20 сентября, вс, 17:46
Блок 366, общая комната
Обстановка, мягко говоря, накаленная. Хоукинс уже переложил пару кусков мяса из своей тарелки Дрейку. Более мелкие просто отодвигал в сторону от приемлемой еды. Санджи недовольно цыкал, потирая пальцы, по которым случайно, несвойственно себе, тесанул ножом во время готовки. Трафальгару, в целом, все равно, вроде как. Только недовольно косится то на одного блондина, то на другого. На самом деле ситуация реально напрягала только Дрейка, но он точно знал, что Хоукинс навстречу первый не пойдет и сам причины своих поступков объяснять не станет. А Санджи всем своим видом показывал, что это война, и биться он будет до последней капли крови. Желательно Бэзила, но пластыри на руках намекали на обратное. Рыжий слышит очередной возмущённый фырк от младшего, когда его сосед перекладывал кусок свинины в его тарелку, и не выдерживает. — Да ответь ты ему хоть что-нибудь уже, — хмуро и серьезно буравит взглядом Хоукинса, — я не собираюсь терпеть это больше положенного. Блондин играет в гляделки примерно минуту, пока Санджи не издает новый ворчливый звук. Тогда Бэзил с кислой миной закатывает глаза, переключая внимание на младшего. — Тебе не надо было этого знать. Такова была судьба. Ответ явно не попал в область приемлемых оправданий, поступков и сердечных извинений за содеянное. Санджи сердито закусывает губу, злостно хмурит брови, становясь мрачнее тучи, бегает взглядом между старшими. Резко встает, громыхая руками по столу, так, что тарелки звенят. — Значит судьба говорит мне пойти покурить в комнате! — Только не в нашей! — Моментально реагирует Ло, и Санджи в молчаливой ярости, срывая свою джинсовку с крючков, направляется к комнате соседей. — И не в нашей, — добавляет Дрейк, и температура в комнате становится как будто в жерле вулкана во время извержения. Он еле слышно рычит себе под нос, натягивая кеды, оглушающе хлопает дверью, выходя из блока. В тишине слышатся отдаляющиеся громкие шаги. Хоукинс невозмутимо перекладывает еще один кусок мяса, найденный в своей тарелке. — Я в этом участвовать не собираюсь, — Трафальгар встает из-за стола, — разбирайтесь сами, — убирает свою пустую тарелку в раковину, смотрит пару секунд на соседей и уходит в комнату.20 сентября, вс, 18:23
Блок 366, общая комната
Вот же блядство! Гребаная зажигалка! Мало того, что Санджи стоял, как истукан, пытаясь высечь хотя бы искру, так это сраное колесико вообще вылетело куда-то хрен пойми куда. Блядство! Полнейшее блядство! Санджи в прямом смысле чувствовал, что еще одна такая херня, и он взорвется. Да, Трафальгар учтиво предупредил, что теперь в жизни первокурсника начинается черная полоса во всех смыслах, во всех мелочах, и будет она расти по экспоненте, пока нарушивший покой Хоукинса не раскается в своих грехах. Сначала было смешно, теперь не до смеха. Санджи чуть не поскользнулся в душе, пару раз ударился мизинцем о кровать, телефон постоянно валился из рук, и это все за один день. Ко всему этому добавляем ранения во время готовки, которые Санджи уже забыл, когда в последний раз получал, и самая обворожительная, утонченная и сообразительная Нами даже не прочитала сообщения, хотя была в сети. Парню все-таки удалось стрельнуть огонька, и поход в курилку не оказался напрасным, но с этим всем надо было что-то делать. Санджи спотыкается, переступая порог в блок, еле сдерживается от выразительного нелитературного выражения, всем видом игнорирует Дрейка, сидящего за столом и, по всей видимости, ждавшего его. — Присядь, — подает голос старший, когда борьба со шнурками на кедах подошла к логическому концу, — надо поговорить. — Хоукинс мудак, — Санджи кривится, но все же садится за стол переговоров. — С этим никто не спорит. — О чем тогда разговор? — Раздражение медленно, но верно возвращается. — Он просто мудак, который что-то там знает, нихуя не говорит и из-за которого я постоянно спотыкаюсь. — Просто спотыкаться это не так уж страшно, — младший едко стреляет взглядом, и Дрейк решает перейти к сути дела, — Санджи, я живу с ним в одной комнате слишком долго. У него есть свои плюсы, — сосед закатывает глаза, — свои минусы, — отвечает язвительным хмыком, — я сам до сих пор не могу понять, какие силы природы на него так влияют, что он ведет себя... Ну, как он ведет себя, — блондин приподнимает брови, подгоняя Дрейка быстрее перейти к выводу этой истории, — в общем, Хоукинс помешан на судьбе, и спорить с ним бесполезно. Я пытался, поверь мне, это бесполезно. А еще он очень злопамятный, особенно, если вот так врываться во время его медитаций и всего этого, — младший хмуро отводит взгляд в сторону, — просто поговори с ним нормально, пока спотыкания не переросли во что-то посерьёзней. — И во что же? — Вариантов много, но ни один из них тебе не понравится. — Я понял, — с тяжелым вздохом, Санджи встает из-за стола и уходит в комнату думать над сложившейся ситуацией.21 сентября, пн, 15:53
Блок 366, комната А
В последнее время Трафальгар чувствовал себя очень странно. Что-то точно было не так, как обычно, потому что ему начали нравиться понедельники. А еще ему было жалко Санджи. Нет, не из-за того, что младший прождал какую-то там девушку, которая не пришла, и тихо подвывал из-за этого весь вечер субботы. Его было жаль, потому что Санджи ввязался в открытое противостояние с Хоукинсом. Ло хорошо помнил, как примерно полтора года назад его переселили в этот блок из-за мелкой, случайной неосмотрительности, и как бы он ни ругался с администрацией, те стояли на своем. Тогда Дрейк казался слишком болтливым, а Хоукинс — дотошной язвой. Мнение о Дрейке поменялось, а о Хоукинсе — не сказать, что сильно. Бэзил Хоукинс как был дотошной язвой, так ею и остался, просто теперь есть понимание, что с этим глубоким воспалительным дефектом лучше сразу садиться за стол переговоров. На самом деле, Ло искренне уважал Дрейка за то, что он так долго живет с Бэзилом, действительно поражался, что слышал, как они ссорились всего пару раз за все время, удивлялся тому, что за некоторые действия у Дрейка не валилось все из рук на следующий день. Закрадывалась мысль, что рыжий был подарком судьбы для этого фокусника, потому что Ло не мог представить еще одного человека, который бы мог вытерпеть все заскоки Хоукинса и держать его под относительным контролем. Однако Санджи было действительно жаль. Каким бы взвинченным и чересчур эмоциональным он ни был. Одно дело терпеть язвительные комментарии, которые по большей части несут юмористический характер и не имеют прямого намерения задеть или как-то обидеть, другое — проливать кофе на конспекты, бороться с внезапно заевшей молнией рюкзака или толстовки, ломать грифели карандашей, заплетаться в собственных ногах, царапать лицо при бритье каждое утро и постоянно резаться бумагой, при этом наблюдая напыщенное, как бы незаинтересованное, лицо Бэзила, который делает вид, что он тут ни при чем. Трафальгар ставит на паузу лекцию, заметив открывающуюся дверь, уже готовый выслушивать пул испытаний на первом кругу ада, организованном специально для Санджи, но в комнату зачем-то зашел сам администратор этого ивента. Брюнет выжидает некоторое время, давая Хоукинсу самолично сообщить цель визита. Однако у Бэзила своя особенная парадигма мира, в котором действуют какие-то его уникальные законы. Он непринужденно зажигает непонятный небольшой веник трав и начинает водить им вдоль шкафа точно по какой-то системе. — Хоукинс, не хочу отвлекать, — Ло привстает с кровати, чтобы открыть окно настежь, — но я надеюсь, ты не забыл, что я тоже тут живу? — Конечно, я помню, что ты тут тоже живешь, Трафальгар, — говорит, как будто сосед должен был самостоятельно понять смысл всех этих действий, и брюнет, не желая присоединяться к текущим военным действиям в блоке, с горем пополам проглатывает раздражение. — Тогда не наводи порчу на нашу комнату.21 сентября, пн, 16:24
Блок 366, комната Б
Несмотря на свой грозный внешний вид и съеденный дьявольский фрукт, Дрейк не любил конфликты, особенно если у некоторых из участников была реальная возможность серьезно пострадать. Любую проблему при должном подходе можно решить словами, а насилие обычно только усугубляет ситуацию. Даже мелкое, которое больше похоже на пакостничество или вредительство. Дрейк также провел воспитательную беседу и со своим соседом, хотя по расчетам старшего вероятность того, что Хоукинс пойдет навстречу первокурснику, равна пяти-десяти процентам, если не меньше. Небольшой вязаный мячик летит через всю комнату, и Фауст резво гонится за импровизированной добычей. Кот хватает игрушку и жадно вгрызается в нее, стараясь добить серией ударов задних лап. Дрейк встает со своей кровати и решает проверить, куда, зачем и почему пропал его сосед. Рыжий был бы спокоен, если бы увидел сидящего за столом Бэзила, попивающего чай и ожидающего возвращения Санджи, но общая комната была пуста. И это напрягало. Как и тот факт, что после разговора о том, что с младшим надо помягче, Хоукинс взял что-то со своего стола перед тем, как удалиться. Дрейк не доверял эзотерическим способностям соседа, хотя с натяжкой и признавал их. Просто старшему нужна была полная схема работы вот этого всего, а объяснения психолога казались какими-то слишком гуманитарными. Однако отрицать очевидное довольно сложно. Будь то случайность, удача или слишком незаметные махинации своим дьявольским фруктом, но все эти ритуалы Хоукинса имели эффект на окружающих. Запах жженых трав шлейфом доносится из слегка приоткрытой комнаты соседей, и в голове Дрейка во всех красках вырисовываются картины погрома, кровавой бани и разрушительных последствий с Хоукинсом в главной роли, все такого же спокойного и умиротворенного с еле заметной улыбкой. Рыжий не любил врываться на чужую территорию и обычно придерживался основных норм приличия, но сейчас, казалось, что времени для этих условностей нет. — Хоукинс, я же просил. Не наводи порчу... Сердце останавливается, молчит пару мгновений перед тем, как завестись вновь. Дрейк ожидал увидеть что угодно, но не это. Он был готов к тому, что по центру комнаты на пентаграмме будет лежать бездыханное тело Трафальгара, разукрашенное дополнительными странными письменами. Мог представить Хоукинса по локти в крови, голыми руками отрывающего голову курице, а потом расписывающего багровыми чернилами стены. Смирился бы, если бы увидел открытый портал в преисподнюю и психолога, пропускающего в комнату только самых жестоких и свирепых чертей. Но то, что стояло перед глазами, заставляло сердце гонять кровь по венам на первой или даже второй космической. В ушах гудело, по телу пробегали тысячи волн электрического разряда, глаза не понимали, куда смотреть, потому что везде были они. Извращенные, почти обнаженные, непристойные, вульгарные, возмутительные, похабные женщины. Казалось, что кто-то устроил незапланированый ремонт и решил использовать эти вызывающие изображения, как обои. Слышится звук замка входной двери, из-за которого Дрейк наконец-то возвращает условный контроль над телом. — Ужас! Кошмар! Похабщина! — Рыжий, прикрывая раскрасневшуюся физиономию, разворачивается, замечает Санджи, непонимающе запутавшегося в шнурках. — Стыдоба! Позор! — спешно ретируется в свою комнату, продолжая возмущаться и отпускать комментарии о том, что лучше бы так и не заходил в соседскую комнату весь этот год и жил в спокойном неведении. А Санджи все еще нихрена не понимает: ни что это было за представление от Дрейка, ни какого черта проклятый Хоукинс стоит возле его кровати с тлеющим веником. — Почему все думают, что я навожу порчу? Порча делается совсем по-другому. Я просто изгоняю бесов, — Бэзил особенно выделяет последнее слово, колко щурясь в сторону самого вероломного и ужасного жителя блока.22 сентября, вт, 17:05
Блок 366, общая комната
Понятие морали довольно тривиально и введено исключительно для обоснования порицания отдельных лиц, не угодивших главенствующему классу. Понятия добра и зла запредельно субъективны, и дискуссии на эту тему остаются в пустую потраченным временем и заканчиваются на чем начинались. Хоукинс мог бы списать такие свои установки на то, что какое-то время он занимался криминальной психологией и даже общался с парочкой не особо серьезных преступников для изучения их паттернов поведения и хода мыслей. Тех людей можно было понять. Их действия были преступлениями только в рамках общества и правовой среды. Хоукинс запросто оправдал бы даже серийных убийц просто потому, что мог понять, какие цели ими движут, и записать их в реестр приемлемых, чтобы полностью разобраться в мотивах такого поведения. Сколько он себя помнит, вопросы нравственности всегда находились где-то в конце списка, и поиск ответов на них был до банального скучным. Мы такие, какими нас считает судьба. Он поступает так, как считает наиболее эффективным для достижения своих целей. Любое действие, даже тщательно завернутое в упаковку “для общего блага”, в глазах определенных индивидуумов может быть расценено, как эгоистичное, неприемлемое и незаконное, поэтому Хоукинс не желал стоить из себя святошу. Если общество желает повесить на него ярлык “зло”, то так тому и быть. Туфли аккуратно опускаются на полочку. Бэзил слышит тихий шорох из-за двери в свою комнату и открывает ее соломенной рукой, надевая тапочки. Черный нос просачивается через щель. Фауст, даже немного попискивая, бежит к своему хозяину по сухой дорожке прямо в руки, подставляет темную макушку под ладони, напрашиваясь на ласку. Взгляд цепляется за тарелку на столе. Подходя ближе, Хоукинс вглядывается в карты, зависшие в воздухе на тонких тростинках. Не отравлено. Мужчина споласкивает руки от шерсти и пыли с улицы перед тем, как прикоснуться к еде, отпуская питомца мельтешить под ногами. “я все понял, сними порчу” Санджи не принес полноценных извинений, но Хоукинс впервые пробует такое вкусное печенье, даже отсутствие предсказания не делает его хуже. Обычно для этого десерта используются остатки ингредиентов, и к самой готовке подходят не шибко ответственно, некоторые даже используют обычный сахар вместо сахарной пудры, который потом скрипит на зубах. Но это было нежным, с легким пряным послевкусием корицы и запахом ванили. По лицу пробегает легкая ухмылка, когда Бэзил замечает текст на обратной стороне записки. “можешь сказать вероятность того, что Нами согласится на свидание” Хоукинс решает спустить с рук злодеяние младшего, забирая в комнату тарелку с однотипными предсказаниями в печенье.23 сентября, ср, 15:30
Блок 366, комната А
— Вообще, давно мы к тебе не заходили. — Пенгвин, ты сам понимаешь. Особо времени не было, — Трафальгар удобней подминает под спину мягкую игрушку, вытягивая ноги на кровати. — Я уже думал, что у тебя опять какие-то разборки с Хоукинсом, — подает голос рыжий мужчина, валяясь на подушках и рассматривая увлекательные изображения на стене рядом. — Это у моего соседа были разборки с этим фокусником-я. — Оу, его даже немного жаль. — В каком-то смысле да, — подхватывает Пенгвин слова друга, — как вспомню, какая жесть в прошлом году творилась... Ужас... — Зато у Хоукинса кот хороший, — минк белый медведь позволяет упомянутому аргументу поймать себя за лапу, шутливо чешет тупыми короткими когтями черное брюшко, слегка морща нос от игривости Фауста. — Это, пожалуй, его единственный плюс, Бепо, —вздыхает Трафальгар, — и то нелегальный. — Так, а что с твоим соседом? Что он сделал? — Его задинамила какая-то девушка, и он ворвался к Бэзилу во время его ежедневного обряда, — Ло ловит легкое непонимание в глазах Пенгвина, прямо намекающее на необходимость полного ответа на его вопрос, — он утверждал, что Хоукинс все знал и не сказал ему об этом. По комнате почти в унисон разносится многозначительное протяжное “А”. — Но вчера уже что-то трещал о том, что шестьдесят процентов это много, и у него есть все шансы. Так что смерть от несчастного случая отменяется, видимо. — А что он вообще? Ну, твой сосед, — отвлекается от тормошения кота Бепо. — Поступил на факультет к Шачи, хотя с его навыками ему лучше было идти к Пенгвину. — Готовит лучше меня? — Да. — Ну, я могу в это поверить, — ехидно добавляет рыжий, постукивая локтем в ноги брюнета на кресле-мешке, — вкус в женщинах у него отменный. Бепо задумчиво смотрит на плакаты на стене нового соседа своего друга. — А я бы перекусил что-то. Пенгвин собирался что-то ответить, но затих с остальными, когда дверь в комнату открылась, и одно из лиц, фигурирующее в обсуждении, зашло. Бэзил беспристрастно окинул всех взглядом, посчитав приветствия излишней формальностью, забрал кота из лап минка. — Ох, извините... Блондин щурится на бормотание белого медведя и молча выходит из комнаты.24 сентября, чт, 16:48
Исследовательский корпус психологического отделения
Утренний расклад показал пятидесятипроцентную вероятность того, что Хоукинс после работы попадет под дождь. Это событие отлично подходило для испытания удачи. Вводные данные: плохая погода, возможная промокшая одежда, дева, ожидающая благоприятного поворота колеса фортуны. Аспирант стоит под козырьком здания, немного замотавшийся после рабочего дня, всматривается в серое небо и мелкую рябь дождя. — И чего ты пришел? — Ты же сам утром сказал, что сегодня будет дождь, а зонтик не взял, — ухмыляется Дрейк, переводя взгляд на свой раскрытый зонт. — Это был эксперимент, — Хоукинс принимает молчаливое предложение, в пару шагов ровняясь со старшим. — И что ты проверял? — Влияние новолуния. Рыжий немного насмешливо фыркает. — И как оно? Работает? — Как видишь, я сейчас под зонтом, — берет под руку, прижимаясь немного ближе, — но было бы лучше, если бы ты принес второй. Под одним для нас двоих не так уж и много места. Дрейк отводит голову в сторону, чтобы сдержанно прокашляться в кулак. — Я забыл. Эксперимент прошел успешно.25 сентября, пт, 9:41
Блок 366, общая комната
— Подожди, давай вместе пойдем. Хоукинс кивает в ответ, наблюдая за тем, как Дрейк спешно допивает остатки кофе и заскакивает в комнату за сумкой. Блондин что-то печатает в телефоне, поглядывая, закончил ли старший сборы. — Мы ушли, прикройте в нашей комнате окно, когда будете уходить. — Угу, — Санджи выжидает, когда соседи скроются за дверью, и их шаги затихнут в коридоре, затем немного опасливо поглядывает на Трафальгара, который все еще вяло листал новостную ленту, — слушай... — Чего? — Есть разговор, — младший немного нервно стучит ногой под столом, не решаясь перейти к волнующей его теме, — Дрейк с Хоукинсом, они спят? — Ло удерживает кофе в своей ротовой полости с трудом, проливая немного на стол. — Не в смысле как мы просто в одной комнате. В смысле по-взрослому. Секс. Отношения. И все такое. Трафальгар вытирает уголки рта, тянется за тряпкой, чтобы протереть стол. — Санджи-сука-я, мне не надо объяснять, что такое секс, — откидывает тряпку обратно на кухонную тумбу, — нет, блять, они не спят. — Это сарказм? — Блондин с подозрением всматривается в реакцию соседа. — Нет, — оценивает остатки напитка в кружке и решает, что кофе ему больше не нужен, чтобы проснуться. — Это сарказм? — Санджи действительно искреннее не верит словам Ло. Он уже заметил достаточно напрягающих его вещей в поведении соседей и по большей части решился спросить об этом только для того, чтобы расставить все точки над i. — Нет. Они не встречаются и спят в одной комнате, как мы. Даже если не как мы, я не хочу об этом ни знать, ни думать. — Но все же... — Еще одно слово, — перебивает старший, вставая из-за стола и тыкая пальцем, как непослушному питомцу, — и я отрублю тебе голову и выкину ее в окно. Санджи хмуро переводит взгляд, всматриваясь прямо в глаза соседу. — Попробуй.25 сентября, пт, 17:36
Блок 366, общая комната
Трафальгар дерьмовая скотина. И ведь реально попробовал. И ведь реально отрубил. Хорошо, что никуда не выкинул. Прибрал на столе, прикрыл окно в чужой комнате, а голову соседа оставил на своей кровати, развернув к стене и запихав сопротивляющееся из-за всех сил тело в ванную. И закрыл как-то дверь на замок! В ванную! И в комнату дверь тоже на замок закрыл! Гаденыш! Сказать, что Санджи опоздал на первую пару, это самая малость. Оказалось, что управлять телом без головы, наблюдая при этом дебильные плакаты вместо того, что под ногами, очень сложно. Ванная — это ладно, пара шагов, нащупать защелку и готово. Хотя в процессе блондин и снес все с парочки полок, но благо ничего не разбил. Дальше был кошмар. Казалось, что Санджи врезался во все, во что можно было врезаться: комод, стулья, стол, шкаф, полка для обуви, Фауст. И, кое-как нащупав выемку под ключ, удалось попасть в одну комнату со своей законной головой и там уже доплести до кровати и готово. Но вот как что-то такое кому-либо рассказывать? Даже оправдания о том, что домашку съела собака, звучат убедительнее и не настолько унизительными. Это Трафальгару надо голову отрезать после такого! Он либо тупой, либо слепой, либо между Дрейком и Хоукинсом действительно ничего нет. Ну, нет... Или... Ох, похоже на своем жизненном пути Санджи свернул куда-то не туда, если так много об этом думает. Но это же нормально, пытаться докопаться до сути дел, если тебя это по-настоящему тревожит. Хотя с другой стороны и непонятно, почему это так тревожит. Вечером Санджи активно не подавал виду, что точит зуб на своего соседа. Он выставляет перед мужчинами по тарелке, садится за стол и аккуратно, почти не подозрительно, косится в сторону Трафальгара, выжидая момент, когда тот положит кусок в рот. — Как вам котлеты? — Переводит взгляд с Дрейка на Ло, чтобы брюнет понял, что от него так же ожидают ответ. — Мне нравится. Спасибо. Это новый рецепт? — Проглотив еду, выносит вердикт рыжий. — Типа того, — поглядывает на Трафальгара, внимательно наблюдая как тот пережёвывает котлету. — Да как обычно. Вкусно вроде. — Хорошо. Я понял, — Санджи старается скрыть ехидную улыбку, прикрывая ее кружкой с чаем. Парень уже привык к тому, что Хоукинсу все равно когда и где делать расклады. Данный момент не был исключением. Психолог красноречиво хмыкает, убирая карты, и ловит взгляд младшего. Санджи читает по глазам, по ухмылке на долю секунды, что Бэзил Хоукинс все знает. Знает о маленькой пакости. Знает о искусно замаскированном хлебе в котлетах. Однако Бэзил Хоукинс молчит и даже вида не подает. Просто продолжил есть, как будто ничего и не было. Но это хорошо. Ничего так не сближает врагов, как общий враг.26 сентября, сб, 11:15
Блок 366, комната А
Санджи вел с собой ожесточенные торги. Всю неделю милая Нами ускользала от него, как элегантная кошка скрывалась в толпе студентов, быстро петляла по коридорам или с уставшим видом щебетала о том, что безумно спешит на следующую пару, и у нее совсем нет времени даже парой слов перекинуться. Сначала блондин думал, что дело в проклятии Хоукинса, но даже после условного примирения ситуация не изменилась. Одна часть Санджи пыталась скинуть цену аргументами о том, что Луффи или Усопп могут что-то знать, и надо бы заскочить к ним в блок, другая — не хотела прогибаться и накидывала сверху прискорбный факт того, что с парнями в блоке еще живет зеленое чудовище, которое будет мерзко бухтеть, пить пиво и тормозить расследование. Однако насколько бы ни была завышена цена, Санджи готов ее заплатить во имя нежнейшей, обворожительной и прекрасной леди. Первокурсник не успел подняться с кровати. Он дергается от легкой неожиданности. В комнату без стука входит Хоукинс. Мужчина подходит сначала к младшему и выдает ему презерватив, потом проделывает то же самое со старшим. Зависает в дверях, чтобы с невозмутимым видом сказать: — С праздником, — закрывает за собой дверь совершенно обыденно, как будто все произошедшее в норме вещей. — Что это было? — Санджи переводит непонимающий взгляд с яркой голографической упаковки в руках на соседа, который уже отложил свой подарок куда-то на стол. — Может дверь начнем закрывать? Трафальгар поднимает указательный палец, что-то быстро печатает в телефоне. — Всемирный день контрацепции. Дверь закрывать бесполезно. Он ее своей травой откроет. — А Дрейк тоже такой презент получил? Он от смущения не умрет? — В прошлом году выдержал, в этом тоже должен. Санджи начинает подбирать одежду для визита в чужой блок со стойким ощущением, что ему пора бы разобраться с этой странной системой отметок в календаре, чтобы хотя бы предположительно знать, когда и с какими примерно подарками ждать Хоукинса.