К вам посетитель

Влажные горячие губы обхватили раковину уха Игоря, горячее дыхание обдало щеку. Тонкая рука скользнула по груди, задержалась на тугой повязке бинта и скользнула ниже, за резинку пижамных штанов. Игорь приоткрыл глаза, пытаясь осознать, что происходит. В темноте комнаты было сложно что-то разглядеть, но на фоне окна отчетливо прорисовывался силуэт с растрепанными волосами до плеч. — Я так соскучился, — жарко прошептал Сергей. Обхватив ладонью член Игоря, он заработал рукой, вызывая у майора стон. — Что… — выдохнул Игорь, но тело предательски плавилось под чужой лаской, мозг отказывался анализировать происходящее. — Хочу быть с тобой… — прошептал Разумовский, — чтобы ты был во мне. Игорь выдохнул и отстранил Сережу от себя, после чего включил прикроватную лампочку. Электрический свет упал на лицо Разумовского, и Игорь в ужасе отпрянул — это был Птица! — Ты! — выдохнул Гром. Осознав, что его раскрыли, Птица, однако, не пытался напасть. Наоборот, он улыбнулся и потянулся к Игорю. — Ты меня боишься? В прошлый раз у нас вышла некрасивая история, но мы можем всё исправить… — Нет! — Игорь перехватил тянущиеся к нему руки, — не так! Ты пользуешься телом Сергея, не спросив его. Лицо Птицы на миг искривила гримаса злобы, но он тут же растянул губы в ухмылке. — Сереженька ведь ужасно соскучился! Когда узнал, что ты в больнице, у него случилась истерика. Разве ты не хочешь его утешить? — Это подлость! — Игорь сжал чужие запястья сильнее и с трудом сел, — кому ты хочешь сделать хуже — мне, Сергею или Волкову, который может войти в любой момент и застать нас? Птица зашипел. Игорь оттолкнул его и потер занывший живот. В этот момент из-под двери сверкнула полоска света. — Олег! — позвал Игорь. В комнату заглянул Волков. — Я ищу… А, вот ты где, — он окинул пристальным взглядом растрепанного и злого Птицу, потом перевёл взгляд на Игоря. — Он пришел, когда я спал, — признался Игорь. — Ясно, — коротко ответил Волков, подошел к кровати и схватил Птицу за локоть, — вставай, мы уходим. — Сам убирайся! — огрызнулся тот, — я не твоя собственность! — Нет, — спокойно согласился Волков, — ты психическое расстройство. Птица оскалился и отпихнул его. Игорь потер ладонью шов, тот неприятно заныл. — Майору нужен отдых, — сказал Волков, — и всем птичкам давно пора спать. Он схватил Птицу за руки и сдернул с кровати. Тот забарахтался, принялся ругаться сквозь зубы. — Утром поговорим, — бросил Волков, обернувшись через плечо, и вытолкал Птицу в коридор. Игорь остался один. Но теперь, как назло, сон не шел. Игорь крутился с боку на бок, вздыхал, пытаясь улечься поудобнее, но живот разболелся еще сильнее. Чертыхнувшись, Гром поднялся, завернулся в одеяло и побрел на кухню. Глядя на закипающий чайник, Игорь вспоминал, как вместе с Сережей на даче Прокопенко они жарили шашлыки. Разумовский тогда был совсем другим — нежным, мягким, очень ласковым. Он словно боялся спугнуть то чувство, которое появилось так незаметно. За спиной раздались шаги. — Не спится? — хрипло спросил Волков, мельком глянув на Игоря. Тот передернул плечами. Волков заварил чай, потом полез в холодильник. — Ночной дожор одолел? — понимающе хмыкнул Игорь. — Есть такое, — Олег положил на стол головку сыра и масло, — сделать тебе? Гром кивнул. Глядя, как ловко Волков нарезал бутерброды, Игорь подумал, что тот был бы неплохим поваром, не подайся в наёмники. Заметив его взгляд, Волков ухмыльнулся. — Всегда любил готовить. Это успокаивает. — Даже бутеры? — Даже их. Они сидели напротив друг друга с большими дымящимися чашками и жевали хлеб с сыром. — Надо будет завтра приготовить лазанью, — задумчиво сказал Волков. Игорь взглянул на часы. — Уже сегодня. Ему было неловко. С Волковым они ни разу не оставались вот так, один на один, ни разу не говорили. Поблизости все время крутился Сережа или Птица, который непременно перетягивал одеяло на себя. А после сегодняшних выкрутасов Птицы Игорю было стыдно смотреть Волкову в глаза, хотя никакой вины за Громом так-то не было. — Как скоро ему надоест? — прожевав бутерброд, спросил Игорь. Волков вопросительно поднял брови. — Сереже. Как скоро ему надоест испытывать угрызения совести, и я смогу уехать? — уточнил Гром. Глаза Олега сверкнули. — Ты думаешь, Серый с тобой играет? — Я думаю, что ненормально — вот это всё. Он живет с тобой, а я… Ну, переспали и будет. Я ни на что не претендую. Но то, что происходит сейчас, мне не нравится. Я не хочу быть третьим лишним. Волков некоторое время пристально всматривался в свою чашку с чаем, словно пытался понять, какое будущее запечатлели чаинки. Потом оставил чашку в сторону. — Не знаю, — честно сказал он, — но Серый абсолютно серьезен в своих чувствах. — Ты так спокойно об этом говоришь! — воскликнул Игорь, — тебе что, нравится то, что происходит? Я спал с ним! А теперь вы снова вместе, а я живу в соседней комнате. Тебе нормально? Волков вздохнул. — Поверь, после того ада, что я пережил, меня уже ничто не может удивить. Особенно Сережа. Я ведь знаю его с детства. Он всегда был… слишком. Слишком умным, слишком ярким. И поступал нестандартно. Я боюсь, что если ты уедешь, ему станет хуже. Птица захватил над ним контроль, потому что у Серого не останется сил бороться. — Не слишком моё присутствие его сдерживает, — скептически хмыкнул Гром, — что это было вообще? — Как только ты появился в его жизни, убийства прекратились, — тихо сказал Волков. Игорь открыл рот, подумал и снова закрыл. С этим не поспоришь. — И всё-таки меня это все не слишком вдохновляет. И если быть честным, то я еще не остыл. Мне больно смотреть на Сергея, когда он уходит спать в вашу спальню. Иногда мне снится, как мы с ним были вместе. Недолго, но мы были. А теперь то, что происходит, заставляет меня страдать еще сильнее. Волков смотрел на него, не прерывая. Потом покрутил в пальцах чайную ложку, отложил в сторону: — Меня подстрелили. Очень сильно. Я лежал на песке и чувствовал, что умираю. Надо мной было яркое пустынное небо, а я видел перед собой лицо Серого. Видел его улыбку, сияющие глаза. Слышал его смех. Что-то вроде предсмертных глюков. Но я держался за этот смех, изо всех сил держался. Зная, что где-то там, в далеком Питере есть Серый, мой Серый, я просто не имел права умирать. Игорь почувствовал в горле комок. Совсем недавно он был почти в такой же ситуации, только вместо песка его тело покрывал снег. И в памяти было только одно — Сережа. — У меня нет причин, чтобы радоваться твоему присутствию здесь, Гром, — без улыбки сказал Волков, — но ты нужен Сереже, а значит, нужен и мне. Что чувствую я — это самое последнее, что будет иметь значение. Игорь встряхнул головой. — Так нельзя, — сказал он, но Волков поднял руку. — Подлечись. Спешить некуда. Отдыхай, набирайся сил. Позволь ему просто радоваться твоему присутствию. У нас есть время, чтобы всё обдумать. Он поднялся, собрал чашки и принялся мыть посуду. Игорь молча сидел, обдумывая его слова. Уважение к Волкову невольно росло в его сердце. Тяжело признаться даже самому себе, но Игорь прекрасно понимал, почему Сережа выбрал его. И от этого было еще больнее. Он медленно встал и побрел в свою спальню. По пути остановился возле Сережиной двери, чуть приоткрыл ее. Разумовский уже спал, завернувшись в одеяло с головой. Когда он спал, в нем не было ничего от Птицы — просто замотанный студентик, утомленный сессией. Игорь поборол желание войти в комнату и пошел к себе. Уже ложась в кровать, он услышал, как Волков закрывает за собой дверь их спальни.