***
Дорога была ужасно долгая. Дори дала им две точки, которые нужно было проверить, и были они чуть ли не в другом конце Сумеру. Основной задачей было наведаться в архивы и проверить, всё ли там в сохранности. И если бы Кавеху поручили это в тот момент, когда он ещё не познакомился со всеми прелестями своей новой жизни – он бы посмеялся, пфыкнул, устало закатил глаза, но уж точно не воспринял такое как что-то, что может быть сложным. Важным – безусловно, но что сложного в том, чтобы просто проверить архивы? Как оказалось, много чего. На самом деле архивы эти мало того, что находились очень далеко, к тому же они были просто огромными. И, конечно же, просто так ты туда не попадёшь. Сам Кавех ни разу не был там, пока что не доводилось. Он лишь знал, что это здание, которое по описанию из литературы Дори было больше похоже на древние гробницы с кучей загадок, опасностей и магических тварей, было спрятаны ото всех глаз до того хорошо, что просто найти его в какой-то момент стало достижением. Кавех в дороге много раз спрашивал у аль-Хайтама, что он знает на этот счёт. Знал он ровно столько же, сколько и Кавех, но он продолжал надеятся, что что-нибудь из аль-Хайтама да вытянет. Сначала Кавех и правда получал ответы – не совсем те, что его интересовали, но хотя бы получал. Через несколько часов дороги аль-Хайтам просто шикал на него своим недовольным «Не отвлекай человека за рулём, иначе это будет последняя поездка в твоей жизни», и ему пришлось на некоторое время утихомирить собственное любопытство. Сейчас же ниссан остановился где-то посреди ничего, мотор заглох, а аль-Хайтам на водительском обречённо вздохнул. Они на месте. Только вот если Кавех скажет, что здесь было целое ничего – он будет тысячу раз прав, потому что это было какое-то поле, на которое, кажется, уже давно наплевали, и вряд ли они найдут тут хотя бы зайца или мышь. Действительно удручающее ничего. Перед тем, как дёрнуть ручку двери, он задумался о том, что даже если с ними что-то случится и за ними выедут на помощь, то успеть помочь у них, скорее всего, не получится. Дорога сюда была до ужаса долгой, тут даже хвалённые и самые лучшие машины Дори будут добираться несколько часов минимум. Но делать всё равно было уже нечего. Нога спустя несколько мучительных часов без остановок ступила на землю, и Кавех едва не свалился обратно от того, что не чувствовал их. Аль-Хайтам уже успел обойти машину и подойти к Кавеху, смерить его оценивающим взглядом и уже стандартно тихо посмеяться. – Мы... Мы вообще где? – В архивах. – Устало фыркает аль-Хайтам. На то, что вместо архивов Кавех видел только поле, он решил не обращать внимания. Сегодня они даже не повышали друг на друга голос – ему было интересно, сколько ещё они так протянут. – Если верить Дори, – На этих словах на его лице появилась странная ухмылка, по которой Кавех не мог сказать, чему именно он ухмыляется, – Тут должно быть что-то, по чему мы сразу поймём, что нам туда. Когда я первый раз это прочитал, очень хотел пошутить про обряды вызова магической хрени из детства, которыми можно призвать какую-нибудь зубную фею. Но, увы, лучше было заткнуться. Кавех посмеялся. Шутка, подметил он про себя, была действительно хорошей. Он бы порекомендовал Сайно поучиться у аль-Хайтама юмору. Быть может, хоть так у него получится. А если быть честным, обряды вызова фей из детства имели место быть. Другого способа найти здесь что-то, что не будет засохшей веткой или колоском, Кавех не видел. Если Дори действительно так важно было спрятать всю информацию туда, где её никто не найдёт и не сможет украсть, применив хакерскую магию... Это всё равно был странный выбор. А что, если важная информация, которой нет в стандартной базе данных, нужна будет прямо здесь и сейчас? Впрочем, они тут были не для того, чтобы раскрывать тайны мироздания. Поэтому аль-Хайтам вытащил из машины два фонарика, – приехали они к тому моменту, как начало темнеть, – и они отправились наворачивать круги по полям, чтобы найти не-знаю-что-но-вы-постарайтесь-и-я-хорошо-заплачу. Сначала – первый час, наверное – Кавех оборачивался на каждый звук. Ни он, ни аль-Хайтам не знали, что они вообще должны найти, поэтому с осторожностью относились ко всему, что тут было, по несколько раз перепроверяя абсолютно всё. Как оказалось, зайцы тут всё-таки были. Пару раз, когда Кавех дёргался от звуков в кустах или колосе, если присмотреться, из травы или колоса торчали длинные уши. И он не хотел знать, есть ли тут ещё и мыши, или, что похуже, другие собратья аль-Хайтама. Зато он успел уже сотню раз проклясть всех и вся. Надоедливые комары, которые собрались сожрать его заживо, были первыми в списке. – Ты уверен, что мы ищем там, где надо? – Поинтересовался Кавех, когда они бродили по полю, кажется, третий час. – Нет. Могу лишь предпологать. На этом их скудный диалог закончился, и они продолжили своё путешествие среди ничего. Кавех каждый раз поражался тому, как теперь их попытка поговорить не перерастает в затяжную ссору. Видимо, что-то в аль-Хайтаме всё же поменялось. Наверное, прошло три часа перед тем, как они обошли абсолютно всё, не заметив ничего подозрительного. Почти. – Хайтам, – Закричал Кавех издалека так громко, как только мог, чтобы его точно было слышно. – Я же говорил тебе, что там было что-то подозрительное! А ты мне «Это обычные деревья, тут нет ничего примечательного»! Он действительно верил в то, что был прав. Потому что других вариантов просто не видел. А времени они и без того потратили достаточно, поэтому в их же интересе было проверить, действительно ли в «обычных деревьях, где нет ничего примечательного» не затерялся нужный им вход. Нервы Кавеха после брождения по грёбанному полю тоже были практически полностью исчерпаны, он не выдержит бродить тут без цели ещё хоть пять минут. Аль-Хайтам тяжело вздохнул, но всё же подошёл к Кавеху, отдавая ему новый фонарик – старый давно разрядился, а про батарейки они оба по собственной глупости забыли. И два тёмных силуэта в ногу зашагали туда, где, кажется, спрятано что-то очень интересное и важное. Проблема была в том, что они не знали, что им нужно было сделать. Даже если эти подозрительные ветки и правда таили в себе проход, пока что они всё ещё оставались таинстенными ветками, которые разве что разбирать и палить. Но у аль-Хайтама, видимо, своё мнение на этот счёт. Когда они вернулись в нужное место, стоило ему коснуться одной ветки рукой, как перед ними из засохших растений, бывших деревьев и всё тех же веток быстротой молнии соткался проход внушительных размеров. Сейчас аль-Хайтам смотрел не на кучу засохшей травы, а на полноценную дыру в небольшом холме, ведущую в какую-то пещеру и выглядящую крайне подозрительно. Кавех ещё долго косо смотрел на аль-Хайтама то открывая, то закрывая рот, не решаясь сказать и слова (возможно, потому что цензурного в голову ничего не приходило), пока он пытался понять, с какого момента Сангема-бай запечатывает двери в архивы с помощью ведьминских сил и почему им об этом ничего не известно. – А я говорил! – Подал наконец голос Кавех, когда понял, что всё-таки может говорить. – Говорил ведь, что тут что-то есть! Аль-Хайтам лишь фыркнул, первым проходя внутрь. Снаружи казалось, что там нет абсолютно никаких источников света. Сейчас же, когда они зашли внутрь, оказалось, что тут даже есть собственные лампы, которые хоть и тускло, но освещали мраморные (Кавех не был уверен, что это именно мрамор, но больше всего было похоже именно на него) стены. Взору предстали огромные коридоры с высоким потолком, выглядищие так, будто буквально только что их вылизывало начисто сотня человек. Дохрена работы – всё, что пронеслось у Кавеха в голове. – Мы тут не потеряемся? – Посмотрим. Как же Кавех поражался умению аль-Хайтама отвечать так спокойно, сохранять уверенность в осанке и серьёзность в голосе, когда пару минут назад перед ними вырос чёртов проход из деревьев и веток. Это было даже интересно – как много в себе может хранить подземное нечто, построенное с целью уберечь всё самое сохранное от нежелательных особ. На первый взгляд оно выглядело просто огромнейшим, и, видимо, таким и было. Кавех ещё раз посмотрел на аль-Хайтама перед тем, как они двинулись вперёд, в ряды высоких книжных полок вплоть до потолка и редких столов, которые, судя по всему, предназначались для сдешних призраков. Задачей их было проверить сохранность архивов, значит, если они не увидят тут людей чужих организаций, не вступят в какую-нибудь перестрелку и ничего не захочет подорвать их задницы вместе с этим бункером, – иначе это назвать никак нельзя было, – то они могут спокойно выдвигаться дальше. А того, чью сохранность им довелось проверять, было достаточно. В отличие от освещения, на которое Дори поскупилась. Или же, как хороший вариант, она предпочла не тратить лишние деньги на такую бесполезную вещь. Особенно учитывая, что хоть всё и выглядело до ужаса убрано, Кавех и аль-Хайтам тут, кажется, первые за последние месяцы. Вдоль всего огроменного коридора по полу протянулся тёмно зелёный ковёр с витиеватыми золотыми узорами, напоминающими что-то из старой сумерской письменности. Кавех не раз углублялся в историю Сумеру из личного интереса, и этот орнамент казался ему до жути знакомым. Если бы у него была возможность, он бы обязательно пришёл сюда ещё раз (если опустить тот факт, что это за место и почему они тут оказались, конечно) и изучил местную архитектуру. Но сейчас Кавех мог разве что рассматривать его издалека, воскрешая в воспоминаниях строки из книг и остальные орнаменты, которые запомнил. Пока они всё ещё шагали вперёд и не видели конца, внимание привлекали какие-то растения по бокам, которых было от чего-то уж очень много и которые, по мнению Кавеха, красиво вписались в интерьер. Было интересно, что это за растения. Может, Тигнари знает? А в этих книжках, которые тут хранятся, есть эти растения? А книг тут было очень много. Кавех начинал радоваться, что им не нужно было проверять наличие и сохранность каждой. Коридор, по которому они шли уже минут двадцать, казался бесконечным. Видимо, Сангема-бай очень дорожит абсолютно всей добытой общим трудом информацией, и предпочитает хранить её в безопасном месте. Правда, если им поручили это самое «безопасное место» проверить, наверное, что-то всё-таки пошло не так. И, возможно, Кавех даже знает, что именно. – Ты уверен, – Тихо спрашивает Кавех, не уверенный, что они тут и правда одни, – Что тут вообще есть конец? Может, мы отсюда уже никогда не выберемся, запутавшись во всех этих ходах? – На входе, – Точно так же тихо отвечает аль-Хайтам, – Если ты вдруг не заметил, был план всего здания. Да, оно огромное. Мы не прошли и половины. – Ты запомнил чёртов план здания, который видел первый раз в жизни? – У меня, в отличии от некоторых, хорошая фотографическая память. Кавех разглядел в этих словах скрытий смысл, призванный его задеть, но предпочёл смолчать. Они уверенно держались без споров уже почти сутки, ему даже в какой-то степени нравилось. Аль-Хайтам продолжал ворчать – это у него, судя по всему, заложено природой. Но теперь он как будто ворчал меньше, и Кавех лишь тихо радовался. Хотя атмосфера тут была довольно угнетающей. Темнота, лишь изредка нарушаемая лампами, напоминающими цветы, пугающая тишина, редкие столы с одной-единственной свечкой, точно предназначенные для призраков, огромные, бесконечные книжные полки и ни единой живой души – наверное, влиятельный на настроение и готовность спорить фактор. Может, тут всё было и правда обустроено для пустоты или красивой картинки, поэтому и выглядит так странно, но сам факт, что смотрелось это всё как-то не по-настоящему, несомненно, пугал ещё больше. Для полноты картины не хватало только каких-нибудь надзирателей, которые будут стоять над душой, не давая и минуту на спокойно посидеть. Вид у аль-Хайтама всё это время был серьёзный, явно напряжённый. Сложенные полоской губы, ровная спина, пистолет на всякий случай в кобуре на ноге и фонарик, которым он освещал им дорогу, потому что у Кавеха он был лишь для протокола. Ещё и на такого грозного с виду аль-Хайтама сил бояться у Кавеха не осталось, поэтому он каждый раз, когда смотрел на него, давил тихий смешок. – Запомнил план, – Бормочет себе под нос для справки Кавех, – Значит. И сколько нам ещё идти? – Достаточно. Настроения у него точно не было. Так сухо он отвечал только когда был полностью выжат и устало смотрел на Кавеха, стараясь заткнуть его одним только суровым взглядом. Вот это уже Кавеха не устраивало, но «достаточно», так «достаточно». Он всё равно уже смирился с тем, что они проведут тут всю ночь – на улице, кажется, уже была ночь. Эти, наверное, сорок минут уже стали напоминать день сурка. Новое ответвление, новые книжные полки, быстрый, оценивающий взгляд, кивок самому себе и возвращение обратно в один длинный нескончаемый коридор. И так повторялось раз за разом. Скоро Кавеха начнёт тошнить от одного только воспоминания о слове «мрамор», потому что именно его тут было больше всего и именно он уже чересчур раздражал. Хотелось верить, что осталось им тут бродить не так долго. И, если верить тому, что Кавех успел выцепить из аль-Хайтама за всё то время, что они тут находятся, оставалось им действительно уже не так много. По крайней мере по сравнению с тем, сколько они уже прошли. Но были тут и плюсы: например, Кавех нашёл книгу про письменность древнего Сумеру и народов, что его населяли, если судить по названию, и говорило оно само за себя. Он понятия не имел, зачем Сангема-бай понадобилась литература про историю Сумеру, но ему же лучше. Кавеху всегда было интересно, чем занимались их предки, как они жили и что от них осталось. Для него это было хорошей возможностью вежливо украсть книгу, которую всё равно никто не будет читать. Сказать, что Кавеха удовлетворяли пейзажи из книжных полок – нагло соврать. Безусловно, архитектура тут выглядела красиво, Дори точно не поскупилась на дизайн изнутри. Но было это всё до того однотипно, что Кавех, который лишь поверхностно интересовался архитектурой, в то же время хотел оторвать руки тому, кто это строил. Даже без учёта того, что одной из главных там со стопроцентной вероятностью была Дори. А потом вдалеке, в самом конце коридора показались не очередные проходы или книжные полки, а самая настоящая стена. Такая же высокая, белая, кричащая о том, что муки Кавеха вместе с этим проклятым коридором близки к окончанию. Совсем скоро они закончат с проверкой тут, быстро доберутся назад, – теперь не нужно было исследовать каждый проход, – и отправятся домой. Хоть что-то хорошее. – Ничего нет. – Констатирует аль-Хайтам, освещая ту самую стену. – У меня складывается ощущение, что на выходе нас уже ждут гости, а Сангема-бай на самом деле знала, что тут всё в порядке. Кавех недовольно фыркнул: – Не нагнетай. Лично меня на выходе ждёт свежий воздух и небо. И ни-ка-ких книжных полок и уж тем более мрамора. Ни за что. Он и правда верил в то, что говорил. По крайней мере вторая часть его слов уж точно была правдивой. Оставалось надеяться, что правдивой будет и первая. Наконец проверив последний проход, они вернулись туда, откуда пришли, и гораздо более быстрым шагом отправились назад. Аль-Хайтам, подметил Кавех весело, тоже устал от такой картины. Не одного его теперь будет тошнить от воспоминаний об этом месте. Пугающая ранее атмосфера уже такой не казалась. Глаза привыкли к темноте, пейзажи из книжных полок в потолок давно перестали удивлять, а тишина совсем не раздражала – а Кавех никогда не любил тишину, это прописная истина. Сначала он даже один раз попробовал заговорить с аль-Хайтамом, но ответа, естественно, не последовало. И даже несмотря на то, что дороге обратно полагалось быть быстрее, прошла она как-то слишком быстро. Теперь как будто какая-то неизвестная сила увидела их страдания и милостиво телепортировала их туда, куда им нужно. Или сократила им путь в несколько раз. Всю дорогу брови у аль-Хайтама были сведены к переносице – тоже заметил, что что-то тут было не так. В один момент, когда они проходили очередную книжную полку, послышался какой-то глухой звук. Кавех дёрнулся, тихо вскрикнув, аль-Хайтам крепче схватился за фонарик, которым, скорее всего, на полном серьёзе собирался кого-то убивать. Они так и замерли, оглядываясь по сторонам, выискивая источник шума. Первым пойти на звук решился Кавех. Отговаривать его аль-Хайтам не стал, просто молча кивнул, а сам остался стоять, покрепче схватившись за кобуру. Через несколько минут после того, как Кавех ушёл, послышался громкий смех. Следом за ним показался тёмный силуэт в проходе, который всё так же весело заявил: – Это была книга, аль-Хайтам. Чёртова книга только что до ужаса напугала нас, а мы думали, что случилось что-то серьёзное. Сейчас посмеялись уже они двое. Конечно, аль-Хайтам скорее лишь усмехнулся, но улыбка на его лице появилась. Тоже на несколько мгновений, но Кавех зачем-то запомнил эту картину. Улыбка ему, подумал он вдруг, шла. А потом вместо очередных проходов и надоевших книжных полок в конце дороги показался выход. Самый настоящий. – Ну наконец-то. – Радостно вздохнул Кавех, завидев его. Сил на более эмоциональную реакцию ни у него, ни у аль-Хайтама не было. Но Кавех всё же скудно улыбнулся, а в аль-Хайтаме если что-то и поменялось, то разве что уголки губ приподнялись на миллиметр. Выражение лица у него всё ещё было как будто только что перед ним сказали, что земля на самом деле плоская (о, Архонты, у него всегда было такое выражение лица). По ощущениям пробыли они в этом месте пять часов точно. И Кавеху было интересно, какое это число на самом деле. Впрочем, больше они сюда не вернутся, это радовало, несомненно, больше, чем всё то, что успело произойти. Когда они наконец выбрались, встречал их очень-очень ранний рассвет. Они и правда пробыли внизу целую ночь. Солнце только поднималось всё выше и выше, окрашивая небо в тёмные оттенки розового и создавая красивые пейзажи. По крайней мере красивее тех, что были у них всю эту ночь. И никакого, посмеялся Кавех своим мыслям, подвоха. И никаких «гостей». Вот такое его устраивало. Сейчас почему-то даже такая простая вещь, как солнце в небе, казалась чем-то странным и непривычным. Они оба всё ещё щурились – после стольких часов в почти полной темноте глаза совсем забыли, что такое солнечный свет. – А ты говорил, – Смеётся Кавех, оглядываясь по сторонам в очередной раз. На первый взгляд – всё то же поле, которое ещё десять часов назад он бы с радостью променял на свой кабинет, но как же он был рад его видеть. – Что у нас тут будут гости. Никаких гостей, видишь? Зря ты боялся. – Я не боялся. – Поправил аккуратно аль-Хайтам. – Я лишь озвучил предположение, потому что сложившаяся ситуация показалась мне странной. Продолжать этот разговор Кавех не стал. Выслушивать аль-Хайтама вместо того, что он мог сейчас сделать (хотя список этот всё ещё был маленький, они оставались в поле, которое ранее прозвали «абсолютное ничего», помните?), казалось непозволимой роскошью. К своей машине они добрались точно так же быстро. Хорошо, что путь отложился в памяти надолго. Уже через двадцать минут после того, как они выбрались, Кавех сидел на водительском и наконец-то заводил машину, игнорируя кислую мину аль-Хайтама на соседнем сидении. Они наконец-то ехали обратно, можно было выдохнуть. Дорога всё ещё оставалась до ужаса долгой, но они оба умели водить машину – можно было распределить время на них двоих. Благодаря этому аль-Хайтам сейчас мирно сопел, удобно разложившись в своём сидении. Второй раз за последние сутки Кавех видит его таким, и для него эта тенденция казалась странной. На следующий день им предстоял ещё один разговор с Дори, который, кажется, грозился быть даже похуже. Поэтому Кавех старался отдохнуть на несколько дней вперёд, насколько это вообще возможно за рулём. За всё это время ни аль-Хайтам, ни Кавех ничего не съели, и уже сейчас пустой желудок начинал болезненно напоминать о себе. Когда они приедут, поклялся Кавех, он съест всё, что было у них в холодильнике, даже если это просроченная коллекция лапши аль-Хайтама. Даже если после этого он выслушает ещё тысячу лекций от такого же голодного аль-Хайтама. По пути не было абсолютно ничего кроме пустой дороги, значит перекусить хоть чем-нибудь у них точно не получится. А ещё появилась небольшая вероятность того, что они просто встанут посреди трассы, потому что один не самый разумный аль-Хайтам забыл заправить полный бак перед отъездом. Но Кавех надеялся, что до этого не дойдёт, и что всё обойдется. До какого-то момента так и было. Однотипные картины за окном давно надоели, в сон клонило с того самого момента, как Кавех сел за руль. А его время заканчиваться не собиралось – оставалось ещё полтора часа. Аль-Хайтам, вместо того чтобы ворчать или, для приличия, не сопеть на весь салон, смешно открыл рот во сне, напоминая спящего кота, которому явно снится что-то хорошее. Кавех не знал, с какого момента он с таким весельем наблюдает за спящим аль-Хайтамом, но этот факт его определённо пугал. Потом в зеркале показалась чужая машина, которой быть тут не должно было. Кавех проверил номера – их не было. Это точно не гражданские. Какие новости. – Хайтам, – Шипит Кавех, дёргая аль-Хайтама за плечо. – Хайтам, вставай, мать твою! Сквозь недовольное мычания и прищуривание аль-Хайтам всё-таки открыл глаза. Взгляд сразу же упёрся в Кавеха, который с не читаемыми эмоциями на лице переключал передачи. Он, конечно, ожидал, что проснётся от чужих рук, которые устали держать в себе руль, но чтобы всё было немного в... иных обстоятельствах, он точно не ожидал. Подозревал, но уж точно не ожидал. Вот тут его удалось застать врасплох. В чём он в жизни не признается, гордость не позволяет. – Я спал один, Бездна тебя дери, час. – Ругается аль-Хайтам, садясь удобнее и смахивая чёлку со лба. – Что ты успел натворить? – В том то и дело, что ничего! Рукой Кавех показал в зеркало заднего вида, обратив чужое внимание на него. И на ужасно подозрительную машину чёрного цвета и без номеров – прямо как те, что были у Дори. Кавех не рассматривал его лицо, он был занят рулём, но за ту секунду, что они переглянулись, стало понятно одно: на счёт гостей аль-Хайтам был прав. Сонливость как рукой сняло. Секунду назад он сонно ворчал себе под нос, а уже сейчас во взгляд вернулась вся та серьёзность, что и была прежде. Сам Кавех тут точно не справится, это понимали они оба. Поэтому в его руки негласно перешла ответственность за то, что они смогут отсюда свалить, а на аль-Хайтама – что в случае чего они не окажутся за решёткой или, что ещё хуже, у злой Сангема-бай. Первой осознанной реакцией аль-Хайтама стало схватиться за кобуру на ноге. Она тут вряд-ли поможет, усмехнулся Кавех, но он был благодарен за то, что у них была малейшая, но защита. А потом аль-Хайтам, не желая церемониться, рявкнул: – Кавех, газ в пол. И Кавех, и секунды не раздумывая, вдавил газ в пол. Если у них всё получится, если они всё сделают правильно, у них будет шанс оторваться, спрятаться где-нибудь и придумать, что делать дальше. На долю секунды аль-Хайтам, кажется, поймал себя на мысль, что только что передал Кавеху, по сути, свою жизнь, и мотнул головой. Куда-то в заднюю часть машины прилетела пуля. Тогда аль-Хайтам высунулся в окно пару раз выстрелил в ответ – кажется, безрезультатно. – Пятеро. – Констатирует он, мигом возвращаясь в салон, чтобы не поймать пулю в лоб. – Твою мать, Кавех, их там минимум пятеро. У троих пистолеты. Наверное, это должно было звучать, как приговор. На самом деле, примерно так оно и звучало, но отчего-то Кавеха это совсем не смутило. Разве что нога сильнее надавила на газ, который итак был со всей силы вдавлен в пол. Вряд-ли это поможет, пронеслось в голове тревожно, но справедливости ради Кавех пытался. Самое ужасное, что ехали они по прямой дороге, где не было никаких поворотов и целых две полосы. Догнать их тут было проще простого. Особенно учитывая, что на встречной полосе машины проезжали примерно раз в несколько часов. Добавить чуть-чуть газа или, если повезёт, выстрелить в колесо, и можно хоть сдаваться добровольно. – Это наши? – Интересуется Кавех в ту секунду, когда очередная пуля нашла своё место где-то в бампере. – Наши. Что ж, Дори знает даже больше, чем они себе представляли. Звучало смешно и страшно одновременно. Они были такими наивными... – Сможем оторваться? – Маловероятно. Если ты готов свернуть и впечататься в дерево, умерев на месте, или, как вариант, проехаться по полю и поиграть в догонялки подольше, – Хмыкает аль-Хайтам, поглядывая на спидометр, – Валяй. Проехаться по полю, если задуматься, было неплохой идеей. Но было одно но: с собой у них не было абсолютно никаких карт, связи тут нет. Если они и свернут в поле, смогут разве что выиграть отсрочку своей смерти и потеряться, и то только если городская машина вообще сможет проехать по ужасной земле больше, чем несколько километров. Ужасная перспектива, Кавех предпочитал быть более предсказуемым. Если прямо сейчас на горизонте покажется встречная машина, может быть, у них появится немного времени. Хотя, как сказал бы аль-Хайтам, если они будут надеяться только на это, то тогда гроб – их единственный выход. Кавех бы хотел себе гроб с какими-нибудь принцессами или недовольной миной аль-Хайтама, успел подумать он, раз уж об этом речь. Лишний раз полюбоваться на недовольную физиономию одного душнилы он не был против. Если бы, конечно, не обстоятельства. Те самые, из-за которых чуть ли не каждую секунду очередная пуля находила своё место где-то на их машине. – У тебя с собой пистолет? – Спрашивает аль-Хайтам, поглядывая в зеркало. – Я не думал про пистолет, когда ехал на обычное задание! Рукой аль-Хайтам пнул сиденье под собой, выругался сквозь зубы уже не так добро: – Твою мать. Кавех, клянись мне, что в следующий раз ты возьмёшь пистолет, если мы вообще до него доживём. Готовься сворачивать направо, живо! Направо, значит. Кавех тяжело вздохнул, сжав губы. То самое право, где был разве что густой слой деревьев, в который ему только что предложили впечататься. – Ты совсем с ума сошёл? Я не собираюсь добровольно нас гробить! – Если ты не свернёшь на чёртово право ты угробишь нас ещё раньше! Ситуации, когда аль-Хайтам решается закричать, Кавех бы пометил пугающим «Код красный». Пришлось готовиться свернуть направо, за несколько секунд придя в голове к тому выводу, что так и правда будет лучше. На секунду в потоке всех возможных мыслей промелькнул вопрос, почему машина была всего одна, хоть и людей там было явно больше, чем в обычной. Кажется, на сегодня это ещё не все сюрпризы. Если аль-Хайтам сказал готовиться, значит, будет какой-то знак, это Кавех уже давно понял. Единственное, с чем им на данный момент повезло – машина их была чёрного цвета, а на улице всё ещё было утро, которое не успело осветить каждый уголок. Может быть, у них всё-таки получится. Потом аль-Хайтам снова высунулся в окно, два раза постучал по сиденью – и Кавех вывернул руль вправо со всей силы. Машину повело куда-то в гущу леса, и краем глаза Кавех смог увидеть облако дыма, оставшееся на месте, где ещё пару секунд назад ехал скудный ниссан. Дальше всё было размыто. Громкий звук, похожий на удар, неразборчивые маты Кавеха, ужасный звон в ушах, темнота. Наверное, теперь они были мертвы. Наверное, это конец. Вот такой, позорный и смешной, который Кавех себе бы никогда не вообразил, если бы вообще был в состоянии. Он попытался открыть глаза, пошевелиться, сделать хоть что-нибудь, но мир сам по себе проваливался куда-то в угнетающую тишину и темноту.***
Спустя неизвестное количество времени Кавех наконец открыл глаза. Машине повезло впечататься аккурат между деревьев, где с дороги их, кажется, видно не было, а искать никто не собирался. И где им удалось выжить, оставшись почти нетронутыми. Губы хрипло вытолкнули первое, что пришло в голову: – Оторвались. Хайтам, мы оторвались! Ответа не последовало. Тогда он повернулся налево, туда, где без сознания сидел аль-Хайтам, за которого Кавех даже начал волноваться. Сердце стучало слишком быстро для нормального человека, а каждый его удар набатом бил по голове. С собой у них не было даже банальной аптечки, и сейчас это стало самой настоящей проблемой. Картина аль-Хайтама, лежащего в своём сидении без сознания, несомненно, пугала. Кавех не знал, в какой момент стал беспокоиться за его жизнь, но сейчас меньше всего он хотел повернуться и не услышать чужого дыхания. Он подорвался с места, потянулся к аль-Хайтаму и зашипел, почувствовав стреляющую боль в руке. Взгляд упал туда, где было больнее всего – и Кавех заметил алый, кровавый след. Надежда на то, что это лишь ушиб, оставалась в его голове, но задней частью мозга он понимал, что на самом деле это совсем не ушиб. Как они будут выбираться Кавех не имел и малейшего понятия, но сейчас ему нужно откинуть в сторону собственные травмы и переживания и помочь аль-Хайтаму. Вслушиваясь в тишину салона, в надежде услышать хотя бы чужое сиплое дыхание, которое, кажется, или отсутствовало полностью, или было настолько тихим, что нужно было обладать музыкальным слухом, чтобы его услышать, Кавех начал рыскать по всем возможным ящикам в машине. В бардачке не обнаружилось ничего из того, что могло бы им помочь, зато вот в подлокотнике нашлась не допитая бутылка воды и бинты. Он не хотел разбираться, откуда у аль-Хайтама в машине взялись бинты, поэтому не повреждённой рукой схватился за бутылку, всё так же шипя из-за боли во второй и открывая крышку. К сожалению, Кавех прогуливал половину уроков в школе, поэтому, очевидно, познаниями в медицине похвастаться не мог. Если бы рядом был Тигнари, может быть, они бы хотя бы понимали, как можно привести аль-Хайтама в сознание как можно быстрее. Сейчас Кавех, прямо как в тех самых боевиках, просто вылил воду на серую макушку, не зная, что делать дальше. – Ну же, – Просит Кавех, выливая остатки из бутылки аль-Хайтаму на лицо. – Ну же, Хайтам! Прошу тебя, давай, дыши, открой глаза, сделай хоть что-нибудь! Наверное, Кавех из прошлого сейчас бы разве что над ним настоящим посмеялся. Почему-то казалось, что от того, послышится ли дыхания с водительского, сейчас зависела вся его жизнь. В какой-то степени так и было. Пустая бутылка была откинута куда-то в сторону, а освободившейся рукой Кавех снова потряс аль-Хайтама за плечи, прошептал: – Хайтам, давай, пожалуйста, говори со мной, дыши, дыши... Кавех готов был поклясться, что ещё чуть-чуть – и он не выдержит. Со всей силы ударит первое, что попадётся под руку, зароется руками в собственные волосы, игнорируя боль, готовый просто вырвать их с корнями, даст волю слезам, в конце концов. Но. Но вместо этого он услышал тяжёлое, сиплое и определённо слышимое дыхание аль-Хайтама. Кавех сразу же потянулся к нему, посмотрел в глаза и... и на глазах всё-таки выступила предательская влага, которую Кавех уже был не в силах контролировать. – Кавех, – Зовёт аль-Хайтам тихо, хрипя каждую гласную. – Что ты... – Заткнись. Прошу тебя, просто заткнись. Я так испугался за тебя... Он не знал, с каких пор так откровенничает с тем, кого ещё сутки назад был готов пристрелить. Сейчас мозг, ведомый бешеной дозой адреналина, кричал, что так нужно. Так будет лучше. «Так будет лучше» – действительно пронеслось у Кавеха в мыслях перед тем, как перегнуться через коробку передач и уткнуться лбом в чужую влажную от выплеснутой на неё целой бутылки воды грудь. Надо же, он слышал дыхание аль-Хайтама. Глубокое, беспокойное и свистящее, в обычное время оно бы раздражало самим фактом своего наличия, но в этот момент Кавех наслаждался тем, что оно всё-таки есть. Если бы Кавех был в спокойном состоянии, то, что он сейчас сделал, показалось бы ему безумием. И то, что аль-Хайтам не собирался его от себя отстранять, он бы отказывался принимать до конца своих дней, стараясь забыть этот случай, как страшный сон. Но аль-Хайтам и правда не собирался его отстранять – и отпускать, видимо, тоже. Он не делал ничего, только аккуратно положил руку на спину Кавеха, кажется, проверяя, точно ли он не спит. И именно это, наверное, окончательно добило Кавеха. Глаза закрылись сами по себе, – на пару секунд, пообещал он в голове, – сам Кавех внимательно слушал сердцебиение аль-Хайтама, в мыслях клялся отреагировать, если оно прекратится, но скопившаяся усталость говорила сама за себя. Никто из них не пытался что-то сказать, они сидели в полной тишине, не решаясь (или не желая) произносить и слова. Тишина стала последней каплей для уставшего Кавеха, он готов был просто умереть здесь и сейчас от нахлынувшей усталости вперемешку с болью. Колыбельной ему было какое-то неразборчивое бормотание над ухом, не делавшее с ним ничего хорошего. И он, всё в такой же неудобной позе, просто отключился сам по себе, опережая все мысли про «Это не логично», «Ты сумасшедший» и «Что ты творишь?».