RAIC

      Даже в хмурый понедельник парк встречал меня огромным скоплением ленивых масс людей, словно весь этот мир упорно игнорировал начало рабочей недели. Возможно, работа и правда была только у меня, а все беспечные семьи просто не нуждались в деньгах, поэтому шагали туда-сюда, заедая жаркий день килограммами мороженого. В такие моменты мне казалось, что вся моя жизнь — это кино, а люди в окружении лишь массовка для фона, чтобы мои страдания не выглядели так отрешённо. В глубине души я понимал, что у каждого здесь присутствующего есть свои проблемы и страхи, но в общем сборище они становились лишь фоновой серой массой, не способной вызывать у меня хоть какие-то реальные эмоции. Какие ужасные проблемы могли отравлять их жизнь, если в обед понедельника они уже гуляли по парку и ели прекрасное мороженое со своим чадом?       Я быстро прошёлся по зеленой зоне, приближаясь к центру. Внутри меня скапливалась тревога, потому что я боялся, что Фол был занят работой или другими важными делами, поэтому находился в дали от парка и моих беззаботных представлений о его жизни.       Добравшись, наконец-то, до его центральной площади, я окинул взглядом все её уголки, высматривая блондинистую голову моего нового знакомого. Или велосипед, на крайний случай. Только паника заставляла меня переживать, ведь мой взгляд не мог сфокусироваться на чём-то одном. Мои глаза беспокойно изучали лица разношерстных людей: кто-то болтал, кто-то на кого-то злился, кто-то смеялся, глядя в телефон. Но все они не были даже близко похожи на Фола. Фола, который как никто другой был нужен мне именно сегодня.       Неожиданно я почувствовал на себе очень обеспокоенный взгляд. Моя кожа сразу же покрылась неприятными покалывающими мурашками от чувства, что за мной подсматривают, поэтому вновь изучил глазами толпу, пытаясь найти источник беспокойства. Даже без лишних раздумий я понял, что этот взгляд мог принадлежать лишь Фолу, что заставило меня буквально впиться в толпу глазами. Все люди были как на зло одинаково бесполезными, словно однообразными клонами друг друга. Даже стиль в одежде был слишком идентичным, поэтому язык не поворачивался называть каждого из них уникальной личностью.       Мой взгляд, должно быть, был немного безумным, ведь люди в спешке отводили свои глаза, словно не хотели поддерживать зрительный контакт со мной больше пары секунд. Возможно, это был лишь эффект моей нездоровой фантазии, которая была уверена в том, что кому-то есть дело до меня. Но даже это совсем не беспокоило мою душу, ведь наконец, я уперся взглядом в человека, который даже не думал отворачиваться от меня в смущении, как все остальные. Фол сидел на противоположной стороне центральной площади, держа рядом с собой ярко зеленый скейт с ядовито желтыми вставками на гранях. На удивление такой способ передвижения смотрелся с ним куда более органично, чем довольно простой темно-синий велосипед. Его глаза также были направлены в мою сторону, но в них читался отчаянно немой вопрос «Почему?».       И правда, почему? Почему позавчера я буквально бросил его, вчера попросил не писать мне больше, а сегодня как ни в чем не бывало стоял в парке, высматривая его в дали? Почему я просто не прекратил надеяться на него и сам потянулся к этому общению, несмотря на все проблемы, которые преследовали меня после встречи с ним? Я относился к людям слишком беспечно и безразлично, вечно выставляя свои тревоги более разрушающими и значимыми, чем у других. Я эгоистично обесценивал чужую боль и страхи, часто играл с чувствами людей, выбрасывая их из своей жизни, словно одноразовые перчатки. В чём был смысл?       На секунду я даже забыл истинную причину того, зачем же я стоял здесь посреди ненавистно душного парка и толп счастливых семей, беззаботно поедающих мороженое. Что я забыл среди тех, кого бы сам понять никогда не смог, как и они не смогли бы понять меня? Видимо, это была очередная игра на выживание, где я сам усложнял себе жизнь мнимыми попытками вновь стать нормальным. Хотя каждый из этих людей, добровольно живущих на этой планете едва ли мог входить в категорию нормальных. Так, что здесь забыл я: самый ненормальный человек во всем Пиносе среди таких же ненормально нормальных людей?       Очевидно, что я забыл здесь Фола. Всё произошло слишком поспешно, и несмотря на то, что этот опыт пока приносил нам обоим лишь одни сплошные травмы, я не мог отказаться от этого так легко. Он напоминал мне глоток свежего воздуха, в котором мой организм всегда так отчаянно нуждался. Я видел Фола всего дважды, но он как ни странно уже успел пустить корни в мою эмоциональную нестабильность, заставляя словно привязаться к себе толстыми канатами, которые не так уж просто и разорвать. Я чувствовал связь между нами, поэтому было бы глупо слишком яро её отрицать, только потому что я не мог осознать природу такого образования в своей груди. Вырвать его я тоже не мог, хоть и чересчур активно пытался. И если эта связь была частью нашей судьбы, то я мог лишь добровольно смириться с ней, плывя по течению.       Я вновь поднял на него свой взгляд и просто зашагал навстречу, стараясь не думать о том, насколько губительными эти последствия могут быть. Фол, увидев моё приближение, уверенно поднялся, но продолжал испепелять меня взглядом, словно не надеясь на то, что я всё-таки подойду к нему сам.       Расстояние между нами стремительно сокращалось, пока моя кожа покрывалась липким слоем испарины. Мне хотелось замереть и сбежать прочь, спрятавшись в своей безопасной квартире, несмотря на то, что это совершенно точно привело бы к выговору на работе. Но мои ноги шаг за шагом приближались к Фолу, будто не замечая душевных протестов. Он же на удивление не сделал и шага на встречу, просто замер, напоминая каменное изваяние, отчего его бледная кожа слегка поблескивала на таком ярком солнце. Фол совершенно не шевелился, а лишь напряженно разглядывал меня, чем всё больше напоминал скульптуру какого-то божества. Если бы он был причислен к лику святых, то точно предстал бы миру богом холода, способным заморозить любого всего одним взглядом этих ледяных глаз. В такие моменты Фол действительно не казался тем добрым парнем, каким я узнал его чуть раньше.       Подойдя достаточно близко, я не знал, с чего должен начать этот диалог: с извинений или с объяснений. Не придумав ничего более-менее вразумительного я просто схватил его за запястье и потянул за собой ничего не говоря. Да, это было чересчур глупо и дерзко, но я не увидел иной возможности попытаться хоть что-то исправить, хотя бы для собственного успокоения, чтобы не корить себя так сильно в дальнейшем.       Фол даже не сопротивлялся, а кожа его сильного запястья была очень прохладной и приятной без ощущения лишней липкости от пота, будто сейчас не стоял очень душный июнь.       — Вы сейчас серьёзно? — он резко замер, буквально заставляя меня остановиться и развернуться на него. — Не хотите хотя бы попытаться объяснить мне хоть что-нибудь из происходящего?       — Мне нужна ваша помощь, — мой голос был растерянным и крайне неубедительным. — Прошу, просто поверьте мне.       — Знаете ли, мне теперь тяжело доверять вам. И нет, я бы точно смог пережить тот факт, что вы сбежали в субботу, оставив меня одного, но вот то, что из-за одного мелкого недоразумения вы решили разорвать все наши связи, даже не попытавшись всё исправить — это неприятно, — впервые Фол говорил холодно и отчасти даже грубо, что совсем не вязалось с его образом, который я создал у себя в голове. Поверить было сложно, но он действительно не был так прост как казался до этого. — А теперь… теперь вы заявляетесь в парк средь бела дня, хотя у вас рабочий день, и просите вам помочь? Даже не соизволив объясниться? Я не хочу быть тем, к кому вы обращаетесь только тогда, когда вам это выгодно.       Я неосознанно опустил взгляд в асфальт и заметил бинты, выглядывающие из-под ветровки, на другой кисти. И правда — это неприятно. Видимо, я так давно не общался с людьми, что забыл как это, быть искренним и честным. Единственное, что я продолжал делать — это косячить, ломая все хрупкие отношения, которые мне удавалось построить. Фол был как никогда прав, а я как всегда допустил серьёзную ошибку, подумав, что мое эгоистичное восприятие наших с ним недо-дружеских отношений, никак не повлияло на наше общение, а каждая моя оплошность сошла бы мне с рук ввиду наивной глупости Фола.       — Вы правы. Вы во всём правы. Я хотел общаться с вами, только потому что мне это выгодно.       Парень чуть поморщился, словно я как минимум его оскорбил, а как максимум влепил звонкую пощечину. Он попытался высвободить своё запястье из моей цепкой хватки, но я сильнее сжал руку, чтобы иметь возможность продолжить:       — Я действительно преследовал не совсем благие цели, когда начал общаться с вами. Мне показался вполне логичным тот факт, что раз вы такой добрый, то я могу использовать это в своих намерениях. Вы так хорошо ко мне отнеслись, что я глупо поверил в то, что вы совершенно не против добровольно помочь мне, — я произнёс это тихо, но достаточно уверенно, отчего Фол начал прислушиваться к моим словам, не предпринимая новых попыток освободиться. — Но я безразлично проигнорировал тот факт, что прежде чем навалить на человека собственные проблемы — нужно убедиться, что он хочет стать их частью. Я лишил вас права выбора, и я сожалею об этом. Я решил погрузить вас в свои страхи и паранойю, даже не удостоверившись, что вы согласны быть частью дружеских отношений с ментально не здоровым человеком.       Фол смотрел на меня уже не так пристально, скорее совсем нечитаемым взглядом, благодаря которому нельзя было даже предположить о чем же этот человек думает и что затевает. По крайней мере от этого его взгляда уже меня не бросало то в жар, то в холод, а шею не сжимали агрессивные тиски близко подобравшейся тревоги.       — И лишив вас выбора, я продолжил думать о том, что раз вы добрый, значит согласны быть использованным спасителем рядом со мной. Мне правда жаль, — хоть и признавать такое было до боли сложно, я собрал всю свою волю в кулак и продолжил: — я не хотел так поступать, но я отчаянно желал быть спасённым.       — От чего же? Вас вроде бы никто не преследует, не бросается на улицах, за исключением меня с велосипедом. Вам не кажется, что вы излишне накрутили себя теориями заговоров вокруг вас?       — Меня нужно спасти…от самого себя? Я не могу рассказать вам совершенно всё здесь и сейчас. Поэтому прошу… поверьте мне и последуйте за мной сегодня. А после решите, что делать: бросить меня или попробовать наладить контакт дальше. Я больше не хочу лишать вас выбора, понимаете?       Парень на секунду замер и чуть кивнул, неловко поглядывая на мою руку, которая всё ещё сжимала его запястье, уберегая от побега, не соизволив выслушать меня до конца. Однако теперь большой палец моей ладони беспечно поглаживал тонкую кожу запястья, отчего ситуация выглядела донельзя интимной и неправильной, словно я перешагнул запретную черту того, что являлось правильным и допустимым. Я резко одернул ладонь от него, словно его кожа стала обжигающе горячей и отвёл взгляд, избегая ещё большей неловкости между нами.       — Простите… просто задумался, — на эту фразу Фол снова лишь кивнул и уверенно уставился в меня своим взглядом.       — Можно задать вам вопрос? — Было тяжело воспринимать его речь, не имея возможности, прочитать обычно ничем не скрытые эмоции на его лице.       — Да, конечно. Вам не обязательно спрашивать разрешения прежде чем поинтересоваться. По крайней мере со мной.       — Почему вы сказали, что лишили меня выбора? Разве человек не всегда должен помогать тому, кому ещё может помочь?       — Нет, конечно, это жестоко. Никто не имеет права лишать кого-либо собственного здорового выбора. Как и навязывать чужие проблемы. Как бы вы ни любили и уважали человека, вы не обязаны помогать ему с его психологическими проблемами. Вам и ему, в том числе, стоит понять, что заботиться в первую очередь о себе и своем ментальном здоровье нормально. Но если вы действительно думаете, что сможете справиться со всем этим и помочь человеку, то тогда пути назад нет. Бросить его в такой ситуации, будет невыносимо жестоко. Это как взять из приюта ребёнка. Никто не осудит вас, если вы решите, что не сможете его воспитать и не готовы к этому. Сам ребёнок не будет вас винить в том, что вы поставили своё благополучие выше, чем дальнейшую, возможно, совсем несчастную жизнь. Но если вы все же возьмёте его, покажете ему другую уютную жизнь, заставите поверить себе, а в итоге решите, что он не такой каким вы его себе представляли и, он совсем не оправдывает ваших ожиданий, то просто вернёте его в приют, где взяли, словно ненужную игрушку, с которой поиграли и выкинули. А у этого человека будет сломлена вся вера в людей и надежда на счастливую жизнь в будущем, — я совсем не заметил как много наговорил ему, но на удивление Фол лишь слишком внимательно слушал меня, буквально впитывая каждое слово как в губку.       — Это звучит вполне логично и справедливо. Берёте на себя ответственность только тогда, когда в итоге сможете понести последствия за каждое свое действие.       — Что-то вроде того. Рад, что вы смогли понять, что именно я имею в виду.       Я снова избегал его взгляда, поэтому сделал лишь несколько шагов вперёд в надежде, что Фол всё-таки последует за мной.       Парень продолжал скользить по мне изучающим взглядом, словно видел впервые. Это было странное, но приятное чувство нового этапа отношений, ведь сегодня я был чуть более искренен с ним чем обычно. Пока глаза Фола рассматривали мою удаляющуюся спину, мне оставалось надеяться лишь на то, что мои лопатки не взмокли, заставляя рубашку напрочь прилипнуть к спине. В начале я даже испугался, что он не следует за мной, потому что сделал собственный выбор не в мою пользу, но Фол чуть подбежал и просто поравнялся рядом со мной, идя рука об руку. Я лишь украдкой на него взглянул, ожидая увидеть максимально сердитое лицо, но на удивление Фол был снова абсолютно спокоен.       — Очень интересно куда мы идём.       — Вы все увидите. Надеюсь вы не против езды на автобусе, — пробормотал я, на секунду задумываясь о том, что возможно он уже собрал кролика в коллекцию.       — Скажу честно: велосипед мне привычнее. Но думаю, что смогу пережить простую поездку на общественном транспорте. Что насчет вас? Кажется, такое даётся вам куда тяжелее чем мне, — Фол бросил на меня обеспокоенный взгляд, явно представляя, что в случае чего я просто выпрыгну из автобуса на ходу.       — Надеюсь, там будет кондиционер? — моя улыбка выходила немного глуповатой, ведь я знал, что «прохладные» автобусы ходят только в центре города. — На самом деле мечтаю лишь о том, что он, по крайней мере, не развалится на ходу — с остальным, думаю, смогу смириться. Ну или хотя бы пережить.       — А вы смельчак, я посмотрю, — Фол ответил мне мягкой улыбкой и снова кивнул сам себе, словно подтверждая свои слова. Достаточно милая привычка, которую раньше я, видимо, совсем не замечал.       — Естественно, я же создаю мороженое. Как такой человек может быть трусом? — Кажется наше общение вновь возвращалось в более привычное для меня русло, хотя всё еще чувствовалось небольшое покалывающее напряжение в концентрации воздуха между нами.       Остаток пути до остановки мы прошли в абсолютной тишине, но даже такое молчание становилось словно своеобразным лекарством для израненной души. Особенность Фола заключалась в том, что даже безмолвие он мог сделать комфортным для обоих участников диалога. Ещё одним несомненным его преимуществом стал тот факт, что рядом с ним я забывал о травящей меня обычно жаре. Это было просто нереально легкое чувство эйфории.       До остановки оставалось метров тридцать, как я увидел, что автобус, который идет на окраину города, останавливаясь рядом с нужным нам кафе с мороженым, подъехал прямиком вплотную к ней, открыв свои двери. Следующий такой приехал бы не раньше чем через тридцать пять минут, поэтому я неожиданно даже для себя схватил ничего не подозревающего Фола за руку, даже не предупредив о касании, и побежал, что есть сил к остановке, таща его за собой.       — Это наш автобус. Скорее!       Рука Фола была всё еще очень гладкой и холодной, словно он действительно управлял мирским холодом — этакая Эльза для Пиноса. Забежав в автобус, я просто упал на свободный ряд сидений сзади и наконец-то отпустил его прохладную руку, ощущая небольшой укол совести. Ведь обычно я не нарушал личное пространство людей без спроса, потому что считал это максимально некультурным действием.       — Извините, просто не хотелось опоздать, — Фол будто не понял, за что я извинился, просто пожал плечами, садясь рядом со мной.       — Все ещё не скажете куда мы едем? Вроде бы куда-то на окраину…       — Боитесь, что вывезу вас в очень опасное место? — я пытался сделать очень устрашающее лицо, но судя по его смеху, получилось у меня крайне плохо.       — Простите, но боятся вас — это себя не уважать. Вы выглядите безобидным, — я лишь фыркнул на это от недовольства.       — Звучит так, словно вы хотите обидеть и оскорбить меня, надеясь, что я выпрыгну из автобуса на полном ходу, чтобы избежать вашей компании.       Фол от этого заявления достаточно стремительно изменился в лице и произнёс с явной опаской в своем голосе:       — А вы… правда можете?       Это заставило меня рассмеяться: так искренне и без смущенных ужимок, просто выпуская собственную радость на свободу.       — Нет, что вы! Вы правда чертовски отвратительного мнения обо мне. Я может и немного сумасшедший, но явно не настолько. Да и кто меня выпустит? Думаете водитель любезно приоткроет мне дверцу?       — Кто вас знает? Вдруг вы с ним в сговоре, — Фол отзеркалил мое фырканье и отвернулся к окну. — Кажется, собирается дождь. Вы поэтому решили поехать куда-то именно сегодня? Складывается впечатление, что вам очень нравится такая непогода.       — Это правда. Мне очень нравится дождь и пасмурное небо. Я чертовски сильно не люблю лето и жару, осень кажется мне куда более атмосферной, — я говорил без лжи и утайки, просто как есть, — но почему-то я уверен, что дождя сегодня ждать не стоит.       — А мне кажется, что будет ливень. Специально для вас.       Я лишь молча посмотрел в окно, рассматривая очень темное небо Пиноса. С момента начала моего «вечного» лета я не видел такого огромного количества туч, символизирующих будущий дождь. Но зная своё везение, которое на деле было просто невезением — спасительных капель, охлаждающих всё и всех вокруг, ждать не стоило.       — Надеюсь, что так и будет, — я лишь чуть улыбнулся уголками губ, хотя мои глаза явно не скрывали тот факт, что сам я в это не верю.       — Главное, чтобы мы успели доехать. Однако ехать под дождём на автобусе тоже достаточно приятное занятие.       — Жаль, я не взял с собой книгу. Отличная погода для чтения, — правда не в такую жару, но говорить этого вслух мне не хотелось, будто бы это могло разрушить ту тонкую нить, что только что связала нас своим комфортом.       — Любите читать значит?       — А по мне не видно? — Фол лишь отпустил легкую улыбочку на эту фразу.       — Что вы! Выглядите как эталонный книжный червь. Ещё и из дома выходить не любите.       — А вы значит обожаете активные развлечения в жару? — мне правда было любопытно, поэтому я без стеснения глянул на доску в его руках.       — Есть немного. Просто не люблю находиться дома. Меня больше привлекают парки и всякие природные достопримечательности. Но да, не без активностей.       Я скользнул по нему взглядом и только сейчас обратил внимание на то, что он был одет в спортивные штаны и ветровку, которые выглядели не лучшим стилистическим решением в такую жаркую погоду. Но все прошлые разы он выглядел примерно также, и даже никогда не потел, хотя достаточно активно выделывал трюки на велосипеде или скейте.       — Вы вообще человек? — фраза соскользнула с моих губ раньше, чем я успел подумать о том, как неприятно она могла звучать для него.       — М? А по мне не видно? — Фол скопировал мою фразу, даже чуть покривлявшись, отчего я облегченно выдохнул, понимая, что не обидел его снова.       — Я просто не понимаю, как вам не жарко в такой одежде? Я бы уже умер.       — Она удобная и совсем не жаркая. Я чувствую себя комфортно, даже не потею, — парень неловко осмотрел рукава своей ветровки, слово на них могла быть какая-то подсказка.       — Вы действительно очень удивительный. Я других таких людей не знаю.       — Думаю, что все люди по своей природе уникальны и всё такое. Но мне приятно это слышать. Спасибо, — он неловко почесал светлый затылок, видимо, от смущения.       Я на самом деле считал его очень уникальным, я бы даже сказал единственным в своем роде, ведь то как дружелюбно и искренне Фол себя вёл даже после нашей ссоры было невероятно ценно. Он был самым смелым и самым искренним человеком из всех, кого я когда-либо знал. Общаться с ним было действительно приятно и не тревожно. По крайней мере с Фолом я уже в какой раз забывал про дикую жару, окружающую нас.       Я даже не заметил как мы подъехали к нужной нам остановке — путь пролетел незаметно, а я ни разу не почувствовал себя ни в своей тарелке.       — Мы приехали, — я неловко встал, разминая затекшие конечности.       Фол же активно приподнялся и с интересом рассматривал местные окрестности. Домики здесь маленькие и преимущественно цветные, что совершенно отличалось от места, где жил я. Здесь не было высотных и до безумия скучных зданий, что удивительно, ведь это до сих пор был мой серый и ничем не примечательный Пинос.       — Здесь совсем другая атмосфера, в отличие от центра, — Фол, видимо, тоже заметил это.       — Возможно, люди здесь счастливее?       — Или хотя бы пытаются казаться немного счастливее, — его голос звучал чуть задумчивее и тише.       Мне сразу вспомнилась фраза из книги Стивена Кови: «быть, а не казаться». Ведь все мы всегда стремились лишь к тому, чтобы создавать видимость счастливого и успешного человека, не имея за душой ни гроша. И никто никогда не задумывался об этом, ведь смысл их жизни заключался в том, чтобы казаться, а не быть. Хотя в целом я тоже использовал эту модель поведения в своей жизни. Казался всем правильным и здоровым Вивианом, ценящим своё личное время, а на деле был лишь до ужаса жалким трусом.       — Куда нам дальше? — Фол немного неловко посмотрел на меня, видимо, не желая вырывать меня из своих размышлений.       — Нужно пройти немного по этой улочке. Вы же не против?       — Было бы странно, если бы я поехал сюда с вами, но был против. Пойдёмте, — Фол лишь уверенно последовал вперед. Как всегда вели себя самые смелые герои.       Я зашагал за ним, наслаждаясь природой и в целом территорией вокруг. То ли на улице похолодало, то ли эта местность позволяла лету не буйствовать так сильно, но гулять мне было очень приятно и комфортно. Я не потел, не чувствовал недостатка кислорода и даже не ощущал, периодически атаковавших меня, летних головных болей.       — С вами все хорошо? Вы как-то затихли, — парень бросил на меня свой неловкий взгляд.       — Все хорошо. Просто впервые наслаждаюсь летней прогулкой, которая не удушает меня своей невыносимой жарой.       — Тогда я рад за вас. Значит мы поехали сюда не зря, — Фол довольно мягко улыбнулся, посматривая на мои непривычно расслабленные плечи.       — На самом деле мы здесь не из-за меня, а из-за вас, — вдали уже виднелась ярко-розовая крыша кафе, а также ярко неоновая вывеска с кроликом беззаботно поедающим мороженое. Даже по моему устремленному вперёд взгляду, Фол понимал куда должен смотреть.       — Вы решили совершить вторую попытку накормить меня мороженым? Причём на другом конце города?       — Примерно, так и есть. Пойдёмте быстрее. Думаю, что совсем скоро вы всё поймете, — я лишь попытался сделать более загадочное выражение лица, отчего Фол наблюдал за мной с ещё большим интересом.       Путь до Raic занял еще минуты три спокойным шагом, поэтому мы достаточно скоро зашли во внутреннюю прохладу кафе, вдыхая сладковатый запах мороженого. В этом заведении я был впервые, поэтому рассматривал его с пущим любопытством. По крайней мере мне нужно было написать подробный отчёт касательно моих впечатлений от посещения данного места. Возможно, даже взять интервью у Фола, чтобы результат моих трудов был более полноценным.       — В этот раз платить буду я. И во избежание травм и непредвиденных ситуаций — никаких горячих напитков, ладно? — мой голос прозвучал достаточно сурово, что сразу же заставило Фола смириться в попытках натянуть ветровку, скрывая бинты на запястьях. — А ещё, вы же не против, если я выберу мороженое на свой вкус?       — Конечно, вы создатель этого всего, поэтому я полностью вам доверяю.       — Не то чтобы прямо создатель, но человек напрямую причастный к этому. Никаких аллергий у вас нет же? — Я считал своей необходимостью, как человека-невезения, спросить об этом, чтобы случайно не убить парня вследствие своего незнания о существовании его гипотетической аллергии.       — К счастью, нет. Не переживайте, сегодня я точно не умру, — Фол лишь отшучивался, видимо, зная о чём я думал прямо сейчас, пытаясь снизить уровень моих загонов.       — Будем считать это вашим везением.       Я схватил кошелёк со стола и подошёл к кассе, у которой уже успела собраться очередь. Пока девушка мягко общалась с другими посетителями, я успел отметить приятный лавандовый цвет стен, и очень стильные принты на них же, что делало дизайн этого кафе одним из лучших на моей памяти. Все цвета были нежными, но при этом сочными, очень хорошо сочетались друг с другом, буквально вызывая аппетит и желание полакомиться мороженым. Мне было действительно непонятно, почему это кафе долгое время работало в убыток. Сам район и его милые цветные здания, являлись ярким пятном в истории Пиноса, поэтому слишком сильно подходили атмосфере места, которое должно было стать любимым для многих, кто случайно здесь оказался. Даже я, как человек ненавидящий лето, жару и долгие поездки, хотел бы побывать здесь снова: особенно прогуляться по местному парку, не забитому огромным количеством людей, рассмотреть все необычные местные домики, а возможно, даже сделать фотографию в своей привычной одежде, которая непременно стала бы иссини черным пятном в этом наполненном яркими цветами месте.       Хотя людей предпочитавших наши кафе центре Пиноса тоже можно было понять. Все заведения Raic в самом сердце города были ярким пятном на фоне тысячи невзрачных высоток и частных зданий, этакая частичка света в мире всепоглощающей депрессии. Не зря же Пинос был признан самым депрессивным городом страны. Как минимум туристов внешне только этим он и привлекал. Нельзя было отличить — это депрессия так остро ощущалась в городе или город находился в вечной холодной депрессии.       — Добрый день, чем хотите полакомиться? — бодрый голос девушки заставил меня вздрогнуть и буквально вынырнуть из своих мыслей. Давно я не думал о чем-то другом, отличном от собственных страданий и ненависти к окружающему меня миру.       — Здравствуйте, все три позиции из нового меню, и дополнительно позицию мороженого со вкусом авокадо, — на самом деле этот вкус был моей маленькой слабостью, поэтому я не мог позволить офису избавиться от него, хоть он и не пользовался особой популярностью среди местных жителей. — Все в больших стаканах, фигурки тоже нужны.       — Отлично, не желаете чего-нибудь выпить? — девушка была очень красивой, а ее яркая и теплая аура невероятно подходила этому месту.       — Пока нет, но если что мы сделаем ещё один заказ.       — Хорошо. Спасибо за ваш заказ и приятного аппетита!       Я оплатил все позиции, а девушка любезно поставила все стаканы с мороженым на поднос, чтобы мне было куда удобнее отнести их за стол. Фол же, увидев меня с таким количеством мороженого, изумленно изогнул бровь.       — Вы решили стать спонсором моего гастрита?       — Как знать, какие вещи я замышляю, — я попытался сделать более коварное лицо, а после дополнил: — На самом деле это безумно важно.       Опустив поднос перед Фолом, я придвинул к нему три коробочки с игрушками. Я и сам не знал, где какая, поэтому просто надеялся, что кролик попадётся не первым, растягивая его восторг до максимума.       — Это что… мне? — Фол смотрел достаточно удивленно на эти игрушки. Такая реакция несомненно меня радовала.       — Открывайте. Вдруг вам повезёт. Кажется в вашей коллекции всё ещё не хватает кролика.       Фол снова кратко кивнул и лучезарно улыбнулся, заглядывая мне в глаза. Он открывал первую коробку, в которой находился милый полный медвежонок — одна из моих любимых фигурок в коллекции.       — Не так давно я обменял повторную фигурку на нее… Если бы не обменивал, то наконец-то смог бы её заполучить более легальным путем, — Фол снова смущенно приглаживал забавный ёжик, хотя от этого его короткие волосы никак не меняли своего положения.       — Эта фигурка настолько очаровательна, что я взял несколько экземпляров на работе, чтобы расставить их по всей своей квартире, ведь они поднимают мне настроение в особенно тяжелые и грустные дни.       — Тогда надеюсь, вы будете не против, если я подарю ее вам. Думаю у вас в квартире найдётся ещё одно местечко, чтобы приютить этого медвежонка. Раз уж он вам так нравится, — голос парня звучал очень искренне, а его холодные голубые глаза словно стали куда мягче и теплее, когда Фол протянул мне эту фигурку.       — С удовольствием!       Я взял фигурку из рук Фола и довольно повертел её в руках, пока он вернулся к следующей коробке, активно распаковывая её содержимое. В его руках оказалась забавная фигурка белки, которая прижимала к груди орех. Чем-то эта белка напоминала мне самого Фола. Возможно, искренностью, с которой она оберегала добытый с трудом орех, а возможно, своей энергией. Не удивлюсь, если эта белка тоже гоняла на скейте в свободное время.       — Ой, эта фигурка моя любимая! — Фол с ребячьим восторгом показывал мне эту белку, что не могло не заставить меня просиять улыбкой в ответ. — Её я пожалуй сохраню для себя. Сделаю брелок и повешу на ключи, раз в коллекции у меня она уже есть.       — Как же вы ее заполучили?       — Купил на барахолке? — Фол гордо улыбнулся. — Медвежонок и белка — это единственные фигурки, которые я заполучил не совсем честным путём.       — Считайте, что теперь вполне себе честным.       В такие моменты я задумывался над тем, как хорошие люди в близком окружении могли до неузнаваемости изменить человека. Я никогда не был слишком хорошей персоной, но рядом с Фолом я становился куда мягче и добрее, чтобы не выглядеть до безумия мерзким на его фоне.       Он тем временем уже отрывал последнюю коробку, в которой находился самый желанный для него приз. Когда фигурка наконец-то оказалась на его ладони, на лице Фола изменился целый спектр эмоций: от ребяческого восторга до безумной благодарности вперемешку со счастьем. Я не ошибся ведь наблюдать за ним было одно удовольствие.       — Это что… правда? — Фол словно не верил, поэтому крутил фигурку кролика в руках, рассматривая её со всех сторон.       — Это лишь малая часть извинений, которые я мог преподнести вам.       — Хотите сказать, что вы поехали сюда специально ради меня, несмотря на жару? — парень казалось бы совсем шокирован таким известием, поэтому я решил благополучно умолчать о забытом отчёте, который одиноко лежал у меня в сумке.       — Просто посчитал это нужным. Иначе вы отказались бы меня слушать и уж тем более дальше верить мне, — по крайней мере это не была откровенная ложь. Я действительно просто хотел извиниться перед ним и удержать рядом с собой как можно дольше. — Поэтому я и попросил не отвечать мне сразу, а поехать со мной сюда.       — Вы такой жестокий! Как я теперь могу злиться на вас, когда вы поступаете так героически ради меня, — я лишь наконец-то взял долгожданную ложечку подтаявшего мороженого со вкусом авокадо, опуская ее в рот и выслушивая все претензии Фола.       — Героически? Звучит забавно, особенно на фоне того, что я просто потрясся чуть больше шестидесяти минут в автобусе рядом с вами. Просто хочу извиниться таким наимилейшим образом, искренне рассчитывая, что вы сможете принять мои извинения…       — Смогу. — Фол ответил быстро и твердо, совершенно не задумываясь об этом. — Но мне нужно чуть больше в качестве ваших извинений.       Мне показалось, что я сразу же изменился в лице, взглянув на него слишком тревожным взглядом. Вторая ложечка мороженого так и зависла в воздухе на половине пути к моему рту.       — Чуть больше? Чего же вы тогда хотите? — я пытался унять дрожь в голосе, хотя получалось из рук вон плохо.       — Чувствую, что вы напряглись, но я говорю вполне серьёзно. Ваше имя — вполне достойная вещь, которую я смогу принять за извинения.       С моих губ сорвался легкий, но в то же время нервный смешок с едва заметной ноткой облегчения. По крайней мере я рассчитывал на то, что он потребует что-то более весомое, чем просто набор букв, которым меня любила называть моя мать. За это я был ей несомненно благодарен — своё имя я любил и считал его идеально подходящим атмосфере собственной жизни. Даже книги, которые я всегда читал, будто находили отголоски в моем имени. Имя Вивиан символизировало человека, который способен пережить все невзгоды. Чертовски сильно подходило мне, разве нет? Возможно, вкуса на мужчин у матери никогда и не было, но вкусом на красоту в простоте вещей природа её явно не обделила.        — А ваше имя я смогу узнать? Думаю, будет совсем нечестно, если столь ценной информацией будете обладать лишь вы.       — Ваша правда. Но как тогда я смогу получить что-то настолько ценное, чтобы иметь возможность позволить своей душе простить вас? — Фол с интересом смотрел на меня, изгибая свою бровь в притворном изумлении. Он явно дразнил мою выдержку, ожидая хоть какой-нибудь реакции на это.       — Думаю, что это достаточно значимые вещи, — я лишь придвинул обе коробки с забавными фигурками чуть ближе к нему, словно лишая всех возможных путей отступления, — а имя будет лишь приятным дополнением.       — Ваша взяла. Тогда я жду ваше имя и обязуюсь раскрыть своё собственное.       — А как я пойму, что вы не обманываете меня? — никто не мог гарантировать того, что Фол будет честен со мной.       — Возможно вам придётся поверить мне на слово? — парень спокойно пожал плечами, продолжая изучать меня своим пристальным, но мягким взглядом.       — Сможете показать паспорт?       — А вы не из тех, кого легко обмануть, — Фол снова пропустил на своё лицо легкую улыбку, будто пытаясь продолжить эту словесную игру.       — А вы не из тех, кто предпочитает ложь правде.       Он окончательно сдался и откинулся на спинку розового стула, обхватывая стаканчик с мороженым ладонями. Меня радовал тот факт, что он тоже решил уделить чуть больше времени уже изрядно подтаявшему мороженому.       — Ваш дар убеждения поражает. Но я настаиваю: раз извинения преподносите вы, то и имя называете первым тоже вы.       — Хорошо, думаю, что здесь я могу уступить вам хотя бы немного, — я наблюдал за тем, как капля зеленоватого мороженого стекала по пластиковой ложечке — это зрелище завораживало и успокаивало одновременно, словно даря своеобразное ощущение безграничной свободы. — Меня зовут Вивиан. И я действительно рад иметь шанс познакомиться с таким человеком как вы.       — Вивиан, значит. У вас очень красивое имя.       — Мне тоже безумно нравится. Хотя дети в школе часто называли меня Виверной в качестве унижения. Но даже это не заставило меня разлюбить свое имя, — Фол кивнул понимающе, слушав меня очень внимательно при этом.       — Справедливости ради, виверны тоже очень красивые существа. Так что это даже не звучит настолько обидным, насколько могло бы быть на самом деле.       — Верно, да и к тому же это имя даётся очень живучим людям, которые способны выжить в любой ситуации, — казалось, что мой голос прозвучал слишком гордо, словно это было моим личным достижением, — а я на самом деле очень живучий человек!       — Хм, и в каких же ситуациях вы способны были выжить?       — Возможно, я расскажу вам об этом чуть позже. Как минимум после того, как вы откроете мне тайну своего имени.       Фол чуть надулся, вероятнее всего ожидая, что я уже забыл о том, что должен узнать его настоящее имя. Называть его выдуманным мной именем входило в привычку, а мне категорически не хотелось попасть в неловкое положение, назвав его так вслух. Я тоже выжидающе смотрел на то, как светловолосый парень ел своё мороженое, даже избегая взглядов адресованных моей персоне. Тогда всё стало неожиданно понятным и очевидным.       — Вам не нравится ваше имя? Вы его стесняетесь? — Фол на это замечание лишь вздрогнул, но это не остановило меня от продолжения допроса: — А разве вы не считаете, что каждое имя красиво по‐своему? Или вас жестоко дразнили в детстве, поэтому у вас осталась травма, из-за которой вы не можете воспринимать своё имя как нечто нормальное?       Казалось, что я немного перегибал. Но мне правда хотелось узнать его чуть больше. Хотелось почувствовать его доверие, чтобы он без страха мог открыть мне хотя бы такие факты своей жизни.       — Моё имя, даже и не имя вовсе. Просто одно из слов другого языка. Родители услышали его когда-то, и оно показалось им достаточно красивым. В итоге они решили назвать так своего ребенка. По правде говоря, у моего имени даже нет нормального общепринятого значения.       — То есть вы хотите сказать, что вас просто назвали необычным словом из чужого языка? Вы хотя бы знаете из какого?       — Не уверен. Да и если честно, я не особо хотел узнавать об этом. Вдруг оно означает что-то очень мерзкое, к чему я совершенно не готов, — Фол немного замялся, поэтому мне показалось, что он знал значение своего имени, но почему-то решил соврать и скрыть его от меня. Значит этот парень всё же умел лгать, как и все другие люди.       — Ладно. Но я все равно хочу знать как вас зовут. Даже если это выдуманное имя, которого не существует. Думаю, что вы вообще должны гордиться этим, потому что являетесь единственным в своем роде.       — Таким образом вы пытаетесь подбодрить меня? — парень продолжал ковырять мороженое в ярком стаканчике.       — Кажется, у меня не очень хорошо получается, — чуть поджав губы, я почувствовал, что атмосфера между нами снова немного накалилась, как и в прошлый раз, когда Фол смог выбить меня из колеи своими высказываниями. — Я правда не хочу давить на вас и перегибать палку, но вы пообещали сказать мне своё имя.       — Фолэнч. Меня зовут Фолэнч. Странно, правда?       С моих губ сорвался истерический смешок прежде чем я успел его остановить, но даже так я не сразу понял насколько грубую ошибку допустил. Услышав его, Фолэнч моментально изменился в лице, вновь смотря на меня своим холодным нечитаемым взглядом. Каким же без оправдательным придурком я был.       — Я… чёрт, простите меня. Я правда не хотел. Это не то, что вы подумали, — мои оправдания звучали достаточно жалко, но я ведь правда усмехнулся не из-за звучания его имени. — Я придурок, я знаю, но это действительно просто дурацкое совпадение.       — Что ж, попытайтесь объяснить так, чтобы я поверил вам. По крайней мере пока у вас ещё есть шанс на это.       Мне не хотелось ему врать, но и показаться в его глазах сумасшедшим было не лучшим решением. Как можно объяснить тот факт, что его реальное имя было достаточно сильно похожим на то, которое я дал ему у себя в голове, при этом не выставив себя полоумным?       — Пообещайте, что не будете считать меня сумасшедшим.       — Я попробую, — парень продолжал испепелять меня взглядом.       — Но это ведь не обещание, — я хотел было оспорить свою точку зрения, но смог лишь съежиться под этим пристальным взглядом. Видимо, Фолэнч был не из тех, кто разбрасывался собственными обещаниями. — Возможно, я действительно очень странный человек, но я придумал что-то вроде вашей клички в своей голове. И большую часть времени, когда я думал о вас, то называл вас именно этой кличкой…       — Не знаю, что должно было смутить меня больше: тот факт, что вы думали обо мне, либо же, что вы называли меня выдуманным именем…       — Оно не выдуманное! По крайней мере звучало достаточно подходяще вам.       — И как же это связано с тем, что вы похихикали над моим настоящим именем? — Фолэнч снова смотрел на меня чуть мягче, опираясь подбородком на собственные ладони.       — Я не хихикнул, а нервно усмехнулся. Возможно, я достаточно читаю, чтобы иметь богатую фантазию на всякие метафоры, но я решил называть вас Фолом в своей голове. Fall, как падение, понимаете? — теперь он точно сочтёт меня сумасшедшим. — Вы ведь поспособствовали моему падению в фонтан, и я подумал, что это достаточно забавный каламбур. Но я же не знал, что вы в действительности очень близко связаны с этим именем. Это скорее больше напугало меня, чем повеселило.       — Вы человек-загадка, Вивиан. Но справедливости ради — это действительно забавно. Правда имя Фолэнч совсем не связано с краткой формой Фол, как мне кажется. По крайней мере в детстве меня назвали Фо, Фофо, либо же просто Лэнчем.       — Справедливости ради Фолэнч нравится мне куда больше чем Фол, — я сказал это достаточно дразнящим голосом, коверкая его собственный.       — Что ж… Тогда, видимо, у меня действительно нет весомых поводов обижаться на вас.       — Это не может не радовать меня, — я чуть задумался, опуская голову на свои ладони, буквально повторяя за парнем на против меня, — кстати, раз уж, мы всё уладили, возможно, вы захотите перейти на более неформальное общение? Всё-таки у нас не такая уж и большая разница в возрасте, чтобы мы выкали друг другу.       — По правде говоря, я очень даже за, — Фолэнч смущённо кивнул мне, продолжив свою речь: — иногда мне бывает крайне затруднительно общаться формально. К сожалению, я к такому не привык. Наверное, потому что особой возможности не было.       — Тогда звезды складываются удачно, ибо я тоже не особо люблю излишнюю формальность с людьми, которые мне нравятся. Что ж, Фолэнч, я рад познакомиться с тобой.       — И я с тобой, Вивиан! — Лэнч скользнул по моему лицу взглядом. — Не против прогуляться немного на улице?       Неожиданно снаружи раздался очень громкий звук, как никогда сильно напоминающий гром. По крайней мере, я всё ещё не забыл как он звучал, хотя летняя проблема была настолько сильной, что я уже слабо понимал, что такое гроза. Разговоры внутри заведения моментально стихли, а по его крыше начинали барабанить достаточно крупные капли, что заставило меня и Фолэнча повернуть голову к панорамному окну. Помимо того, что небо было затянуло плотными грозовыми тучами, я увидел как капли дождя образуют достаточно большие уличные лужи: зрелище было восхитительно прекрасным, особенно когда черный небесный свод словно разделялся на части яркими вспышками молний. Это был настоящий дождь, первый за долгое время отчаянной летней жары.       — Я же говорил тебе, что сегодня пойдет дождь. Специально для тебя, Вивиан, — Фолэнч загадочно улыбнулся, переводя свой взгляд на мокрое стекло, по которому то и дело стекали дождевые капли.       Это значило лишь одно — он точно знал куда больше, чем было доступно мне. Но по крайней мере единственный факт я смог понять точно: у этого лета всяко был вполне логичный конец. Мне оставалось лишь узнать, как его остановить и вернуться к привычному раскладу жизни. Фолэнч — непостижимый ответ на все вопросы, которые я когда-либо себе задавал. Он ключ к разгадке, и мне нельзя было его терять.