***
Когда впереди завиднелся знакомый дом, Тигнари выдохнул с облегчением. Каких-то пять часов назад, последний раз окинув его взглядом, казалось, что это вообще последний раз в жизни Тигнари, когда он видит этот дом – они ведь знали, что, скорее всего, так и будет, и всё равно предпочитали надеяться, что это просто додумки уставшего сознания. К счастью, они вернулись сюда даже без тяжёлых травм (хотя редкие порезы по всему телу всё ещё слабо тянули). Вишава всё ещё был без сознания, очевидно, до этого получив от Сайно прикладом по голове. И Тигнари бы даже посмеялся, если бы ему вместе с Кавехом, – аль-Хайтам отправился куда-то в дом, чтоб его, – не пришлось тащить его тело на себе. Сайно, как тому, кто пострадал больше всех, полагался какой-никакой отдых. И, конечно же, ворчащий Тигнари, который сразу после Вишавы займётся его ранами. Ещё вчера, когда они закрывали последние дыры в их плане, Тигнари поинтересовался: – Это всё, конечно, хорошо, но куда мы будем девать Вишаву, когда он окажется у нас на руках? Выделим ему место для важных персон у камина? Организуем курорт его мечты? Привяжем к стулу и оставим в подвале? И, если опустить шутки, Тигнари бы с радостью посмотрел на этот курорт мечты. В конце концов, после всех этих ужасов он ведь заслужил хоть какой-то отдых? – Мы сделаем гораздо проще. – Посмеялся тогда Сайно. Тогда это были только глупые шутки. А сейчас... – Ради всего святого, – Фыркнул Тигнари, когда зашёл в дом, – Что это за хрень? Вишава действительно сидел посреди гостиной на стуле с набухающим на виске кровавым следом, очевидно, от приклада. Связанный изолентой – так умело, что, Тигнари даже почти готов был озвучить это вслух, тому, кто это делал, можно выдавать премию. Что ж, кажется, не все шутки Сайно воспринимает как шутки. Но его, наверное, можно понять: с чувством юмора у него всегда было плохо. Оставлять Сайно с Кавехом и Вишавой наедине, чтобы Тигнари отошёл хотя бы смыть кровь с рук и обработать свои порезы, точно было ошибкой. Несколько долгих секунд Тигнари так и смотрел на всех троих поочерёдно, не понимая, что ему хочется сделать больше всего: перерезать Вишаве горло, убрать из волос Кавеха, которые и без того уже были похожи на сноп сена, эту ветку, или поцеловать Сайно и за руку потянуть его делать со всем этим кровавым ужасом у него на лице хоть что-нибудь. Ещё чуть-чуть, понял Тигнари запоздало, и он просто свалится на пол без сознания прямо тут. Аль-Хайтам объявился чуть позже: вид у него был не лучше Кавеха, но всё это время он, кажется, потратил на то, чтобы не выглядеть как человек, который примерно час назад учавствовал в перестрелке с одним из самых сильных людей их организации ради того, чтобы этот самый человек сейчас сидел посреди комнаты. Тигнари хотелось посмеяться – но сил даже на самую вялую и уставшую усмешку в его жизни не было. – Будем ждать, пока проснётся, или поможем? – Поинтересовался Сайно, скорее всего, ради галочки. Для себя он ведь наверняка уже сделал выбор в пользу второго варианта. Никто не ответил; только Тигнари, у которого та часть, которая читала немало медицинских статей и книг из личного интереса, уже билась в истерике от количества крови на остальных, подумал о том, что насильно посадить Сайно – а за ним и остальных – обрабатывать раны было бы не такой плохой идеей... – Только не говори, что ты не собираешься ничего делать с этим. – Рука Тигнари указала Сайно на лицо, в очередной раз подмечая, что ему абсолютно точно не идёт кровь на лице – ни собственная, ни чужая. Сам Тигнари нахмурился, сложил руки на груди, уже готовя новые возмущения. Сайно тяжело выдохнул. Ему точно не нравилась идея отвлекаться на собственные раны, на которые можно было и не обращать внимание, и если бы не злой взгляд Тигнари, с которым он на него смотрел, Сайно бы наверняка игнорировал эту проблему и дальше – уже привык ведь. Тигнари не стал слушать все его последующие слова: вместо этого он упрямо уселся со спиртом в одной руке и ватой в другой, уже готовый слушать (скорее игнорировать) чужие возмущения.***
Наверное, вид у Сайно, когда Тигнари сосредоточенно обрабатывал его раны, параллельно пытаясь сдержать в себе кусающее желание поцеловать его, был нелепый. Тигнари было всё равно: пусть строит из себя героя сколько хочет, но он не позволит никому из их команды ходить с таким ужасным видом. Пару раз Тигнари перехватывал на себе взгляд Сайно: нежный и виноватый, как будто ему действительно было жаль, что Тигнари приходится вообще этим заниматься, Сайно скрывал его под веками сразу же, стоило посмотреть на него в ответ. Кавех ушёл куда-то по своим делам, – даже несмотря на ужасный вид, ран у него было меньше всего, поэтому Тигнари разрешил ему пойти отдыхать, – но что-то подсказывало, что сейчас он просто валяется в собственной кровати и сверлит потолок пустым и уставшим взглядом. Аль-Хайтам, проворчав что-то себе под нос, ушёл на кухню (он не говорил этого вслух, но звон тарелок кричал громче любых слов), и впервые в своей жизни Тигнари ему завидовал. А Тигнари так и остался в гостиной, наблюдая за Вишавой и стараясь сделать так, чтобы Сайно не шипел, если его неправильно взять за руку, случайно надавив на свежий синяк. – Нари, – Позвал Сайно тихо, так, что, кажется, только они двое могли услышать, – Ты... Много ещё? Тигнари весело фыркнул в ответ, проводя оценивающим взглядом по лицу напротив: – Сайно, ты всё ещё выглядишь именно так, будто два часа назад в тебя стреляли все и сразу, мне больно на тебя смотреть. – Он заглянул Сайно в глаза и, когда взгляд у него сделался таким умоляющим, что держаться без улыбок было невозможно, посмеялся: – Я почти закончил, если слишком нужно, я могу тебя отпустить. Сайно даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но все его слова опередило копошение откуда-то сзади. Вишава. – Проснулся. – Констатировал Сайно вместо того, что хотел сказать. Тигнари повернулся к Вишаве, тяжело вздыхая. – Кавех, Хайтам! Идите сюда, у нас появились новые дела. Тигнари позволил Сайно встать и снова принять вид генерала, отпустив все надежды, что когда-нибудь он будет ходить без лишних царапин, порезов, следов от пуль и шрамов, а может, даже наконец-то сделает что-то со своим гнездом на голове. Лицо у Вишавы, когда он бегло огляделся, исказилось настоящим удивлением. – Генерал?.. – Спросил он, попытавшись пошевелиться – неудачно. Вишава всё ещё, посмеялся Тигнари, был связан. К тому моменту, когда Сайно наконец кивнул: – Генерал. – В комнате уже были и Кавех, и аль-Хайтам, и совсем недавно утихшая надежда на то, что они уже совсем близки к разгадке этой истории. – У нас есть к тебе парочка вопросов. Прямо перед ними сидел Вишава, тот самый, который, вероятно, позволит им сложить полную картину ситуации и поставить в ней точку, а Тигнари стоял... абсолютно потерянный. Взгляд упёрся в Вишаву, как будто ещё чуть-чуть – и Тигнари проснётся от будильника и снова пойдёт в этот ад выполнять очередное сумасшедшое поручение Дори. Не верилось. И в то, что Тигнари сейчас действительно тут сидит – не верилось. Сутки назад он готов был умереть, знал, что, скорее всего, так и произойдёт, а сейчас, когда они снова выиграли в эту чёртову лотерею... Тигнари старался не думать об этом. Старался – но думалось само по себе. И про Коллеи, и про Мишал, и про то, что им делать дальше. На сотом или тысячном «А что если...» Тигнари вернул на землю голос Сайно: – Разговаривать по-хорошему ты, разумеется, не захочешь. – Вид у Сайно был грозным и серьёзным, голос строгим и уверенным, будто пять минут назад он не обращался к Тигнари этим ласковым «Нари», которое начинало сводить с ума. Как же быстро он умел возвращаться в образ генерала. – Я прав? Вишава едко усмехнулся: – Что ж, генерал, ваша находчивость всё ещё заслуживает похвалы. Тигнари дёрнул хвостом, сдерживая в себе злость, так и рвавшуюся наружу криками из-за слов Вишавы. Он действовал ему на нервы. Нужно было что-то с этим делать. На лице у Сайно расцвела злость. Так он выглядел, когда допрашивал провинившихся. Так он выглядел, когда чужие проделки уже давно на него не работали. Так он выглядел только тогда, когда всё внутри у Тигнари кричало об опасности или яростно просило позволить злости собственной выйти наружу. Тигнари завидовал Сайно: у него всё ещё чесалась рука желанием врезать Вишаве. Но они ведь тут не ради мести – ради неё тоже, конечно, хотя она стояла в списке приоритетов чуть ли не в самом низу. Хотелось совсем не мести. Хотелось наконец-то получить ответы на все те вопросы, которые изо дня в день не давали Тигнари покоя. Хотелось понять, ради чего всё это было. И – это хотелка скорее лично Тигнари – хотелось увидеть улыбку Коллеи. Ту самую улыбку, чёткую и ясную, которую он не видел уже достаточно времени, чтобы ком вины, давящий на плечи, успел увеличиться до невероятных масштабов. – Я не хочу применять силу, – Процедил Сайно так, что Тигнари действительно поверил, что ему не хочется. – Надеюсь, всё время, что мы работали вместе, для тебя что-то значат. Достаточно будет ответов на парочку моих вопросов. Сайно смотрел куда-то мимо Вишавы, и судя по его взгляду Тигнари сказал бы, что... что в нём прорезались настоящая досада вперемешку с искренним нежеланием. Даже несмотря на то, как сильно он сжал руку на собственном бедре, – боль, успел Тигнари понять за всё это время, неплохо ставит мозги на место, – ему не хотелось. Что ж, наверное, это доказательства того, что Сайно сможет оставить эту проклятую должность генерала позади и не оценивать каждого человека по уровню полезности в команде, не пытаясь сходу выявить все его сильные и слабые стороны. Может быть. Аль-Хайтам сидел в кресле, сложив ногу на ногу и явно теряя терпение, с какой-то книжкой в руках (откуда она взялась?..), Кавех поудобнее уселся на диване, сложив пальцы в домик и готовясь в случае чего повторно связывать Вишаву. – А я надеюсь, – Заявил он, глядя Сайно в лицо, – Что наш генерал не будет тратить время на лишние разговоры. Сайно, ты прекрасно знаешь, что вы ничего от меня не дождётесь. Давайте не... – Нет, – Отрезал вдруг аль-Хайтам, закрыв книгу так, что хлопок ударил Тигнари по ушам, – Мы не будем идти тебе на поводу и, если понадобится, будем применять силу. Ты ведь знаешь наши методы, Вишава. Нам нужны ответы, делай с этим что хочешь. Череда тяжёлых вздохов прошлась по комнате, а Тигнари поймал себя на мысли, что ему очень не нравится идея пытать Вишаву. Он видел это в тихой комнате, он знал, как это происходит, он давно не удивлялся трупам, шрамам и кровавым следам по всей комнате, но Тигнари сделал бы что угодно, лишь бы не смотреть на это снова. Наверное, эта его доброта рано или поздно заведёт его в могилу. Хотелось верить, что последний раз, когда он был в тихой комнате вместе с Сайно, был ещё и последним, когда Тигнари приходилось применять силу против собственных людей. Методы Дори были ужасными, об этом знал каждый третий во всём мире, и только те, кто был знаком с ней лично, знают, насколько. – Применяйте. – Предложил Вишава дружелюбно. – Вы не знаете, что с вами будет, когда мои люди об этом узнают. – Твоих людей уже давно нет в живых. – Довёл до него Сайно. Пусть это и было чуть приукрашено, от отряда Вишавы осталось от силы пять человек, которые почти ничего из себя не представляют. – Или ты про тех наёмников, которые «твоими людьми» и не были вовсе? Когда Вишава, фыркнув себе под нос, отвернулся куда-то к стене, вид у Сайно был недовольный – но об этом говорили разве что чуть дрогнувшие уголки губ, поэтому, наверное, только Тигнари это заметил. Сайно нравилось, когда его боялись и когда на него злились, он всегда говорил, что страх это хорошо – и в то же время плохо, потому что на допросах, как эти, значительно снижается способность разговорить того, кого допрашивали. Зато повышается вероятность, что рано или поздно в ход пойдёт оружие – но это больше про негативные побочки. – Хорошо, давай зайдём с другой стороны. – Предложил Сайно вкрадчиво. Тигнари дёрнулся от его голоса так, будто кто-то уже достал пистолет. – Больше ты не сможешь вставлять нам палки в колёса, лишился своего отряда и, очевидно, из-за смерти Сангема-бай вряд-ли у тебя получится хоть что-то предпринять. Если Вишава не захочет говорить, – а он, разумеется, не захочет, – у них всегда оставалась возможность его подкупить. И если Сайно сейчас заново рассказывает всё это, то... – У тебя есть возможность заручиться поддержкой наших людей, – Тигнари вздохнул: он помнил, как Кавех нехотя соглашался в случае чего отдать в распоряжение Сайно тот самый отряд, который охранял их в том отеле, – И получить немаленькую сумму. Я могу гарантировать, что ты будешь в безопасности. Но для этого сначала нужно ответить на пару наших вопросов. Тигнари, как и все остальные, знает, как Вишава держится за эту жизнь. Он слишком не хочет умирать, – и сейчас Сайно умело проехался по этой его слабости с невозмутимостью на лице. Им действительно повезло, что Вишава на самом деле такой же обычный человек, как другие, и что его слабость можно красиво повернуть в их пользу. Методы для подобных людей у Тигнари (и, наверное, у всех, кто вообще работал на Дори) засели в голове до конца жизни назойливыми картинками. – Допустим, я согласен. – Почти развёл руками Вишава, но обречённо выдохнул, когда изолента затрещала, не давая пошевелиться. – И что дальше? На долю секунды плечи у Сайно расслабленно опустились, – кажется, это увидел только Тигнари, – но он сразу же распрямил их обратно. На одну проблему меньше: теперь осталось только услышать ответы Вишавы, если хотя бы он их знает, сложить два и два и... И поставить точку в этой истории. – Линн, – Тигнари запнулся на одном только его имени, – Действительно был убит тобой? Это была только их общая догадка, горечью осевшая на языке после того, как Тигнари это сказал. Не хотелось возвращаться в самое начало – на какой-то жалкий месяц назад – и вспоминать одну из причин своих потерянных нервных клеток. Но им нужно было об этом знать. Пришлось стараться не вспоминать этот холодок по спине и неприятное чувство, скрутившиеся внутри у Тигнари на холодном «Линн убит». Вишава горько усмехнулся: – В какой-то степени. – И Тигнари даже удивился, что он действительно так легко рассказывает правду, стоило немного надавить на слабое место. – Сангема-бай никогда не любила Сайно, думаю, вы об этом знаете. – Он выдержал небольшую паузу и, переведя взгляд на Сайно, продолжил: – Мне дали задание его убить. Дори говорила, что это её способ проверить, насколько ты честный на самом деле, ну и, конечно, заплатила – никаких подробностей, кроме этого. Я взял пару людей из своего отряда и сказал им, чтобы без хороших новостей не возвращались. Через дня четыре я узнаю, что Сангема-бай на вас злится. Дальше вы знаете. Тигнари кивнул, Сайно тяжело вздохнул. Кавех продолжал сидеть в кресле с таким видом, будто только что прямо перед ним вдребезги сломали его любимый компьютер, за которым он всегда работал, аль-Хайтам снова уткнулся в книгу – даже если ему и был интересен их разговор, он это мастерски скрывал. Тигнари начинало казаться, что аль-Хайтам сидит тут за компанию, но он-то, по сути, тянул большую часть планов на себе – ему можно простить. – Те бумажки, которые мы передавали Линну... – Догадка вертелась у Тигнари на языке ещё с самого начала, и сейчас, когда наконец-то перед ним сидел тот, кто мог всё рассказать, Тигнари очень хотелось озвучить её вслух. – Вы ведь изначально планировали, чтобы они оказались не у тех людей, да? Он начинал чувствовать искренний интерес, который требовал ставить Вишаве всё больше и больше вопросов, надеясь на каждый получить ответ. Но они забыли, что Дори слишком пеклась о сохранности каждой крупицы информации, пусть и очень грамотно это скрывала. – Так уж сложилось, – Вздохнул Вишава так, будто и сам хотел бы получить ответы на все свои вопросы, но что-то его останавливало, – Что Сангема-бай не разглашала мне всех деталей своего плана. Но с уверенностью я могу сказать, что так и было. Мы изначально планировали убрать Сайно, у Дори была сотня идей на этот счёт... Но всё упиралось в то, что вы слишком хорошо делали свою работу, и, как бы она не хотела, это было бы глупо, – Его взгляд, виноватый и сожалеющий, снова нашёл Сайно, – Так от тебя избавляться. Эти слова, наверное, должны были Сайно подбодрить, но вид у него был скорее грустный. Тигнари захотелось взять его за руку – напомнить, что сейчас всё хорошо, – но Сайно заговорил дальше без единого намёка на грусть в голосе: – Насчёт телефона Тигнари, – И уши сами по себе встали торчком, вслушиваясь, – Ты, конечно же, не знаешь? Лицо у Вишавы исказилось удивлением вперемешку с... Тигнари сказал бы, что недовольством – собственными знаниями или ещё чем-то, он не хотел знать. – Телефон?.. В моём задании было устранить Линна и запустить спусковой механизм, а вы должны были угробить себя своей очевидной ложью самостоятельно. Как бы мне ни хотелось рассказать вам всё – боюсь, на этот вопрос я не знаю ответа. Конечно, Тигнари и не надеялся получить от Вишавы ответ на этот вопрос, – в конце концов, он не имеет к нему никакого отношения, – но что-то внутри него всё равно расстроилось. Та самая любопытная часть, проснувшаяся только сейчас, которой нужно было знать абсолютно всё. Сайно прокашлялся: – Значит, больше ты нам ничего не можешь рассказать? – Могу сказать только то, что похищение той девчонки было запланировано с самого начала – мне повезло подсмотреть это в документах Сангема-бай. Тигнари прикусил губу, пытаясь не вспоминать про Коллеи. Почувствовался чужой взгляд, готовый просверлить в нём дыру, – кажется, это был Сайно, – но он заверил самого себя, что не будет об этом думать. Ровно до того момента, пока не останется один – а потом даст собственным переживаниям сожрать его заново, так и не доживя до встречи с Коллеи. И это «Та девчонка», которым Вишава её назвал, Тигнари не нравилось. – Хорошо, – Подытожил Сайно вздохом. – Тогда... У нас больше нет к тебе вопросов. Но для профилактики, – Его взгляд сделался настолько коварным, что Тигнари даже успел удивиться, – Посидишь так ещё немного. А у нас есть ещё парочка незавершённых дел. Мысль о том, что теперь Тигнари сможет навестить Коллеи, заставила его воодушевлённо расправить плечи. Мозг сам подставил картинки, которым, судя по всему, теперь было решено сбыться: грустный взгляд Коллеи прямо на Тигнари, усталые почёсывания хвоста против шерсти и тусклое «Нари, что ты натворил?» Вместе с этой мыслью пришла и другая: всё... закончилось? Только что они истратили свою последнюю возможность закрыть все вопросы и получили ответы на то, что смогли? Это действительно не сон? Когда Тигнари поднял взгляд, пустой и потерянный, в комнате никого не было – кроме Вишавы, который смотрел на него с очень плохо скрываемым неодобрением на лице. Он поднялся на ватные ноги, пытаясь унять дрожь в хвосте, и направился туда, куда требовал мозг – к Сайно. Тот нашёлся на балконе, курящий ещё одну сигарету с чашкой кофе в руках. Какое-то время Тигнари, пытаясь унять нелепое желание прыгать от радости, граничащее с желанием разрыдаться на месте, просто наблюдал. Потом Сайно повернулся, будто почувствовал чужой взгляд на себе, – и пригласительно кивнул. Тигнари, перебирая шерсть хвоста, побрёл к нему. – Думаю, тебе стоит всё-таки бросить курить. – Посоветовал Тигнари вялой улыбкой вместо приветствия. Сайно усмехнулся, выдыхая дым на каждом слове: – Думаю, у меня вряд-ли получится. Тигнари решил, что не будет продолжать. Не успел он даже подумать, что сказать, чтобы сменить тему, как Сайно повернулся и обнял его. Почувствовалась чужая усталость, с которой он прижимал Тигнари к себе, безнадёжность, с которой они оба пытались обойти главный вопрос. А что им делать дальше? Он слепо уткнулся Сайно в плечо, стараясь отсрочить момент, когда диалог свернёт в эту сторону. Хвост метался позади, но никто не обращал на него внимания. – Ты... Ты можешь навестить Коллеи. – Предложил Сайно его макушке. – Мне нужно разобраться с Вишавой и организовать ему охрану, поэтому вы, наверное, пока что... Тигнари заткнул его быстрым, осторожным поцелуем, от которого, кажется, дёрнулись оба. Сайно смотрел на него с нескрываемой бережностью во взгляде, плавящей до костей. – Мы ведь... скоро расстанемся, правда? – Озвучил Тигнари самую яркую мысль, и, кажется, именно она и вертелась у Сайно на языке – так и не озвученная из-за собственного страха, что скоро им действительно придётся попрощаться. Тигнари его понимал: ему сложившаяся ситуация тоже не нравилась. Сайно осторожно коснулся основания ушей, сказал опасливо куда-то в пространство: – Ты ведь не думаешь, что я тебя оставлю?.. Тигнари вздохнул. Он никак не думал – для него после встречи с Коллеи в этой истории был разве что чёрный экран, потому что он не знал и не очень-то и хотел загадывать, что будет дальше. Всё, что у них было, это абстрактное «начать жить заново», и только дьявол знает, что это значит на самом деле. Наверное, по его виду был заметен ответ. Рука Сайно на ушах, будто он всё понял, остановилась. – Нари, – Шепнул в самые губы, – Я не собираюсь тебя оставлять и не хочу, чтобы ты так думал. Мы... Сначала разберёмся с Вишавой и Коллеи, а потом что-нибудь придумаем. Такой ответ Тигнари казался лучше, чем то, что у них было, и хуже, чем могло бы быть. Не нравилась ему только часть с «что-нибудь придумаем» – Тигнари слышал и произносил её тысячи раз, и каждый из них не закончился ничем хорошим. Но когда это говорил Сайно... что ж, его голос определённо добавлял уверенности. Особенно если он позволял себе говорить мягче и легче, будто понемногу отпускал образ генерала и наконец-то был с Тигнари искренним. Это подкупало. Тигнари сказал первое, что пришло в голову: – Тогда... не хочешь навестить Коллеи вместе со мной? – Не то от страха оказаться перед ней виноватым в одиночестве, не то от собственной безысходности и эгоистического желания как можно дольше быть с Сайно рядом. И чуть тише добавил: – Считай, что это приглашение. В глаза друг другу они не смотрели, – Тигнари разглядывал собственные руки в синяках, лежащие у Сайно на плечах, – но даже так он почувствовал, как Сайно расслабился. Разговоры о спокойном будущем точно вдохновляли его больше, чем та куча работы, которую нужно сделать, чтобы в этом спокойном будущем оказаться. Тишина, в которой Тигнари даже раздумывал над тем, чтобы снова поцеловать Сайно, – тоже от безысходности, – показалась ему вечностью. А потом он улыбнулся: – Тогда я его принимаю. – И Тигнари всё-таки поднял голову, чтобы эту дурацкую улыбку сцеловать. Теперь, когда на него навалился и запах Сайно, и его голос, и руки, бережно прижимающие к себе, Тигнари и сам начинал невольно улыбаться. И всё же – на улице уже был вечер, холод которого в чужих объятиях даже не был заметен, а они оба всё ещё не отдохнули по-человечески. Тигнари пришлось выпутаться из чужих рук, подметив, как они с досадой его отпустили, подарить Сайно последний довольный взгляд, сказать напоследок – уже одной ногой на выходе: – Ты выспишься получше, если не превратишь эту ночь в очередной кошмар, который взорвёт всем нам мозги. – Но ответа уже не услышал. Кровать встретила его теплотой, которой всё равно не сравниться с той, что дарил ему Сайно. В носу всё ещё стоял его запах, и Тигнари снова улыбался. Хотелось прокручивать этот их диалог и эти объятия в голове снова и снова, запечатав их в памяти навсегда. Потом послышались шаги – тихие, будто их обладатель очень не хотел, чтобы его заметили. Тигнари зарылся в одеяло, которое всё равно не заглушило знакомый голос: – Я хотел спросить... Но Тигнари не хотел слушать, что привело Сайно сюда. Мозг, ведомый вмиг вернувшейся усталостью, требовал уснуть прямо здесь и сейчас, а присутствие Сайно над головой это требование немного меняло – теперь хотелось уснуть здесь и сейчас в чужих объятиях. – Иди сюда. – Позвал он из-под одеяла. Сайно застыл на месте, так и не заканчивая свою мысль, будто потерянный. Но спустя долгие секунды неуверенно лёг рядом, позволив Тигнари несильно хлестнуть его хвостом. Сайно забрал свою половину одеяла и обнял Тигнари со спины, уткнувшись лбом в затылок, но возражений на этот счёт не нашлось – если они вообще были. Теперь усталость игнорировать не хотелось и не моглось. Впервые в жизни чужое дыхание стало Тигнари колыбельной, и он, не успев подумать ни о чём, заснул с всё той же позорной улыбкой на губах.