Признание

       Наступил следующий день. Лосяш наконец-то принялся за уборку дома. Целый день он расставлял книги, подметал, мыл пол, протерал пыль, пока не привёл дом в полный порядок и чистоту, что аж лак на древесине старых книжных полок блестал так, как будто они были совсем новые.        Учёный мог спокойно отдохнуть от всего и хотел надеть свой любимый голубой свитер, но тот был в стирке, так что надел шафрановый свитер под белую рубашку и ушёл, закрыв за собой дверь.        На улице потихоньку наступал вечер. Небо становилось на западе более оранжевым и розовым, а восток был темно-синим. Дул бодрый ветерок, дети до сих пор гуляли. Ёжик с Крошем играли в теннис, Бараш с Нюшей качались на качелях, а Биби с Панди были на пикнике, рассказывая друг другу о том, чем занимались и как скучали по друг другу.        Лосяш пошёл к морю, попутно здороваясь с Копатычем, который как обычно работал в своём огороде. Уже стоя на берегу моря, он ощутил тот самый запах морской свежести, чувствуя себя очень бодрым, будто готов хоть сейчас пойти к Пину и признаться ему во всём.        Он забыл обо всём, наслаждаясь тёплыми последними лучами дня солнца, которое в скором времени сменится светлой луной, бодрящим ветерком и звуками волн, которые бились об берег, сглаживая попутно песок под собой. Вдруг резко из песчаной норки вылез маленький крабик, который внимательно посмотрел на учёного.        — О, привет малыш! — Лосяш сел на корточки и глянул на краба. Тот оказался чуть больше для своего возраста, чем заинтересовал блондина. Вдруг резко за его плечо схватилась чужая рука и тот вздрогнул и повернулся назад.        — Guten abend, Лосяш, — Пин улыбнулся и заметил, что его друг наблюдает за крабом, — как я видеть, ты находить mein друга?        — Ваш друг это краб? — Лосяш встал с песка и пожал руку немцу.        — Ja, я его рыбой подкармливаю, — Пин взял краба на руки и погладил его, — его звать Велтен!        — Ну здравствуй, Велтен, — Лосяш осторожно погладил краба, тот в ответ постучал радостно клешнями и Пин его отпустил.        — Работать весь день? — спросил пилот, радостно смотря на программиста, который влился в краску.        — Нет, друг мой, у меня отпуск, я прибирался в доме, — Лосяш поправил свитер, — чуть не разбил очки, папа каждый час звонил, но в доме чисто, как будто ремонт там был.        — Значит ты отдыхать? — Пин достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, — будешь?        — Нет, Пин, Вы же знаете, — немец пожал плечами и через пару секунд закурил. Рядом с ним начало пахнуть табаком. Вдруг брюнет резко выдохнул дым в сторону блондина, отчего тот закашлялся, но потом рассмеялся.        — И так, рассказывать, как дела у тебя? — поинтересовался немец, начиная делать шаги вперед, за ним последовал и учёный.        — Всё отлично! А у Вас как? — спросил Лосев, боясь смотреть механику в глаза, чтобы ещё больше не вливаться в краску.        — Всё gut, я так рад, что мой дорогой Биби вернуться! — произнёс очень радостно Пин. Лосяш был рад видеть его счастливым. Главное, чтобы любимый был рад, а остальное не важно, — он так много всего рассказать мне! Хочешь послушать?        — Да, — и Пин начал рассказывать, попутно жестикулируя, что иногда смешило голубоглазого, но всё-таки вслушивался в каждое слово. Пин рассказывал чётко и с радостью, уточняя каждую деталь в рассказе. И так они прошли половину пути. Один рассказывал, другой слушал и наслаждался этим временем.        Вдруг учёный заметил, что чужая рука очень рядом и покраснел, думая о том, чтобы взять её и идти держась за руки. Конечно он попытался так сделать, но машинально остановился. Он был не готов, да и Пин тоже. Ему до сих пор не удалось признаться ему, так что стоит подождать, когда он признается, а потом уже ходить держась за руки и мило общаться.        Вахтшрехн конечно же заметил, что хотел сделать его друг и, улыбнувшись, сам взял его за руку, заставляя того влиться в краску и забыть все слова. Пин продолжил рассказ, будто позабыв о том, что он только что сделал. Лосяш же отвёл смущенный взгляд под ноги, но всё-таки вслушивался в чужие слова и чувствуя, как его ладонь согревается благодаря чужой тёплой руке.        Лосев задумался, а может сейчас сказать немцу о своих чувствах? Момент был просто прекрасным, да и настроение обоих тоже было отличное. Он уже хотел окликнуть чужое имя и сказать всё, но вдруг они резко остановились и учёный обратил внимание, что они дошли так быстро до дома немца.        — Лосяш, посмотри, — брюнет повернулся в сторону моря. Голубоглазый машинально глянул туда же. Уже красивый закат стал куда красивее, чем был, а море успокоилось, отражая лучи солнца, создавая яркие блики. Лосяш понял, что именно сейчас.        — Пин, мне нужно кое-что Вам сказать, — учёный повернулся к пилоту, привлекая его внимание. Сейчас он был уверен как никогда.        — Was? — механик глянул в чужие глаза. Повисла тишина.        Взгляд учёного стал бегать, он опять забыл все слова, что хотел сказать, но как хорошо, что ситуацию спас Биби, который вернулся с пикника.        — Папа! — робот обнял отца, смотря своими зелёными глазёнками на верх.        — Биби, что-то хотеть? — поинтересовался Пин, поглаживая того по голове.        — Ты обещал мне, что порисуешь со мной, — ответил Биби, остраняясь от отца. Он был очень радостным, ведь отец пообещал научить его рисовать лошадь.        — Прости, Лосяш, — брюнет извинился перед блондином, отпуская чужую руку.        — Я понимаю, можете идти, — Лосяш попращался с Пином и тот ушёл домой. Учёный тяжело вздохнул, ведь не смог рассказать о чувствах, но лишь наполнился надеждой, что в следующий раз у него всё обезательно получится и он найдёт нужные слова.