Лаборант встает со стула.
В уголок идет сутуло
И, издав щемящий стон,
В рот сует пирамидон.
– Нет, ребят, я правда совсем ничего не понимаю, – Рассел обречённо развёл руками. Он выглядел грустным и подавленным, даром что сидел на столе Эда и Ала в кабинете самого фюрер. Фюрер и его команда отсутствовали – внеплановое заседание парламента, – и молодёжь была предоставлена сама себе. Даже любимый лабораторный халат старшего Трингама казался каким-то поникшим и помятым, вопреки обыкновению. – Меня Винри выгнала спать на диване. И утром не вышла пожелать доброго утра… и вообще, – Рассел мрачно нахмурился. – Я, хоть убейте, не понимаю, что я сделал не так! Задержался на работе? Но ведь я позвонил и извинился… пришёл, во сколько обещал, между прочим, с её любимыми васильками, шоколадкой и новыми гайками, которые она просила на почте забрать… Чего она меня игнорирует-то? Флетчер, ну ты-то должен знать! Что она тебе про меня сказала? – Про тебя – ничего, кроме того, что ты дурак, – вздохнул Флетчер, поправляя рукава своего халата. Вчера он, вымотанный и раздражённый агрессивными расспросами Винри, рано ушёл спать и не застал эту «трагедию в одном акте», о которой говорил Рассел. А сегодня утром надо было торопиться на работу, и они с братом опять толком не успели поговорить. И вот, наконец, предоставилась возможность. Младший Трингам повернулся к старшему лицом, развёл руками и меланхолично пояснил: – Но вообще – по-моему, она тебя просто приревновала. Пауза. – Кто? Винри?! – во весь голос изумился Альфонс, вытаращившись на Флетчера. Он сидел на диванчике, накинув синий китель просто поверх рубашки, и неспешно потягивал горячий чай, когда Флетчер выдал столь экстравагантное заявление. – Кого? Рассела?! – ещё громче удивился Эдвард, уставившись на друзей круглыми глазами и открыв рот. Он примостился на столе фюрера и с удовольствием цедил крепкий кофе, когда на него свалилась эта роскошная новость. – … к кому?! – схватился за голову сам «виновник торжества», в ужасе гипнотизируя брата. И пока что это был самый осмысленный вопрос. – К колбам что ли?! Флетчер подавился смешком и качнул головой: – К неким… Мари и Лесли, которых ты упомянул по ходу разговора. Полагаю, это твои лаборантки? Рассел выглядел сейчас так, словно его чем-то по голове огрели. Эд чуть было не хрюкнул со смеху, но сдержался – всё-таки мужская солидарность… – Мари и Лесли?! – переспросил старший Трингам, словно не веря своим ушам. – Э-э-э… да они даже не лаборантки… Мари – это медичка, пришла из больницы забрать какие-то там образцы, которые ты оставил в шкафу… – А-а-а, точно! – Флетчер хлопнул себя по лбу и нервно хихикнул. – Прости, братец, выходит, я тебя подставил… Рассел нетерпеливо махнул рукой. – А Лесли… Лесли – это вообще уборщица! – он передёрнул плечами и отчаянно заморгал. – Мало того, что ей глубоко за сорок, так она ещё и никак не может запомнить, как меня зовут и что в моей лаборатории трогать нельзя! Тьфу блин! – Рассел возмущённо хлопнул ладонью по столу. – Флетчер, ты уверен, что Винри меня приревновала именно к ним?.. Она бы с тем же успехом могла меня приревновать, не знаю, к тумбочкам или новым реагентам! Ну что за фигня, товарищи?! – Точно, Рассел, точно… – Флетчер тяжело вздохнул. – Я тебе больше скажу – она ещё меня пытала, мол, кто это такие, сколько им лет, что они делают в такое время в Штабе да ещё и с тобой… а я, хоть ты убей, не вспомнил! Рассердился на неё, психанул, сказал, что устал, и ушёл спать! – Да правильно сделал, – подал голос Ал. – Ты после смены был, дёрганый, наверное, как не знаю… – Да что ж такое! – Рассел трагично всплеснул руками. – Мало того, что про меня какую-то ерунду придумала, так ещё и брата моего замучила! – Нарушение конвенции по правам человека! – возмутился Эд, в свою очередь стукнув кулаком по столу. – Пытки заложников – это возмутительно! – Да какой я вам заложник, – Флетчер хмыкнул. – Я просто-напросто… Никто не успел ничего понять. Дверь в кабинет распахнулась, мимо пронёсся светлый вихрь… и раздался звук звонкой пощёчины. Рассел, держась за щёку, молча хлопал ресницами. Перед ним, уперев руки в боки, стояла очень сердитая Винри. Эд, Ал и Флетчер, потерявшие дар речи, тоже потерянно вытаращились на Рокбелл. – Ты… ты невозможный козёл! – всхлипнула девушка. Рассел в немом недоумении продолжал молчать. Только вопросительно поднял брови. Винри задохнулась возмущением. – Ты! – крикнула она, вытянув руку и ткнув своего парня пальцем в ту щёку, по которой сама же недавно отвесила хороший такой, неженский удар. – Ты – мне – изменяешь! Оказывается, «глаза на лоб полезли» – это не фигура речи. Такое правда бывает. Именно это и произошло с Расселом. Пока он офигевал от жизни, голос вернулся к его друзьям и брату. – Винри, ты совсем уже ку-ку или да? – риторически спросил Эд, крутя пальцем у виска. – Кто, Рассел? Изменяет ТЕБЕ?! – Ал чуть было не выронил кружку с остатками чая. – … а зачем ему это делать?.. – Флетчер беспомощно замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание. – И с кем?.. Винри, почему-то одетая как на свидание – в новёхоньком, с иголочки, пурпурном платье и не менее новёхоньких балетках, – обернулась к ним. Элрики и младший Трингам, к своему недоумению, увидели в её глазах слёзы. – А я откуда знаю, зачем?.. – всхлипнула она. – Ты сам всё вчера слышал – Мари, Лесли! Вокруг него вообще постоянно девушки вьются, выбирай – не хочу! Лаборантки эти… про пятерых я знаю, а тут ещё какие-то, – она с ненавистью покосилась на хранящего молчание Рассела. – Новенькие, видно! Ни слова мне о них не говорил! Да и те пять, наверное, мимо не прошли! – Винри, ну давай рассуждать логически, – Эд спрыгнул со стола и скрестил руки на груди. Он вообще был крайне недоволен всей этой ситуацией. При всей своей любви к подстёбываниям Рассела, Эдвард был абсолютно уверен, что вот такую пощёчину и такие обвинения его лучший друг точно не заслужил. Да он за него мог ручаться, как за самого себя! – Ну предположим, чисто гипотетически, что кто-то из штабных дамочек и положил на него глаз. Так ты мне объясни – ему-то с этого что, если он тебя любит?.. – Значит, не любит! – Винри спрятала лицо в ладонях и зашмыгала носом. – В смысле не любит?! Вин, ты правда что ли с ума сошла? – Ал отставил кружку от греха подальше и схватился за голову. – Да если он тебя не любит, то мы с Эдом, не знаю, шоколадные зайцы! Эдвард фыркнул, Флетчер подавился смешком. Даже Винри хихикнула сквозь слёзы. Только Рассел оставался молчаливо-задумчивым и никак не отреагировал на сравнение Альфонса. – … и потом! – Ал тряхнул головой. – Ты же знаешь, как к тебе относимся мы! Ну неужели ты думаешь, что мы бы позволили ему хотя бы взглянуть в сторону кого-то ещё? Да Эд бы его первым четвертовал! – О да, – вздохнул старший Элрик. – Ал прав, Вин: я же говорил, что если один из вас обидит другого, я первого убью! Причём жестоко и мучительно! И не посмотрю, кто это – подруга детства или лучший друг! Винри чуть-чуть притихла. Видимо, призадумалась. Горячие аргументы Элриков звучали более чем убедительно. – И вообще, с чего тебе такой бред-то в голову пришёл? – Флетчер развёл руками, ободрённый молчанием Винри. – Ну задержался человек разок на работе, и что с того? А то, что я иногда домой под утро прихожу, тебя не смущает?.. – Ты младший брат моего парня, а не мой парень! – с вызовом возразила Винри, не отнимая ладоней от лица. – И ты уже совершеннолетний, значит, взрослый, значит, можешь делать, что тебе хочется! – Вы посмотрите, люди добрые, какие у нас тут двойные стандарты! – возмутился Флетчер. – Как суп доесть, так «из-за стола не встанешь, и нечего возмущаться, ребёнок ещё!» А как нужно моего брата в какой-то бурде обвинить, так я уже взрослый и самостоятельный! Ал, прекрати ржать, Эд, дышать не забывай, Рассел… Рассел, ну скажи ты ей уже хоть что-нибудь! Какого Уроборосса-то, а?! Рассел только открыл было рот, чтобы ответить, но не успел – в разговор вмешался икающий от смеха Эд, решивший расставить все точки над «ё». – Винри, это не лаборантки вчера были! – полковник Элрик смахнул выступившие на глазах от смеха слёзы. – Мари – это Флетчерова медичка! Пришла из поликлиники забрать фигню какую-то!.. – Не фигню, а результаты сложной биопсии, – раздражённо поправил его Флетчер. – Во, её самую! – Эд щёлкнул пальцами. – А Лесли – Лесли вообще уборщица наша! По внешнему виду напоминает подполковника Армстронга, по голосу – господина Зига, по манерам – учителя, а по характеру – меня! – он невозмутимо поправил чёлку, игнорируя давящихся смешками развеселившегося Ала и успокоившегося Флетчера. – Ну ты прикинь какая смесь? И ты думаешь, Рассел добровольно на это купится?.. Да всю его потребность в неадекватном клоуне с лихвой компенсирую я, зачем ему баба возрастом под пятьдесят? – Братец, ты того… слишком самокритичен… – сипло заметил Ал. Он уже сидел в обнимку с диванной подушкой, в которой периодически прятал лицо, чтобы не заржать в голос – больно вдохновенно вещал его старший брат. Винри медленно опустила ладони и недоверчиво обернулась к Расселу: – Это… правда? – негромко, но подчёркнуто сурово спросила она. Рассел окинул её угрюмым взглядом исподлобья и кивнул. Потом подумал и сухо добавил, всё ещё держась за щёку: – Угу. Эд действительно очень даже компенсирует мою потребность в неадекватном клоуне. Откуда, правда, у меня такая потребность – я не знаю… но он компенсирует. Эд погрозил лучшему другу кулаком. Я, мол, для тебя, а ты тут… Флетчер отвернулся и тактично ушёл к окну – якобы проверить свой алоэ. На самом деле, плечи у него самого предательски тряслись от смеха. Винри опустила глаза и встала боком, хмурясь. Признавать, что она устроила истерику на ровном месте, не хотелось. Но и продолжать ссору… – А почему он мне тогда никогда не показывает эти свои лаборатории? – нашлась вдруг она, вновь грозно сверкнув голубыми глазами. – Что он, скрывает что-то от меня? Я его в свой кабинет и гараж всегда пускаю! А он!.. Рассел вновь открыл было рот, чтобы деликатно напомнить, что Винри никогда не просила его показать лаборатории, но опять не успел. Эда понесло. – Да будто ты поймёшь, что он там синтезирует! – вдохновенно фыркнул старший Элрик. – Пойму-не пойму – а показать и рассказать мог бы! – Винри вскинула голову. – Какая разница, пойму я или нет?! Вот я тоже много чего рассказываю – много он понимает и запоминает?! – Вообще-то… – начал Ал. – Вообще-то всё, – мрачно буркнул Рассел. – Да ну? – Винри вновь встала, уперев руки в боки, и одарила его уничижительным взглядом. – И что же я последнее рассказывала?! Рассел тяжело вздохнул и прикрыл глаза. – Ты говорила, что двигатели вторых фиатов никуда не годятся. Хлипкие и ненадёжные. А вот модели серии 501 уже вполне ничего. И там ещё есть возможность увеличения мощности. Ты считаешь, что 23 лошадиные силы не предел и что можно будет повысить до 30. При том, что и у тех, и у других четыре поршня, а подача топлива идёт через карбюратор. В конце ты сказала: «Как чудесно скачет в развитии механика!» и обняла ключ на двенадцать с маркировкой твоей любимой мастерской Рашвелла, который я тебе подарил на годовщину отношений. А потом ушла собирать автопротез повышенной морозостойкости, потому что тебе написал твой знакомый из Бриггса с просьбой поколдовать над системой крепления брони Бакканира. Повисла потрясающая тишина. Винри растерянно хлопала ресницами, как пару минут назад сам Рассел. Рассел, по-прежнему держась за щёку, иронично смотрел на неё снизу вверх. Элрики многозначительно молчали. Эд только, в отличие от Ала, ещё красноречиво размахивал руками, что, по всей видимости, должно было значить: «А что я говорил!» Правда, при чём тут он, было непонятно (да и не особо важно). Флетчер, полив свой алоэ, когда-то утащенный из того самого Бриггса, и погладив торчащие листья языкушки, повернулся ко всей честной компании и весело спросил, обращаясь к Винри: – Винри, вот скажи, чего ты хочешь от моего брата? Что он тебе, должен провести полную экскурсию по Штабу? Может, ещё и держа тебя на руках и всем встречным-поперечным рассказывая, что ты его девушка, чтобы даже заглядываться никто не думал? Казалось бы, победа была одержана разгромная. Но тараканы в женских головах (да и не только в женских) иногда могут делать потрясающие кульбиты. Поэтому Винри, желая сохранить остатки достоинства, вновь вскинула голову и надменно ответила: – Да, именно так и хочу! Флетчер уставился на неё, как на восьмое чудо света. Ал покачал головой – дескать, ну ты, друже, и подкинул ей идейку. Эд, присвистнув, потёр лоб. А Рассел… Рассел спрыгнул со стола, подошёл к Винри… молча подхватил её на руки и направился к двери. – Стой-стой-стой, птиц, куда?.. – пискнула девушка, вцепившись в его плечи. – Штаб тебе показывать, – старший Трингам, не моргнув и глазом, лёгким пинком открыл неплотно закрытую дверь и вышел в коридор. – И рассказывать всем встречным-поперечным, что ты моя девушка и что у нас всё серьёзно. Винри покраснела, как перезревший помидор, и вся сжалась от того, насколько ей стало неловко. И смешно. Но больше всё-таки неловко. Очень. Очень. Очень неловко.