, мы тогда сказали, что ничего не должно измениться между нами только потому, что я омега, и все же... — Ах, это. Я имею в виду, пока ты не против, я тоже не против. Джисон заартачился. Как лидер мог просто так сказать это? — Но... я думал, мы не позволим этому встать между нами. — Я бы не сказал, что это “встает между нами”, мешая нам. - Чан слегка отбивал ритм по бедрам Джисона, когда тот поднял на него глаза, округлившиеся от невысказанного вопроса. Их лица были ближе друг к другу, чем предполагал Джисон. Вместо этого он отвернулся к экрану, бесцельно проводя глазами по строкам. — Лучше бы я не представлялся омегой, - прошептал он срывающимся голосом. — Ох, Джисон… Так внезапно? - Чан притянул его ближе, уткнувшись подбородком в плечо младшего и пытаясь заглянуть ему в лицо, но омега отворачивал голову как можно дальше. Он не был уверен почему, но прямо сейчас совершенно не имел сил встретиться взглядом со своим лидером. Каждая клеточка его существа кричала, чтобы он этого не делал. — Что плохого в том, чтобы быть омегой? Джисон усмехнулся, шокированный тем, что все казались такими наивными по отношению к тому, что разрывало его на части, как вату. — Всё. — Я могу помочь с чем-нибудь конкретным? Я знал, что у тебя сейчас трудные времена, но я не думал… Я не знал. Мне очень жаль, Сонни, - Чан говорил так мягко, как всегда делал, когда кому-то было больно. — Я просто хочу, чтобы все вернулось на круги своя. Я не хочу, чтобы что-то менялось из-за этого, из-за меня... - Его голос дрожал. Это было унизительно. — Перемены - это часть жизни. И твой субгендер - не плохое изменение, - Чан ободряюще погладил Джисона по животу, все еще пытаясь втиснуться в пространство омеги. Старший был неправ, но Джисон все равно тихо хмыкнул, соглашаясь. — Неужели... что-то случилось? - голос Чана вмиг стал очень серьезным. — Нет! Нет… Никто ничего не делал… Никто ничего не делает, - Джисон издал невеселый смешок и совершил ошибку, когда повернулся к Чану, чтобы заверить его в обратном; совершил ошибку, когда встретился с обеспокоенным взглядом альфы. Вся его грудь болела, и его внутренний омега молил об утешении, печально взывая о чем-то большем, чем эти пустые слова и ощущение сильных рук на его талии. Никто не мог его понять. Они были альфами, и теперь он был совершенно другим. Сломленный и неправильный из-за того, что хотел поцеловать Чана прямо сейчас. Раньше ему никогда не приходила в голову такая мысль, а теперь… теперь это все, чего он хотел, и от этого его тошнило. Он хотел, чтобы все оставалось по-прежнему, но именно Джисон разжигал угли, которые, несомненно, могли превратить весь дом в пепел. Группа должна ненавидеть его за это. Он ненавидит себя за это. Из горла Чана вырвался удивленный вздох, но он не сопротивлялся, когда губы Джисона встретились с его губами. Это было похоже на рев воды в его ушах, на то, как эйфория захлестнула его до кончиков пальцев ног. Чан поцеловал его в ответ, и Джисон почувствовал жар пламени на своем лице, покалывание от нахлынувших ощущений и зарождающееся чувство опасности. Сильные руки Чана схватили его, когда язык Джисона проник в его рот, после чего омега обнял альфу за плечи и запустил пальцы во вьющиеся волосы лидера. Он снова прижался к бедрам Чана, в животе потеплело и закружилось, когда альфа схватил его там, притягивая ближе и глубже в поцелуе. «Стоп! Стоп! Пожалуйста, остановись!» Но он не мог этого сделать. Хан бы этого не сделал, только не тогда, когда мысль о том, чтобы отстраниться, вызывала слезы на его глазах. Сталкиваясь с последствиями действий, которые, по его мнению, он не мог контролировать, чувствуя вину за то, что было не в его власти. Поначалу с его омегой можно было справиться, но теперь… теперь он был во власти ее прихотей. Чан был таким широким и сильным, мышцы напрягались под его пальцами, а губы жадно касались его лица. Джисон осмелился откинуть бедра назад, и у него перехватило дыхание, когда он почувствовал твердость альфы. Прижавшись к заднице омеги, бедра Чана слегка дернулись, и они оба застонали. — Прикоснись ко мне, - умолял Джисон, лихорадочно хватая Чана руками. Чану нужно было что-то сделать, чтобы заглушить звук потрескивающего огня, вырывающегося из глубин души Джисона, чтобы отвлечь его. Однако эти руки неподвижно лежали на бедрах омеги. — Джисон... - Чан тяжело дышал между их поцелуями. — Джисон, - повторил он, пытаясь отстраниться. Омега потянулся за губами старшего, разочарованно зарычав, когда они вместо последующего поцелуя остались неподвижными. Чан приложил руку к его груди, удерживая, и Джисону пришлось пристально посмотреть на него, ожидая, когда продолжится то, что было так для него важно. Зачем останавливаться, когда пламя уже вовсю бушевало? Чан неотрывно смотрел ему в лицо, в глазах, наполненных похотью, появилось что-то… несчастное. — Джисон, что ты делаешь? Джисон слегка отпрянул назад, как будто его со всей силы ударили. Ох. Чану, оказывается, это было неинтересно. Хан по глупости сделал это снова, рискнул растратить что-то важное только ради того, чтобы удовлетворить свое греховное, плотское желание. Чан не хотел его таким. Все его тело пропиталось чем-то безвкусным и ужасным, слова застряли у него в горле. Омега снова стал задыхаться, раздавленный этим ощущением в своих дыхательных путях. Однако так же быстро, как только он посмотрел вниз на хмурое лицо Чана, все это просто исчезло. Все это. — Я, э—э... извини, - Джисон поставил ногу на пол и встал с него. Чан открыл рот, но промолчал, выглядя так, словно ему было больно. Джисон постоял там мгновение, как сломанный манекен, прежде чем схватил свой телефон со стола и выбежал. — Джи— Джисон сбежал с места преступления. Пытаясь спастись от жара огня, который, казалось, наступал ему на пятки, независимо от того, как быстро он бежал по темным коридорам уже пустой компании. *** Все, о чем он мог думать, — это то, насколько он сильно облажался. Где-то он потерпел неудачу. Он был слишком снисходителен к чему-то. Потому что теперь поводок выскользнул у него из рук. Он чувствовал себя живым огнем, неспособным контролировать себя, удержаться от того, чтобы не сжечь все дотла. Поэтому он сделал все, что мог, чтобы сдержать это. Он перестал спать в одежде участников, решив справиться с ужасным сном. Перестал обниматься или даже по-настоящему позволять им прикасаться к себе, хотя они все равно перестали это инициировать. После того, как он несколько раз отказал парням, они просто перестали пытаться. Они оставили его в покое… именно то, что ему было нужно. Чан даже толком ничего ему не сказал, даже не смог посмотреть ему в глаза. Это было больно, но это было единственно правильным. В любом случае, Джисон не должен был так сильно зависеть от них, в конце концов, его телу пришлось бы усвоить, что он сам по себе. Однако, осознание этого факта, все еще чувствовалась как настоящая пытка... Джисон действительно ощущал, как из него вытекает жизнь: каждый день он постоянно вел борьбу за то, чтобы не поддаваться низменным порывам, и каждую ночь боролся просто за то, чтобы уснуть. Он находился в постоянной войне с самим собой, а остальной внешний мир был полон одними лишь соблазнами и отвлекающими факторами. Он чувствовал себя сложенным пополам и истонченным настолько, что казался прозрачным. Когда участники спрашивали его о состоянии, он просто отвечал им, что устал. Он всегда просто устает. Запираясь в своей студии, чтобы снова сбежать от них и их вопросов. Просто уставший и одинокий. Такой одинокий. Сегодня был один из таких дней, когда он, как отшельник, закрылся в своей маленькой студии, сгорбившись над компьютером и просматривая один из худших битов для песни, которые он когда-либо сочинял. Он слушал это снова и снова, и что бы он ни делал, это просто звучало неправильно. Это было просто кошмарно, и Джисону хотелось от этого плакать. В конце концов, он зарычал и удалил всю песню целиком, вскинув руки. Вместо этого он решил посмотреть несколько видеороликов на YouTube, где кошки прижимают лапки к телу и шмыгают носиками. Он старался не плакать, он действительно старался, но он больше не знал, что делать. Не только из-за неудавшейся песни, но и из-за всего остального. Он чувствовал себя гребаным извращенцем. В тот день абсолютно все согласились не позволять своему субгендеру вставать на пути их дружбы, обещав, что ничего не изменится. Джисон был омегой, ну и что с того. Это было то, что они сказали. И Джисон старался, он действительно старался, но где-то по пути его "нормальность" ускользнула из рук. Но и это тоже было ненормально — испытывать такое изнеможение от одиночества, но, к сожалению, другой альтернативы не было. Или, может быть… может быть была? «Трахаться со своими товарищами по группе только потому, что он был ебанным похотливым омегой, который не мог не раздвинуть ноги перед каждым и в итоге разрушить все, что у них было», - Джисон быстро напомнил себе. Он закрыл лицо руками, сердце сжалось так сильно, что он испугался, как бы оно не разорвалось на части. Он даже не мог ни к кому обратиться за помощью, никто не имел право знать ни о каких его ужасных побуждениях. Хан не хотел, чтобы кто-нибудь прежде всего видел его чертов субгендер, и только потом его личность. Он просто хотел быть чем-то большим, чем каким-то тупым распутным омегой, на чем абсолютно все продолжали настаивать. «Это не так. Это не так», - повторял он про себя. Как раз в этот момент кто-то постучал в дверь. Джисон шмыгнул носом, поднимая голову, чтобы попытаться разглядеть, кто это был, через текстурированное стекло двери. Он поставил видео на паузу и поднялся со стула, слегка приоткрыв дверь. Яркий свет сжигал его налитые кровью глаза. Минхо улыбнулся ему в ответ, держа в руках пакет из магазина, наверняка набитый закусками или чем-то в этом роде. Джисон не мог унюхать, что бы это могло быть, из-за клубящегося аромата Минхо. Джисон попытался хлопнуть его дверью по лицу, он был не в настроении, но старший быстро просунул ногу в щель. Альфа вскрикнул, когда ему защемили пальцы на ногах, а Джисон выругался, открывая дверь и неподвижно стоя в проходе, пока Минхо, поморщившись, присел, чтобы размять пальцы на ногах. — Черт! Хен, зачем ты это сделал, если на тебе шлепанцы? Ты что, тупой? - Джисон положил руку ему на плечо, проверяя, не сломаны ли у мужчины пальцы на ногах. Они на самом деле выглядели нормально, просто немного покраснели. Минхо слегка заныл, повышая тембр: — Я не знаю! Я забыл! В любом случае, почему ты захлопнул дверь у меня перед носом без объяснений? - Он обратил свой острый взгляд на Джисона, отчего омега опустил глаза, внезапно вспомнив причину, почему он избегал его. — Я занят... — Смотришь видео с кошками? - Минхо указал подбородком мимо Джисона туда, где на его компьютере все еще был открыт YouTube. Дерьмо. — Да?.. Альфа издал легкий смешок в ответ на это, осторожно разминая пальцы ног, прежде чем, наконец, встать на ноги. — Что ж, тогда ты можешь продолжать делать это — только со мной. — Нет. Хен, остановись. - Он вытянул руку, охваченный паникой. Из всех людей он не мог остаться наедине с Минхо, кто знает, что его омега внутри мог бы натворить. Что могло бы сделать его тело. Минхо был тем, к кому он всегда обращался больше всего за утешением, даже… в своем сне. — Ой, неужели мой запах действительно так сильно тебя отталкивает? Я думал, ты шутишь. - Минхо смеялся, но то, как он потирал затылок, выдавало скрытую за этим неуверенность. Джисон забыл, что он это когда-то говорил. Просто еще одна ложь, затерявшаяся среди всех остальных. Если бы только он знал правду… — Нет, это не так, - вздохнул он, — Просто сейчас мне действительно не до этого. — Не готов просто потусоваться? Впрочем, я даже купил тебе мороженое, - Минхо снова поднял пакет. Джисон уставился на это, и его желудок — еще один предатель среди многих других — заурчал. Он прикрыл его рукой, покраснев. Минхо ухмыльнулся, проталкиваясь мимо него и устраиваясь на диване Джисона как у себя дома. С долгим вздохом Джисон закрыл дверь и, подтащив ноги к своему стулу, плюхнулся в него. У него не хватило воли выгнать этого человека, он даже представить себе не мог, насколько невыносимым будет одиночество в его отсутствие. Просто от того, что альфа сидел здесь, Джисон уже чувствовал себя немного лучше. Минхо сбросил свои тапки и растянулся на диване, не так уж сильно отличаясь от кошек в его видео. Он пристально смотрел на Джисона, пробежав по нему взглядом. Джисон немного поерзал, внезапно застеснявшись своих спортивных штанов и старой потрепанной футболки с рисунком. Он даже не мог вспомнить, как одевался этим утром, все было как в тумане. В последнее время все было как в тумане. — Ты дерьмово выглядишь. — Вау, пошел ты тоже. Минхо фыркнул. — Успокойся, Сонни. Я просто подшучиваю. — Оу. Джисон опустил взгляд на свои руки, внезапно осознав, насколько неловким стало общение между ними. Джисон... отсутствовал последние несколько дней — нет, недель. Не только физически, но и морально, все его остроумное обаяние и беззаботная натура улетучились вместе с осенним ветерком, оставив лишь холодную и опустошенную внешность. Минхо, вероятно, просто беспокоился о нем. Не то чтобы Джисон не замечал обеспокоенных взглядов, которые все бросали в его сторону, и дополнительной порции риса, которую Минхо стал всегда подавать ему. — Прости... — Все в порядке. Минхо подпер голову рукой, все еще способный так легко улыбаться. И только потому, что он не знает, каким на самом деле ужасным человеком был Джисон. Каким эгоистичным и грязным он являлся. Брови Минхо сошлись на переносице, и Джисон задался вопросом, что, возможно, он случайно сделал какое-то непонятное выражение лица. — Ты в порядке, Сон? И только не говори, что ты устал. Джисон снова закрыл рот, сгорбив плечи. Его поймали. — Что, если это так? — Ну, тогда это не может быть единственной причиной. Потому что ты правда иногда можешь быть угрюмым, но никогда настолько. Джисон развернул свой стул обратно к монитору, нажав кнопку отмены паузы на видео с кошками. Однако, он не стал включать звук, молча наблюдая за животными. Хан не хотел говорить об этом — на самом деле, нет, он хотел, он умирал от желания, — но не с Минхо. Определенно не с Минхо. Он вздрогнул, когда резко почувствовал прикосновения Минхо из сна, невесомо скользящие по его коже. — Просто собираешься бойкотировать меня? Продолжавшееся молчание Джисона было достаточным подтверждением словам старшего. Альфа вздохнул, и Джисон напрягся, когда его тень упала ему на плечо, обдав вместе с этим своим запахом. Внезапно в поле его зрения появилось фруктовое мороженое с дыней. — Тогда тебе не обязательно разговаривать, просто съешь что-нибудь, хорошо? Чан говорит, ты был здесь весь день. Неохотно Джисон взял мороженое, свирепо глядя на Минхо, пока мужчина не поднял руки в безобидной манере и не отступил, как будто Джисон был каким-то диким испуганным животным. В данный момент он вполне мог бы им являться. Только когда Минхо снова сел, Джисон разорвал упаковку и отправил эскимо в рот. Он застонал, когда сочные соки потекли по его языку. Черт возьми, он реально был голоден. Именно смешок Минхо заставил его осознать, насколько сексуально прозвучал этот стон. Он покраснел, сжавшись в крохотный комочек, и предпочел просто дальше молча посасывать эскимо, по-прежнему располагаясь спиной к альфе. Омега был намерен переждать Минхо, вообще не проронив ни звука. Но Джисон съел мороженое и посмотрел примерно половину видео с кошками, прежде чем ему почти захотелось выброситься из окна из-за того, насколько душным был воздух. Он не был создан для того, чтобы быть тихим! — Значит, ты разговаривал с Чаном? Это он тебя послал? - решил спросить омега с горечью в голосе. Обычно Чан был хорош в решении проблем, просто не тех, в которые он сам был вовлечен. Вероятно, он был сбит с толку и был обижен Джисоном… — Ага, - ответил Минхо. Джисон, по крайней мере, оценил его честность, — Поскольку мы типа лучшие друзья и все такое, он думает, что я могу заставить тебя выложить все, что накопилось в тебе за последние несколько недель. — Фу, мы не лучшие друзья! - Джисон определено НЕ улыбнулся глупому поддразниванию Минхо. Он НЕ был таким! — Черт, ты прав, я и забыл, что мы на самом деле любовники. Джисон застыл, пока не услышал смешок Минхо. Он шутил. Это была просто шутка. Он выдавил из себя легкий смешок, но это было настолько фальшиво, что Джисон решил, что ему следует просто остановиться. — Я имею в виду, что это то, что все обычно думают, верно? Я думаю, это потому, что раньше мы были очень близки... Джисон почувствовал, что его собственное сердце разбилось из-за того, как слова Минхо оборвались из-за использования прошедшего времени. Он был таким ужасным другом. Он был таким дерьмовым человеком. Все потому, что он был гребаным омегой. — Мы все еще близки, верно? Джисон сглотнул. Он медленно повернул свой стул, позволив ногам соскользнуть на пол. Он уставился на Минхо, на искорку надежды в его глазах. Джисон кивнул, тень ободряющей улыбки тронула уголки его губ. — Тогда ты можешь поговорить со мной, понимаешь… Я бы никогда не осудил тебя — если только ты не убил кого-то или не сделал что-либо еще противозаконное, и даже в этом случае... Джисон не смог даже притвориться, что не начинает смеяться, и из-за этого ему пришлось отвести взгляд, попутно теребя завязки своих спортивных штанов. Улыбка Минхо быстро сползла с его красивого лица. — С таким же успехом я мог бы кого-нибудь убить, - пробормотал Хан. Минхо что-то негромко пробормотал. — Я бы поставил кучу денег на то, что ты преувеличиваешь. У тебя дурная привычка слишком много думать. — Я не преувеличиваю! Это серьезно. — Ладно, тогда давай, положись на меня. Докажи, что я ошибаюсь. Джисон угодил прямо в свою чертову ловушку. Вместо ответа он покачал головой. Минхо был его лучшим другом, и слова жгли ему язык, но это было еще одной причиной для того, чтобы он замолчал. У него были сексуальные фантазии о своем лучшем друге, так что было еще больнее от того, что Джисон не мог держать себя в руках. Он просто хотел, чтобы все вернулось на круги своя. — Хорошо, - Минхо фыркнул, скрестив руки на груди. — Я пойду на компромисс. Тебе не обязательно все это рассказывать, но если только ты подойдешь сюда и обнимешься. Джисон посмотрел на Минхо, который широко раскинул руки в стороны и ободряюще улыбнулся. Он взмахнул руками, словно пытаясь уговорить кошку сесть к нему на колени. Минхо всегда хорошо ладил с кошками. Джисон, несмотря на все, что кричало ему не делать этого, соскользнул со стула и упал прямо на колени альфы, в его объятия. Он был уставшим, слабым и одиноким, и Минхо предлагал ему объятия — крепкие объятия. Джисон задумался, что отказ от этого в буквальном смысле могло убить бы его. Он обвился вокруг Минхо, уткнувшись носом прямо в местечко за ухом альфы. Грудь мужчины вибрировала, когда он тихо напевал, просто позволяя Джисону вдохнуть его. Он чувствовал себя изголодавшимся человеком, вдыхавшим приятный мускусный аромат, как свежую воду. Джисон так долго плавал в одиночестве из соленых холодных водах своих слез, что этого одного простого действия было достаточно, чтобы он захныкал. Омега вцепился в футболку Минхо, расслабившись только тогда, когда Альфа обнял его, прижимая к себе. — Прости, - пробормотал он, не в силах удержаться от легкого запаха мужчины. Ему хотелось закутаться в аромат Минхо, как в теплый свитер. — Почему ты извиняешься? Мне приятно сознавать, что ты солгал насчет моего запаха. Тебе действительно это нравится~ Обычно Джисон отреагировал бы на поддразнивание, но прямо сейчас он мог только хмыкнуть в знак согласия. Боже, его запах так чертовски хорош. — Вау, правда? Упс, похоже Джисон сказал это вслух. — Нет... Минхо только снова усмехнулся. Щеки Джисона горели, и он продолжал пытаться взять себя в руки настолько, чтобы найти в себе силы оттолкнуть его, но у него это просто не получалось. Как будто он слишком устал, чтобы даже собрать волю в кулак и поступить правильно. Его собственное воздержание имело неприятные последствия. — Ничего, если я тоже понюхаю тебя? Джисон замер, дыхание застряло у него в горле. Он вспомнил тот трепет, который испытал от Хенджина, и понял, что должен сказать "нет". Он должен сказать "нет". Он должен сказать "нет"— — К-конечно. Черт! Черт! Он был таким идиотом! Однако было уже слишком поздно, Минхо не стал ждать ни секунды дольше, прежде чем наклониться и взять его. Повернув голову Джисона в сторону, чтобы обеспечить себе больший доступ, он провел носом по чувствительной коже. Искры пробежали по коже Джисона вниз по позвоночнику, пальцы ног сжались со всей силы. Он слышал собственное дыхание, каким прерывистым оно казалось, но не мог остановиться. Минхо был таким нежным, не торопясь впитывал Джисона целиком, время от времени невесомо касаясь губами кожи там. Это было похоже на пытку, и Джисон уткнулся лбом в плечо альфы, ошеломленный тем, насколько это было приятно. Наконец-то он почувствовал себя хорошо. Что, вероятно, было ужасно. — Мы не должны— Губы Минхо внезапно оказались на его шее, и Джисона чуть не закоротило: он будто увидел пятна от удара током, который пронзил его насквозь. Он выгнулся навстречу мужчине, прижимаясь к нему, когда его мягкие губы внезапно стали острыми, зубы альфы впились в кожу. Джисон едва не застонал, что, казалось, стало переломным моментом для альфы. Одним быстрым движением Минхо поднял его так, что Джисон оказался у него на коленях, беспомощно раздвинув ноги, пока сильные руки удерживали его на месте. Джисон оперся на плечи Минхо, запыхавшись от нового положения, которое позволяло ему чувствовать выпуклость члена Минхо — его настоящего члена. Был альфа на самом деле твердым, либо же Джисону это снова лишь казалось? В этот момент он был настолько лишен сна, что не удивился бы, если бы все это оказалось какой-то галлюцинацией. Может быть, дело было в этой мысли, или просто в усталости от вынужденного сопротивления, но что-то заставило сдержанность Джисона, которая была натянута до предела, лопнуть. Он поцеловал Минхо. Он просто сделал это — потому что хотел, его сердце бешено колотилось, и все прошлые сны захлестывали его, как и темные фантазии, которые он не мог изгнать из теней своего разума, и вот теперь они сбылись. Именно эти воспоминания заставили его тяжело дышать в рот Минхо, Омега внутри прихорашивался при мысли о том, что наконец-то получит в свои руки что-то настоящее. Он снова хочет быть желанным. Окончательно. Минхо принял его нетерпеливым языком, руки поднялись вверх, чтобы обхватить его за талию, прежде чем потянуться вниз и приземлиться на его задницу. Джисон оторвался от поцелуя, резко выдохнув, когда мужчина обхватил ладонями его щеки, сжал их и снова наклонился, чтобы поцеловать в обнаженную шею. Это было так приятно, что Джисон даже не мог вспомнить, почему он избегал этого. То, что казалось таким хорошим, конечно же, не могло быть плохим. Этого не должно было быть, потому что Джисон знал, что сейчас он не сможет остановиться. Настала очередь Минхо, наконец, издать пошлый звук, когда Джисон качнулся вперед, прижимая их промежности друг к другу. Даже такое трение через одежду сводило с ума, и Джисону пришлось выждать секунду, прежде чем сделать это снова, отчего кончики пальцев покалывало, и он уже тяжело дышал. — Черт, Джисон... — Минхо зажмурил глаза как раз в тот момент, когда Джисон опустился задницей на твердый изгиб, пристрастившись к ощущению члена альфы, напрягшегося в его штанах, – и причиной всего этого являлся Джисон, — Ничего, если я...? - омега не мог видеть, на что он жестикулировал, но просто бездумно согласился, прикусив его ухо в качестве ответа. Внезапно он начал падать. Джисон вскрикнул, его сердцебиение участилось, только чтобы быстро осознать мягкость дивана, прижатого к его спине. Минхо нависал над ним, сидя между его раздвинутых ног и положив руки по обе стороны от головы Джисона. Они лишь мгновение смотрели друг на друга, взгляд Джисона скользнул по скользким от слюны губам Минхо, прежде чем альфа снова поцеловал его. Будучи деликатным человеком в жизни, Минхо, в противовес, абсолютно не умел нежно целоваться, грубо открывая рот Джисона, покусывая и проводя языком по зубам омеги. Джисон едва ли мог дышать. На этот раз первые шаги делал Минхо, притягивая Джисона ближе за талию и приподнимая его задницу на своих бедрах так, чтобы их члены были прижаты вплотную друг к другу. Руки Минхо нырнули под его футболку, потянув ткань вверх по спине, и Джисон позволил ему снять ее, после чего тот быстро вернулся к поцелуям, и запустил пальцы в мягкие волосы на затылке альфы. Он был застигнут врасплох, когда Минхо коснулся большим пальцем его соска, вызвав в нем волну удовольствия. — Тебе это нравится? - Его голос был глубоким, тембр приятно щекотал ухо Джисона. Джисон в ответ захныкал, слегка покачиваясь на нем, безмолвно прося его снова пошевелиться. Минхо подчинился, снимая с себя рубашку, чтобы показать тонкие линии своих мышц, прежде чем нырнуть вниз и пройтись языком по соску Джисона. Во сне тот Минхо никогда раньше такого не делал. Джисон вцепился в него ногтями, извиваясь от нового ощущения. Он несколько раз быстро выдохнул, нащупывая пальцами спину Минхо. Альфа промурлыкал, улыбаясь вокруг ареола соска, перекатывая его под языком. Наконец, с легким поцелуем, он отстранился и переместился на второй, положив руки на бедра Джисона. Руки блуждали, опускаясь, чтобы снова нащупать его задницу. На этот раз его палец слегка надавил между половинками Джисона, осторожно исследуя. Джисон покраснел, почувствовав влагу там, когда Минхо пальцами прижался ко входу, через уже промокшие насквозь его спортивные штаны. — Блять, - выдохнул омега, внезапно почувствовав, как у него перехватило горло. Однако Минхо только ухмыльнулся, удивленно приподняв бровь. — Это то, чего ты так долго хотел? Джисон не мог вымолвить ни слова, готовый к тому, что Минхо разозлится и скажет ему, какая он, на самом деле, гребанная развратная шлюха. Бросив обеспокоенный взгляд на Минхо, он не ожидал чувственного поцелуя в ответ. — Знаешь, ты мог бы просто спросить. Я давно ждал. Джисон моргнул. Его сердце снова забилось, и он сделал глубокий вдох. Он не был сумасшедшим? Черт, он забыл, что Минхо спровоцировал это. Минхо хотел его… он хотел его. Эта мысль заставила его заскулить, жар прокатился по нему тяжелой волной. Следующее, что он осознал, - это то, что с него сняли штаны, его член вырвался на свободу, уже обильно истекая предэякулятом. Это было неловко, и Джисон хотел закрыть лицо, но Минхо не позволил ему, улыбаясь сверху вниз, когда он одной сильной рукой уперся в диван над головой. — Не отводи взгляд. Но он в этом нуждался. Джисон захныкал. Он все же отвернулся, какая-то часть его мозга все еще была достаточно жива, чтобы прошептать, что ему не следовало этого делать — это было неправильно. Он никогда бы не сделал этого раньше. Но этот голос осознанности был достаточно слаб из-за ревущего чувства удовольствия. Минхо обхватил другой рукой член Джисона. Омега ахнул, выгибаясь на диване, откидывая голову назад, открывая вид на свою тонкую шею. — Ты такой чертовски красивый, ты знаешь это, верно? Твой запах пиздец как сводит с ума. Я не могу поверить, что ты смог продержаться так долго. Зачем тебе это нужно было делать с собой? Очевидно, это убивало тебя. Разве так не лучше? Голос Минхо был одновременно страстным и в то же время заботливым, в поддразнивании сквозила настоящая озабоченность. Он обхватил член Джисона, слишком медленно скользя по длине, измываясь, но Джисон ничего не мог с этим поделать, полностью подчиняясь воле мужчины. — Я не знаю. Я не знаю. Хен, пожалуйста. - Он слегка покачал головой, нуждаясь в большем. — Ладно, извини. - Но вместо этого Минхо просто отпустил свой член. Джисон простонал, крепко зажмурив глаза, когда его охватило разочарование. Альфа был таким медлительным! Это приводило в бешенство. Затем, однако, что-то прижалось к его входу. Глаза Джисона распахнулись, и он встревоженно вытянул шею. Рука Минхо была между его раздвинутых ног, глаза широко раскрыты и сосредоточены, когда он обвел пальцем влажную дырочку Джисона. Его палец был холодным в том месте, где он провел по чувствительной складке, отчего Джисон вздрогнул. Старший казался полностью поглощенным своей задачей, и тот факт, что Минхо мог видеть, какой он мокрый — чувствовать это подушечкой пальца, — был абсолютно отвратителен. Это было грязно и ужасно, но Джисон никогда раньше так сильно не стонал. — Пожалуйста! Он прикусил губу, стараясь не шуметь, пораженный собственными громкими стонами — слава богу, что его студия была звуконепроницаемой. — Я, конечно, должен был ожидать, что ты будешь шумным, но, боже, Сонни, - сказал Минхо, заметив, как он пытался сдержаться. — Прости. Я ничем не могу помочь— Ах! Минхо надавил пальцем вовнутрь. Джисон замотал головой взад-вперед, совершенно не готовый к этому ощущению. Это было холодно и неприятно, но, черт, это было так чертовски прекрасно. Он никогда раньше ничего не засовывал себе в задницу, слишком боялся, но теперь вроде как жалел, что никогда не пробовал. Один-единственный палец в его дырочке уже ощущался как безумие. — Боже, ты настолько тугой, невероятно. Это напомнило Хану об его первом сне: “Наш милый маленький Джисон. Ты был создан для того, чтобы принимать член.” Джисон снова захныкал, пытаясь почувствовать палец глубже. Минхо получил сигнал одобрения и ввел его дальше, а затем без предупреждения добавил еще один. Джисон прикусил губу. Он хотел большего. Минхо усмехнулся, казалось, полностью наслаждаясь происходящим. Это был полный пиздец. Джисону хотелось накричать на него, сказать, чтобы он стер эту самодовольную улыбку со своего лица и просто трахнул его уже сейчас. О, черт. Он хотел, чтобы Минхо трахнул его — прямо здесь, на его грязном диване в студии. Мысли Джисона прервались, когда мужчина согнул пальцы и провел по тому волшебному клубку нервов. Он чуть не закричал, грудь его криво вздымалась, когда он позволил этому чувству захлестнуть себя. Это было намного лучше, чем в его мечтах. — Ах! Минхо, остановись! Стоп! Я собираюсь кончить! - умолял Джисон. Он все еще не хотел, чтобы это заканчивалось, но он был так взвинчен, что долгие недели сдерживаемого сексуального напряжения уже заставляли его член ныть. — Хорошо, все в порядке. — Нет! Не раньше, прежде чем ты трахнешь меня. Пожалуйста, Альфа. Брови Минхо скрылись под челкой, он был потрясен. Даже Джисон не был уверен, откуда это взялось, но он был слишком в гребаном отчаянии, чтобы по-настоящему беспокоиться. Он просто хотел, чтобы его трахнули. Он так сильно этого хотел, на самом деле, он этого хотел всегда. — Господи, блять, я вот-вот кончу, Джисон. Пожалуйста, заткнись на хрен, или я закончу еще до того, как смогу засунуть свой член тебе в задницу, именно как ты и хочешь. Боже. Минхо тяжело затараторил, но он действительно выглядел так, будто вот-вот кончит в свои чертовы спортивные штаны. Он сделал парочку глубоких вдохов, поскольку был вынужден взять себя в руки. Джисон нетерпеливо кивнул, прикусив разбитую губу, полный решимости держать рот на замке. Через секунду Минхо, наконец, начал двигать пальцами. Это было уже не так безумно, как раньше, но сопротивление его дырочки определенно было ощутимым. Он просто был слишком взволнован идеей получить член, получить член Минхо. У него чуть не потекли слюнки, когда альфа, наконец, стянул с себя спортивные штаны одной рукой, обнажив свой твердый член. Конечно, Джисон видел его обнаженным и раньше — как еще его влажные сны могли быть такими специфичными, — но это был совершенно новый опыт. Твердый и длинный, у Минхо был хороший член. Джисон хотел, чтобы это поскорее было внутри него. Он сказал об этом старшему, и Альфа вздрогнул, засунув два пальца ему в рот, чтобы заткнуть его. Джисон радостно начал посасывать их, обводя языком, просто чтобы увидеть, какое это влияние оказывает на Минхо. — Черт возьми, прекрати. - Минхо схватил Джисона за челюсть остальной частью руки, довольно грубо, но это только усилило нетерпение Джисона. Минхо схватил головку собственного члена, надавливая вниз, чтобы заглушить любые нахлынувшие чувства. Минхо всегда был упрям, когда дело доходило до получения того, чего он хотел, и если он хотел трахнуть Джисона, Джисон мог быть уверен, что этот мужчина добьется своего. Хан сдержался, вместо этого просто тяжело дыша между пальцами, приглушенно застонав, когда Минхо снова начал раздвигать его другой рукой. Это заняло не так уж много времени, и Минхо позаботился о том, чтобы напоминать ему снова и снова, какой он безумно мокрый — скорее всего, разговаривая сам с собой, но это все равно заставляло Джисона постанывать. После того, как третий палец оказался внутри, достаточно легко раздвинув стенки на манер ножниц, Минхо вытащил их. На какое-то ужасное мгновение Джисон остался пустым, скользкий вход сжался от пустоты, пока он не почувствовал головку члена Минхо. Его глаза закатились, он застонал под пальцами Минхо, когда альфа медленно скользнул внутрь, скользя вдоль его стенок. Они оба застонали, когда он достиг дна, уютно устроившись внутри омеги. Было больно, широко и растянуто, но только на мгновение. Он был наконец-то сыт, напичканный полностью членом альфы. Тепло просачивалось в каждую клеточку его существа, впервые за последние недели он был доволен. Все тело Джисона горело, и он кончил без предупреждения, член медленно опустился на его живот. Ему хотелось заплакать, расстроенный тем, что он не смог удержаться, но потом Минхо пошевелился, и это было так, как будто он вообще не кончал. Это было чересчур возбуждающе, но Джисону было все равно. Когда Минхо начал покачивать бедрами, пальцев во рту оказалось недостаточно, чтобы остановить звуки, которые срывались с его губ, пока слюна широкими полосами спускалась вниз по подбородку. Словно тоже осознав это, Минхо вытащил свои пальцы, оставляя за собой мокрый след на коже омеги. Он даже не потрудился вытереть их, прежде чем сомкнуть свою руку на горле Джисона. — Скажи мне, если хочешь, чтобы я остановился. Джисон промычал в знак согласия, его сердце учащенно забилось от этой новой позиции. Большой палец Минхо надавил на одну сторону его горла, на пульс, а указательный и безымянный — на другую, не перекрывая дыхательные пути — свободное пространство сохранилось между его пальцами и трахеей Джисона, зато практически полностью перекрывая кровоток. Джисон не был уверен, в чем был смысл, пока на него быстро не нахлынуло сильное головокружение, заставляя его чувствовать себя оцепеневшим, расслабленным и немного опьяненным. Его член подпрыгнул от этого ощущения, снова став твердым и подпрыгивая на животе, пока Минхо продолжал трахать его. Джисон решил, что в ближайшее время не собирается говорить Минхо остановиться, наслаждаясь кайфом. В какой-то момент Минхо ускорил темп, двигая тазом быстрее, когда его бедра задрожали под задницей Джисона. Альфа тяжело дышал, склоняясь над ним и покрывая его лицо несколькими поцелуями. Рассказывая ему, как хорошо Джисону было рядом с ним — каким он был хорошим мальчиком, — пальцы ослабляли и сжимали его горло через случайные промежутки времени. Джисон мог только тяжело дышать каждый раз, когда Минхо входил в него, снова начиная ощущать явные признаки жара, сильно скручивающегося позади его члена. Он захныкал, подняв руки, чтобы схватить Минхо, и только теперь понял, что его руки больше не были прижаты к дивану. Он хотел предупредить Минхо, но не смог. Он был слишком измотан, чтобы вообще что-то сказать. Полный бардак под началом альфы. Затем Минхо вошел с другого угла, член уперся в его простату со снайперской точностью, как будто он с самого начала знал, где она находится. Джисон вскрикнул, впиваясь ногтями в кожу и выгибая спину дугой. Минхо застонал от этого зрелища, его бедра заколебались всего на секунду, прежде чем он снова вошел в ритм, теперь раскачиваясь на месте снова и снова. — Черт возьми, я думаю... - Минхо дышал слишком тяжело, чтобы говорить, покачивая бедрами и крепко зажмурив глаза, — Ничего, если... внутрь? Джисон кивнул еще до того, как успел по-настоящему подумать об этом, никогда не желая ничего большего. Это было все, что было нужно Минхо, пальцы на мгновение сжались на его горле, внезапно перекрывая дыхательные пути и заставляя Джисона видеть звезды, когда тот изливался в него. Внутри него было горячо и липко, и поначалу это было не очень приятно, но… но потом Хан осознал это прекрасное чувство наполненности. Оно было тяжелым и полным, из-за чего все его тело покалывало от этого ощущения. Он вздрогнул, когда что-то толкнулось внутри него, и он резко осознал, что это был узел Минхо. Черт возьми, он завел альфу настолько, что его узел вышел из колеи? В какой-то момент из-за жестокого темпа, заданного Минхо, навернулись слезы, и когда он моргнул, они скатились по его щеке. Ему удалось лишь несколько раз затянуть узел внутрь и наружу, прежде чем он стал слишком большим, и альфа погрузился полностью, довольствуясь небольшими толчками. Растяжка была очень болезненной, так как Минхо впервые набухал внутри него. Он давил во всех нужных местах, и его член располагался прямо напротив простаты, вдавливаясь в нее. Джисон кончил еще до того, как успел ощутить ошеломляющую кульминацию, горячее удовольствие хлынуло наружу, затопляя его организм. Он зажмурил глаза, приоткрыв рот в беззвучном стоне. Это было немного больно, два оргазма, один за другим, действительно выжали его досуха. Это все равно был лучший оргазм, который он когда-либо испытывал. Ему пришлось задаться вопросом, всегда ли так происходит с омегами, и на этот раз он был отчасти рад, что был одним из них. На мгновение все, что наполняло воздух, было тяжелым дыханием Минхо, и альфа запоздало осознал, что все еще душит Джисона, после чего сразу отпустил его. Джисон втянул воздух, тоже забывшись, но благодарный, когда снова смог дышать. Лоб Минхо был мокрым от пота, а волосы развевались между ними, когда он опустил голову, тяжело дыша. Джисон снова схватил его, и, в конце концов, Минхо понял намек, наклонившись, чтобы поцеловать его губы. Джисон промурлыкал, обхватывая его руками. — Я чертовски устал. Его голос был хриплым, и он покраснел от того, насколько хреново это прозвучало. Хан едва мог думать из-за отяжелевших век. Его тело говорило ему, что он наконец-то может уснуть, и Джисон не собирался отказывать ему. Устроится ли он потом на ложе из пепла или нет, сейчас не имело значения. Минхо хихикнул. — Я тоже. *** Мягкие волосы защекотали нос Джисона. С каждым выдохом оно исчезало, прежде чем вернуться, касаясь его губ. Он сморщил нос и поморгал, открывая глаза, пытаясь прогнать тяжелую пелену сна. Он уже несколько дней так хорошо не спал, и поэтому вырывать себя из уютных объятий умиротворения было почти душераздирающе, но что-то его насторожило. Хан посмотрел на прядь волос у своих губ, прищурившись в замешательстве, прежде чем почувствовал, как чье-то тело прижималось к нему, пока крепкие руки обхватывали его за талию, а теплое медленное дыхание Минхо касалось его плеча. У Джисона мгновенно пересохло во рту, пальцы прижались к коже Минхо, а дыхание резко участилось. Они спали вместе — феромоны все еще оставались на их коже, а засохшая липкость была достаточным доказательством. Не то чтобы Джисон не помнил всего этого. К его ужасу, все это сохранилось яркими деталями в его памяти. Каждое прикосновение к его коже, каждый поцелуй — все. Он инстинктивно прижался к Минхо, сердце бешено колотилось о грудную клетку. Что он натворил? Это единственная вещь, которой он старательно избегал все это время, и все, что потребовалось, - это один нежный поцелуй, чтобы недели решимости и самоотверженности рассыпались в прах, словно это был всего лишь песок на ветру. Он доказал, что все они были правы. Он соответствовал всем стереотипам о своем гребаном субгендере, и это было ужасно. Его дом, который он так тщательно оберегал, вспыхнул пламенем и рассыпался, как только он раздвинул ноги и впустил Минхо внутрь. Джисон осознал, что окончательно потерял доверие своих друзей, свою репутацию, свою карьеру — все, что когда-либо имело для него значение. Ему некого было винить, кроме самого себя. Он сам себя погубил, не сумев придерживаться нормальной жизни, которой все мемберы в день проявления субгендера Хана поклялись придерживаться. Ничего не должно было измениться, и он был единственным, кто потерпел неудачу. Он подвел их, и теперь уже ничего не будет по-прежнему. — Сонни? Джисон втянул воздух, пытаясь подавить большие бусины слез, которые медленно вырывались из его сжимающихся легких. Однако это было бесполезно, когда Минхо приподнялся на локте и посмотрел на Джисона круглыми от беспокойства и нежности глазами. Джисон предал все это ради мимолетного удовольствия. — О боже мой. Минхо мгновенно сел, когда Джисон, наконец, не выдержал: его плечи затряслись, а слезы большим потоком потекли по пальцам, которые он прижал к лицу. — Джисон, что случилось? Я причинил тебе боль? Джисон покачал головой, но не смог сделать ничего, кроме как жалко продолжать рыдать, пока Минхо обнимал его. Сейчас у него даже не было достаточно сил, чтобы оттолкнуть его. Однако Джисон никогда не был достаточно силен. С самого начала он всегда был обречен на неудачу. — Прости, Хен, - выдавил он, прижимаясь лбом к плечу альфы, когда Минхо крепче сжал его в своих объятиях. — За что ты извиняешься? - Минхо казался искренне ошеломленным, пытаясь взглянуть на него сверху вниз. Джисон только глубже зарылся в плечо старшего, чтобы спрятаться, стыд был таким жгучим, что он мимолетно забеспокоился, что это может разозлить мужчину, — Разве ты не хотел...? — Нет! Я имею в виду, да! Я сделал это! - Джисон быстро успокоил Минхо, прежде чем у него появились какие-либо скверные мысли. Он вытер глаза тыльной стороной ладони, просунув руку между их телами, — Да… Я хотел этого. Проблема как раз в том, что я хотел этого, Хен. Минхо сконфужено склонил голову набок, издав тихий смешок. Джисон заартачился. Неужели он не понимал всей серьезности этого? — Когда вы все узнали мой субгендер, мы все сказали... - Ему пришлось сделать вдох, наполняя легкие, так как в глазах снова защипало, — Мы сказали, что ничего не изменится. Что не имеет значения то, что я омега, потому что раньше нас это дерьмо никогда не волновало. Но все действительно изменилось. Его голос дрогнул, когда до него действительно дошла реальность происходящего: — Все уже никогда не вернется на круги своя, и это все моя вина. Хан снова закрыл лицо руками, сжав пальцы, когда его грудь сдавило, и еще больше беззвучных слез вырвалось наружу. — Джисон... — Это то, о чем все остальные думали, что это произойдет. Хен, они сказали, что это произойдет, потому что я омега. Они знали… И оказались правы. — Кто это ‘они’? — Все! - Джисон неопределенно махнул рукой, — Люди говорят об этом в Интернете. Они все говорили, что из-за того, что я теперь омега, я буду ложиться подо всех, и я просто не хотел доказывать их правоту. Я хотел быть чем-то большим, чем просто своим субгендером и его стереотипами! Я не хотел подводить ни вас, ребята, ни себя… но, похоже, я потерпел неудачу. Наверное, я такой, каким все меня считают. Я не могу себя контролировать. Минхо уставился на него, медленно моргая и, казалось, не торопясь обдумывая все это. Может быть, наконец-то осознав, каким ужасным человеком был Джисон. — Ничего страшного, если ты ненавидишь меня сейчас. В конце концов, я все испортил, - пробормотал Джисон, опустив взгляд на руки, лежащие у него на коленях, заламывая пальцы. — Ты слишком много об этом думаешь. Он нахмурил брови, прежде чем снова посмотреть на Минхо: — Что? — Джисон, - Минхо положил руку ему на плечо, серьезно вздохнув, — Разве ты не понимаешь, что я был тем, кто инициировал секс? Я имею в виду — я думаю, ты, должно быть, не заметил, — но от твоего запаха у всех нас снесло крышу и у всех чесались руки прикоснуться к тебе. Ты действительно хорошо пахнешь, и, похоже, теперь тебе еще больше нравится внимание, и мы все только рады целовать тебя, обнимать и… То, что я пытаюсь сказать, это… Мне жаль, что мы наговорили такое вначале. Нам не следовало вести себя так, будто это не изменит команду, что нас это не будет касаться. Ничего страшного, если ты будешь идти на поводу своего субгендера, никто не расстроится. Все уже никогда не будет «по-прежнему», но это нормально. Перемены не всегда плохи. — Как это нормально? Что, если это все испортит? - Джисон не смог удержаться от наивного вопроса. — Этого не произойдет. Я имею в виду, я не знаю, что, по-твоему, должно было произойти, если бы мы трахнулись, но мы ведь только что это сделали. Неужели все так плохо и мир в настоящее время разваливается на части? Джисон отвел взгляд. — Вот именно. Все в порядке... Мы любим тебя. - Минхо обхватил ладонями его лицо, заставляя Джисона посмотреть в его большие глаза-полумесяцы, — И перепих с мемберами этого не изменит. — Фу, хен, - Джисон убрал руки, сдерживая улыбку. Однако резкая тревожность снова одержала вверх: — Но что подумают все остальные? Я так легко прогибаюсь под свою омежью натуру… Я чувствую себя диким зверем. Минхо задумчиво почесал щеку, откинувшись на спинку дивана. — М-м, я не хочу показаться грубым, Сонни, но ты постоянно говоришь о том, что не хочешь соответствовать стереотипам или что тебя видят только в соответствии с ними, но… разве ты не позволял незнакомым людям контролировать себя? Разве сопротивление стереотипам вплоть до причинения себе вреда не хуже, чем просто быть самим собой, даже если это «стереотипно»? Ты омега, тебе нужна привязанность, любовь и все такое. Ты нуждаешься в этом, и, отказывая себе, твое тело начало впадать в отчаяние. Вероятно, именно поэтому ты чувствовал себя таким неуправляемым. Отказывая себе, ты в конечном итоге позволил стереотипам управлять тобой точно так же, несмотря на то, что ты пытался этого избежать. Ты знаешь, кто ты такой, и заслуживаешь счастья, а наслаждение сексом с твоими горячими товарищами по альфа-группе никому не повредит. — Заткнись. Минхо улыбнулся ему, зная, что он уже оправился. Джисон вздохнул, глядя вниз на свои руки, безучастно отмечая линии на ладонной поверхности кожи: — А что насчет Чана? Он… он не захотел меня тогда. Я насильно навязался ему, - Хан обхватил себя руками, нахмурившись при воспоминании. Минхо склонил голову набок. — Забавно, Чан сказал прямо противоположное. Он сказал, что не посмел продолжить, поскольку боялся, что он насильно заставляет тебя все это делать. Что ты просто отвечал на его действия, только для того, чтобы доставить ему удовольствие. — Что?! Это нелепо, - пробормотал Джисон, — Это я поцеловал его. Я пытался... зайти дальше. Чан ошибается. — И ты тоже. Джисон, ты был тогда в стрессе и в отчаянии, и тот поцелуй являлся криком о помощи твоей «омеги». Чан тоже хотел поцеловать тебя, но… не тогда, когда ты даже не уверен, зачем ты это делаешь. Ты пренебрегал собой до такой степени, что такое же пренебрежение и плохое настроение начали просачиваться и в нашу жизнь. Это вредно для твоего здоровья, и все в группе беспокоятся о тебе, - Минхо убрал несколько прядей волос с его лица, успокаивающими и легкими прикосновениями поглаживая скулу омеги. Джисон прикусил губу. — Это действительно нормально? Я имею в виду… Я не хочу, чтобы это навредило группе. — Джисон, - Минхо взял его за руки, полностью закрыв их в своих ладонях, — Все в порядке. Он долго смотрел в глаза альфы, выискивая какие-либо признаки того, что тот лжет. Но это было не так. Лицо Минхо выглядело совершенно непринужденно, искренняя полу-улыбка вызывала лишь теплоту. Джисон внезапно почувствовал себя полным идиотом. — Тогда я был единственным, кто держался за нормальность, да? Минхо слегка пожал плечами: — Я думаю, что никто из нас на самом деле не хотел ничего инициировать. С тех пор, как ты, как бы, отгородился от нас стеной. Чан беспокоился, что мы что-то натворили… Но я думаю, что твое представление о нормальности в любом случае немного искажено, Джисон... Минхо покраснел, а Джисон сел немного прямее. — Что ты имеешь в виду? — Ну, ты говоришь так, будто никто из участников никогда не занимался сексом, когда на самом деле... - Минхо втянул в себя воздух. Джисон зажал рот рукой, на секунду остолбенев, прежде чем снова ее опустить: — Действительно? — Да, типа, - Минхо потер затылок, — Только потому, что мы альфы, это не значит, что мы все еще не хотим друг друга. Я имею в виду, что это вполне… Нормально? И мы просто держали это в секрете, особенно когда вы с Чонином все еще не представились... А потом, когда время пришло и мы узнали, что ты омега — мы не хотели заставлять тебя чувствовать, что ты теперь должен нам, либо же должен начать делать что-то против своей воли... Поэтому мы скрыли это. Хотя это было неправильно, теперь я это понял. Это только заставляло тебя чувствовать себя ненормальным из-за того, что ты желал чего-то, что мы все уже вроде как делали. Мы просто не хотели, чтобы ты чувствовал давление из-за наших разных субгендеров, но мы не понимали, что отсутствие изначального разговора про это было таким... вредным. — Ух ты, я действительно тупой... - Джисон не смог удержаться от насмешки, наконец с легкостью широко улыбнувшись, когда облегчение сняло все напряжение в его теле. Все, о чем он беспокоился, все его горе, одиночество и стыд… все было напрасно. Он все это придумал в своей голове, и если бы он просто поговорил с кем-нибудь, они бы его просветили. Но вместо этого он держал все это внутри, запертым до тех пор, пока ментальная и физическая неудовлетворенность не грозила убить его. — Нет, это не так. Мы были неправы, проповедуя о "нормальности", которой даже не существовало. За то, что я не обсудил это с тобой раньше, когда ты чувствовал себя особенно плохо... Мне так жаль. Я действительно сожалею, мы понятия не имели, что это так разъедает тебя изнутри. Я собираюсь прямо сейчас со всеми поговорить. — Это не меняет того факта, что все стереотипы подтвердились и все они оказались правы. Разве это не кажется тебе... плохим? - нерешительно спросил Джисон. Названия тех злополучных статей и комментарии всплывали у него в голове. — То, что мы делаем, никого не касается. И, Джисон, они все равно будут это писать. Независимо от того, трахаемся мы или нет. Так почему бы не повеселиться? Хм? Минхо слегка замурлыкал, улыбаясь ему и обнимая рукой за талию. — Не позволяй словам людей загонять тебя в клетку. Не имеет значения, что они думают. Все, что меня действительно волнует - это ты и твои мысли. Джисон не был уверен, что полностью готов принять это, но, видя, как мало Минхо это заботило, его собственные тревоги казались такими... бессмысленными. Почему его это так волновало, когда он мог быть просто счастлив? Эти мысли, его поведение и собственная сексуальность были частью его самого, и мемберы любили и хотели это так же сильно, как и его самого. Какое, блять, облегчение. Минхо неуклюже ойкнул, когда Джисон резко бросился на него, заключив в сокрушительные объятия, от которых у альфы вырвался хрип. — Я так счастлив! Боже, я действительно думал, что я все испортил! Оглядываясь назад, он понял, насколько это было нелепо, и свобода от оков собственного стыда заставила его сердце воспарить так высоко, что оно, казалось, застряло у него в горле. Он был омегой, и из-за этого все кардинально изменилось, но это было нормально. Это было хорошо. *** — Ты создал монстра, - устало сказал Сынмин, волоча ноги на кухню. — Что ты имеешь в виду? - Минхо улыбнулся ему, решив прикинуться глухим по отношению к одной причине, даже несмотря на то, что высокий голос и хриплое дыхание той самой причины были слышны по всей квартире. — Я люблю Джисона так же сильно, как и всех остальных, но... - Сынмин глубоко вздохнул, прислонившись к стойке, любовные укусы и синяки покрывали его шею и исчезали под воротником рубашки. Сладкий аромат секса пропитал его волосы и кожу, — Его выносливость чересчур высока. Минхо улыбнулся, возвращаясь к жарке омлета. — Ты снова отключился во время секса? — Ты— Его прервал еще один громкий стон омеги: — Феликс—ах! — Да.